- Алина, мы находимся как раз напротив коттеджа, в котором проживала покойная девушка, - сообщила я, отодвинув ветки дикого винограда.
С этого места хорошо был виден вход в третий коттедж, а также фасад четвертого и часть дорожки, по которой шли Панов и Семен Иванович. Должно быть, в этом месте и стоял бомж. Песчаная и рыхлая почва хорошо сохранила отпечатки его обуви. Мужчина носил ботинки тридцать девятого, максимум сорокового размера, с гладкой подошвой и стоптанными каблуками. А еще на конце колючки мы нашли клочок ткани, серой шерсти, залоснившейся от длительной носки.
- Этот кусок вырван с "мясом" из костюма бомжа, когда тот срочно покидал место наблюдения. Вот только что он здесь делал? За кем-то следил? И почему так быстро смылся? Заметил милиционера? - спросила Алина.
"Смылся, значит, ему есть чего бояться", - подумала я.
- Значит, ему есть чего бояться, - повторила она мою мысль вслух.
От неожиданности я вздрогнула.
- Ты читаешь мои мысли, - восторженно прошептала я.
- Твои мысли нетрудно прочитать. Когда ты напряженно думаешь, ты, сама того не замечая, шепчешь себе под нос.
- Да? - удивилась я. - Могла бы сказать. Наверное, я в этот момент глупо выгляжу?
- Да уж, - Алина скривила губы в ехидной ухмылке. - Но я могу тебя утешить. Это бывает достаточно редко.
В ее словах я интуитивно уловила подвох. Я внимательно посмотрела на подругу. Ее просто-таки распирало от удовольствия - она упивалась своим чувством юмора.
- Ты хочешь сказать, я достаточно редко думаю? - спросила я, придав своему голосу самые угрожающие нотки. Для пущей наглядности я приподнялась на носках и посмотрела на Алину сверху вниз. Алина всегда комплексовала из-за своего небольшого роста. И хотя я выше ее всего на пять сантиметров, она неоднократно высказывалась, как мне повезло, что мой рост намного ближе к мировому эталону. - Я редко думаю? - повторила я свой вопрос, наслаждаясь тем, что Апина никак не может найти достойный ответ.
- Нет, я хотела сказать, что ты так думаешь только в экстремальных ситуациях, когда решаешь жизненно важные вопросы.
- То-то же! - удовлетворенно сказала я и стала вновь пробираться вдоль забора. Алина, притихшая и слегка пристыженная, продиралась следом. Кстати, из-за более плотных габаритов ей приходилось несколько труднее, чем мне. Я, конечно, могла бы съязвить по этому поводу, но решила не мстить, а до конца оставаться великодушной.
Глава 7
Второй коттедж, как и третий, казалось, пустовал. Как мы ни напрягали зрение, но рядом с ним мы так никого и не заметили. Я даже стала подозревать, что служащие фирмы-юбиляра пренебрегли просьбой Семена Ивановича, потихоньку свернули свой отдых и отправились в город.
Оставался еще один коттедж под номером один. После вымерших предыдущих здесь нас поджидал сюрприз. За столом перед входом в дом сидели три женщины. Они пили чай и активно о чем-то разговаривали. Одна из них, хозяйка, часто подливала в чашки своих подруг чай и предлагала угоститься печеньем из большой жестяной коробки. Это была дородная женщина, в возрасте слегка за тридцать, скорее приятная, чем красивая. Дорогой спортивный костюм не скрадывал ее полноту, наоборот, ее подчеркивал. Но, как видно, этот факт ее отнюдь не смущал, она с энтузиазмом налегала на масляную выпечку, поглощая одно печенье за другим.
Вторая женщина была, напротив, стройная и подтянутая. Ее темные волосы были туго стянуты на затылке в хвост. От природы раскосые глаза делали женщину немного похожей на японку. Одета она была в бежевый льняной костюм - короткий жакет и брюки до середины икры. Женщина вольготно расположилась в плетеном кресле, закинув ногу за ногу. На большом пальце ее ноги болталась остроносая туфелька без задника, расшитая стразами и бусинами, чем-то напоминающая туфлю старика Хоттабыча.
