А Бобров продолжал красочно описывать интерьер особняка и старуху, сидящую в кресле-качалке.
– Понимаете, – горячился он, – мы с Надей видели одно и тоже! Соседка сразу узнала бабу Прасковью, то есть Прасковью Семёновну Соболяк. Она была точно такой же, как при жизни. А потом вдруг исчезла, как в воздухе растворилась! И всё. Только кресло качалось! И в нем лежало вязание со спицами. Не могло же нам одновременно померещиться одно и то же!.. Жалко, не догадались подойти проверить, настоящий этот ее шарфик или что она там вязала…
– Ну и нарассказывал ты страстей, – задумчиво проговорил частный детектив.
– Я ничего не придумал, а просто пересказал то, что было! – огрызнулся Бобров. Боброву было стыдно. Он, оперативник со стажем, удрал от привидения!.. Но от воспоминаний о призрачной старухе у него и сейчас мурашки бежали по спине. К счастью, шефу и в голову не пришло обвинить помощника в трусости.
– Интересно, – только и промолвила Римма Эдуардовна.
Нахрапов молчал.
– И вот ещё что странно, – продолжил Николай, немного успокоившись. – В доме никто не живёт и вроде бы за порядком никто не следит. И по крайней мере, Надежда никогда не видела, чтобы дом ремонтировали или хотя бы подновляли. А двор ухоженный и стены без единой трещинки! Дом чистый, новенький, как будто его только вчера построили. Во дворе – ни соринки, ни пылинки. Вот как это объяснить, а?…
– Сам за собой следит, – буркнул Нахрапов. – Привидения ночью выметают мусор за ограду и подкрашивают стены. Очень удобно. Не надо дворнику платить и на ремонт тратиться…
Римма недовольно посмотрела на бывшего однокурсника, Бобров же не обращал внимания на комментарии шефа.
– Но самое интересное заключается в том, – говорил он, – что все события происходят каждые двенадцать лет! Я сосчитал – муж Прасковьи умер в 1972, сын – в 1984, брат с женой в 1996, а сама старуха – в 2008. И номер дома – двенадцатый! Есть в этих цифрах какая-то закономерность, но с чем она связана, я понять не могу! – закончил рассказ Бобров и устало откинулся на спинку стула.
– Логика в твоих рассуждениях имеется, – вслух размышлял Нахрапов. – Но что касается дома с призраками, то я склонен полагать, что твоей фантазии нет предела!
– Как хотите, так и считайте, – обиделся помощник. – Но вас там не было, а я своими глазами видел старуху. И Надя тоже. А если думаете, что у меня с головой не в порядке, то поедемте вместе, сами посмотрите. Я подкоркой чувствую, что в доме происходит что-то странное! – после мистического дела Умкиной Николай перечитал груду разнообразной литературы и теперь, если ему хотелось, чтобы его слова звучали убедительнее, он иногда вворачивал в разговор научные термины. Правда, в отличие от других, на шефа это обычно не действовало.
– "Подкоркой"! – передразнил Нахрапов. – Ты заговорил прямо как Буденный, не узнаю я тебя… – Родион Романович научных терминов не любил и считал, что самую сложную мысль можно объяснить простыми и понятными словами. – Ладно в деле Умкиной, но тут-то кто тебя гипнотизировал? Или ты действительно веришь в привидения?
– При чему тут "верю – не верю"? – снова возмутился Николай и мрачно подумал: "Интересно, а что я должен был сказать в присутствии женщины? Что я чувствую опасность… чем?… Но ведь ЧУВСТВУЮ, а понятными словами ни доказать, ни объяснить не могу!".
Бобров, вопреки распространенному (и, как часто бывает в таких случаях, преувеличенному) обывательскому мнению об оперативниках, был человеком тонкой душевной организации и даже в мужской компании старался грубых слов не употреблять. Иногда его впечатлительность ему мешала, но часто именно интуиция помогала Николаю поймать ниточку разгадки в ситуациях, когда жесткая логика шефа оказывалась бессильной.
– Ну что ты придираешься к словам, Родион? – снова пришла на помощь Боброву Римма. – Как бы там ни было, Николай чувствует: в доме происходит что-то странное. Я, в отличие от тебя, ему верю. А если ты сомневаешься, то почему бы, в самом деле, не проверить? Кстати, меня с собой возьмёте? – неожиданно спросила она.
Сыщики с удивлением посмотрели на неё.
