Взял два буклета, озаглавленные "ДОКУМЕНТАЦИЯ ПО ОПИСАНИЮ". Прежде вблизи никогда не видел, но знал, что они собой представляют. Лошадиные паспорта. Так, кажется, их называют, и каждая скаковая лошадь, участница соревнований, должна иметь такой паспорт. Там приводилось детальное описание всех примет лошади и ее масти. И лошадь, выставленная на скачки, должна полностью соответствовать этому описанию, чтоб можно было убедиться, что вместо нее не бежит какая-нибудь другая. В прежние времена недобросовестные тренеры иногда выставляли "рингера" вместо официально заявленной лошади. И "рингер" этот был намного лучше официальной лошадки, а потому и соотношение стартовых расценок куда более выгодным. Подобного рода мошенничество позволяло сорвать большой куш, но с появлением подробных лошадиных паспортов прекратилось.
Передо мной лежали две копии, не оригиналы, их никогда бы не приняли на скачках в качестве официального документа. Я просмотрел их, но не нашел ничего необычного.
Затем я взял уже "человеческий" паспорт на имя Виллема Ван Бюрена из Южной Африки и посмотрел на фотографию. Это определенно был не тот человек, с которым я столкнулся в Суссекс-Гардене, потому как лицо, смотревшее на меня со снимка, принадлежало отцу. Очевидно, он просто использовал имя Ван Бюрен при регистрации в гостинице "Ройял Соверен".
Возможно, у меня где-нибудь в Кейптауне или Йоханнесбурге есть еще сестры или братья?
Меня также заинтриговал пакетик с камнями, похожими на рисовые зернышки. Я достал один и раскатал между указательным и большим пальцем. На самом деле он был побольше рисового зерна, примерно сантиметр в длину и около трех миллиметров в диаметре. Я поднес его к свету, но лампочки не увидел, стекляшка оказалась не прозрачной. Я даже потряс ее у уха - никаких звуков она не издавала.
Кому и зачем понадобилось так тщательно прятать несколько осколков матового стекла? Ничего такого особенного я в них не находил.
Тогда я взял испачканный в кетчупе нож и нажал лезвием на зернышко. Оно тут же раскрошилось на мельчайшие кусочки. И только теперь я увидел, что сделано зернышко не из сплошного стекла, но представляет, вернее, представляло собой цилиндр со спрятанной внутри микросхемой.
Я тупо смотрел на оставшиеся в пакете девять зернышек. Никаких внешних соединений или отверстий для них не наблюдалось. Придется спросить все того же Луку. Уж кто-кто, а он должен точно знать, для чего они предназначены. Я аккуратно ссыпал осколки в пакетик и положил его на стол.
Ну и затем, конечно, деньги.
Что мне с ними делать?
"Я должен пойти и отдать их инспектору Льювелину, - сказал себе я. - Но как? Он наверняка воспримет это крайне недоброжелательно, разозлится, что я не рассказал ему о багаже отца раньше. Может даже обвинить меня в причастности к убийству".
Я уже начал жалеть о том, что не рассказал ему о маленьком обшарпанном отеле в Суссекс-Гарденс. Это значительно упростило бы дело, и мне не пришлось бы рисковать жизнью. До сих пор прошибал холодный пот при одной только мысли о том, что могло произойти, узнай меня этот тип.
Так что же делать?
Я решил, что утро вечера мудреней, и лег спать.
В пятницу в Аскот пришел западный циклон с Атлантики и понизил температуру сразу градусов на десять. Хотите верьте, хотите нет, но именно в этот день я решил надеть не толстый и теплый пиджак, а тоненький, невесомый блейзер без подкладки. Укрылся от дождя под большим желтым зонтом с надписью "ДОВЕРЯЙ ТЕДДИ ТЭЛБОТУ", стоял и дрожал на ветру.
- Удачная была вечеринка? - спросил я Луку и Бетси.
Раскладывая и монтируя оборудование, оба они вели себя как-то необычно тихо.
- Супер, - не слишком убедительно произнесла Бетси.
- Вчерашняя? - решил уточнить я.