Третья женщина была намного старше своих собеседниц. Она сидела чинно и прямо, словно к ее позвоночнику был привязан аршин. А вела себя так, словно ее рассматривали в лупу. Одной рукой она придерживала блюдце. Другой подносила ко рту чашку с чаем. Делалось это медленно и осторожно, точно женщина боялась пролить чай на одежду или уронить блюдце на пол. Чувствовалось, насколько сильно она напряжена. И одежда у нее была проще, чем у других двух дам: простенькое летнее платье, купленное на ближайшем вещевом рынке, и шлепки, которые продают с машин на тех же самых рынках.
Как нам хотелось услышать, о чем беседовали женщины! Алина даже прижалась к забору, чтобы быть на несколько сантиметров ближе. Но как она ни силилась, услышать ничего не удавалось - уж слишком далеко сидели дамы.
- Толстушка, как я понимаю, жена директора фирмы, Голубева Владимира Николаевича, - высказались мы почти одновременно.
- А дама в бежевом костюме - Бермудова Ирина Геннадьевна, - уверенно сказала я.
- С чего ты взяла? - надменно хмыкнула Алина, скорее с досады, что не она первая сообразила, чем от недоверия к моей интуиции.
- Посмотри, как она уверенно держится, - тоном ликвидатора безграмотности стала объяснять я то, что и так очевидно. - Разве ее можно сравнить с третьей женщиной. Сразу видно, она занимает более высокую ступеньку. И одета она лучше, значит, зарплата у нее больше и должность на этой фирме выше, чем у третьей дамы. Значит, живет она в персональном коттедже. Следовательно, она и есть Бермудова Ирина Геннадьевна.
- А третья дама, в цветастом платье - Пескова Валентина Анатольевна?
- Получается, так. Это она делила коттедж с Настей.
- Как бы я хотела быть мухой, чтобы хоть что-то услышать, о чем они там говорят, - жалобно сказала Алина и с тоской посмотрела на трех женщин, которые и не подозревали, с каким пристальным вниманием за ними следили незнакомки.
- Мам, а почему ты хочешь быть непременно мухой? А скажем, не стрекозой или бабочкой? Бабочка, по-моему, намного эстетичней мухи, - раздался Санькин голос совсем близко, но по другую сторону забора.
- Санька, ты, что ли? - зашептала Алина, раздирая ветви дикого винограда, чтобы увидеть сына. Мне пришлось ее вовремя одернуть, иначе она бы выдала нас с головой. - Где ты, сынок?
- Я здесь, шарик от пинг-понга ищу, - голосом заправского конспиратора прошептал Санька. Голос слышался снизу.
Я наклонилась вниз и на уровне своих колен слегка раздвинула ветки. В просвете показалась хитрющая мордашка Алининого сына.
- Что ты здесь делаешь и где Анюта?
- Тетя Марина, вы че, не помните? Сами нам с Аней разрешили в пинг-понг поиграть.
Я треснула себя по лбу: "Как я могла это забыть! Вот так удача". Мою голову посетила замечательная идея - приобщить к расследованию детей. Анюте доверять нельзя, она может проболтаться. А вот Санька вполне может сгодиться.
- Саня, сделай вид, что ты ищешь шарик, - попросила я.
- А я и так не могу его найти. Закатился куда-то.
- Санечка, слушай меня. Близнецы знают, что вы те дети, чью тетю забрали в милицию по подозрению в убийстве?
- По-моему, нет.
- А их мама на вас странно не смотрела и ни о чем таком не спрашивала?
- Нет. Мне кажется, ей все равно, с кем гуляют ее дети. Степа на ее месте давно бы все выспросила. И кем работают родители? И какие оценки в школе? И чем увлекается ребенок? Короче, всю бы подноготную выяснила. А эта полдня лежала в шезлонге, загорала. Теперь с подружками сидит, языком чешет.
- Санечка, миленький, у меня для тебя есть задание. Постарайся узнать, о чем они разговаривают.
- Как? Под столом мне, что ли, там ползать, шарик искать?
- Почему? Придумай какую-нибудь игру, чтобы к столику приблизиться. Ну ты же сообразительный мальчик.
Санька кивнул, соглашаясь со сказанным.
