– Я, кажется, знаю, кто мне в этом сможет помочь.
Он посмотрел на часы. "Почти одиннадцать. Поздновато, но ходят слухи, что в столице раньше двух никто спать не ложиться. Да и выбора у меня нет". С этим мыслями Черепанов набрал номер телефона человека, которого по пустякам он старался не беспокоить.
– Яузе. Слушаю вас, – раздался в трубке слегка приглушенный голос старого знакомого.
С Робертом Карловичем Яузе Черепанов познакомился в середине девяностых . Он, тогда еще начинающий тележурналист, решил попробовать свои силы в большой политике. Ему казалось, что при той поддержке, которая у него была в области, стать депутатом Верховного Совета Украины – проще простого. Самое удивительное, но Черепанов прошел во второй тур голосования, где собрались только одни "тяжеловесы" областного уровня. Одним из них был Роберт Карлович Яузе – директор крупного предприятия, от работы которого во многом зависел бюджет не только Луганска, но и всей области. Он принадлежал к числу руководителей, которых в народе называли "красными директорами". Своих прокоммунистических взглядов Яузе никогда не скрывал – большая доля доходов холдинга, которым он руководил, уходила на строительство и ремонт больниц, детских садиков, жилья для рабочих. Пользуясь огромным доверием у местного населения, Роберт Карлович был уверен, что мандат депутата Верховного Совета у него в кармане. И тут на его пути появился некий Черепанов. Иван хорошо помнит тот разговор, который состоялся между ними.
– Иван Сергеевич, – сказал ему тогда Яузе, по привычке расхаживая по ковровой дорожке своего кабинета. – Программы, с которыми мы идем с вами на выборы, практически одинаковы – они направлены на улучшение благосостояния жителей нашего региона. Но давайте рассуждать здраво – у кого, в случае победы на выборах, больше возможностей воплотить эту программу в жизнь? Простите за каламбур, но, обойдя меня в день голосования, в дальнейшем вам без меня не обойтись. Если вы действительно хотите что-то сделать для луганчан – давайте объединим наши усилия.
И Черепанов поверил "красному директору". Он снял свою кандидатуру с участия во втором туре голосования и, более того, усилия своей телерадиокомпании направил на поддержку Яузе. С тех пор прошло много лет, Роберт Карлович выиграл не только те выборы – со временем он стал "бессменным" членом Верховной Рады, одним из ее старейших, в прямом и переносном смысле, депутатов.
Все это время Иван ни разу не обращался к нему ни с какими просьбами, но личный номер Яузе из памяти телефона не удалял. На всякий случай, назвав себя, Черепанов начал объяснять старому знакомому суть своей проблемы, но тот перебил его:
– Иван Сергеевич, я так понял – вы в Киеве? Запоминайте адрес и приезжайте прямо сейчас, я предупрежу охрану.
Несмотря на поздний час все окна в доме, к которому подъехал Черепанов и в котором жил Роберт Карлович Яузе, сверкали, как рождественская елка. Удивительно, но встретивший гостя охранник провел его не в дом, а в застекленную летнюю беседку. Хозяин дома в белоснежной сорочке и галстуке сидел в мягком кресле и читал какую-то книгу.
– Проходите, Иван Сергеевич, рад вас видеть в добром здравии, – Яузе встал и, протягивая руку Черепанову, сделал несколько шагов навстречу. Махнув рукой в сторону дома и как бы оправдываясь, продолжил:
– Там у меня гости веселятся, а я, видите ли, в последнее время что-то быстро уставать начал от шумных компаний.
"Еще бы, – подумал Иван, – это на восьмидесятом-то десятке!". Он отказался от предложенного хозяином ужина – ему хотелось быстрее перейти к разговору о Заборском. Попросив кофе и разрешения закурить, Иван присел в кресло напротив Яузе.
