- А для чего "стрелки" назначают? Разговоры поразговаривать, вопросы порешать, темы перетереть. У нас же куча всего нерешенного. С Гуслей разговор у меня уже был, с Валетом - тоже, причем с этим отморозком, как ты помнишь, очень серьезный. Теперь вот эти два дипломата подтянулись. Нет, Костик, не зря они так делают.
- Что ты решаешь?
- Приглашают - надо идти, Костя.
- Новая засада?
- Теперь не думаю. Это не Валет придумал. Жираф, он большой, ему всегда видней. Наверное, и в самом деле хочет договариваться, это его любимое занятие. По-любому надо с ним законтачить. Сможем, Костик?
Докер задумчиво поскреб подбородок.
- Как? Через этих… Валета с Гуслей?
- Напрямую. Иначе Большой таким бы способом не обозначался. Это, - Кондрат снова ткнул пальцем в монитор, - кто-то же снимал. Журналист, там вон в титрах фамилия написана. Вычислить телефон канала, спросить того журналиста…
- Это девка, по ходу.
- Значит, журналистку. И вежливо так попросить контактный телефон господина Большого. Назваться одноклассником, думаю, прокатит. Особо интересоваться не станут. Уверен, дядя Жираф и сам распорядился свой телефон давать, если попросят. Согласен, Костик?
- Не знаю. - Докер пожал плечами. - Ты, конечно, с ним лучше знаком, тебе видней. Только не спалимся мы так? Высунемся - а они только того и ждут, постреляют на месте…
- Ну, виднее, допустим, Жирафу, я говорил уже. Только если я ему по телефону звякну и голос услышу, никто меня не застрелит.
- А телефон пропасти́? Со спутника?
- Я тебя умоляю, Докер! - Такая осторожность начинала раздражать. - Тут целая воинская операция нужна. Захотел бы, давно бы меня в розыск объявил. Короче, действуй и телефон его мне выкопай. Поговорить с господином Большим очень хочу.
2
Они встретились в Донецке.
Перед тем как назвать место окончательной встречи, Хижняк трижды сменил сим-карты разных мобильных операторов в двух телефонах, своем и Марины, заставив Шубина помотаться по городу. Надеясь, что Матвей явится один, никакой игры не ведет и в очередную ловушку его не заманит, Виктор все-таки решил перестраховаться: даже единственный из новошахтерских знакомых, кому Хижняк решил довериться, мог если не сам сыграть против него, то, даже не подозревая, подставиться и вывести на Виктора тех, кто очень хотел его найти.
А его искали - сомнений уже не оставалось.
За ту неделю, что Хижняк лежал в больнице с закрытым режимом посещений под присмотром врача, Марина проделала столько работы, что не брать ее с собой на Донбасс он просто счел невежливым. Да и потом, другого помощника у него теперь не было. Сперва Марина, оставив Виктора на попечение медицины и, как обычно, не объяснив, что случилось на этот раз, только развела руками - запил, мол, мужик, хорошо хоть сам опомнился. После вместе с предпочитавшей помалкивать Аней Пастух отправилась в уютную частную гостиницу, где на правах старшей приказала девушке отсыпаться. Не тут-то было: Хижняк отдал Пастушке телефон, одолженный у длинноволосого музыканта Паши, и этот телефон вдруг зазвонил. Прежде чем Марина успела вмешаться, Аня ответила.
Оказалось, это Паша позвонил на свой собственный номер из телефона-автомата, чтобы сказать, что он тоже в бегах, добрался за это время на попутках аж до Запорожья, даже свои десять долларов разменял и вот телефонную карточку купил. Дунул из Новошахтерска после того, как пришел тем вечером, когда они расстались, домой и мать встретила его словами: "Что вы опять натворили? Милиция тебя спрашивала, подружку твою тоже ищут!" И Паша, прихватив гитару, ответил матери: "Не знаю, кто что натворил, только у нас сейшен в Гуляй-Поле!", после чего развернулся и был таков. Как раз подобным внезапным срывом сына из дому мать вряд ли можно было удивить - он действительно периодически фестивалил с гитарой по городам и весям, особенно начиная с поздней весны до раннего лета.