- А Ане говорить о задании?
- Ой, не знаю, а вдруг она себя выдаст?
- Тогда не буду. Все, ждите новостей от Джеймса Бонда.
Санька выпрямился и, разведя пустые ладошки в стороны, пошел к столу для пинг-понга. Наверное, он сказал, что шарик безвозвратно утерян, или что ему надоело играть в настольный теннис, или придумал какую-нибудь другую причину, но вскоре вся компания переместилась в шезлонги, которые стояли на лужайке в пяти метрах от стола, за которым заседали дамы.
Дамы на детей внимания не обращали. Обе стороны были увлечены своим занятием. Как я могла видеть из-за забора, дети играли в слова, а дамы продолжали оживленно беседовать. Нам с Алиной оставалось только наблюдать со своего места за троицей и ждать Саньку с донесением.
Так прошло полчаса. Стоять в кустах было жутко неудобно. Колючие ветки то и дело впивались в спину. Ноги устали. Сесть было негде. А еще к этим мучениям добавьте комаров, которые тучей слетелись на свежачок, то есть на меня и Алину.
Начало смеркаться - заметно похолодало. У меня сердце кровью обливалось, глядя на Анюту, вырядившуюся с утра в коротенький топ и шорты.
- Господи, сколько это может продолжаться? - спросила я, обращаясь скорее к Алине, чем к Всевышнему. - Дети инеем покроются, а они все еще свой треп не закончат.
- И не говори. Из меня эти вампиры всю кровь уже откачали, - заскулила Алина. - Может, пойдем, побрызгаемся?
- Стой. Разойдутся дамы, и мы пойдем.
- А если они до утра сидеть будут? А-а-а! - шепотом закричала Алина. - Он меня укусил за верхнее веко. У меня отек будет! - Она замахала руками, отгоняя от себя комаров.
- Что ты делаешь? - шикнула я на нее. - Ты нас рассекретишь!
- Уже темно, они нас не видят.
И правда, хозяйка вынесла из коттеджа подсвечник и зажгла свечу. Вскоре все женщины стали делать хаотичные движения руками.
- Ха! Их тоже комары донимают, - позлорадствовала Алина и ловко хлопнула себя ладонью по лбу. - Зачем меня кусать? Летите туда, дурики, там такая пышная натура, а вы меня кусаете!
- Как раз пышной натуре комары не страшны: она в спортивном костюме. А вот две другие…
Первая не выдержала нападения кровососов Бермудова. Она резко поднялась с кресла, одернула коротенький жакет и что-то сказала Песковой. Та незамедлительно последовала ее примеру, встала и хотела собрать чашки. Голубева замахала руками, мол, сама уберу. Бермудова и Пескова простились с Голубевой и по газону направились ко второму коттеджу. С нашего места хорошо просматривался и этот домик.
- Мне кажется, Бермудова приютила на ночь Пескову, - высказала я свое предположение.
- Похоже на то.
В домике зажегся свет, сначала на первом этаже и вскоре на втором.
Голубева отнесла посуду в коттедж. Затем вышла на веранду и позвала близнецов. Дети стали прощаться.
- Пошли, здесь нам больше делать нечего, - сказала я Алине и стала выкарабкиваться из кустов.
Как назло, в темноте мы потеряли прогалину, через которую входили в заросли кустарника. Нам даже показалось, что кусты сейчас растут намного гуще, чем три часа назад. Ветки так плотно переплетались между собой, что вырваться на открытое пространство не представлялось возможным.
- Придется идти вдоль забора, пока не закончится кустарник.
- Тогда идем к реке, в эту сторону ближе.
Ближе не оказалось, кустарник уперся в болотце, вязкую земляную жижу, а сам забор перешел в сетку, которая уходила глубоко в воду. Пришлось вернуться обратно. Чертыхаясь и кляня свою судьбу, мы дошли до второго коттеджа. Там продолжали гореть два окна.
- На втором этаже спальня, а внизу гостиная с диваном, - просветила я Алину, поскольку сама в прошлом году отдыхала в этом домике.
Третий коттедж утопал в темноте.
- Вот бы нам там побывать, только кто нас впустит? - с сожалением сказала Алина.