Бобров обрадовался поддержке, Нахрапов же задумался: стоит ли посвящать в свои дела посторонних? Хотя Римма, в общем-то, была не такой уж и посторонней: как сотрудник БТИ она могла по служебной необходимости посещать любые адреса. А то решит еще сама туда наведаться… Привидение не привидение, но мало ли чего может случиться… Что-то там ведь явно нечисто…
– Так что, берёте меня с собой? – прервала размышления детектива Римма.
И Нахрапов решился. После приключений с гадалками и ведьмами уверенность Родиона Романовича в понятности и предсказуемости окружающего мира слегка пошатнулась, хотя он старался не признаваться в этом даже самому себе.
– Ключи у тебя? – обратился он к помощнику.
– У Надежды. Но она сейчас в отпуске, поэтому почти всегда дома, – отрапортовал Бобров.
– Ладно. Завтра с утра мне нужно в архив, а во второй половине дня можем и к дому проехаться, – согласился Родион Романович, – Берём мы тебя, Римма Эдуардовна, берём!
– Тогда до завтра? – поднялся со своего места и попрощался Бобров.
– До завтра! – в унисон ответили Римма и Нахрапов.
В этот вечер они ещё говорили о многом: вспоминали прошлое, делились проблемами, смеялись, рассказывая друг другу забавные случаи из практики.
Вечер пролетел незаметно, и про себя сыщик отметил: романтическое свидание удалось.
Второе обследование дома
С утра, как и обещал, Нахрапов поехал в архив, а Бобров остался дежурить в офисе. Посетителей не было, и Николай задумчиво чертил на листе бумаги замысловатые узоры. Часов в десять позвонил Вахтанг Харатишвили и поинтересовался состоянием дел. Давать подробный отчет помощник не был уполномочен, поэтому ограничился заверениями в том, что дело движется. Да, они помнят о сроках, и ко времени сделки смогут предоставить ему всю необходимую информацию.
Время, казалось, застыло. Томясь от безделья, Николай пытался решать кроссворд и несколько раз выходил к Инночке попить кофе, однако стрелки часов словно приклеились к циферблату. Мысленно он подгонял неторопливые стрелки: когда же он снова увидится с Надеждой? Не прошло и суток с момента их знакомства, а он уже скучал, словно влюблённый мальчишка!
В два часа дня дверь офиса распахнулась, и на пороге появился энергичный Нахрапов. Наконец-то!..
– Привет, – поздоровался он. – Есть новости?
– Здравствуйте, Родион Романович, новостей никаких! – отчитался помощник, – А у Вас?
– А у меня много новостей. Я установил всех жильцов дома, вплоть до тридцать шестого года! – похвастался частный детектив.
– И кто они? – поинтересовался помощник.
– Потом расскажу, время не ждет. Машина на ходу? – спросил он Боброва.
– Естественно! – ответил тот. – Едем?
– Да, сначала за Риммой в БТИ, она уже ждёт, и сразу же к твоему замку с привидениями.
Бобров поморщился, но промолчал. "Ладно-ладно, – подумал он. – Посмотрим еще, что Вы скажете, шеф, когда увидите эту бабулю со спицами!.."
Забрав с работы Римму Эдуардовну, детективы направились в сторону посёлка. По дороге Нахрапов рассказывал о тех, кто жил в доме по улице Щедринской, 12. Конечно, фамилии, имена и отчества ничего не говорили о жильцах, но для отчёта перед клиентом этого хватит.
О вчерашнем романтическом свидании Родион Романович и Римма Эдуардовна не перемолвились ни словом.
Заехав в посёлок, Бобров уже привычной дорогой подъехал к двенадцатому номеру. Выйдя из машины, он подошёл к соседним воротам и нажал кнопку переговорного устройства. Калитка резко распахнулась и в её проёме показалась Надежда.
Неужели она его ждала?… И, кажется, она ему обрадовалась?…
– О, ты не один? – вместо приветствия спросила она.
– Да, с друзьями, – стал оправдываться Бобров. – Когда я им вчера рассказал о привидении, они подняли меня на смех, вот и пришлось захватить их с собой, чтобы убедились сами.
– Ладно, неважно, – успокоила женщина Николая. – Сейчас возьму ключи и пойдём.
Тем временем частный детектив и его спутница разглядывали старинный особняк.
– А Николай был прав, дом как с иголочки, – задумчиво произнес Нахрапов.
– Его архитектура явно сформирована под влиянием некоторых традиций зодчества конца девятнадцатого столетия, – авторитетно произнесла Римма Эдуардовна, словно читая лекцию.
– Ух ты! – восхитился Нахрапов. – Откуда ты знаешь? Ты же юрист!
– Не забывай, где я работаю! – назидательно произнесла та.