Теперь, оказавшись на запорожском вокзале, беглец не знал, что делать дальше. Решил предупредить подружку, и Марине предстояло принять быстрое решение: парню дико повезло или его специально ведут, пытаясь выйти через него на Анну, а потом - на Хижняка. Но, избавившись от приступа шпиономании, она взяла ситуацию под контроль, велев девушке передать своему музыканту: раз такой умный и тертый бродяга, пускай добирается до Симферополя. Когда окажется на вокзале, должен позвонить.
Времени на полноценный отдых у нее теперь совершенно не оставалось. Между этими городами всего-то километров триста пятьдесят, для опытного автостопера не расстояние. Однако, просчитав, что часов семь у них имеется, вручила девушке телефон, а сама, раздевшись догола и прикрывшись простыней, улеглась на кровать и проснулась только от осторожного толчка Пастушки: добрался-таки Паша…
Дальше - как во сне: выпила кофе, села за руль, подхватила бродячего музыканта, покормила эту детвору хинкали в ближайшем придорожном заведении, снова кофе - и вперед, без малого тысячу километров до Киева; остановилась только раз, съехав с трассы и передохнув часика три. Добравшись до конечной цели путешествия, сунула Анну с Пашей в свою тихую скромную квартиру, оставила деньги на продукты, строго-настрого запретила пользоваться телефоном и даже гулять. Правда, парню велела позвонить домой из уличного автомата, имевшего выход на межгород, чтобы поставить мать в известность, что жив-здоров, фестиваль стихийно продолжается и объявлять сына в розыск не надо. Сдала арендованную машину, взяла целое купе в спальном вагоне до Симферополя и там наконец-то отоспалась.
Прошло два дня - и Марину немного отпустило. Хотя Хижняк, выйдя из больницы, похвалил ее за меры предосторожности, оба сошлись в одном: возможности того же Игоря Шеремета они несколько преувеличили. Да, правильное решение - изолировать парня с девушкой, от которых к Виктору вели прямые нити. Однако вряд ли их продолжают искать. К тому же не факт, что интерес милиции к Ане, подтвержденный длинноволосым Пашей, как-то связан с выкинутым на свалку Виктором Хижняком. У девушки проблем с ментами и без него хватало.
Но в любом случае возвращать обоих подопечных домой еще рано. Пусть сидят пока в Киеве, и довольно о них. Сейчас Хижняка занимало другое: убивший пятерых человек Игорь Шеремет по кличке Валет должен быть наказан.
Потом Марина прочитала в Интернете массу упоминаний о желании политика Евгения Большого встретиться со своим одноклассником Александром Кондратенко.
И Виктору очень захотелось побывать на этой встрече давних приятелей, которым ох как не терпится закончить старые дела.
Вот с этого - краткого изложения истории четырех друзей, один из которых предал другого, заварив через пятнадцать лет эту кашу, - Хижняк начал разговор в неприметном донецком кафе с Матвеем Шубиным.
- Тогда понятно, - на удивление спокойно ответил тот. - Я ведь, Витя, чтобы ты знал, тоже каким-то боком к тем делам причастен. Молодой опер, как раз Кондрата брал у него дома. Сашка, значит, вендетту объявил…
- Ты что думаешь по этому поводу?
- Смотря что ты хочешь от меня услышать. - Шубин размешал ложечкой сахар в кофе, стал не спеша пить - он делал это в течение всего разговора.
- Остыл уже, - напомнил Виктор.
- Кто?
- Кофе.
- Бог с ним, с кофе. - Майор прекратил болтать в напитке ложечкой, одним глотком выпил его. - И все же. Ты ведь меня не кофейку попить позвал. Я тебя второй раз в жизни вижу. И вопрос интересный, сразу вот так: что я думаю по поводу желания подонка Валета застрелить бандита Кондрата? Или тебе интересно, как я поведу себя, если бандит Кондрат подойдет-таки на расстояние выстрела к гнилому типу с криминальным прошлым, настоящим и будущим, а именно мэру моего родного города Аркадию Борисовичу Поляку? Это тебе интересно или что? Ты определяйся, Витя.
- Мне показалось, ты нормальный мужик. - Виктор решительно поднялся.
