– Точно, Щедринская, двенадцать, – механически повторила Надежда, – Прямо мистика какая– то!
– Жильцы дома номер двенадцать умирают каждые двенадцать лет!.. – не мог опомниться Николай, – А кто до бабы Прасковьи жил в этом доме и отчего умер, Вы не знаете?
– Не знаю, – с сожалением ответила Надежда. – А вот о доме всякое говорят, о нем идет дурная слава.
– Дурная слава?…
– Я всего не помню, но слышала, что кого-то из жильцов репрессировали, кого-то расстреляли… Старики говорят, что дом проклятый, и все его жильцы рано или поздно умирают не своей смертью.
– Надежда, Наденька, постарайтесь что-нибудь вспомнить, – Николай взял её руки в свои и умоляюще посмотрел в глаза. – Для меня это очень важно!
– Я понимаю, – ответила молодая женщина, – но ничем помочь не могу. Эти сказки я слышала еще в детстве. Попытаюсь вспомнить.
– Можно, я тогда ещё раз к вам приеду? – удивляясь собственной смелости, спросил Николай. – Возьму у Игната ключи от дома и приеду.
– Да как же вы возьмете ключи у Игната, если он здесь не живёт? – рассмеялась Надежда.
– Вы правы, – огорчился Бобров.
– Вам так легко испортить настроение? – с улыбкой произнесла женщина. – Да не волнуйтесь, есть ключи. Он их нам оставил на всякий случай.
– Так мы можем осмотреть дом? – обрадовался Николай.
– Если хотите – хоть сейчас, – ответила Надежда.
Романтическое свидание с юристом
Через два часа Нахрапов перезвонил в БТИ. Римма Эдуардовна долго не отвечала, и когда сыщик уже собирался дать отбой, неожиданно взяла трубку.
– Юридический отдел, – сухо прозвучало на том конце провода.
– Римма, это я, Нахрапов, – напомнил о себе частный детектив.
– Хорошо, что позвонил, – откликнулась собеседница уже более дружелюбно. – Только что получила документы, там всё чисто.
– Это хорошо, – обрадовался Нахрапов, – А как насчёт…
– Ни ареста, ни залога, – перебила его Римма Эдуардовна и продолжила, – только вот у нас данные сохранились с шестидесятого года. Что было раньше – неизвестно.
– А землеотвод? – поинтересовался Нахрапов.
– Есть землеотвод, всё в порядке. В шестидесятом году дом принадлежал… подожди минутку… – Римма замолчала, и Нахрапов услышал в трубке шелест переворачиваемых страниц. – Дом принадлежал некому Шаповалову Николаю Емельяновичу, потом он переоформлен на Соболяка Степана Петровича. Больше переоформлений не было. Сейчас домовладение по Щедринской, 12 числится за Гавриловым на основании Свидетельства на право наследования. Так что, Родион Романович, с тебя кофе и шоколад!
– С большим удовольствием, – согласился Нахрапов. – Так что, вечером заехать за тобой?
– Это приглашение на романтическое свидание? – лукаво поинтересовалась Римма.
– Ты же знаешь, что я по тебе со студенческой скамьи сохну. А теперь есть возможность наверстать упущенное… – В свое время Родион Романович действительно пытался приударять за бойкой однокурсницей, но тогда их отношения так и остались приятельскими, о чем, впрочем, никто из них не жалел. А сейчас он поймал себя на том, что рад предстоящей встрече. – Так что, в шесть?
– В половине шестого, – уточнила Римма.
"Шаповалов Николай Емельянович – кто же он такой, этот бывший владелец дома, – размышлял Нахрапов, – Интересно, он еще жив? С чего начинать поиски человека, жившего почти пятьдесят лет назад? Наверное, стоит позвонить в адресно-справочное бюро. Но у них может быть сотня, а то и тысяча Шаповаловых, и преимущественно Николаев Емельяновичей. Эх, жаль, что больше никаких привязок нет… Знать бы его год рождения… Но внесены ли данные за шестидесятый год в картотеку?"
