* * *
Он наблюдал за циркачом из самого дальнего угла манежа. Смотрел, как тот ловко переставляет руки, вращаясь в воздухе и, сопровождает свои действия кроткими командами, которые понятны только его группе.
Он думал. Раздумывал, когда лучше уличить момент, хотя и знал расписание циркача до мелочей. Когда он ест, когда спит, когда тренируется и когда остаётся один. Цель была так близко, так рядом… но торопиться пока ни к чему. Со дня смерти Алексея прошло ещё слишком мало времени, да ещё и этот парень залётный, которому перерезали горло в городке, тоже так не вовремя затесался! Конечно, это не спутало ему карты, но всё равно, много шумихи вокруг Бизарра убийце явно не на пользу. Смерть ещё одного артиста вызовет панику и вопросы, хоть он вновь сделает всё так, будто это несчастный случай.
И всё же он был весь в предвкушении, кровь пульсировала в жилах как лава, он чувствовал, что для завершения миссии ему осталось всего ничего. У него всё для этого было. Удача сама шла в руки. Не иначе, как сам Господь Бог ему в этом помогает! А иначе, как так вышло, что под одним куполом цирка Бизарр собралось такое количество эрр? Он ни в одном цирке не встречал столько. Целых семеро на его памяти, двое из которых уже никогда не выступят на этом манеже.
Особенно его порадовала последняя прибывшая. Девушка, по имени Катя. У неё весьма необычные способности для эрра. Он никогда прежде не слышал, что есть эрры, способные повелевать целой стихией. В основном сила у всех относительно одинаковая, у кого больше – у кого меньше, но всегда несколько однобока. А тут такое счастье!
Эта девушка не давала ему покоя каждый раз, когда даже просто проходила мимо. Он ощущал её силу. Она манила его. Как наркотик. Этот запах. Словно свежий бриз. Казалось, протяни он руку и сможет достать ту невидимую ауру, что окружала девчонку.
Но пока слишком рано. Пока время не пришло. Она будет его девятой симфонией. Она будет его музой, что сможет пробуждать и давать жизнь.
А пока, нужно немного подождать. Пока, у него совсем другая цель.
Он вновь поднял глаза под купол цирка вгрызшись взглядом в артиста, который балансировал в воздухе на трапеции. Он уже знал, что нужно будет сделать. А главное – когда.
* * *
Я зашла в трейлер в одиночестве, поскольку доверила Сваровски самостоятельно отвести котяру к Злославскому. Кто знает, может он его выпускает специально, чтоб именно Гадюка его и приводила обратно, как я поняла, девушке это не в первой. Вдруг это коварный план Ильи, а я его сорву.
Оглядев помещение, присвистнула – казалось, что тут прошлась небольшая ядерная война. Книги валялись, трюмо в бардаке, на полу рассыпаны баночки с гримом кремами и прочей дребеденью. Стул Сваровски сломан и одиноко лежит около её кровати. Да-а-а… ну мы и повеселились.
Я подняла глаза и посмотрела на вмятину над своей кроватью, поморщившись от враз занывшей спины. Надеюсь, у Гадюки хватит способностей вправить обшивку.
Тут откуда-то из глубины моей скомканной кровати показал мордаху Тайсон, и приветственно пискнув, спрятался обратно. Я перевела взгляд на змей. Клубок находился на своём привычном месте, а вот огромная змея в аквариуме переехала. Не удивительно, ведь стекло террариума пошло волосными трещинами. Я криво улыбнулась, вспомнив, как Сваровски отлетела к своей стороне трейлера. Видимо тогда и повредила стекло. Бывает.
Вместе с тем, обратила внимание на то, что помимо беспорядка от драки, наше жилье было… как бы так сказать… в общем, оно не убиралось с тех пор, как я тут поселилась. Надо бы завязывать с антисанитарией, вроде бы обе девушки, а живём как засранки. Кроме того, основные боевые действия прекратились и стороны пришли к консенсусу.
Я глубоко вздохнула и сняла ветровку, кинув её на вешалку, когда та, видимо от перенапряжения, с грохотом упала на пол.
– Восстановление территории после войны – хлопотное дело, – проговорила я сама себе и, подняв довольно нелёгкую стойку, вновь её поставила на место.
