Гордеев, не отрывая взгляда от дороги, достал из бардачка пачку одноразовых платочков и протянул женщине:
- Возьмите. И успокойтесь.
Пока женщина вытирала слезы и растекшуюся тушь, чихала, кашляла и всхлипывала, Гордеев успел достать из бардачка еще и небольшую никелированную фляжку с коньяком, которую всегда возил с собой.
Эту привычку он унаследовал от своего друга и учителя Александра Борисовича Турецкого, который любил повторять: "Коньяк - универсальное средство. Когда грустно, он может развеселить, когда слишком весело - вернуть рабочее настроение. Когда надо, он расслабит или, наоборот, поможет активизироваться. А еще им можно продезинфицировать рану и сделать согревающий компресс". Сам Турецкий всегда имел в запасе бутылку-другую хорошего коньяка и никогда об этом не жалел. Как, впрочем, и Гордеев.
- Глотните, - протянул он фляжку женщине, - это обязательно поможет.
Женщина послушно сделала глоток из фляги, чуть поморщилась, но потом глотнула еще несколько раз.
- Спасибо. Как раз кстати, - сказала она, возвращая фляжку.
- Ну вот… - Гордеев знал, что, когда человек в таком состоянии, надо все время держать инициативу в своих руках, не давать ему снова погрузиться в свои мысли, а значит, задавать вопросы - один за другим, спокойным, уверенным тоном, чтобы человек почувствовал, что его действительно защищают. - А теперь расскажите. У вас в Бутырках кто-то близкий?
- Ага… Сын.
- Несете передачу? И боитесь опоздать к закрытию окошка?
- Да.
- Вы первый раз?
- Да…
- Наверное, недавно попал туда…
Женщина снова кивнула.
- Вынужден вас огорчить. Очередь, для того чтобы отдать передачу, занимают с вечера предыдущего дня.
- Правда? Я и не знала…
- Да. И в день пропускают очень небольшое количество людей.
- Почему? - простодушно спросила женщина.
Гордеев сначала хотел ответить, что причиной этому служит перманентный бардак в нашей многострадальной стране, но потом решил, что лишний раз расстраивать человека такими банальностями не стоит.
- Понимаете, это ведь режимный объект. Им все проверить надо, осмотреть. А вдруг вы ему оружие хотите передать? Или пилу, чтобы перепилить решетки?
- Какая уж тут пила, - вздохнула женщина. - Еда, сигареты, кое-что из одежды. Все из того по списку, что разрешено передавать.
- И все же они каждую мелочь осматривают.
- Что же делать? - скорее обращаясь к самой себе, произнесла женщина.
- Ничего, - ободряюще улыбнулся Гордеев, - я вам помогу.
- Вы? - изумилась женщина. - А как?
- Я постараюсь устроить, чтобы вашу передачу взяли без очереди.
Женщина широко открыла, глаза, боясь поверить своему счастью.
- А вы кто? - осторожно спросила она.
- Я адвокат. Юрий Гордеев. - В доказательство он вынул из кармана и протянул ей свою визитную карточку.
- Ну надо же… - сказала женщина, рассматривая ее. - А я как раз сбилась с ног, разыскивая для сына хорошего адвоката… Скажите, а вы занимаетесь уголовными делами? Или только гражданскими? Говорят, что гражданские больше денег приносят.
- Это кому как, - грустно ответил Гордеев - упоминание о деньгах снова вернуло его к мрачным мыслям, - я занимаюсь практически только уголовными делами.
- Какая удача! Может быть, тогда…
- Расскажите, что случилось, - кивнул Гордеев. - Не исключено, что я вам смогу помочь.
Женщина вздохнула:
- Это какая-то ошибка, я уверена… Ведь он ничего не сделал… Ну совершенно ничего. А его посадили.
- За что? То есть в чем его обвиняют?
- Говорят, за взлом компьютерных систем…
- Значит, он хакер?