В этом ребусе было много пропущенных букв, но Нахрапов с завидным упорством составлял правильное слово. "Единственный выход – обратиться ЗАГС, хотя вероятность тоже практически нулевая. Всё-таки начну с адресно-справочного бюро".
Родион Романович набрал номер АСБ и после утомительного ожидания продиктовал оператору милицейский пароль и данные лица, которые его интересовали. Единственным уточнением, которое он мог дать, был адрес Шаповалова – улица Щедринская, 12. И неожиданным образом это помогло – в картотеке АСБ числился Николай Емельянович Шаповалов! Сведения о нём были скудные – где и когда родился, дата прописки и смерти – но все же лучше, чем ничего. Нахрапов удивился – надо же!.. Данные человека, умершего почти полвека назад, каким-то чудом попали в информационно-техническую базу, и их так легко оказалось узнать!
"Попробую еще дать запрос в архив, возможно, получу данные о других людях, ранее проживавших по интересующему нас адресу", – размышлял Нахрапов.
Сказано – сделано! Родион Романович нашёл по справочнику телефон городского архива и связался с секретарем. Вкратце изложив свою проблему, он попросил совета. Уже через несколько минут, поблагодарив собеседницу за консультацию, он принялся за составление запроса.
Время бежало быстро, и стрелки часов приближались к пяти. Пора было ехать к Римме. Нахрапов пожалел, что остался без машины. Надо же, как не вовремя! Бобров до сих пор на связь не выходил. На всякий случай оставив Николаю записку на своём столе, частный детектив поспешил на встречу.
В двадцать минут шестого с изысканным букетом коралловых роз Нахрапов скромно стоял на выходе из бюро технической инвентаризации. Минуты тянулись медленно, и сыщик уже успел выкурить две сигареты. Ровно в пять тридцать из дверей появилась Римма Эдуардовна, и это была не та женщина, с которой он встречался днём. От напускной чопорности не осталось и следа, перед Нахраповым была Женщина с большой буквы, а не юрист-буквоед. Миловидное лицо обрамляла волна пышных волос, светло-бежевый костюм подчёркивал стройную фигуру. Глаза Риммы светились радостью, на губах играла улыбка:
– Как мило с твоей стороны встречать меня после работы, да ещё с такими цветами!
Женщина приняла букет и вдохнула тонкий аромат.
– Рад, что угодил, – почтительно склонил голову Нахрапов.
Сослуживцы Риммы, покидающие здание БТИ, с удивлением рассматривали кавалера их сотрудницы. Римма озорно подмигнула Родиону Романовичу, взяла сыщика под руку и повлекла за собой. Частный детектив молча повиновался. Когда они отошли достаточно далеко и посторонние взгляды могли их не смущать, она ещё раз произнесла "Спасибо!", вновь одарив детектива сияющим взглядом. Второй раз за один день! У Родиона Романовича потеплело на душе.
– И какую программу на сегодняшний вечер ты можешь предложить? – шутливо спросила Римма.
– Начнём с кофе, а там определимся.
Римма не возражала.
– Тогда вперёд! – скомандовал Нахрапов, и они медленно пошли по мостовой.
Дом по Щедринской, 12
Забежав домой, Надежда вскоре вернулась с ключами.
Бобров внимательно осмотрел связку.
– Два от дома, один, похоже, от сарая или от летней кухни, – определил он.
– Точно, – согласилась женщина и лукаво спросила:
– А вы случайно не в милиции работаете?
Николаю стало неловко. Сказать правду новой знакомой он не мог, а продолжать врать понравившейся женщине очень не хотелось. Оказавшись заложником щекотливой ситуации, Бобров лихорадочно соображал, как из неё выпутаться. Но, не придумав ничего лучшего, он в конце концов решил остановиться на полуправде и произнёс:
– Работал когда-то, а сейчас на пенсии.
– Такой молодой, и уже пенсионер? – удивилась Надежда.
– Работа такая, – вздохнул Николай. – В милиции после двадцати лет выслуги можно уходить на пенсию. Вот я и решил надолго там не задерживаться.
