Шико тут же активизировался и, когда, наконец, закончил, то слова благодарности я уже говорила по пути. Циркач понимающе улыбнулся и красноречиво зевнул, потянувшись.
Я же выскочила во двор, где стоял Паскаль, ожидая меня. Солнце только-только начало пробиваться из-за холма, бликуя в его растрёпанных черных волосах. Я молча подошла к парню и, взяв за руку, посмотрела в глаза. Он привычно улыбнулся, но лишь губами. Взгляд оставался отстранённым и полным скрываемой боли.
– Пойдём?
Фокусник кивнул и повёл меня к моему трейлеру, а сам, мысленно, был где-то далеко, но точно не со мной. Мне хотелось как-то ему помочь, отвлечь, обнять, в конце концов, но я не была уверена, что ему это нужно. Когда мы остановились у трейлера, а я развернулась к нему, то тихо спросила самую тупую вещь в мире:
– Ну как ты?
Скаль словно вынырнул из своих раздумий, посмотрел на меня и, жестом ладони показал, что так себе. Затем махнул рукой и вновь фальшиво улыбнулся. Нет, такие игры мне не нравятся. Ощущение что водят за нос.
Ему пора было уже уходить, но я не отпустила руку.
– Не раскисай, ладно? – попросила я, а он с той же фальшивой улыбкой взял под козырёк и, потрепав меня по голове, ушёл. Ему сейчас было не до меня с моими переживаниями.
Я недолго постояла, смотря ему в след, и мне показалось, что ощутила его боль физически, даже поморщилась. Тяжело вздохнув, зашла в трейлер, как только его спина перестала мелькать в поле моего зрения.
ГЛАВА 17
В следующие пару дней Бизарр просто вымер. Те, кто имели поблизости родню – разъехались, Григорий Николаевич сдержал слово, поэтому в цирке остались преимущественно одиночки или у кого родня далеко. К моему облегчению, шабаш мадам Люсиль и Нена остались на месте, а вот из униформистов практически никого не было, за исключением тех, кто занимался демонтажем.
Короче, стало пустынно. Зато мои постоянные приятели все были здесь, например, факиры, Злославский, Шико и Паскаль. С последним творилось непонятно что. Может быть, было бы лучше, если б парень тоже уехал отдохнуть. Ведь семья Тимьяна уехала сегодня с утра, и мы проводили их всей, теперь уже, немногочисленной цирковой толпой. Прах Тима поехал с ними. И хоть Завойские вернутся в Бизарр вместе с Алиной, я опять разревелась. Да и ещё плюс в мою душу внесла сумятицу сама девушка, которая перед отъездом успела шепнуть мне на ухо:
– Что-то происходит, я знаю.
Что она имела ввиду, осталось для меня загадкой, но когда она вернётся, я обязательно её об этом расспрошу.
Паскаль тоже был на проводах и тепло простился со всеми ними. Я за ним внимательно наблюдала – на его лице не дрогнул ни один мускул. А когда их машина скрылась, то Скаль просто развернулся и ушёл. Парень, казалось, вообще потерялся, и ему не было нужно ничего. Каждый раз, когда я пыталась с ним заговорить, у меня создавалось впечатление, что, либо я говорю глупость, либо вообще не должна здесь быть. Но я упорно не желала от него отставать. Вот как сейчас, например.
Я сидела у него на диване и читала книгу, пока иллюзионист трудился за своим столом, сидя спиной ко мне, и что-то вычерчивал. Он усиленно не желал общаться и смотреть кому бы то ни было в глаза, но вроде бы не был против, что я была рядом. Вчера наш вечер прошёл точно так же. Он чертил, а я читала. Собственно говоря, книга была совсем не интересная, но заняться было просто нечем.
В отличие от меня, те, кто остался в Бизарре, все были чем-то заняты, Паскаль – разрабатывал новое приспособление для номера, Сваровски целыми днями пропадала на тренировках вместе с другими немногочисленными артистами, а вот мне никак не хотелось ничего делать, хоть волком вой. И хотя я понимала, что тренировки циркачей, что доводили их до изнеможения, всего лишь хороший способ отвлечься, у меня, к сожалению, не было силовых нагрузок, чтобы на корню вырубать мозги.
Или, может быть, дело в том, что я панически боялась за Паскаля, помня недавнюю трагедию Алексея, хотя и понимала, что Скаль не такой человек. Но мерзкий, зудящий червячок внутри, всё никак не желал успокаиваться. Я много раз задавала себе вопрос: почему меня так беспокоит этот парень, и теперь уже с уверенностью могла сказать, что он был мне дорог.
