- А никто и не спорит, но я за все заплатила.
Я слегка приподнялась и взяла Галину за руку:
- Спасибо. Я не знаю, как буду с тобой рассчитываться. Ты столько для меня делаешь.
Галя поцеловала мою руку и положила ее в свою ладонь. А затем мы долго разговаривали. Я подробно рассказала про Динину смерть и про то, что дома она будет считаться без вести пропавшей. А еще про то, что она сказала мне перед смертью - наших детей никто не будет усыновлять, их продадут на органы.
Галя почесала в затылке и покрылась багряным румянцем.
- Вот это ты вляпалась! Получается, что никакой десятки баксов ты бы не получила?
- Получается так.
Ребенка продают на органы, а тебя отправляют на тот свет, как ненужного свидетеля. Страшно подумать, сколько таких дурочек попалось на эту удочку.
- Господи, ума не приложу, каким образом мне выехать домой и вывезти дочь. - Я была близка к истерике. - У меня нет денег. Ни цента.
- Будем думать. Я тоже заметно подрастратилась с твоими родами. Я эти баксы откладывала на кое-какую пластику. Ты же тут лежишь конспиративно, понимаешь? Один день стоит тысячу долларов.
- Сколько?!
- Штука баксов в день.
Я буквально онемела.
- Завтра оклемаешься и поедешь ко мне, а то я эту клинику не потяну.
- Как ты думаешь, невеста Льва не расскажет ему о моем местонахождении? - осторожно спросила я.
- Думаю, нет, - ответила Галина.
- Ты так уверена…
- Ничего. Завтра мы отсюда уедем. Считай, что наш след затеряется, хрен кто нас найдет. Ты как дочку-то назовешь?
- Дина.
- Красивое имя, А самое главное, что ты называешь свою дочь в честь нашей подруга. Пусть земля ей будет пухом. А отчество какое?
- Александровна.
- Ее отца Сашей зовут?
- Саша. Он живет в Москве на улице Академика Скрябина. Ты случайно не знаешь, где такая улица?
- Слышала. Где-то в юго-восточном округе.
- А кто был этот Скрябин?
- Да Бог его знает, - пожала плечами Галина. - А дочка на отца-то похожа?
- Как две капли воды, - сказала я и заплакала.
- Ты что плачешь?
- Сама не знаю.
- Папка у вас хороший?
- Очень.
- А кто он?
- И сама не знаю. Ни фамилии, ни чем занимается. Я вообще про него ничего не знаю. Я только знаю, что он очень хороший. Надежный, понимаешь?
- Понимаю, - растерянно согласилась Галина и решила не продолжать этот странный разговор.
Опершись на спинку кровати, я скрестила руки на животе и по-детски рассмеялась:
- Живота нет. Только складка осталась. Я теперь на енота похожа.
- Пройдет через пару месяцев.
- Господи, Галька, я же тебе столько денег должна!
- Ничего ты мне не должна, - покраснела Галина и посмотрела на меня таким взглядом, каким никогда не посмотрит женщина.
Я сделала вид, что не поняла значения этого взгляда.
- Галя, я знаю, где взять деньги, - очень серьезно сказала я.
Она подняла голову, заметно напряглась, сощурив при этом глаза:
- И где же?
- В лесу у мотеля. На том месте, где ты меня нашла.
Я рассказала ей про то, что услышала от своего так называемого гида. Выслушав мой рассказ, Галя запыхтела и покачала головой.
- Теперь мне все ясно. А то я ничего не могла понять. Ты копаешь, а этот придурок направил на тебя пистолет… Оказывается, вот в чем дело. Только туда теперь опасно соваться. Лев может там пошерстить.
- А может, и нет. Признаться честно, думаю, он и сам не понял, какого черта я там копала.
- Ты так думаешь?
- Я просто уверена. А насчет стукачки это его догадки, не более. Если он не решится там копать, нам можно будет попробовать сделать это самим.
Галина схватилась за голову и расхохоталась.
- Галя, ты что? - не поняла я.
- Ничего, - не переставала смеяться она.
- Разве я сказала что-то смешное?
- Нет. Просто я подумала о том, что ты сумасшедшая…
- Я сумасшедшая?
- Ну конечно!
- С чего ты взяла?
- Только ненормальная баба накануне родов могла попереться в темный лес выкапывать труп. Ты хоть представляла, как бы все это выглядело?
- Представляла. Очень даже обыкновенно.
- А ты не подумала о том, что могла свалиться в эту могилу и начать рожать?
- Не подумала, - обиделась я.
- Ну точно, сумасшедшая, - немного успокоилась Галина.
- От сумасшедшей слышу. Молено подумать, у меня был какой-то другой выход. Это был единственный способ раздобыть деньги.
Галина поправила волосы.
- Извини, ради Бога. Наверно, это просто истерика. Я очень сильно за тебя переживаю.
- Спасибо. За меня уже тысячу лет никто не переживал.
Я зашмыгала носом и была готова снова расплакаться.