- Сядь! - Шубин продолжал сидеть, говорил резко, но тихо, и что-то в его тоне заставило Хижняка снова опуститься на стул. - Вот так. Гонористый сильно. То падает, как ком с горы, рейнджер хренов, палит почем зря у меня в городе, то пропадает, теперь опять выныривает… Знаешь, как я вас там, у Шульца, вычислил? На раз-два! И говорю я с тобой на эту тему только потому, Витя, что из Новошахтерска меня уже ушли.
- Куда "пришли"?
- По идее, сюда, в Донецк. Каким-то замом какого-то зама по какой-то работе. Только я, Витя, один рапорт написал, а с другим пока не тороплюсь. Уволился и в отпуск пошел. Так что я частное лицо сейчас.
- После отпуска что думаешь делать?
- Есть пара вариантов, - ответ Шубина прозвучал пространно. - Тебя это очень волнует?
- Твоя жизнь, сам решай. Меня другое интересует: как на Валета выйти. Он же здесь базируется в основном.
- Тебя интересует, как выйти на Валета, - повторил Матвей, словно заучивая какой-то стишок по заданию учителя, а потом подался к собеседнику вперед. - Если у нас с тобой еще будет время, расскажу подробно, как я вычислил тогда вашу компанию. Только, Виктор, на самом деле как раз ваша компания вместе с тобой волновала меня во вторую очередь. Ведь вычислил я не только место, где, возможно, прячутся стрелки, - я понял: за всем этим Валет стоит. А господина Шеремета Игоря Петровича я, чтоб ты знал, мужик, хочу достать последние лет десять. И если теперь такая возможность появилась, если руки у меня пока ментовской работой не связаны, я сам , - он ткнул себя пальцем в грудь, - сам попробую достать и прижать эту сволочь. Потому, в отличие от тебя, уже кое-что для этого сделал.
- Например?
- Получаю данные прослушки из его донецкого офиса.
- Оп-па! Разве на такие оперативные мероприятия не нужно разрешение?
- Это не оперативные мероприятия, потому и не нужно. Так быстрее. Только не надо спрашивать, как я такой финт провернул. Другой вопрос лучше задай: что я там услышал.
- Что ты там услышал?
- Друзья встречаются вновь, Витя. Послезавтра, в доме Шеремета за городом. Он обеспечивает безопасность встречи и гарантирует ее.
- Какие друзья?
- Те самые, которые канитель завертели: мэр Поляк, бизнесмен Шеремет, депутат Большой и бандит Кондратенко.
- Почему именно послезавтра, а не завтра или, скажем, уже вчера?
- Пятое сентября. День рождения Игоря Шеремета.
- Сколько ж ему стукнуло?
- Сорок три. Цифра не круглая, потому праздник скромный. Как ты понял, приглашены только самые близкие. Ну, тебе интересно? Поприсутствовать не хочешь?
Пришло время понимающе улыбаться Хижняку.
- Я такой близкий - ближе некуда. И, похоже, майор, нас друг другу Бог послал. На пару поработаем, пока ты в отпуске.
- Мне тоже так кажется. Поработаем, Витя. Где продолжим разговор? Здесь или есть место поудобнее, чем забегаловка?
- Мы тут апартаменты сняли.
- Вы - это кто? Сколько вас? Опять боевой истребительный отряд?
- Хуже. - Виктор уже не улыбался. - Я один. Вооруженный, очень опасный и страшный в своем гневе.
3
Итак, завтра все если не закончится, то уж точно решится.
Шеремет в который раз признал: Женька Большой - это голова. И правда, зачем они с Гуслей пыжились, напрягали кого-то, нанимали левых бойцов, войну устраивали… С другой стороны, без Жирафа вот так просто им самим ничего не удалось бы сделать. Ему легко говорить - договаривайтесь с Кондратом. А сам улетел в законный отпуск, и можно подумать, что только парламентариям положены каникулы. Останься он на пару дней, глядишь - и удалось бы успокоить Сашку. В любом случае виноват Аркаша, его косяк, и с ним Саня разговаривать не стал бы. Ну а как только он вздумал наехать на него, Игоря Шеремета… Короче, Кондрат первый повел себя неправильно. Так и зацепилось…
О том, что уже произошло, Валету вспоминать не хотелось. Однако изнутри грызло: прав оказался Неверов. Ни живой Хижняк, ни, как было задумано, его труп за те дни не найдены. Пропала из города девка, на которую он сам дал наводку сначала Неверову, а потом сразу ментам. Конечно, Неверов ее искать не станет. Вернее, станет и даже начал, как только Шеремет приказал ему развернуть эти поиски. Милиция не справилась, но и "сарматы" нужный момент, похоже, упустили.