- Ну не знаю… Он программист. Умный, талантливый мальчик. Отличник. Учился в МГУ… И вот…
Из дальнейшего рассказа женщины следовало, что ее сына, Вадима Лучинина взяли прямо на квартире.
- Вечером ворвались люди с автоматами…
- Омоновцы?
- Кажется… Их было столько, что хватило бы задержать целую банду. А пришли-то они за молодым, беззащитным юношей…
- Это они любят, - подтвердил Гордеев, - когда ничто не угрожает им лично, страху напустить…
- Причем, - продолжала женщина, - предварительно вырубили электричество. Как потом выяснилось, при задержании хакеров всегда так и поступают, чтобы те не могли стереть информацию, записанную на жестких дисках. А он-то и не пытался ничего уничтожать. У него и компьютер был в этот момент выключен.
- И что было дальше?
- Ничего… Ворвались и увели сына. И компьютер забрали - говорят, как вещественное доказательство.
- Обвинение уже предъявлено?
- Да… За незаконное проникновение, кажется… Но он ничего не делал! Я уверена, что он ничего противозаконного не совершал!
Гордеев смотрел на всхлипывающую женщину и думал, что, скорее всего, он возьмется защищать ее сына. Все равно никаких дел у него нет.
- Знаете, я, пожалуй, попробую вам помочь. Опыт у меня большой - вы можете посмотреть мой послужной список. Так чТо, сделаю что могу…
- Я вам так благодарна! Поверьте, я не пожалею ничего! Никаких денег, только чтобы вытащить Вадима из тюрьмы!
Гордеев кивнул и продолжал вести машину по направлению к Бутырской тюрьме. Он даже не мог предположить, в какую странную историю втянула его эта случайная встреча на Дмитровском шоссе.
2
Следователь по особо важным делам Московской городской прокуратуры майор юстиции Евгений Володин в это хмурое осеннее утро ненавидел весь свет.
Ненавидел жену, подсунувшую ему на завтрак горелую яичницу. Ненавидел дворника, поднявшего во дворе пыль до небес, из-за чего пришлось вытирать машину. Ненавидел лихача водителя на "мерседесе", нагло подрезавшего его На перекрестке. Тупых гаишников, которые то и дело пытались взять с него деньги и, только увидев удостоверение Мосгорпрокуратуры, брали под козырек. Дорожных рабочих, ежегодно выкапывающих огромные ямы в одних и тех же местах. Троллейбусы, которые тащились как улитки, то и дело преграждая ему путь, автомобильные пробки и бестолковые пешеходы, лезущие под колеса автомобиля, вызывали у следователя не меньшую ненависть.
Но больше всех в этот тоскливо-промозглый день следователь Володин ненавидел себя, точнее, свою боязнь зубоврачебных кабинетов. Бывший десантник, прошедший Афганистан и Абхазию, не боящийся ни пули партизана, ни даже выстрела из подствольного гранатомета, не мог преодолеть безотчетного страха перед людьми в белых халатах, ковыряющимися своими стальными пыточными инструментами в оголенных нервах его зубов.
Евгений с детства не переносил жужжание бормашины. Для него этот звук был куда более страшным, чем, скажем, стрекотание пулемета или даже сухой треск выстрела из снайперской винтовки. На справедливые упреки и подначки друзей Володин отшучивался, что если бы фильм ужасов "Челюсти" снимали в России, то это была бы нетленка о буднях отечественной стоматологии. Шутить-то он шутил, даже улыбался, а вот со своим паническим страхом справиться никак не мог… Он бы с гораздо большей готовностью повел взвод солдат в атаку, чем заставил бы себя переступить порог зубоврачебного кабинета. Но взводом он уже давно не командовал, а зубы имели обыкновение время от времени требовать вмешательства стоматолога.
Вот как сейчас. Черное пятнышко кариеса целый год не давало о себе знать, но в один прекрасный день явилось причиной острой боли. И как результат - бессонная ночь. Кстати, далеко не первая… Сначала проклятый зуб просто ныл. Три дня. Боль все усиливалась, отдавалась в голову, но доблестный десантник мужественно терпел… И вот, заглянув вечером в зеркало, Володин обнаружил, что всю правую щеку разнесло, отчего лицо приобрело странные, неестественные очертания. Потом сильно поднялась температура. Всю ночь следователь проворочался с боку на бок.