– А что ты ещё можешь рассказать о доме?
– Об этом пока ничего, – пожала плечами Римма. – Кроме того, что он построен в стиле "модерн". Все здания, построенные в этом стиле, и похожи, и не похожи друг на друга. То есть строились они вроде бы по одним и тем же архитектурным канонам, но заказывали их люди богатые, и каждый хотел за свои деньги получить то, чего больше ни у кого нет. Дом должен был быть неповторимым, непохожим на другие, и архитекторам приходилось с этим считаться. А во-вторых, тогда, как и сейчас, обеспеченные люди заказывали дома не строительным фирмам, а конкретным архитекторам, а у них тоже были разные вкусы. Если я не ошибаюсь, этот дом строил архитектор, который придерживался стилизаторского направления – это когда привычные формы сильно перерабатывались или дополнялись новыми элементами… А было еще новаторское – это когда здания строились вопреки всем прежним нормам и традициям. Продолжать?
– Наверное, хватит, – ответил поражённый познаниями однокурсницы Нахрапов.
– А хочешь, я как-нибудь повожу тебя по городу? Устрою тебе экскурсию? Мне кажется, ты удивишься, сколько у нас необычных и красивых зданий. Ты, наверное, никогда не обращал на них внимания?
– Нет, – смутился Родион Романович. – Я не помню, когда гулял по городу просто так…
– Вот видишь! А нужно иногда отрываться от бумажек, – улыбнулась Римма.
Пока сыщик выслушивал лекцию об архитектуре и зодчестве, подошли Бобров и Надежда.
– Знакомьтесь – это Надежда, а это мои друзья – Родион Романович и Римма Эдуардовна, – представил всех друг другу Николай.
– Очень приятно, – словно сговорившись, произнесли все трое и дружно рассмеялись.
– Вот, Надежда, Николай говорит, что в доме что-то водится… – полушутливо сказал Нахрапов.
– А вы не верите своему другу? – вопросом на вопрос ответила рыжеволосая красавица. Бобров мысленно отметил: вряд ли она знает, что это называется "тактика встречного вопроса", но как умело использует ее, чтобы уйти от ответа, когда отвечать не хочется!..
– Не то чтобы не верю… Но всё же двадцать первый век и привидения… Как-то не вяжется, – уклончиво ответил Нахрапов.
– Ваше дело, верить или не верить. Пойдёмте в дом, может, и сегодня что-то увидим!
– Пойдёмте, – Римма вошла во двор первой, все остальные цепочкой потянулись за ней. Надежда передала ключи Николаю, и тот ловко отпер обе двери: непрошенных гостей встретила та же залитая солнечным светом прихожая, безукоризненная чистота и порядок… Нахрапов и Римма с интересом осматривались.
– А дальше мы прошли сюда и увидели Прасковью Семёновну, – помощник подошёл к двери крайней комнаты. Все углы были освещены, а в одном из них стояло пустое кресло-качалка.
– Вот, – только и произнёс он.
Привидения не было.
Римма облегчённо вздохнула, Нахрапов тоже почувствовал облегчение.
– Ну что, разобьёмся на группы и осмотрим дом? – предложил частный детектив.
Спорить никто не стал.
– Что будем искать? – поинтересовалась любопытная Надежда.
– Ищем письма, документы, архивы, в конце концов, всё, что может установить хозяев или охарактеризовать ранее живших здесь людей, – распорядился Нахрапов. – Мы с Риммой осмотрим две первые комнаты, вы, – обернулся он к Николаю и Надежде, – осматривайте остальные.
– А чердак? – спросила Надежда.
– Здесь есть и чердак? – переспросил частный детектив.
– Должен быть, ведь здание начала прошлого века, – вместо Надежды ответила Римма.
Их разговор прервал бой старинных часов. Звук раздавался из глубины дома.
– Пятнадцать ноль-ноль, – констатировал Бобров, сверяя наручные часы.
– А когда умерла хозяйка? – спросила Римма.
– Полгода назад, – ответила Надежда.
– А часы по-прежнему идут. Их кто-то заводит? – спросила у присутствующих Римма, хотя заранее знала, что ответа не получит.
Так оно и вышло – все промолчали.
– Так что, расходимся? – поинтересовался Бобров.
– Пошли, – согласился Нахрапов.