- Нормальная, - ответила она.
- Ну и отлично, - заметил я. - Хорошая вечеринка заканчивается поздно ночью.
- Да. Но можно было обойтись без сломанных ворот и полиции, - сказала она.
- Полиции?
- Моя тетя вызвала полицию, - сердито буркнула она.
- Но зачем? - недоумевал я.
- В дом заявилось около сотни незваных гостей, - пояснила она. - Туда, где проходила вечеринка.
- Полных отморозков, - с горечью произнес Лука. Прежде я никогда не видел его в таком подавленном состоянии. - И сестра твоя дура. Изгадила свой день рождения.
- Ничего она не гадила! - так и вспыхнула Бетси.
Я уже пожалел, что спросил.
- А как, скажи, это называется, приглашать гостей на вечеринку через "Фейсбук"? - спросил он. - Неудивительно, что явилась целая толпа чудил и разгромила все вокруг.
- И от тебя тоже большого толка не было, - холодно заметила Бетси.
- Это ты о чем? - сердито спросил Лука.
- Послушайте, - вмешался я. - Уже жалею, что спросил об этом. Успокойтесь, вы оба! Нам надо работать.
Оба они умолкли, но язык тела говорил громче и выразительней слов, и незаконченный спор продолжался и был страшно далек от эпизода, свидетелем которого мне довелось стать во вторник, когда эта парочка влюбленных мирно шла рука об руку к бару.
"О господи, - подумал я. - Сегодня слово "похолодание" можно отнести не только к погоде".
Время шло, но оживления, царившего здесь вчера, не наблюдалось. Немногим игрокам хотелось бежать к нам под проливным дождем, чтоб сделать ставки. Они предпочли остаться в уютных и теплых барах и ресторанах и делали ставки через представителей тотализатора, которые сами подходили к ним, а не наоборот.
Мне же по правилам ипподрома разрешалось делать бизнес, за приличную плату, разумеется, только на своем месте. И я не мог ошиваться по барам и ресторанам, уговаривая посетителей расстаться со своими деньгами, пока они сидели за столиками, ели ленч или пили шампанское.
Сегодня не было отключений Интернета, не вырубались мобильники, не происходило резких скачков в соотношении расценок в последнюю минуту перед забегами. Все было предсказуемо, а потому скучно. Фавориты выиграли три из шести забегов, пара аутсайдеров принесла нам, букмекерам, небольшое вознаграждение.
В целом то был ничем не примечательный день. Если не считать охлаждения отношений между моими помощниками, единственным запоминающимся моментом стало присутствие огромного штата технических сотрудников от интернет-провайдеров и мобильных средств связи, которые стояли и напрасно ждали очередного коллапса своих систем. Очевидно, устроивший вчерашнюю передрягу умник затаился.
- Враги желают, чтоб я их подбросил? - спросил я, пока мы в полном молчании упаковывали оборудование. Они не ответили. - Ради бога, - воскликнул я, - вы что, и дальше собираетесь играть в эти дурацкие игры?
Тут на лице Луки промелькнула улыбка. И почти тотчас же исчезла.
- Автобус Тедди Тэлбота отправляется в Хай-Вайкомб через пять минут, и никто не собирается вас ждать, - сказал я.
Ответом мне по-прежнему было молчание.
- В таком случае следует понимать, что завтра вас здесь не будет, так, что ли? - спросил я, пока мы толкали тележку к автостоянке. Грабителей в поле зрения не наблюдалось. Даже их спугнул дождь.
Суббота на Королевских скачках в Аскоте должна была стать самым напряженным и интересным днем.
- Я приду, - сказал Лука.
Я выжидательно уставился на Бетси.
- Ладно, - проворчала она. - Я тоже буду.
- Вот и славно, - заметил я. - И я могу рассчитывать на потепление в международной обстановке?
Ответа от них не последовало.
Мне порядком надоело все это.
- Хорошо, - сказал я. - Новое правило номер один. Молчунов не подвозим.
- Извини, - сказал Лука.
- Нет проблем.