- Скорей всего домик опечатан, - согласилась я с ней. - Вход нам туда заказан.
- Опечатан он будет до завтрашнего дня. А потом, если найдутся желающие, его заселят. Бизнес есть бизнес.
- А может, рванем? - пробила меня шальная мысль.
Сама диву даюсь, как мне такое могло прийти в голову? Обычно я побаиваюсь вечером выходить на улицу без сопровождения, а тут расхрабрилась: предложила сунуться в дом, где только вчера убили молодую девушку, и кто знает, может быть, душа ее витает где-то неподалеку.
- В домик? - на всякий случай переспросила Алина.
- В домик. У Саньки наверняка есть фонарик. Свет включать не будем, фонариком посветим.
- А ключи? Не будем же мы дверь взламывать?
- А ее и не надо взламывать. Войдем через балконную дверь. Когда мы днем проходили мимо коттеджа, я заметила, что балконная дверь на втором этаже была приоткрыта.
- Да ну?! А на второй этаж как мы попадем?
- По решетке первого этажа. Не переживай, сможем. Я в прошлом году, когда Аня ключи потеряла, именно так залезала.
- Так то ж было в прошлом году, - засомневалась Алина. - Эх, была не была! Пошли! В конце концов, можно и в окно просто так заглянуть, посмотреть на место преступления. Вперед!
И мы вновь стали продираться сквозь колючие ветви, теперь уже с определенной целью - скорее выбраться, чтобы подвергнуть осмотру домик, в котором так недолго отдыхала Настя.
В четвертом коттедже тусклым светом мигало всего одно окно. Должно быть, Панов смотрел телевизор. Свет в пятом коттедже был потушен. Зато перед домом горел фонарь, под ним стоял пластиковый столик, за которым пили пиво двое мужчин. Вернее, к горлышку бутылки прикладывался только один, второй, укутавшись в клетчатый плед, составлял компанию. Вот уж кому комары были нипочем. Черная туча комаров и мошек билась о лампу фонаря, а они сидели и, казалось, не обращали на насекомых никакого внимания.
Кустарник закончился, с малыми или большими потерями (в темноте ничего не разглядишь) мы выбрались на открытое пространство.
- Больше никогда не буду сидеть в засаде, - поставила меня в известность Алина. - Вся исцарапанная, до смерти искусанная. Бедная я, бедная.
- Кхе-хе-хе, - со стороны леса послышалось тихое покашливание. Кто-то к нам приближался. Отчетливо слышались шаги. Прошлогодняя листва ритмично шуршала под чьими-то ногами.
- А-а-а! - дикий возглас вырвался из Алининой груди. У меня от страха вообще наступило удушье. Я, как рыба, выброшенная на берег, открывала рот, силилась сказать, но ничего не получалось.
Собственно, я хотела сказать, что это скорей всего вернулся бомж, и мы бы могли с ним поговорить. Только легко сказать - поговорить, если от ужаса свело челюсти и тебя колотит как осиновый лист на ветру в преддверии зимы.
Алина раньше меня отреагировала на появление бомжа, впрочем, это мог быть и не бомж.
- Бежим! - крикнула она и, схватив меня за руку, увлекла за собой.
Отдышались мы только на центральной аллее перед корпусом.
- Чего ты так испугалась? - все еще задыхаясь и спотыкаясь на каждом слове, спросила я.
- А вдруг это убийца? - Алина продолжала трястись от страха.
- И куда девалась твоя смелость? - попробовала я пошутить.
Алина, сверкнув глазами, съязвила:
- Если ты такая смелая, зачем за мной помчалась? Могла бы остаться, пообщаться с бомжем, о погоде поговорить, например.
- Так ты же меня как козу на аркане потащила. Кстати, отпусти руку, у меня уже пальцы посинели. Ты так сжала мое запястье, что кровь к ним перестала поступать, того гляди отсохнут.
Алина отпустила меня, а я стала разминать пальцы, которые то ли от онемения, то ли от укусов комаров очень сильно чесались. Алина, глядя на меня, тоже начала почесываться.
- Господи, на мне живого места нет.