И утром боль не утихла. Тем не менее, наглотавшись анальгина, Володин отправился на службу. Начальство поручило именно ему разобраться в одном деле, связанном с компьютерным преступлением. И дело это должно дойти до суда как можно скорее именно такое указание он получил. От расследования этого дела во многом зависела дальнейшая карьера Володина. По крайней мере, именно такой вывод мог сделать честолюбивый следователь из начальственных полунамеков, которые, как он прекрасно знал, потом запросто могут оказаться закамуфлированными приказами. Поэтому, несмотря на жуткую зубную боль, следователь Володин все-таки приехал на работу.
Кабинет Володина располагался на третьем этаже следственного корпуса Московской городской прокуратуры, в самом конце длинного, устланного ковровой дорожкой коридора. По дороге ему встречалось много сослуживцев. Конечно, все сразу замечали нелады с его лицом. На их сочувственные приветствия Володин мог только болезненно кивать, слабо здороваться, проклиная про себя и сослуживцев, и прокуратуру, и так некстати раздувшийся флюс. Но делать было нечего - работа.
Помощник следователя по особо важным делам Павел Васильев пришел в этот день пораньше. Ему только-только исполнилось двадцать два года. Он пришел в прокуратуру сразу после окончания юрфака и постоянно старался показать себя с самой лучшей стороны. Надо сказать, это ему удавалось - Васильев был очень старательным и аккуратным молодым человеком. Накануне Володин поручил ему подготовить всю документацию по делу Вадима Лучинина, хакера, взломавшего компьютерную суперзащиту одного крупного банка.
Васильев очень быстро справился с заданием Володина, которое, в общем-то, было несложным. Приготовив бумаги, он стал дожидаться прихода следователя.
Однако начальник опаздывал. Кофе помощнику пить не хотелось. Чтобы убить оставшееся до прихода Володина время, он включил изъятый при задержании Лучинина компьютер. Системный блок тихо зашуршал, и компьютер начал загружаться.
Васильев потыкал мышью в ярлыки на экране и после некоторых усилий нашел-таки, что искал - замечательную стрелялку с кошмарными монстрами, затянутыми в латекс фашистками и разными летающими тварями и кучей самого разнообразного оружия, от финского ножа до ручной ракетной установки. Причем оружие это валялось в каждом углу старинного замка, в котором и разворачивалось действие.
Васильев запустил игру и через минуту уже был полностью поглощен уничтожением осаждавших его врагов. Он Перестал замечать все, что происходило вокруг. Правда, звук убрал - сотрудники прокуратуры, услышав выстрелы, автоматные очереди, взрывы и предсмертные крики монстров, могли не так понять…
К тому моменту, как Володин добрался до своего кабинета, раздражение почти достигло высшей точки и он сдерживал себя только усилием своей железной воли. Воля у него и вправду была могучей, но всему же есть предел…
Дверь в кабинет Володина оказалась открытой. Первое, что увидел Володин, войдя в кабинет, это своего. помощника, расположившегося у изъятого компьютера. Уже одно это вызвало у следователя весьма неприятные эмоции. А потом он разглядел то, что делалось на экране, - пламя, взрывы, искаженные злобой морды монстров, которые изрыгали пламя! И такое же искаженное, правда от азарта, лицо Васильева, который с упоением изничтожал нечисть, которая нападала на него со всех сторон.
- Эт-то еще что такое? - почти крикнул Володин. Васильев обернулся и побледнел. Над ним стоял шеф, который сам напоминал монстра, только на этот раз вполне реального, из плоти и крови. С единственным отличием - его нельзя было замочить.
Следователь моментально забыл про свой флюс, метнулся к розетке и рванул шнур удлинителя-"пилота". Системный блок жалобно щелкнул, и экран монитора потух.