- Я не тебе, Нед, - раздраженно заметил он. - Я хотел извиниться перед Бетси. - И он обернулся к ней.
- О… - протянула она и разрыдалась.
И влюбленные заключили друг друга в объятия и так и стояли обнявшись под проливным дождем, промокшие, но счастливые. Просто сцена из мелодрамы.
- Ради бога, - снова взмолился я. - Залезайте скорее в машину, голубки. На заднее сиденье, и поехали.
Я был благодарен Луке за то, что он разместился не сзади с Бетси, а рядом со мной. Не думаю, что смог бы вынести это воркование на всем пути до Хай-Вайкомб.
- Как думаешь, что это такое? - спросил я и протянул Луке черный пластиковый предмет, напоминавший пульт дистанционного управления, который утром положил в карман дверцы "Вольво".
Он вертел прибор в пальцах. Потом открыл отделение для батарейки.
- Вот, - сказал я и передал ему упаковку батареек, которую приобрел по дороге в Аскот.
Он вставил батарейку в отделение, в верхнем правом углу тут же замигал красный огонек, затем стал жать на кнопки - словом, проделал те же манипуляции, что и я вчера ночью.
- Огонек горит дольше, если нажать на кнопку "enter", - сказал ему я. Он нажал, так и вышло. - Что это, пульт дистанционного управления? Но только для чего?
- Не знаю, - сказал Лука и снова завертел приборчик в пальцах. - Ясно, что не для телевизора или радио, потому как нет контроля громкости. Может, им открывают дверь в гараж, что-то в этом роде?
- Но тогда зачем эти кнопки с цифрами? - спросил я. - Ведь гаражную дверь можно открыть нажатием на одну кнопку.
- А может, там кодовый замок? - предположил он. - Может, надо набрать 1066 или какое-то другое число и только тогда дверь откроется?
- Да, возможно, - кивнул я. - А как насчет этого? - и протянул Луке маленький пакетик с девятью "рисовыми зернышками" и осколками одного, раздавленного.
Он высыпал эти крохотные предметы на ладонь, потом взял один, разломанный, покатал его между указательным и большим пальцем.
- Судя по всему, этот выглядел как остальные до тех пор, пока ты на него не наступил?
- Вообще-то я использовал нож, - сказал я. - И да, именно так он и выглядел. Они хрупкие, сломать ничего не стоит.
- Очевидно, что электроника, - протянул Лука.
- Даже я это понимаю, - с сарказмом заметил я. - Но для чего предназначены эти штуковины? У них нет ни входа для подсоединения, ничего такого. К тому же известно, что стекло электричество не проводит. Так как же они работают?
- К тому же уж очень маленькие, чтоб можно было вставить батарейку, - сказал Лука.
- Ну и как тогда они работают? - повторил я вопрос.
- Если б знал, для чего предназначены, тогда б ответил, как работают. - Он продолжал рассматривать "зернышки" с миниатюрным контуром внутри. - Пассивная электроника, - тихо пробормотал Лука.
- Что? - спросил я.
- Пассивная электроника, - повторил он.
- И куда их положено вставлять?
Он рассмеялся:
- Устройства без усиления. Их еще называют пассивными электронными компонентами. Или пассивными устройствами.
- И что? - Я по-прежнему пребывал в недоумении.
- Усиление обеспечивают транзисторы, - сказал Лука. - Их можно использовать для усиления сигнала, ну, например, голоса говорящего по радио. Сигнал, поступающий в эфир, очень и очень слаб, и, проще говоря, его можно усилить серией транзисторов, чтоб можно было слышать слова и музыку.
- Чем громче звук, тем больше усиление? - спросил я.
- Именно, - кивнул Лука. - Но транзисторам нужен источник энергии. Они, чтобы работать, или должны иметь батарейку, или же подсоединяться к сети. А у этой малютки транзисторов быть не может. - И он продемонстрировал крохотный электрический контур, изъятый из сломанного цилиндра.
- Пассивная электроника, - пробормотал я.
- Ты меня правильно понял, - улыбнулся Лука.