Тут раздался стук в дверь. Я среагировала быстро. Потому молниеносно зашторив полог, чтобы он полностью перегородил обзор моей стороны трейлера, убедилась, что от двери вмятину не видно, и только после этого открыла дверь. За ней стоял Паскаль, на самой нижней ступеньке.
– Привет! – бодро улыбнулась я.
Он кивнул и, с интересом вытянув шею, заглянул в трейлер, хоть я и попыталась этому помешать, прижав его голову бедром к проёму. Он недовольно фыркнул, а я, засмеявшись, упёрла ладонь в его лоб и попыталась вытолкнуть голову любопытного иллюзиониста из комнаты. Но Паскаль решил иначе. Парень резко подался назад, что я от неожиданности налетела на него, а он, в свою очередь, легко присел и, подхватив меня, определил на плечо. Сам же, в три секунды и беспрепятственно оказался в трейлере вместе со мной.
– Поставь меня! – стукнула я ему по спине, и фокусник аккуратно поставил меня на ноги.
От меня не укрылся его изучающий комнату взгляд, и мне стало неловко. Не столько из-за разгрома, сколько из-за срача. Всё, не ляжем со Сваровски спасть, пока не уберёмся.
– Вообще-то, когда приходишь в гости, то сначала принято дождаться, пока тебе позволят войти, – грозно проговорила я.
Скаль лениво улыбнулся, и сложил руки на груди, при этом его взгляд оставался скептическим.
– Что? – скопировала его позу и с вызовом посмотрела на парня.
Он вопросительно вздёрнул головой. Я расценила это как вопрос касательно Сваровски и нашей вчерашней потасовки.
– Мы вроде как подружились, – скорчила я кислую мину, а иллюзионист недоверчиво прищурился. – Нет, правда. Так что тебе больше не придётся терпеть меня и мой храп.
Паскаль понимающе улыбнулся.
– Что, я храплю? – удивилась. Вроде бы раньше за собой такого не замечала.
Но парень утвердительно кивнул, а я густо покраснела. Чёрт. Как неудобно. Решила пошутить, а ту вон чего…
– Спасибо, что приютил, – буркнула я хмуро. – Извини, кофе не напою – это променад Гадюки, а я пока разрешения у неё не просила на это, мы ещё не настолько помирились. Как свой заведу, так сразу.
Я увидела, что Скаль не слушает меня, а приподнявшись на цыпочки, заискивающе пытается заглянуть за штору, где пряталась моя половина комнаты. Он и так был выше меня на добрую голову, а тут ещё вытягивается. Я ухватилась за его футболку, и заставила принять прежнюю позу, твёрдо заглянув ему в глаза.
– Я тебе потом как-нибудь устрою экскурсию, хорошо, любопытная Варвара? А пока пощади остатки моей гордости и не смотри что там, – иллюзионист впился в меня взглядом, а затем кинул.
Выглядел он при этом серьёзным, даже не улыбался. А затем протянул руку и легонько дотронулся до моей скулы. У меня сбилось дыхание, а по телу побежали мурашки, от чего я резко подалась назад.
– Не надо… – поморщилась, а у самой перед глазами всплыл вчерашний сон. Ух, эти объятья Морфея. Как они мне дороги! Теперь вот вспоминай эти… события…
Иллюзионист, как это ни странно, не обиделся и не стушевался, хотя моя реакция была не очень однозначна. А лишь подмигнул и заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос. После чего развернулся и вышел из трейлера.
Я вновь поморщилась, оттого что повела себя как идиотка и обидела парня. Он ко мне со всей душой, а я от него шарахаюсь, будто неприятны его прикосновения. Нервно проведя рукой по волосам, выбила из-за уха маленький цветочек ромашки. Ну надо же. Я улыбнулась и в один шаг оказалась в дверном проёме.
– Скаль, спасибо! – крикнула, когда парень был уже далеко, а он, не обернувшись, помахал мне рукой.
* * *
Все следующие дни до выходных выдались тяжёлыми и напряжёнными. Работы было невпроворот, а времени на отдых вообще практически не оставалось. Кроме того, я после выступлений начала подобно остальным циркачам выходить на улочки и развлекать публику скромными фокусами, которые, как подсказал, вернее, предупредил, Дрего, не должны быть такими, чтобы около меня собиралось куча народу, которому будет интереснее здесь, а не под куполом. В общем – скромно и со вкусом. Так я и поступила. К тому же, за те два часа, что я скитаюсь после шоу, идёт надбавка в заработной плате в виде премии. Ещё одна стимуляция и весьма действенная.