С самого начала Неверову надо было приказать, бляха-муха, с самого начала! И надыбали менты кучу непонятной информации: девчонка оказалась сестрой одного из убитых по его приказу бойцов, у нее самой какие-то запутки с милицией, гуляет она с каким-то парнишкой, который тоже пропал из города в одно время с ней, мамаша говорит, будто на фестиваль уехал, песни петь. От этой шелухи у Валета снова, как и в первый раз, когда на него обрушилось все, заболела голова. Какие-то девки, пацаны, фестивали - от подобного Игорь Шеремет всегда был невероятно далек, его внимания такие новости не стоили.
Когда Неверов стал докладывать, как его люди проверяли, где есть музыкальные фестивали, не врет ли парнишка и можно ли его все-таки отыскать, Валет не выдержал, заорал: "Хватит! Девка с пацаном куда-то подорвала, фестиваль-шместиваль, ты мне Витьку найди!" Переждав и этот приступ гнева, Неверов тогда спокойно ответил: "Других следов просто нет. Если вы считаете, Игорь Петрович, что, - он сверился тогда даже с бумажкой, сукин сын, - Анну Пастух и Павла Синцова не стоит больше искать…" - "Слышать про них не хочу!" - рявкнул Валет, на чем, собственно, поиски и закончились.
С тех пор, сохраняя лицо, он время от времени справлялся, нет ли новостей, превратив розыск пропавшего Хижняка или его мертвого тела в вялотекущую перманентную обязанность Максима Неверова. Тот, в свою очередь, для очистки совести время от времени связывался с Новошахтерском, получал традиционный отрицательный ответ и переправлял его выше, заинтересованному хозяину. В конце концов, решил Шеремет, даже если тому и удалось заползти в какую-то нору, Виктор Хижняк, каким бы крутым перцем ни казался, получил хороший урок.
Больше не появится.
Хватит. Точка. Все.
На повестке дня другой вопрос - мирные переговоры с Саней Кондратом. По совету Большого, скорее похожему на приказ, охраны должно быть минимум. Лучше, если, кроме них четверых, в доме будет только Неверов со стороны хозяина, да каждый из них возьмет с собой по одному надежному охраннику. Ведь Кондратенко предупредил, что будет не один, и в данной ситуации разумнее придерживаться баланса сил. Он заставил Кондрата позвонить и согласиться на встречу не для того, чтобы покончить с ним, а чтобы раз и навсегда договориться.
Вот оно, любимое словечко.
Как гостеприимный хозяин, Шеремет оккупировал свою загородную резиденцию еще со вчерашнего вечера. Немного удивился, когда позвонил Поляк и напросился приехать на день раньше. Тоже, видать, на нервах… Конечно, дверь его дома всегда открыта для старых друзей! Гусля заявился с утра, привез с собой телохранителя. Человека подбирал брат, который не смог придумать ничего оригинальнее, кроме как арендовать на пару дней Короба, одного из тех крепышей, которые не так давно зачищали нанятых им же бойцов по приказу Шеремета. О чем он, кстати, ни Поляку, ни тем более Большому не сказал. Все просто: если проблема решена, забудем о ней. Охранник-мент быстро скорешился с Димой, охранником самого Валета, кандидатом в мастера спорта по биатлону, который залетел однажды при попытке провезти в Украину небольшую партию наркоты, польстившись легким заработком и поверив, что спортсменов, возвращающихся с международных соревнований, таможенники не шмонают. Сейчас как раз оба новых приятеля заканчивали готовить сауну, а Поляк в ожидании похода в парилку устроился с пивом у телевизора.