- О чем это вы там шепчетесь? - спросила Бетси с заднего сиденья.
- Да вот об этом. - И Лука протянул ей одно из целых "зернышек".
- О, а я знаю, что это такое, - заметила она.
- Что? - в один голос воскликнули мы с Лукой.
- Это чип для собак, - ответила она. - Точно такой же мы воткнули в нашего ирландского сеттера в прошлом году.
- И как же они работают? - бросил я через плечо.
- Они предназначены для идентификации. Этот приборчик вводится под кожу с помощью шприца. И нашей собаке его ввели, когда мама с папой собрались взять ее с собой во Францию, чтоб не проходить все эти нудные процедуры на контроле. Таможня просто сканирует пса, убеждаясь, что это тот самый, что заявлен в документах, со всеми положенными прививками и прочее.
- Как лошадей, - сказал я.
- Что? - удивился Лука.
- Лошадям тоже их ставят, - пояснил я. - Убедиться, что они действительно те самые, о которых говорит владелец. Сейчас всем вводят такие чипы, иначе лошадь нельзя выставлять на скачки. Читал об этом в "Рейсинг Пост" сто лет тому назад. Вот только не знал, как выглядят эти самые чипы. Мне почему-то казалось, они должны быть больше, прямоугольными и плоскими.
Лука вновь взглянул на миниатюрный контур.
- Пассивный кри-контур, - сказал он. - А эта маленькая спиралька, должно быть, антенна.
- Верю тебе на слово, - сказал я. - Особенно если объяснишь, что такое кри и с чем его едят.
- Контур радиочастотной идентификации, или К-Р-Ч-И, произносится, как "кри", - медленно, словно втолковывая ребенку, произнес он. - Настраиваешь сканер на частоты радиоволны. Волна улавливается вот этой маленькой антенной, обеспечивая тем самым достаточно энергии для контура, чтоб можно было считать идентификационный номер.
- Сложно все это, - вздохнул я.
- Да нет, ничего сложного, - ответил Лука. - Где их только не используют. Эти штучки в магазинах, прикрепленные к вещам, чтобы ты не смог вынести их, не заплатив, в них тоже есть кри. Иногда похожи на ярлыки, а сканеры находятся в таких высоких вертикальных штуковинах у дверей, через которые надо пройти. Ну и еще в карточках на вход в метро и автобусы в Лондоне. Подносишь такую карточку к сканеру, он считывает информацию, убеждается, что денег у тебя на поездку достаточно. Хоть и маленькие, а умные, чертяки.
- Да уж, - буркнул я.
- Хотя не все приветствуют их использование, - продолжил он. - Некоторые называют их чипами-шпионами, потому как за перемещением человека можно проследить без его ведома. Только представь, скоро они будут буквально везде. Вместо штрихкодов. Супермаркеты уже экспериментируют с ними на кассах. Ты только проходишь мимо сканера, и все автоматически подсчитывается и проверяется, и не надо вынимать покупки из тележки. Настанет день, и твою кредитную карточку тоже будут сканировать таким же образом, и общую сумму денег, снимаемых с твоего банковского счета, а тебе ничего не придется делать, кроме как подвезти покупки к машине на тележке, загрузить и спокойно ехать себе дальше.
- Поразительно, - заметил я.
- Да. Но есть и отрицательные моменты. Теоретически те же самые кри могут сообщить копам, нарушал ли ты скоростной режим при возвращении из магазина.
- Ну уж это вряд ли, - усомнился я.
- Еще как могут, - сказал Лука. - Во многих местах в машинах уже используют такие чипы, чтоб оплатить проезд по платной дороге или мосту, к примеру, на Е-Зет в Нью-Йорке, где электронный пропуск крепится на лобовое стекло. Им всего-то и остается, что вычислить твою среднюю скорость на пути следования из пункта А в пункт Б и выписать тебе штрафную квитанцию, если ехал слишком быстро. Большой Брат должен наблюдать за тобой, и если даже сейчас этого нет, то скоро будет.
- Откуда ты так много знаешь об этих самых чипах? - спросил я.