Женщина глядела на него во все глаза. Бобров ей нравился, и она ловила каждое его слово. Николаю это, конечно же, льстило.
– Так что, идемте? – спросил он Надежду.
– Ну а зачем же еще я ключи искала? – вопросом на вопрос ответила та и неожиданно спросила: – Вам не страшно?
Николай удивился странному вопросу, но вслух произнёс:
– Нет. А вам?
– А мне как-то не по себе, – женщина поежилась, словно от холодного ветра, и зябко обхватила себя руками за плечи.
– Почему? – удивился помощник детектива.
– Не знаю, – честно призналась она и добавила: – Не люблю бывать в заброшенных домах. И в детстве никогда по ним не лазила, а меня приятели дразнили трусихой…
– Какой же он заброшенный? У дома есть хозяин, хотя он тут и не живёт… – попытался успокоить женщину Бобров. – А что не лазили, так и правильно делали. Никакая вы были не трусиха! В таких домах всякие подозрительные люди прячутся или бомжи живут. Да и просто может пол провалиться или балка обрушиться. Когда мне было лет десять, мы играли в войну в таком заброшенном доме, и прямо передо мной упала деревянная балка. Мы все так испугались, что больше в тот дом не ходили…
– Да ладно, это я так, – смущенно ответила Надежда, – не обращайте внимания. Просто говорят, в заброшенных домах всякое случается…
Бобров решительно распахнул калитку и прошёл во двор. Женщина последовала за ним. Теперь сыщик мог бы подробнее осмотреть дом, но присутствие посторонней не позволяло ему излишне любопытствовать. Николай обвёл взглядом двор и спросил:
– А кто здесь убирает?
– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Сколько помню, здесь всегда было чисто.
– Интересно, – протянул Бобров, – Ни соринки, ни опавшего листочка… Домовой тут, что ли, следит за порядком?
– Да кто его знает… – задумчиво ответила Надежда и снова поежилась.
Осмотрев замки, Николай выбрал на связке нужный ключ. Замок поддался с первого раза, словно его смазывали только вчера. Дверь бесшумно отворилась, и они оказались у ещё одной двери.
– Вы давно здесь были? – спросил Николай.
– Давно. Лет пять назад, когда баба Прасковья ещё здесь жила.
– А кто тогда ремонтировал дом, следил за ним, подкрашивал? – продолжал интересовать Николай.
– Никто. Во всяком случае, я такого не помню, – в голосе молодой женщины послышалась тревога. – А что?…
– Да в общем, ничего… – хмыкнул Бобров. – Просто как-то странно: никто вроде бы не убирает и не следит за порядком, а дом словно вчера построен…
Надежда только пожала плечами.
Открыв вторую дверь, они оказались в огромной прихожей, залитой солнечным светом, в четырёх направлениях из нее расходились комнаты с приоткрытыми дверями. Старая вешалка, резной комод с зеркалом – больше в прихожей ничего не было. С высокого потолка свешивалась старинная люстра, а по стенам, окрашенным белой краской – никаких современных обоев! – были развешаны бронзовые подсвечники. Дом дышал прошлым, стены старинного особняка еще помнили времена своего величия.
– Ого! – восхищенно произнёс Бобров, Надежда тоже не сдержала возгласа удивления.
Осмотревшись в прихожей, Николай сделал шаг к крайней комнате. Неожиданно ледяной холод пробежал по его спине, а сердце тревожно сжалось.
– Вы чувствуете? – прошептал он.
– Да, – так же шепотом отозвалась Надежда. – Холод. Ледяной холод.
Женщина поближе придвинулась к Боброву и взяла его за руку.
– Что-то не так? – опять прошептал Николай.
– Не знаю, – искренне ответила спутница.
Помощник детектива сделал ещё шаг, за ним второй, третий и оказался в просторном зале, обставленном мебелью начала прошлого века. Надежда шла следом. Три угла комнаты были освещены ярким светом, а четвертый тонул в полумраке. И в этом затемненном углу в кресле-качалке сидела древняя старуха, перебирая в руках длинные тонкие спицы! Старуха была занята вязанием, не обращая внимания на незваных гостей.