Так странно, я успела прикипеть к нему, выражаясь словами Шико, а ведь за всё время нашего знакомства Паскаль не произнёс ни слова. Только ярко выраженные эмоции, взгляды, жесты… этого было достаточно, чтобы понять его. Конечно, теперь всё резко изменилось, он стал скуп на эмоции и общение, словно чувств у него не осталось и вовсе, а я ничего не могла с этим поделать. Я даже просто боялась лишний раз у него что-то спросить, чтобы не порвать, как мне казалось, ту тонкую нить, что позволяла мне просто быть рядом. Но всё же, часто ловила себя на злости оттого, что он так глубоко нырнул в своё горе и даже не пытается отвлечься.
Я с силой захлопнула книгу, разозлившись на саму себя и свои мысли. Паскаль услышав хлопок, повернулся ко мне и вопросительно поднял бровь. Мне много чего хотелось ему сказать, но я просто поджала губы и, встав, буркнула:
– Я пойду.
Он не стал меня задерживать, лишь наблюдал, как я в спешке ухожу из трейлера. Может, не надо навязывать ему своё присутствие? Что в этом толку, если он ничего вокруг не замечает? Хочется ему справляться с этим самостоятельно – пожалуйста. Если честно, то последние пару дней мне хотелось хоть как-то растормошить его, а если говорить начистоту – то просто накричать. Но не знала, как он к этому отнесётся, да и вообще уместно ли это? Может быть, так не положено делать?
Я влетела к себе в трейлер и села на кровать, чтобы вновь предаться невесёлым мыслям, когда следом за мной показалась Сваровски. Она была зла как дюжина чертей, разве что только пар из ушей у неё не шёл.
– Он невыносим! – рявкнула она с порога, а мне даже не пришлось спрашивать "кто", поскольку прекрасно знала, что "им" мог быть только Злославский, ведь кроме этого циркача довести девушку до такого драконьего состояния не мог никто. Кроме меня, разумеется.
– Чего опять не поделили? – скорее ради приличия, спросила я.
– Он достал вовремя моих тренировок выпускать своих зверей гулять! – бесновалась Гадюка. – Не во время тренировок акробатов, не во время эквилибристов – нет! Именно тогда, когда я пытаюсь сосредоточиться и выполнить сложный загиб, из которого можно выйти только плавно, на манеж выходят его чёртовы кошаки! Скажи, Гидра, как это называется?!
– Эм, думаю – любовь, – взболтнула я, но тут же замялась из-за убийственного взгляда Кристины.
– Иногда мне хочется его припечатать вместе с его кошаками в какую-нибудь балку, чтоб осталось только мокрое место! – она села на кровать и устало потёрла виски. – Ты ведь понимаешь, орать на него бесполезно. Он включит это своё тупое чувство юмора и делает вид, что он тут ни причём! И выходит, что это я мешаю его тренировкам! Я! Ему мешаю! У, убила бы!
Она немного помолчала, и уже спокойней проговорила:
– Он хоть бы сейчас не доводил меня, и так тяжело… – и тут она спохватилась: – Как Паскаль?
– Так же, – поморщилась я.
– Ясно, – вздохнула она и, посмотрев на меня спросила: – Когда уже это всё закончится, а? Чувствую себя, словно по углям хожу. И этот Злославский, чтоб его…
– Может тебе попробовать уже с ним спокойно поговорить? Глядишь, жить легче станет.
– Может тебе уже перестать строить из себя соляной столб и пригреть, наконец, на груди Паскаля? – гаденько проговорила девушка, сузив глаза.
– Какая же всё-таки ты гадина, Сваровски, – спокойно проговорила я, удивляясь количеству желчи на один литр крови.
– Да, говорят, – довольно кивнула она, а затем, уже серьёзно добавила: – Я, кстати это сказала не из-за вредности, а потому что действительно так считаю. Или скажешь, Паскаль тебе безразличен?
– Нет. Вовсе нет, – не стала я отрицать. – Просто не вижу связи между моим к нему отношением и постелью.
– А я вот, например, вижу.
– Да? И что тебе дала в отношениях с Ильёй постель, кроме врага в лагере?
– Тебе в подробностях рассказать? – мурлыкнула она, а я нервно хихикнула.
– Нет уж, спасибо.
– А ты подумай, Гидроперит, я тебе плохого не подскажу. Заодно и расшевелишь парня, а то смотреть на него больно. Кроме того, весь Бизарр знает, что вы друг к другу неровно дышите, везде вдвоём шатаетесь. Да и…
– Слыш, сваха, завязывай, – оборвала я её резко. – Сама разберусь, хорошо? Я тебя услышала.