- Босс, подъехал кто-то!
Услышав новость, Шеремет встрепенулся. Он сегодня никого больше не ждал, отменил все встречи и готовился плавно нагрузиться пивком в компании немного занудного, но в целом терпимого Гусли.
- Что значит - подъехал?
- Бусик к воротам подкатил. Номера донецкие. За рулем мужик, внутри - телки, по ходу. - Охранник Дима выглядел слегка ошарашенным. - Мы телок не заказывали, босс?
- Ни телок, ни коров, ни быков. Мы сегодня вообще без говядины, - огрызнулся Шеремет, подошел к окну, посмотрел вниз со второго этажа.
Отсюда подъезд к дому просматривался хорошо. И в самом деле, у ворот остановился белый микроавтобус, а из него по очереди выпорхнули три девушки: две в мини, одна - в леггинсах. Шеремет ничуть не сомневался: прибыли самые настоящие проститутки. Которых никто не вызывал. И, вероятно, дорогой они тоже не ошиблись и не заблудились. В ворота не ломились, стояли у автобуса, щебетали и курили. Как раз в это время из салона вышла еще одна, постарше, в очках, одетая чуть менее вызывающе, скорее стильно или с претензией на стиль. Что-то сказав девушкам, она достала из сумочки мобильный телефон, сверилась с какой-то бумажкой и набрала номер.
Тут же зазвонил мобильник Шеремета.
Женщина держала трубку возле уха, ждала, пока ей ответят, и смотрела в сторону дома. Разумеется, она со своего места не могла никого увидеть в окне, забор достаточно высокий. Но то, что она искала кого-то взглядом, - факт.
Телефон продолжал звонить.
- Алло. - Валет ответил с неожиданной для себя осторожностью и заговорил так, будто боялся кого-то спугнуть. - Я слушаю.
- Игорь Петрович? - Приятный женский голос в трубке звучал по-деловому.
- Это я.
- Мне дал этот номер ваш друг Герман, - сказала незнакомка. - Он поздравляет вас с днем рождения. К его поздравлениям присоединяемся я и наши девочки. Если вы нас впустите, каждая поздравит вас лично.
- А вы кто? - вырвалось у Шеремета. Другого вопроса после столь неожиданного явления он просто не смог придумать, но тут же исправился: - В смысле, я хотел… В общем, меня только завтра надо поздравлять.
- Сегодня вам подарок не нужен? - после короткой паузы уточнила женщина. - Вы, Игорь, сегодня подаркам не рады?
- Момент, я уточню. - И Валет обратился к охраннику Диме: - Чьи штучки?
- Какие штучки? - откликнулся тот. - Девочки? Так я не знаю! Они сами-то что говорят?
- Разберемся.
Чувствуя, что попадает с этим борделем на колесах в идиотскую ситуацию, Шеремет нашел в меню телефона номер только одного своего знакомого с именем Герман. В ожидании ответа он нервно притопывал ногой, а когда наконец абонент отозвался, гаркнул в трубку:
- Ты совсем попутал, Шульц?
- Что такое, Петрович? - По голосу чувствовалось, что говоривший перепугался.
- Это ты мне подарки шлешь?
- Какие… А-а-а! - Шульц облегченно вздохнул, хотя в голосе по-прежнему чувствовалась дрожь. - С днем рождения, дорогой! Хэппи берздей ту ю! Тебе мой подарок понравился? Красивый хоть?
- У меня, Шульц, завтра день рождения! На этот раз пауза затянулась дольше. Потом он услышал осторожное:
- Точно завтра? Не четвертого, не сегодня?
- Завтра! В один день с Фредди Меркьюри, забыл разве? Сейчас, в свои без одного дня сорок три года, Валету на рок-музыку, которой он немного увлекался в ранней юности, как и на музыку вообще было глубоко плевать. Слушал ее без разбора, и она ему чаще надоедала, чем доставляла удовольствие. Но когда-то он действительно надувал щеки, узнав, что его день рождения совпадает с аналогичным днем лидера группы "Квин". Когда выяснил, что тот был голубым и умер от СПИДа, перестал афишировать такое совпадение, но все же время от времени вспоминал этот факт.