– А я, Иван Сергеевич, недавно бросил это дело, – показывая на пачку сигарет, с сожалением произнес он. – Но вы курите-курите – мне сейчас приятно видеть, как это делают другие. А заодно расскажите мне, голубчик, что там у нас делается в родном Луганске? Это правда, что люди там голодают и нет питьевой воды?
Как бы этого и не хотелось Черепанову, но больше часа ему пришлось отвечать на вопросы Яузе. Только удовлетворив свое любопытство, так сказать, из "первых уст", Роберт Карлович спросил:
– А какого такого Заборского вы упоминали по телефону? Я надеюсь, не нашего генерала?
– Нет, с Василием Матвеевичем все в порядке. Проблемы у его сына – Виталия.
Черепанов вкратце рассказал о том, что произошло с его другом и как он думает ему помочь.
– Одним словом, Роберт Карлович, мне нужен выход на следственное управление СБУ.
Казалось, его просьба не произвела на хозяина никакого впечатления – он как сидел с полузакрытыми глазами, так и продолжал сидеть еще минуты три. Черепанов, понимая, что Яузе молчит не просто так, а прокручивает в уме возможные варианты решения его проблемы, терпеливо ждал его вердикта.
– Значит, сделаем так, – тоном не терпящего возражений человека сказал Яузе. – Вы, Иван Сергеевич, сейчас пойдете спать – места в моем доме всем хватит. А утречком я сведу вас с одним человеком… Он по таким вопросам, как у вас, можно сказать, виртуоз. Только у меня есть одно условие – мое имя при решении этого вопроса в дальнейшем упоминаться не должно. А то еще на старости лет в пособники сепаратистов запишут, у нас это сейчас быстро делается.
С "виртуозом своего дела" Черепанов встретился за завтраком, на который его пригласил хозяин дома, позвонив по внутреннему телефону. Стол был накрыт все в той же летней беседке. К завтраку Яузе вышел в черном костюме, на лацкане которого поблескивал депутатский значок. Он был не один.
– Знакомьтесь, Иван Сергеевич, – хозяин дома указал рукой на своего спутника. – Это Олег Игоревич Астахов – выдающийся, должен я вам сказать, адвокат и специалист в области украинской юриспруденции. Вы уж мне, старому человеку, поверьте на слово.
– Мне Роберт Карлович в общих чертах обрисовал ту проблему, которую предстоит нам решить, – сказал Астахов, пожимая Черепанову руку.
– Не нам, а вам, – перебил его Яузе и рассмеялся собственной шутке. – Вы, молодежь, завтракайте без меня. Я вашим разговорам мешать не буду. Да и дела, знаете, дела…
"Хитрый лис, – подумал Иван, провожая взглядом удаляющегося к машине хозяина дома. – Даже при разговоре на "скользкую" тему присутствовать не хочет. Ну, да Бог с ним".
Астахов оказался словоохотливым молодым человеком. С аппетитом поглощая все, что было на столе, он с интересом расспрашивал Черепанова о ситуации в зоне АТО. Уже где-то к десятой минуте их разговора Иван понял, что адвоката больше интересует не конкретная обстановка, сложившаяся в Донбассе, а его отношение к этим событиям. За, казалось, безобидными вопросами Астахова скрывался конкретный интерес к персоне Черепанова. Может ли в зоне АТО развиваться бизнес? А где зарегистрирована его фирма? С какими программами выходит в эфир его телерадиокомпания? Как ему удается свободно перемещаться по всей территории Украины?
"А ты, товарищ Астахов, судя по всему, специалист широкого профиля, – сделал для себя вывод Черепанов, с увлечением рассказывая адвокату о всех сложностях ведения бизнеса в зоне АТО. – Таких, как ты, раньше только в конторе глубокого бурения готовили" .
Выпив кофе со сливками, адвокат встал и шагнул на прилегающую к беседке лужайку. Повернувшись к Ивану, он махнул ему рукой, и только когда они отошли от дома на приличное расстояние, заговорил:
– Рокировка следователей в деле вашего друга будет стоить 25 тысяч долларов. Я начну решать ваш вопрос сегодня же. Когда вы сможете передать мне деньги?