– Надеюсь, – вздохнула Сваровски и подхватила на руки Тайсона, который тёрся у её ног. – О, Боги, пошлите мне терпения, а то с этими творческими людьми с ума сойти можно.
Я хмыкнула, а сама задумалась над словами девушки.
* * *
Собственно, следующие дни ничем не отличались от предыдущих, за исключением того, что в цирк прибыла та самая комиссия. Нас она ничем не касалась, а вот директора потрошили знатно. Дрего бегал, словно кипятком ошпаренный, на всех кричал и без конца таскал бумаги. Комиссия состояла из шести человек, и каждое утро они приходили в Бизарр и копались в документах в трейлере Ветрова. Это не сулило ничего хорошего, но Григорий Николаевич и Дрего, судя по их лицам и крепким выражениям в конце дня, явно готовы были биться до последнего, как и предсказал Шико.
Это вселяло определённую надежду, но не повышало настроения. Короче, все немногочисленные артисты старались проходить мимо директорского кабинета на цыпочках.
Кстати, цыганка Арзу тоже оставалась в цирке, и однажды, когда я с ней пересеклась, то не удержалась от соблазна и крикнула ей в след:
– Эй, предсказательница!
Но женщина умело обогнула палатки и поспешила в свой шатёр, который уже был наполовину разобран. Я же, не собиралась так легко сдаваться и последовала за ней. Сказать, что она испугалась при виде меня, это ничего не сказать.
– Я помню, что вы просили не приближаться к вам, но у меня есть один вопрос, можно? – подхалимски начала я, не проходя внутрь, а оставаясь у порога.
– Чего тебе? – недружелюбно буркнула она.
– Просто хотелось бы узнать – Бизарр закроют?
– Нет, не закроют, я уже давно раскинула карты. Ещё вопросы?
Вопросов было уйма, и если бы женщина не указывала мне на дверь, я бы с живой с неё не слезла, но раз уж я, по её словам "демоница", то просто ответила:
– Нет, это всё. Спасибо.
Я ушла, а Арзу так и осталась стоять в той же напряжённой позе, пока я не ушла. Странная дама. Надо бы к ней, что ли Сваровски заслать… вдруг с ней она сговорчивее станет.
Но когда я озвучила эту мысль Гадюке, то та рассмеялась в голос, сказав, что у неё с этой псевдо-цыганкой давнишние счёты и что ни друг друга на дух не выносят. Я этому нисколько не удивилась, выказав лишь искреннее удивление, как это Сваровски ещё не сожгли на костре за её дурной характер, но это, была лишь лирика.
Вскоре мне надоело валять дурака, и пропадать у озера (я с некоторых пор решила перестать навязываться Паскалю), потому я предложила Кристине съездить в город, развеяться. Сваровски охотно согласилась, а я пристала к Илье, чтобы он нас отвёз. Но с лёгкой подачи Кристины, которая никак не хотела видеть рядом Злославского, на роль шофёра она определила Цербера. Само собой, Даллас тоже проявил желание поехать, а вместе с ним ещё одна девушка-акробатка, и теперь нас уже было пятеро. Но и Илья не сдавал позиций, раз уж его позвали (я была теперь кругом виновата, по мнению Гадюки), он организовал себе других сопровождающих – двух братьев эквилибристов и уж не знаю каким чудом – Шико и Паскаля. Предполагаю, что последнего потащил с собой Шико, и парни, загрузившись в седан Дрего, последовали за нами.
Так уж вышло, что мы поехали прямиком в бар, который оказался по совместительству и ночным клубом. Это я уже поняла под ночь, когда тихая музыка в раз сменилась громкой долбёжкой, и некоторые подвыпившие посетители начали вставать и танцевать.
Наша компания не была особо весёлой, а всё больше задумчивой и тихой, но никто не изъявил желания немедленно уехать. Кроме меня. Я впервые была в подобном месте и, мне жутко не понравилось превращение мирной тихой посиделки в кругу "своих" в эту цитадель непонятно чего. Свет выключился, замигала светомузыка, басы раздирали барабанные перепонки, что слышать собеседника было просто невозможно, разве что только если закричав. Сваровски заметила эту мою недовольную мину и поспешила подсесть рядом.
– Не веди себя как дикая. Посиди, осмотрись. Вот так проводит досуг нормальная молодёжь, – примирительно приговорила она, хоть и тон которым она говорила, как бы намекал на то, что уезжать в ближайшее время, она не намеренна.
– Я веду себя как дикая? – удивлённо спросила, взглядом указав на полуголых девочек, что только что вышли на импровизированный танцпол.