Надежда крепко сжала пальцы Николая и сдавленно ойкнула:
– Баба Прасковья!
Бобров взглянул на спутницу и приобнял ее за плечи, защищая от неведомой опасности. Остолбенев от страха и неожиданности, стояли они посреди комнаты. А старуха продолжала вязать, равномерно покачиваясь в кресле. Её силуэт был настолько четок, что трудно было не поверить собственным глазам. Вдруг очертания старухи стали расплываться и таять. Так же неожиданно, как и появилась, старуха растворилась в воздухе. Угол комнаты, в котором стояло кресло-качалка, залил яркий свет, но оно по-прежнему равномерно покачивалось, а на нём лежало незаконченное вязание.
Видение длилось считанные доли секунды, но Бобров и Надежда успели хорошо рассмотреть старуху – это действительно была она, прежняя владелица дома, Прасковья Соболяк. Напуганные Николай и Надежда выскочили из дома.
Переведя дыхание, помощник детектива спросил:
– Что это было? Точнее, кто это был?
– Привидение, – ответила женщина.
– А ты в них веришь? – поинтересовался Бобров. Связанные пережитым страхом, они незаметно для себя перешли на "ты".
– Что значит "веришь"? Ты разве сам не видел?… – вопросом на вопрос ответила Надежда. – Но привидения просто так не появляются. Или баба Прасковья приходила нам что-то сказать, или у неё остались незавершённые дела…
– Откуда знаешь? – удивился Бобров.
– Люди так говорят, – ответила Надежда.
– Слушай, неужели она действительно нам не почудилась, эта твоя баба Прасковья? – не унимался Николай. – Может, тень так упала, а кресло начало качаться от наших шагов…
– Ну да. Двоим одно и то же одновременно показалось. Нет, вряд ли. Ты видел, что она делала?
– Вязала.
– Да. И я видела то же самое. Так как нам двоим могло показаться одно и то же?
– Не могло, – согласился Николай.
Присев на скамейку в глубине двора, они долго молчали.
– Будем дальше осматривать? – спросил после паузы Бобров.
– Лучше не сегодня, – в голосе собеседницы послышались просительные нотки. – Мне как-то не по себе…
– Как хочешь. Давай в другой раз, – легко согласился Николай, – сейчас только запру двери.
Боброву давно пора было ехать, но прощаться с рыжеволосой красавицей не хотелось.
– Можно, я завтра приеду? – удивляясь своей робости, спросил он.
– Можно, – смущенно ответила женщина.
Счастливый Николай заспешил к машине, Надежда на прощание помахала ему рукой.
Как и следовало ожидать, шефа в офисе не было, а на его столе лежала записка "Я на встрече. Звони на мобильный". Николай набрал номер. Нахрапов ответил сразу.
– Я не отвлекаю, Родион Романович? – извиняющимся тоном произнёс Бобров.
– Нет. Рассказывай, что накопал! – голос у детектива был бодрый, ему явно не терпелось услышать о результатах поездки.
– Много интересного. И представьте себе, шеф, – опять мистика!
– Этого нам ещё не хватало! – воскликнул частный детектив. – Ты шутишь? Какая мистика?
В памяти детективов ещё свежи были воспоминания о трагической истории Светланы Умкиной. Выполняя её заказ, сыщикам пришлось встретиться и с предсказательницей, и с колдуньей, ощутить на себе гипнотическое воздействие и поверить в телепатию… После того расследования обоих колотило не меньше недели. И вот опять…
– Родион Романович, какие шутки?!.. – возмущенно произнёс помощник. – Мне только до шуток сейчас!..
– Вот что, Николай, подъезжай к бару "Грот", ты знаешь, где он находится, и здесь всё подробно расскажешь, – Нахрапов нажал "отбой" и обратился к собеседнице. – Извини, срочное дело, сейчас приедет мой помощник…
– Мне уйти? – спросила Римма.