Одно плохо – ну очень устаю. Под закрытие цирка прихожу в трейлер и буквально валюсь с ног, а с утра начинай сначала. Сваровски сказала, что это пройдёт, и вскоре я перестану так сильно уставать, а потому стоически терпела.
С Кристиной, кстати, конфликты прекратились. Не то чтобы было всё гладко, скандалим, конечно, но всё больше по привычке, и из-за всякой ерунды, так уж сложилось изначально, да и выходило, что таким образом просто выпускали пар после тяжёлого дня. Такие стычки меня уже не напрягали, и иногда даже веселили. Беззлобные они были. Она, как и обещала, вправила стену над моей кроватью, но когда дело было сделано, то так уж вышло, что в ванной упало зеркало, что висело с другой стороны стены. Разбилось на тысячи осколков. Ох, что тут началось! Не думала, что предрассудки, это такая сильная вещь.
– Несчастья семь лет! – вопила Гадюка, нервно бегая по трейлеру, и казалось вот-вот заревёт, пока я спокойно сметала осколки. К подобным вещам я относилась… не относилась особо. Так уж повелось, что чёрных кошек я люблю, ключи постоянно роняю, мимо Нены с пустыми вёдрами, прохожу. Бред это всё. А потому меня уже стало довольно сильно напрягать эта одержимость всех циркачей этими самыми приметами. Нет, в балаганных цирках, в которых мне приходилось бывать прежде, тоже этим заморачивались, но не так сильно. А вот главным на поприще примет, был, несомненно, Дрего.
Я, конечно, понимаю, что после того, как я выловила Алексея из озера, артисты и так меня сторонились, а когда Дрего повадился при всех с пеной у рта тыкать меня в приметы, и вовсе начали избегать. Я вроде как считалась несчастьем на ногах. И чтобы не подцепить мой скептицизм, циркачи не придумали ничего лучше, как просто обходить меня стороной. Не скажу, что была этим огорчена, ведь основной круг общения так и остался неизменен, так что можно было смело сказать Дрего спасибо, если бы тот не сидел уже у меня в печёнках вместе со своими приметами.
Например, он однажды залепил мне подзатыльник за то, что я сидела спиной к манежу, когда пыталась наладить один из своих инструментов. Это, якобы, неуважение к его величеству Цирку и артистам. То, что это была репетиция, Дрего не интересовало. Благо тогда на манеже было много людей, а то тем трёхэтажным матом, что я на него обрушила, он бы не отделался.
В другой раз он чуть не выдрал мне руки, когда я решила рассмотреть реквизит Ральфа и Максим, которые так ловко управлялись с ножами. Оказывается, нельзя трогать чужое не потому, что это неправильно, а потому что это может повлечь за собой неудачу.
А ещё он задрал меня с тем, что наблюдал, чтобы я ничего не делала в цирковых костюмах. Нет, не из-за того, что это собственность Бизарра, что вы! Оказывается, это тоже примета. В костюмах, видите ли, нельзя ничего делать кроме прямых обязанностей.
Я, само собой, умалчиваю о тех приятных мелочах, когда циркачи, например, уронив сценарий, тут же на него садятся прямо на пол; вешают ключи от гримёрок только на гвоздики; чётко следят с какой ноги заходят на манеж; обязательно перед выступлением гладят всех попадающихся на пути кошек (которых, ну просто уйма); панически боятся попадать в объектив фотокамер перед шоу; все без исключения плюются в своё отражение в зеркале; дуреют, как только слышат, или видят число "тринадцать"; ну и никогда не говорят словосочетание "в последний раз", тут всё "заключительное" или "крайнее". Заключительный номер, заключительное блюдо, даже пьют они в крайний раз, а не в последний… Короче, это было бы смешно, если бы не было так маниакально. Даже Злославский на клетки своих кошаков вешает красные тряпки. Чтоб, значится, не болели.