Сваровски хохотнула и что-то принялась мне говорить, ну а я уже мысленно приготовилась к нескольким часам тяжкого ожидания отправки домой. Кроме того, я чувствовала себя здесь весьма некомфортно, в отличие от остальных. Это во мне говорили эгоистичные мысли. Может и правильно, что артисты немного развеются, и им это пойдёт на пользу, а особенно в свете последних событий. А то живём в своём мирке, и не видим другую жизнь.
Паскаль же, продолжал сидеть словно ни в чём не бывало и лишь изредка отвечал жестами на реплики Шико, который пил виски и курил одну за одной сигареты. Вот уж кому тут было комфортно, я удивлена. Цербер и Даллас тоже разговаривали с Шико и с интересом поглядывали на местных девушек, что так охотно демонстрировали свои прелести. В общем, театр абсурда. Современный вид отдыха я не оценила и просто молча потягивала вино из высокого бокала. Кстати, тоже курила одну за одной, нарушив обещание, данное мадам Люсиль. Но я заранее себе это простила, так как ожидать, когда же устанет Сваровски, было тяжко. Последняя, под воздействием горячительного, решила потанцевать вместе с акробаткой, которая смотрелась просто шкафчиком напротив худенькой Гадюки.
Надо сказать, Кристина была звездой танцпола, что не удивительно, с её-то гибкостью. Наш красавчик Илья, пропал где-то у барной стойки, ища общения у местных девушек, и два брата эквилибриста присоединились к нему. Что самое примечательное, это то, что девушки, в своём большинстве, почему-то больше обращали внимание на факиров, которые преспокойно сидели за столиком и не пытались ни с кем познакомиться. Наверное, это у них тактика такая. Хотя, признаться, я не удивлена повышенному вниманию женской половины к факирам. Ребята выглядели брутально и… опасно, что ли. Такое они создавали впечатление. Женщинам, как правило, такие и нравятся.
А вот когда вдруг грохот прекратился и, заиграла медленная песня, меня удивил Шико – он поднялся и пригласил меня на танец. Я, конечно, понимала, что буду странно смотреться среди местного контингента в кроссовках, джинсах и простой белой майке, которая ко всему прочему ярко светилась в неоне, но заметив непривычно оживившийся взгляд Паскаля – решила согласиться.
Кроме того, сидеть уже порядком надоело. Шико оказался галантным кавалером и умело вёл меня в танце, хорошо хоть я усела шепнуть ему на ухо, что не умею танцевать.
– Ну как тебе? – спросил он, пока я оглядывала окружение и старалась не оттоптать ему ноги.
– Неуместно, в свете последних событий, – честно ответила я.
– Неверный ответ, – не согласился со мной Шико. – Жизнь продолжается, а вы молоды. Нельзя придаваться горю, забывая о себе.
– Это ты Паскалю скажи, – буркнула я.
– Я говорил. А что толку? Тут время только помощник, – проговорил он, и предпринял ещё одну попытку: – Не нравится тебе тут?
– Не привычно. Обычно я обхожу такие места стороной.
Враньё. Раньше у меня не было денег на такие места.
– Ясно. Странно для такой миловидной девушки избегать этих мест. Обычно бывает наоборот.
– А я вообще странная, видимо.
– Видимо. Опять включила режим "колючки", – пожурил меня иллюзионист.
– Извини, – улыбнулась я. – Больше не буду.
В конце концов, он не виноват, что мне здесь не понравилось.
– Смотри, чего вытворяют, – вдруг проговорил Шико, и я обернулась, проследив за его взглядом.
А вытворяли Сваровски с Ильёй. Дрессировщик, за каким-то чёртом, пригласил Гадюку на медленный танец, а она, за каким-то чёртом, согласилась. Само собой, больше секунды они мирно существовать не смогли и вместо того, чтобы танцевать медленный танец, стояли и орали друг на друга.
– Так и поженятся, – задумчиво проговорил Шико.
– Ну, – поддакнула я, и мы засмеялись, наблюдая, как Даллас обхватил Кристину и увлёк в танце, а Цербер, похлопав Злославского по плечу, повёл его к барной стойке.
* * *
Дурдом – вот как бы я назвала нашу сегодняшнюю вылазку в город. Если бы я знала, на что подписалась, по предпочла бы остаться в Бизарре. Спасало только одно – что никто изначально не планировал поход в клуб, просто так уж вышло. Обратно мы ехали молча, половина машины даже посапывала, а я, уже с довольно хмельной головой, опять напряжённо размышляла. Мысли путались, летали, а потом я поняла, что просто пьяна. Ну надо же. Вино дурное. Даже не заметила. Может причина моего скверного настроения в том, что Паскаль тоже не особо веселился в этот вечер?