Вопрос Астахова застал Ивана врасплох. "Неужели все так просто?" – подумал он, лихорадочно соображая, где найти необходимую сумму. Черепанов не считал себя бедным человеком, но и к "богатым мира сего" себя не относил. Понимая, что деньги нужны срочно, он пытался вспомнить, какая сумма лежит на его личном счету в банке. "Тысяч пять-шесть американских денег должно быть. А где взять остальные?" Засунув руку в карман, он нащупал брелок от своего фольксвагена.
– Деньги будут, где и когда я смогу их вам передать?
– Ну, что вы, Иван Сергеевич, – рассмеялся Астахов. – Кто же в наше время с такой суммой гуляет по городу? Я на ваш телефон сброшу счет в банке, который находится на лазурном берегу очень красивого города. Только вы с этим не затягивайте, пожалуйста. Как говорил дядюшка Форд: "Ничто так не повышает производительность труда, как вовремя выданная зарплата".
Попрощавшись, адвокат направился в сторону площадки, где стояло несколько автомобилей.
– Да, чуть не забыл, – Астахов остановился у фонтана и повернулся в сторону Ивана. – Чтобы вы были уверены, что все прошло по плану и рокировка следователей состоялась, вам об этом по телефону сообщит сам Виталий.
"Любой каприз за ваши деньги", – усмехнулся Иван, но вслух ничего не сказал.
Весь день он потратил на продажу своей машины и беганину по банкам. И если с первым делом он справился довольно быстро – перекупщики за предложенную им цену вмиг выкупили его относительно новый фольксваген, то с банковской системой Украины пришлось побороться. Правильно люди говорят: "Деньги в банк отдать легко – забрать трудно". Он догадывался, что это будет непросто, но чтобы настолько… После трех часов изматывающих переговоров с управляющим персоналом банка он понял, что своих денег в ближайшее время ему не видать. "Ну, что ж, придется просить оставшуюся сумму у Яузе", – с этими мыслям уставший Черепанов присел за столик в операционном зале банка.
– Что, брат, воюешь за свои "нажитые непосильным трудом" капиталы? – раздался над его ухом незнакомый голос. Резко повернувшись, Черепанов хотел уже послать подвернувшегося под плохое настроение любопытного "братишку", но, увидев перед собой солидного, одетого в костюм-тройку и дорогую сорочку мужчину, сдержался.
– А хотите, я дам совет, как решить все ваши финансовые проблемы в этом уважаемом учреждении? – мужчина говорил ненавязчиво, и как бы ни к кому конкретно не обращаясь. – Только это будет стоить денег. В вашем случае это будет десять процентов от суммы вклада, который вы получите ровно через час.
"Боже, в какой стране мы живем!?" – подумал Иван, понимая, что другого способа получить свои деньги у него просто нет.
Ближе к вечеру, перечислив на указанный Астаховым счет деньги, Черепанов сел в маршрутку и направился в пригород Киева, где находился особняк Яузе. У него не было другого выхода. В столицу он приехал, что называется, "налегке", а после сегодняшнего дня остался вообще без копейки в кармане. Рассчитавшись со своим "консультантом" в банке, Черепанов положил в бумажник что-то около трехсот долларов. "Дней на пять в Киеве и на билет до Лугани хватит, а там видно будет. Живы будем – не помрем", – вспомнил Черепанов любимую поговорку своего отца. Он с любопытством смотрел в окно маршрутки, пытаясь вспомнить, когда в последний раз пользовался общественным транспортом.