– Что ты, ни в коем случае! – категорически возразил Нахрапов. – Тем более, дело касается того дома, который я просил тебя "пробить". Кажется, там что-то интересное…
– Вон оно как! – женщина пригубила шампанское. – Что ж, послушаем твоего помощника. Мне давно хотелось узнать, как работают частные детективы…
Нахрапов улыбнулся, но промолчал. Вопреки представлениям дилетантов, романтики в его работе не было совсем, а вот ежедневной кропотливой рутины и риска – сколько угодно.
Ровно через двадцать минут помощник детектива Бобров входил в заведение под мрачным названием "Грот". Нахрапов со своего места помахал ему рукой. Николай направился к их столику.
– Знакомьтесь, это Римма Эдуардовна, моя старая приятельница ещё со студенческой скамьи, – представил свою спутницу Нахрапов.
– Такая уж старая? – кокетливо переспросила Римма.
– Я не то имел в виду!.. – стал оправдываться частный детектив, попавшись на вечную как мир женскую уловку.
– Да ладно, шучу, – успокоила она его.
– Николай, – почтительно склонил голову помощник.
– Очень приятно, – Римма оценивающе посмотрела на Боброва. Приземистый, неторопливый, обычно внешне спокойный Николай Бобров был полной противоположностью высокому и подтянутому Нахрапову, резкому и экспрессивному. Сработавшись за много лет, сыщики великолепно дополняли друг друга.
– Присаживайтесь, Николай, – пригласила Римма.
– Что тебе заказать? – спросил его Нахрапов.
– Стакан минералки, а то в горле пересохло, – буркнул помощник.
– А может, чего покрепче? – поинтересовался шеф. – Что-то ты взъерошенный какой-то…
– Нет-нет! – поспешно ответил Бобров. – Я же за рулём.
– Тогда ладно. Воды так воды, – согласился частный детектив, а сам поднял рюмку коньяка. – За знакомство что ли?
– Это мой тост, Родион Романович, – поправил его Николай. – За вас, Римма Эдуардовна!
И они дружно выпили: Нахрапов – коньяк, Римма – шампанское, а Бобров – свою минералку.
– Так что там у тебя случилось? – спросил частный детектив, давая понять, что от Риммы у него секретов в этом деле нет.
"Может быть, ему и нечего скрывать от своей знакомой, а мне как начать? Ещё решит, что у меня с головой не в порядке", – подумал Бобров, а вслух произнёс:
– Сходил я на кладбище и дом осмотрел. Кое-что раскопал о его прежних жильцах…
По мере рассказа Николая лицо Нахрапова все больше хмурилось. Римма Эдуардовна слушала, затаив дыхание.
– Мы вошли в дом и открыли дверь… – рассказывал Николай.
– Подожди, кто это "мы"? – перебил Нахрапов.
Бобров смутился.
– Я и соседка, – густо покраснев, ответил он.
– Какая еще соседка? Ты о ней ничего не говорил.
– Ещё не успел… – стал оправдываться Бобров, а Родион Романович смотрел на ерзающего на стуле и краснеющего помощника с некоторым подозрением.
– А ну-ка с этого места поподробнее, – предложил он Николаю.
– Да нечего тут рассказывать, соседка как соседка, ничего особенного, зовут Надежда, всю жизнь прожила в доме номер четырнадцать… – зачастил Николай, пряча глаза.
– Может быть, это не так уж важно? – пришла на выручку сыщику Римма, видя страдания Боброва. Она-то женским чутьем сразу поняла, отчего смущается Николай… – Пусть рассказывает по сути, потом уже тебе дополнит подробности…
Нахрапов молча кивнул, и Бобров, благодарно посмотрев на Римму, с явным облегчением продолжил рассказ. Когда он дошёл до встречи с призраком старухи, слушатели подались вперёд. Сердце детектива тревожно дрогнуло от неясного предчувствия. Точно так же начиналось дело Светланы Умкиной! Тогда на протяжении всего расследования его не отпускала мысль о том, что вот-вот случится что-то страшное и необъяснимое. В конце концов, его предчувствие сбылось: клиентка трагически погибла в день собственной свадьбы. Вот и сейчас его охватило темное и тревожное чувство, а Римма неосознанно накрыла его руку своей.