Разделившись на пары, они разошлись по комнатам. Римма и Родион Романович вошли в ту, в которой вчера были Бобров и Надежда. Николай со своей спутницей прошли ко второй. Комната была меблирована модной когда-то стенкой "Калина" – из тех, за которыми в социалистические времена люди выстаивали длинные очереди. Особым разнообразием мебель тогда не отличалась, поэтому внутреннее убранство квартир и домов было как две капли воды похоже друг на друга. А вот теперь этот древесно-стружечный хлам стоял никому не нужный, лишь напоминая о былых временах. Полки и шкафы были заставлены хрустальными вазами и прочими безделушками. В книжном шкафу стояли книги – от Пушкина и Есенина до Дика Френсиса и Чейза. Собирание книг тоже было особенностью советских времён, так как в свободной продаже их не было. Сдашь макулатуру, получишь заветный талончик, и в строго определённое время и в чётко указанном месте можешь получить вожделенный томик Толстого или Бунина… Двухместный сложенный диван, разместившийся вдоль стены, был накрыт клетчатым пледом. Полированный стол с огромной вазой посредине и четыре стула вокруг него завершали убранство комнаты в стиле "а-ля совок". Комната смотрелась как памятник советскому быту с канувшими в Лету вкусами, манерами и привычками.
И тут Бобров явственно увидел возле дивана два силуэта – мужчины и женщины, которые упаковывали вещи. Пухлый дерматиновый чемодан не закрывался, и женщина прижала его коленом, чтобы потуже стянуть ремни. Мужчина стоял рядом, даже не пытаясь ей помочь, но женщине помощь была не нужна – с привычной, по всей видимости, задачей она справилась сама.
В комнате работал телевизор "Берёзка", с экрана неслась оглушительная мелодия песни популярной в свое время группы "На-На".
– Билеты взяла? – спросил мужчина женщину.
– Вот они, у меня в сумочке, – ответила женщина.
– А документы? – не унимался мужчина.
– Там же, – так же спокойно отвечала женщина.
– Как Игнат тут без нас будет? – сокрушался мужчина.
– Да он уже взрослый, скоро шестнадцать. Ему в этом возрасте наша опека ни к чему, – судя по всему, здесь все решала женщина, а мужчина был способен только сокрушаться и охать.
– Но всё-таки год без родителей, мальчик может попасть под дурное влияние, перестанет учиться или станет хулиганом… – не переставал ныть мужчина.
– Да не один он остаётся, твоя сестра присмотрит за парнем, и накормит и обстирает! – разозлилась женщина.
– А ты уверена, что нам вообще надо лететь на Камчатку? – спросил он её.
– Петя, ну сколько тебе раз говорить, что для меня эта командировка очень важна! Конечные испытания – самая главная часть проделанной работы, и по их результатам будут судить о важности эксперимента! – женщина механически повторяла явно не в первый раз произносимые слова. Мужчина с завидным упрямством сопротивлялся. Уезжать, а вернее, улетать ему очень не хотелось.
– Может, останемся? – робко предложил он.
– Нет, полетим, – категорически припечатала женщина. – Ты представляешь, что будет, если и я лишусь работы? Ведь кому-то надо кормить семью. Хватит того, что ты никак не можешь устроиться, а я должна работать за двоих!
Мужчина и женщина выглядели настолько реальными, что невозможно было не поверить своим глазам. Бобров повернулся к Надежде. Та прикусила губу и во все глаза смотрела на происходящее, словно оцепенев. Заметив взгляд Николая, Надежда испуганно прошептала:
– Дядя Петя и тетя Рая, родители Игната… Их могилы ты видел на кладбище.
– Ты их тоже видишь? – спросил её помощник.
Ему хотелось сказать это в полный голос, но горло как будто сдавило невидимой рукой.
– Так же, как и ты, – прошептала женщина.
Словно не замечая присутствующих, Раиса Андреевна продолжала паковать вещи.
– Всё необходимое в дороге вот в этой полосатой сумке, – она протянула мужу туго набитый тряпичный баул и принялась за следующий. – А еду мы положим сюда. Пока долетим, раза три поесть придётся.
– Раечка, мне приснился дурной сон, – неожиданно сообщил мужчина.
– Вечно ты со своим суеверием и мракобесием! – не дослушав до конца, перебила его жена.
Мужчина понял, что отговорить жену от поездки не удастся, и покорно принял протянутую сумку.
Из всего увиденного Николай понял: мужчина и женщина собираются лететь в длительную командировку, а сына Игната оставляют с бабой Прасковьей. Бобров вспомнил, что семья Гавриловых погибла в авиакатастрофе. Видимо, это был последний день в их жизни, проведённый в доме.
– Как они погибли? – прошептал он на ухо Надежде.
– Самолёт упал, – шепотом ответила та.
– Это их последний день в доме?
– Наверное, если собираются улетать…
– А они были дружной парой? – не унимался Бобров.