За окном мелькали красивые современные дома с большими приусадебными участками – мода жить за городом коснулась и украинцев. Понятное дело – не всех. Вот за окном мелькнул пожилой мужчина, который усердно нажимал на педали старенького велосипеда, к раме которого была привязана коса. А вот две пожилые женщины, не обращая никакого внимания на проносившиеся мимо машины, пытались перевести через дорогу испуганную корову. Стайка детворы со школьными ранцами за плечами возвращалась из школы. Еще вчера все они жили в селе и в Киев ездили только раз в неделю за продуктами. А сегодня стали частью этого города. Ветер перемен ворвался в их жизнь буквально за считанные годы. Вместо разбитой брусчатки появился чуть ли не немецкий автобан, вместо скрипучих телег – мерседесы и лексусы. Там, где раньше был выгон для коров – вырос шестиметровый забор, за которым спрятался домик бывшего президента, правее – усадьба нынешнего премьера, левее – почти дворец известного в стране борца за социальную справедливость и всеобщее равенство. Так, размышляя о превратностях судьбы, незаметно для себя Черепанов добрался к дому бессменного лидера шахтерского края Яузе.
"Роберт Карлович просил вас зайти, как только вы вернетесь, – передал просьбу хозяина один из его охранников. – Он ждет вас в кабинете". Но перед тем, как идти к своему старому знакомому, Иван решил все-таки принять душ – после сегодняшних приключений в банке и поездки в переполненной маршрутке это было как нельзя кстати.
В кабинет Яузе он вошел с еще мокрыми волосами. Бросив взгляд в его сторону, Роберт Карлович попросил немного подождать – он просматривал какие-то документы, подписывая одни и откладывая на край стола другие. Черепанов с интересом огляделся. В кабинете было много альбомов – большая часть из них была в глянцевых подарочных обложках, и только на одной полке Иван заметил с десяток книг с потрескавшимися корешками и пожелтевшими от времени страницами. Это были издания по технической механике и технологии машиностроения, которые напоминали, что их хозяин был когда-то инженером-конструктором. И, как говорят его сверстники – толковым инженером. А теперь рядом с этими книгами висел портрет Яузе в полный рост, на котором он был изображен со всеми своими регалиями. В глаза Ивану бросились две золотые звезды – одна Героя Украины, другая – Героя Труда.
– Что, Иван Сергеевич, считаешь мои побрякушки? – Яузе подошел и стал за спиной Черепанова. – Да, было время… Вы можете мне не поверить, но самые счастливые годы моей жизни были там – в далеких семидесятых, когда я работал в конструкторском бюро завода. А самой большой наградой для меня был мой завод, первый кирпич в фундамент которого закладывал именно я. Кстати, как он там?
Яузе интересовался судьбой предприятия, но его вопрос прозвучал так, как будто речь шла о живом человеке.
– Плохо, Роберт Карлович, – честно признался Черепанов. – Из России заказы прекратились, а из обещанной Европы и не начинались. Сначала ваши заводчане перешли на четырехдневный график работы, потом на двух, ну, а последние полгода проходная и вовсе стоит закрытая.
Какое-то время Яузе стоял за спиной Ивана, не проронив ни слова. Затем Черепанов услышал шаркающие шаги. Повернувшись, он увидел перед собой старого человека, который, взявшись рукой за левую половину груди, тяжело опустился в кресло.
– Суки безмозглые, просрали страну, – выдавил он из себя. – И эта сволочь, как последняя крыса, спрятался в своей норе и смотрит, как теперь здесь народ кровью харкает.
Достав из внутреннего кармана маленькую таблетку, Роберт Карлович положил ее под язык и закрыл глаза.
– Вам плохо? Может лучше врача пригласить? – предложил Иван, уже пожалев, что рассказал старику о судьбе его завода.
В ответ Яузе качнул головой, откинулся на спинку кресла и, открыв глаза, грустно улыбнулся:
– К сожалению, Иван Сергеевич, старость не сможет вылечить ни один врач. Ну, да хватит об этом, давайте лучше поговорим о вас.
Черепанов удивленно вскинул брови, а Яузе продолжил:
– Мы друг друга знаем давно, и хоть вы на какое-то время выпали из моего поля зрения, я рад видеть вас таким же, как и двадцать лет назад – дерзким, решительным и уверенным в себе человеком. Мне такие люди нужны – пойдете ко мне в помощники?