Васильев, который не успел вернуться из средневекового замка в реальность Мосгорпрокуратуры, озадаченно глянул на столь неожиданно явившегося шефа. А Володин готов был убить своего помощника, этого лопоухого брюнета с восторженно-детским лицом.
- Ты что мне тут, твою мать, все дело угробить хочешь? - не сдерживаясь, заорал Володин на ничего не понимающего Павла. - Кто разрешил? Какого черта к компьютеру лезешь…
- Я только… - беспомощно залепетал помощник, глядя на искаженное бешенством и флюсом лицо следователя. Павел искренне недоумевал по поводу гнева начальника. А ведь все так хорошо начиналось… - Я просто тут немножко поиграл…
- "Немножко"?!
- Да, совсем чуть-чуть…
- Ты сюда зачем ходишь? Работать или играть? - рявкнул Володин.
- Работать… - вяло отреагировал Васильев.
- Ну и какого же черта ты тут разной ерундой занимаешься? Я тебе вчера поручение дал… Сделал?
- У меня все давно готово.
- Что?! - не мог успокоиться Володин.
- Материалы на Вадима Лучинина. Я все сделал, как вы просили…
- И даже больше! - Володин увидел, что через открытую дверь на разыгравшуюся сцену с любопытством взирает Верочка, секретарь-канцелярии.
"Только тебя мне и не хватало, - мелькнула в голове Володина мысль. - Теперь все главному расскажет. И что было, и чего не видела. А, пусть докладывает! - злорадно подумал он. - Мне стыдиться нечего".
- Доброе утро, Верочка. Как дела? - Володин выдавил из себя вымученную улыбку. Правда, она больше напоминала гримасу Квазимодо.
- Все в порядке, - промурлыкала секретарь. - Главный просил, как посмотрите материалы по делу Лучинина, сразу к нему. Он хочет знать, имеет дело судебную перспективу или нет.
- Хорошо, - не разжимая зубов, пробормотал Володин и подошел к двери. - Как только ознакомлюсь, сразу зайду.
Верочка еще раз с любопытством взглянула на следователя и его помощника и, покачивая пышными бедрами, удалилась по коридору. Володин аккуратно прикрыл за ней дверь.
- Евгений Николаевич, я… - неуверенно начал оправдываться Васильев.
Помощник искренне не понимал, что произошло, почему на него накинулся следователь. Горький ком подступил к горлу, на глаза навернулись слезы. Васильев постарался их скрыть и часто заморгал, отчего его лицо только больше напомнило лицо незаслуженно обиженного малыша.
- Ладно, проехали, - оборвал оправдания Володин. Ему вовсе не хотелось продолжения сцены начальственного гнева, который к тому же уже пропал. Да и острая зубная боль несколько, притупилась и пока не очень беспокоила. Видно, выброс нервной энергии сделал свое дело. - Запомни раз и навсегда. Не делай ничего такого, о чем в дальнейшем можешь пожалеть! А через два часа должен прийти эксперт-компьютерщик, он и включит технику.
- А зачем эксперт? - спросил Васильев. - Я и сам могу включить.
- Мочь-то ты можешь… А вот что из этого получится… Мне рассказывали, в Питере тоже как-то взяли хакера с компьютером. Так он, гад, ловушку подстроил. Когда включили компьютер, тот запросил пароль…
- Наш компьютер пароль не запрашивал, - несколько приободрился Васильев.
- Значит, считай, повезло. А вот в Питере через несколько секунд, когда пароль не ввели, хитрая программа уничтожила весь компромат на жестком диске и испортила сам компьютер. Тамошние следаки так ничего сообразить и не успели.
- И что? - подал голос Павел.
- А ничего. Дело развалилось, вот что. Пришлось хакера отпустить с извинениями, да еще деньги на ремонт компьютера из своей зарплаты выплачивать… Вот так-то. А ты тут во всяких уродов играешь!
- Хорошо, вы успели. Моей зарплаты на ремонт бы не хватило… - Васильев решил подыграть начальнику.