- Изучал в колледже, читал разные журналы по электронике, - ответил Лука. - Просто раньше не доводилось видеть такие маленькие. - И он снова принялся разглядывать стеклянное зернышко.
"Интересно, почему у отца в рюкзаке оказалось целых десять таких устройств? - подумал я. - Возможно, они имеют какое-то отношение к копиям лошадиных паспортов".
- А может, та черная штуковина и есть сканер? - предположил я.
Лука поднес его к чипу, нажал на кнопку. Красный огонек вспыхнул ненадолго, затем выключился, как и прежде.
- Сомневаюсь, потому как здесь вроде бы нет считывающего устройства, - сказал Лука. - Могу, если хочешь, поспрашивать ребят из клуба любителей электроники.
- Клуба любителей электроники? - удивился я.
- Да. Туда в основном ходят подростки. Делают всяких там роботов, радиоуправляемые машинки и прочее. Собираются по пятницам в местном молодежном клубе, в Вайкомб. Я иногда прихожу, помогаю им.
"Отдать ему это загадочное устройство или нет? - раздумывал я. - А может, лучше передать в полицию вместе с деньгами?"
- Ладно, - сказал я. - Поспрашивай в клубе, может, кто и знает, что это такое. И захвати стеклянные зернышки, вдруг они как-то связаны.
- Сделаем, - с улыбкой сказал Лука. - Там любят интересные задачки. А можно их распатронить?
- Ну, наверное, - ответил я. - Но только чтоб вернули в собранном виде.
- Сделаем, - повторил он. - Тогда заберу их прямо сегодня. А завтра с утра дам знать, если что выясним.
Я высадил Луку и Бетси в Хай-Вайкомб, а сам поехал проведать бабушку.
Ее комната в доме престарелых в Варвике являла собой микрокосм моих детских воспоминаний. На стене над кроватью висела акварель девятнадцатого века с изображением мальчика, кормящего цыплят, прежде она занимала почетное место в гостиной, над камином. На старинном сундуке, который раньше стоял в спальне дедушки и бабушки, выстроились в ряд фотографии в серебряных рамочках, фарфоровые горшочки и прочие мелочи. На стене гобелен с изображением королевы в коронационном наряде, тоже в раме, соседствовал с расписанной от руки тарелочкой, которую я подарил им на рубиновую свадьбу.
Каждый предмет был так знаком. Вот только бабушку я не узнавал. Для меня она была незнакомкой, как и я для нее.
- Привет, ба, - сказал я. Наклонился и поцеловал ее в лоб.
Она подняла на меня глаза, на миг в них, как показалось, промелькнуло узнавание, и промолчала. Медсестра говорила, что иногда она могла болтать целыми днями, а потом вдруг замолкала и не произносила ни слова. Сам я вот уже несколько недель не слышал ее голоса.
- Как себя чувствуешь? - спросил я. - Смотрела скачки по телевизору? И королеву?
Ответа не последовало, как и признака того, что она понимает. Ясно, что сегодня не ее день.
Принять решение поместить ее в дом престарелых было одновременно и трудно, и легко. Я понимал, видел, что она теряет память, но приписывал это возрасту. Один раз со мной связались из полиции, сообщили, что нашли ее блуждающей по улицам в розовой ночной рубашке и домашних тапочках. Они отвезли ее в больницу. И вот после всех анализов и визитов к невропатологам предварительный диагноз подтвердился - болезнь Альцгеймера. Софи решила снять с себя всю ответственность по уходу, что и понятно - у нее было полно своих проблем. Я нанял сиделку с проживанием, чтоб присматривала за бабушкой в ее собственном доме. Мне страшно не хотелось отдавать ее в дом престарелых, полный старух и стариков, которые весь день просиживают в большой комнате и смотрят в пол.
Как-то раз мне пришлось провести с ней весь вечер, и она страшно возбудилась и разволновалась. Похоже, она не понимала, кто я такой, и непрерывно обвиняла в том, что я украл ее обручальное кольцо. Мне было еще тяжелей, чем ей, но больше всего была огорчена сиделка.