Я снисходительно лыбилась на эти ужимки циркачей и диву давалась. Ведь понимала, как сильно они сами себя накручивают. Не дай бог чего пойдёт не по примете – они расстраиваются так, что к представлению всё буквально из рук валится. Казалось, что только Шико единственный, кто не обращает на эти глупые приметы внимания. Хотя он мне и сознался, что раньше тоже их соблюдал, но скорее больше отдавая дань традиции, а не потому что верил.
На самом деле, где-то глубоко в душе я считала это даже забавным. Но стойкая мысль о том, что по каждому второму здесь горько плачет психушка, никак не оставляла. Я, кстати, тоже не исключение, правда, по другим критериям, но всё же…
ГЛАВА 15
Когда, наконец, наступил долгожданный выходной, то и на этот раз мы со Сваровски не искали лёгких путей, а решили навести в трейлере очередной марафет. То, во что всего за неделю превратилось помещение, иначе как берлогой, назвать было нельзя. Некоторые бездомные и то свои импровизированные жилища в большей опрятности держат чем мы. Стыдобища, две девки вроде живём.
Потому, как только я проснулась (с утра вскакивать не решилась, всё же выходной), принялась расталкивать Кристину.
– Гадя, вставай. День марафета, – потянула я, зевая во весь рот.
– Отвали, – прогундела Сваровски из-под подушки.
– Ты охренела? – задала я резонный вопрос, поскольку эта дамочка ещё вчера рвалась в бой.
– Гидрочка, а давай твоему Святику отстегнём с аванса, и он всё тут уберёт? – пошла на попятный она, высовывая нос из-под одеяла.
– Ага, чтоб я кому-то свои кровные отдавала? – фыркнула я. – Кроме того, как ты себе это представляешь? Твои лифчики и подобие трусов, тоже Свят по местам разложит?
Сваровски тяжко провыла, но всё-таки села. Тайсон, который сегодня решил спать с ней, даже не пошевелился. Я же ещё немного поворчала, а потом просочилась в уборную, где сверху, на верёвочке сушилось куча нижнего белья.
– Сваровски, вот скажи мне: на кой чёрт тебе столько трусов?
– Носить, – удивилась она.
– Ну явно не кушать. А зачем так много-то? Ну, я пойму десять, ну двадцать даже пойму… а у тебя их сколько? Штук сто?
– Не знаю, – пожала плечами Гадюка, – не считала. Относись к этому как к коллекции.
– Лучше бы марки собирала, – хмыкнула я, – они бы хоть не валялись где ни попадя.
В общем и целом, мы убирали наш небольшой трейлер довольно долго. Взялись мы за него конкретно и основательно, чего так и не сделали в прошлый раз. Всё перемыли, перестирали, даже полотно, разделяющее наши территории, выбили от пыли. Кристина упорядочила свои книги и туалетный столик, а я драила пол, раковину и душ. Работа спорилась, трейлер задышал. В итоге получилась не комната, а конфетка, даже места, казалось, стало больше. Единственное что портило вид – это разбитый аквариум со змеюкой, но Кристина сказала, что уже заказала новый. Расходы же по приобретению нового зеркала в ванную легли на меня. На том и порешили.
Уже ближе к вечеру мы, усталые, расселись на свои кровати (территории по-прежнему оставались нерушимыми) и, довольные собой, осматривали окружение, чувствуя себя ни больше ни меньше – героинями.
– Чем займём остаток вечера? – послышалось с вражеской территории.
– Есть предложения? – удивилась я.
Раньше Гадюка меня никуда не звала и ничего не предлагала.
– Есть одна идейка, – задорно проговорила она и хитро на меня посмотрела.
Вот сейчас глядя на неё, можно смело сказать – красивая и весёлая девчонка. Зелёные блестящие глазища, раскрасневшиеся щёчки, копна чёрных волос, закрученных в беспорядочную кулю, и эта улыбочка. Вот ведь артистка, как перевоплощается. Ни дать не взять – редкостная милашка. Если бы не скверный характер.
– Я сейчас вернусь! – проговорила она, резко соскочив с кровати. – А ты сбегай к Нене, притащи чего-нибудь перекусить.
– Я воль, майн Фюрер!
– Э, – недовольно обернулась она, – "Гадюку" я тебе прощаю, а фашистка – это перебор…
– Не льсти себе, – отмахнулась я, проигнорировав её взгляд.