- А на мне есть? Нет, зря мы деру дали, надо было остаться. Вдруг он хотел нам что-то сказать?
- Ладно, Марина, что говорить - когда светло, мы все смелые. Хватит чесаться. Пошли к детям. Завтра его встретим и обстоятельно потолкуем, - Алина повернулась ко мне спиной и зашагала к корпусу.
Глава 8
Дети сидели по разным углам дивана. Аня, надув губы и сдвинув на переносице брови, с наигранным интересом читала книгу. Санька, гордый от собственной значимости, смотрел по телевизору многосерийный детектив, при этом по ходу сюжета отпускал реплики, на которые Аня не отвечала. В конце концов игра в молчанку ему надоела.
- Не делай вид, что умеешь читать, - поддел он Анюту.
- А ты не корчь из себя самого умного. И вообще умное лицо тебе не идет, потому что ты тупица, - парировала Аня.
Так и есть, они поругались. Аня почувствовала, что от нее что-то скрывают. Санька колоться не стал, сказал лишь, что это не игра, а настоящее взрослое дело, и я не велела ему посвящать в него Анюту. Аня обиделась и перестала с Санькой разговаривать. Не собиралась она разговаривать и со мной. На мой вопрос: "Как дела?" она что-то пробурчала и снова уткнулась в книгу.
Пришлось мне исправлять собственную ошибку.
- Саня, ты что-нибудь узнал?
- Узнал! - с готовностью отрапортовал Санька.
- Подожди минутку. Аня, я специально ничего тебе не говорила, но ты и так хорошо запоминаешь детали, тебя и просить не надо. Скажи, что представляют собой близнецы.
- Антон и Денис? - с напускным безразличием спросила Анюта.
- Ну да.
- А что о них рассказывать? - льдинки в глазах Анюты растаяли, и на их месте засверкали веселые искорки. - Потешные ребята, фамилия Голубевы, им по десять лет. Закончили четвертый класс и перешли в пятый. Живут они недалеко от нас на улице…
- Гоголя, - неосмотрительно вставил Санька.
Как оказалось, он до конца еще не был прощен. Анюта бросила в него подушкой и сквозь зубы процедила:
- Молчи, тебя пока не спрашивают. Сама знаю, что на улице Гоголя. Ходят в двадцать третью школу, с экономическим уклоном. Занимаются плаванием и знают Мишку Чуйкина из нашего класса.
- А что ты скажешь об их маме?
- Зовут ее Таня. Под спортивной курткой носит пояс с миостимулятором.
- С чем? С мио… чем? - напряг слух Санька.
- Деревня! - отыгралась за обиду Аня. - Миостимулятор - пояс для похудения. От коротеньких электрических разрядов мышцы сжимаются и разжимаются, человек худеет.
- Ни фига себе… - Санька закатил глаза и с размаха откинулся на спинку дивана. - Человека током шандарахают, его колбасит, а эти люди говорят, что так и надо. Хорошенькое средство для похудения. Это же надо - жрать коробками печенье, а потом таким пыткам себя подвергать! Нет, уж лучше я от сладкого откажусь. Или нет, лучше от соленого. Нет, лучше я капустный салат есть в столовой не стану.
- От него и так не потолстеешь. Какой же ты дремучий, Сашка! - надменно произнесла Анюта и продолжила свой доклад о мадам Голубевой: - Волосы крашеные, маникюр французский.
- Какой? - ошалело спросил Санька.
- Французский, валенок.
- Во Франции, что ли, делали? Ты-то откуда знаешь?
Анюта прыснула от смеха.
- Французский маникюр - это такое название. Ну, как тебе объяснить? Ну, такой, что ли, натуральный. Его вроде как и нет.
- Зачем же тогда делать, если его не видно? - удивился Санька.
- В этом-то и весь шик. Правда, мама?
- Деньги на ветер, - дал свою оценку Санька.
- Вообще-то мама у Антона и Дениса не из дешевых. В ушах черный жемчуг в обрамлении бриллиантов. На шее колье такое же. Правда, драгоценности немного не смотрятся со спортивным костюмом, - Анютка брезгливо сморщила носик и покачала головой, - но это, как говорится, дело вкуса. Я бы так не оделась.