Иван не ожидал такого продолжения разговора, но своего удивления ничем не выдал. Присев напротив Яузе, спросил:
– Ну, и в чем же я буду вам помогать?
– Вы, Иван Сергеевич, знаете, как меня за глаза называют в парламенте? – видно было, что приступ прошел, и в голосе Роберта Карловича вновь появились властные нотки. – Старый лис. Я не обижаюсь, потому что так оно и есть. Событие только назревает, а я уже об этом знаю. И вот что я вам скажу – война в Донбассе уже закончилась. Эти перестрелки, о которых нам сообщают из телевизора каждый день, не что иное, как пар, который нужно периодически выпускать как с одной стороны конфликта, так и с другой. А как вы хотели? Дать мужикам в руки оружие, посадить их на долгие месяцы в окопы друг напротив друга и думать, что они ни разу не выстрелят? Как бы не так! Законы природы еще никто не смог отменить. Но я отвлекся…
Роберт Карлович встал и, обойдя большой письменный стол, остановился напротив Ивана.
– Хотят они этого или не хотят, но Штаты заставят их провести в Донбассе выборы. И чует мое сердце, это должно произойти в самое ближайшее время. И вот я подумал, Иван Сергеевич, а почему бы мне, как в старые добрые времена, не выставить свою кандидатуру от моего родного округа в Луганске? Думаю, что народ меня еще там не забыл.
Яузе бросил испытывающий взгляд в сторону Ивана, но тот продолжал сидеть с непроницаемым лицом.
– Умные люди только думают о предстоящих выборах, а мудрые – уже начали избирательную кампанию. Короче, Иван Сергеевич, я предлагаю вам, как в старые добрые времена, стать в Луганске моим доверенным. Ситуацию там вы знаете не понаслышке, авторитетом пользуетесь как на одной стороне, так и на другой. Вам и карты в руки. Скажу больше – я уже старый человек, еще годик-другой и пойду, как у нас говорится, на заслуженный отдых. Но помирать в обозримом будущем я не собираюсь, и мне будет нужен свой человек в Раде. Вот вы и будете таким человеком. Что скажете?
Иван с трудом выдержал взгляд "старого лиса". Предложение было настолько неожиданным, что вначале он даже растерялся. "Ну, что же ты, Ваня? Соглашайся. Ты же сам этого когда-то хотел", – промелькнуло у него в голове. Усмехнувшись своим мыслям, ответил:
– Спасибо, Роберт Карлович, за доверие, но предложение настолько неожиданное, что мне нужно подумать.
Ответ Ивана явно не понравился Яузе – не привык Роберт Карлович, чтобы ему хоть в чем-то отказывали.
– Ну, что же, Иван Сергеевич, я вас услышал, – хозяин кабинета вернулся в свое кресло и снова уткнулся в бумаги, всем своим видом показывая, что разговор закончен.
Следующий день прошел в ожидании новостей от Виталия. По привычке встав рано, Иван решил немного размяться. Всегда друживший со спортом, он уже и забыл, когда делал это в последний раз. Выйдя на ступеньки дома, он с удовольствием сделал глубокий вдох и побежал в сторону видневшейся невдалеке глади озера.
Помещение, в котором проживал "избранник Донбасса", домом выглядело только со стороны. Спроектированное специалистом, наверняка знакомым с японской архитектурой, здание состояло из нескольких комплексов, плавно переходящих друг в друга. И никаких так горячо любимых в последнее время этажей, колонн и башенок. Поэтому тот, кто смотрит на такой дом со стороны – видит только его небольшую часть, в то время как остальные сотни квадратных метров искусно спрятаны от посторонних глаз.
Роберта Карловича Иван заметил еще издалека – тот не спеша плыл к берегу, где его ожидал один из охранников с полотенцем и халатом в руках. "Во дед дает", – с завистью подумал Иван и, чтобы не беспокоить старика, свернул на ближайшую тропинку.