- А ты раньше времени не ликуй, - остудил радость помощника Володин. - Эксперт придет, все посмотрит, тогда и выводы сделаем, а пока молись, чтоб все в порядке было с компьютером…
- Кому молиться-то?
- Ментовскому богу! - наконец улыбнулся Володин.
- Евгений Николаевич, может, кофе?
- Лучше чай. И покрепче. - В зубе неожиданно стрельнуло, и Володин инстинктивно схватился за щеку.
- Болит? - участливо спросил Васильев.
- Болит, проклятый! Так ноет, что прямо челюсть набок сводит!
- А вы бы к врачу сходили, - посоветовал помощник, который ни сном ни духом не подозревал о страшном значении этой фразы для начальника.
Володин глянул на него с испугом, потом сообразил, что нельзя признаваться подчиненным в своих слабостях. Он чуть подумал, собрался с духом и решительно, как это бывало раньше, в горячих точках, которые он прошел, произнес:
- До обеда не пройдет, пойду к стоматологу.
Если бы только помощник знал, чего стоило начальнику сказать эту нехитрую фразу… Васильев подошел к подоконнику, включил электрочайник и начал звенеть посудой.
А Володин украдкой проглотил еще одну таблетку анальгина, открыл папку, подготовленную помощником, и попытался сосредоточиться на деле Вадима Лучинина.
3
Гордеев решил сегодня не брать машину (что-то она барахлила) и добираться сначала до городской прокуратуры, а затем до Бутырской тюрьмы, в которой находился его новый подзащитный Вадим Лучинин, своим ходом. Он проклял это решение, когда полчаса простоял в переполненном троллейбусе, ожидая проезда президентского кортежа.
Был час пик, люди набились в троллейбус как сельди в бочку. От духоты кому-то стало плохо, и водитель, сжалившись, открыл двери. Гордеев с радостью выскочил из троллейбуса в твердом намерении оставшееся расстояние до прокуратуры пройти пешком.
Это было второе опрометчивое решение. Вскоре пошел дождь. Даже не дождь, а так, мелкая мерзопакостная водяная холодная взвесь, которая окутывала подобно туману и от которой не смог бы уберечь даже зонт, если бы Гордеев не забыл его дома. Ко всему прочему, снова разболелась нога.
- "Унылая пора, очей очарованье…" Пушкин, конечно, гений, но любить осень… Это надо быть большим извращенцем, - бормотал Гордеев, ловко маневрируя между зонтами. - Прав был Александр Борисович, когда говорил, что все же лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Да еще по такой погоде.
И все-таки, когда длинный президентский кортеж проехал, Гордееву пришлось опять сесть в тот же самый троллейбус, потому что дождь усиливался.
Когда он добрался до прокуратуры, то порядком продрог и промок.
За стеклом проходной сидел дежурный, который окидывал каждого вошедшего таким холодным и подозрительным взглядом, что хотелось сразу же уйти. Но Гордеев не обратил на профессионально-отпугивающий взгляд дежурного ни малейшего внимания.
- Добрый день, - сказал он вежливо.
- Я вас слушаю, - неприветливо произнес дежурный.
Гордеев показал удостоверение.
- Юрий Петрович Гордеев, адвокат, - вслух прочитал дежурный. - По какому делу?
- Я пришел по делу Вадима Лучинина.
- Кто его ведет?
- Этого я не знаю, - честно ответил Гордеев.
- Минутку. - Дежурный еще раз внимательно изучил адвокатское удостоверение, тщательно сверяя фотографию Гордеева с оригиналом. Затем полистал толстый журнал. - Вот… Дело Лучинина ведет следователь Володин…
- Могу я с ним встретиться? Он сейчас здесь?
- Минутку, выясню.
Дежурный закрыл окошко, взял телефонную трубку и начал набирать номер. Телефонный аппарат был старый, с диском, поэтому номер несколько раз срывался и дежурному приходилось набирать снова. Впрочем, очевидно, он к этому привык.