- Знаешь, мне бы только домой добраться, - неожиданно для себя самой начала я. - Только бы добраться. Я была плохой беременной бабой, поступила по-скотски, решив продать своего ребенка, но я буду самой нежной, самой любящей и самой преданной матерью. Это я тебе обещаю. Я как увидела свою маленькую доченьку, услышала ее крик, так была готова провалиться сквозь землю от того, что хотела сотворить со своим чадом. Нет и может быть таких обстоятельств, которые бы нас заставляли торговать детьми. Нет, и никогда не будет! Нельзя отказываться от собственного ребенка. Никогда нельзя. Только кукушки отказываются от своих птенцов и подбрасывают их другим. Но они-то делают это безвозмездно… Господи, как же нас дурят. Как же сильно нас дурят!.. Ладно, я сволочь, хотела получить деньги за то, за что денег не получают, и продать то, что вообще никогда не продается… Но люди, сделавшие это своим бизнесом, откуда они берутся? Я вот сейчас лежу и думаю, какая же я дура была. Прочитала объявление в газете, поехала в незнакомую фирму торговать своим собственным ребенком. Мне сейчас будто пелену с глаз сняли. Сотрудники этой фирмы уверяли, что я совершаю благородный поступок, что я решилась на самый лучший шаг в своей жизни, что я смогу дать своему ребенку блестящее будущее, обеспеченную семью и свободную страну, живущую по законам настоящей демократии. Мне клялись в том, что я посмотрю Америку, наберусь здоровья, буду рожать в самой лучшей клинике. Вернусь, в суд подам на эту гребаную газету. Это же людей с толку сбивать! У меня это объявление до сих пор перед глазами стоит: "Если вы беременны и у вас нет финансов для того, чтобы родить, воспитать и поставить вашего ребенка на ноги, но при этом у вас отменное здоровье, нет никаких патологий и вы не злоупотребляете вредными привычками, бездетная, обеспеченная американская семья пригласит вас к себе в гости для того, чтобы родить для них ребенка за солидное вознаграждение". Они все хитро делают. Даже контактного телефона нет. Мол, пишите письма на наш почтовый ящик и оставляйте свои телефоны и адреса. Вам обязательно ответят. Это только потом, уже при оформлении документов я узнала телефон так называемой фирмы и местонахождение ее офиса. Он располагался в обычной квартире. Знаешь, ведь мне теперь кажется, что если даже эти изверги оказались бы почестнее и в самом деле отдавали бы детей в обеспеченные семьи, все равно ни одна нормальная мать не смогла бы со своим ребенком расстаться. Ведь это такая душевная рана! Можно и спиться, и на психотропные таблетки с горя подсесть, и в психушку попасть.
Я замолчала и виновато посмотрела на Галину. Моя спасительница думала о чем-то своем и, наверно, не слышала, что я говорила. Почувствовав мой настойчивый взгляд, она подняла свои беспокойные глаза, под которыми виднелись черные круги, и заметно побледнела.
- Галя, ты что?
- Да так. Прости.
- Я сказала что-то не то?
Ты сказала все правильно. Даже слишком правильно. Мы все в этой жизни делаем ошибки. И не имеет значения, маленькие они или большие Главное, вовремя их распознать и исправить. Нет и не бывает на свете человека, который не оступился хотя бы раз.
- А ты слышала, о чем я говорила?
- Конечно, слышала.
- Просто мне показалось, что ты думаешь о чем-то своем. В глубине души ты, конечно же, меня осуждаешь.
- Никого я не осуждаю.
- Осуждаешь. Ты, наверно, думаешь, что ошибки ошибками, а нормальная мать никогда не захочет продать свое дитя. Да, конечно, я не отрицаю, что решилась на этот шаг по собственному желанию, без принуждения. Возможно, мне нет прощения, а возможно, Бог прощает любого. Самый страшный момент во всей этой ситуации - это прозрение. Когда оно наступает, становится очень страшно. Ох, как же это страшно!
- Ладно, Оленька, успокойся. Самое страшное позади.
- Ты думаешь? Еще нужно умудриться вернуться на родину.
- Вернешься и еще будешь пить шампанское.
- Так уж и шампанское, - грустно усмехнулась я.
- Конечно, а почему бы и нет! Мы обязательно отметим рождение твоей дочери.
- Галя, а какое у нее будет гражданство? Российское или американское? У меня на нее даже никакой справки нет.
- Что-нибудь придумаем, - в который раз попыталась успокоить меня Галина. - Я поговорю с врачом. Может, он сделает какую-нибудь бумагу. Хотелось, чтобы у твоей дочери было американское гражданство, а уж если не получится, придется доказывать, что ты родила ее в России.
Я взглянула в окно и удивленно повела плечами.
- Уже темнеет. Сколько же я проспала?
- Сутки. Утром домой.
- Бог мой, я еще никогда в жизни не спала целые сутки.
- Зато выспалась.
Галина посмотрела на меня каким-то странным взглядом. Я уловила в нем нечто большее, чем обычная женская дружба.
- Галя, ты что? - запинаясь, спросила я и почувствовала, как залилась краской.
- Ольга, ты веришь в любовь с первого взгляда?
- Во что?
- В любовь с первого взгляда.
Я внутренне напряглась. Наши взгляды пересеклись. В Галининых глазах было столько мольбы и столько одиночества, нерастраченной любви… Она что-то прошептала и неловко кинулась в мою сторону. Я сидела, словно парализованная, боялась пошевелиться и не понимала, кто именно нуждается в моих чувствах, кто стоит передо мной на коленях - женщина или мужчина. Кто это, Геннадий или Галина?! Некто в женском обличье, скрывающий самую настоящую мужскую душу… Приподнявшись, Галина расстегнула пуговицы на моей ночной рубашке и принялась ласкать мою грудь. Ее язык оказался таким горячим, таким нежным, все мое тело покрылось мурашками. Неожиданно для себя самой я почувствовала, как по моим щекам потекли слезы. Галина остановилась, посмотрела на мое мокрое лицо, притянула его к себе и принялась слизывать с него слезинки. Она словно ловила мои слезинки своими губами и боялась пропустить хотя бы одну. Я плакала беззвучно, чувствовала к себе неподдельную жалость и гладила свою спасительницу по волосам. Я даже слышала, как стучит ее сердце. Оно стучало очень быстро и очень громко, но с большими перебоями. Наверное, исстрадалось. Я вновь посмотрела на свою подругу и увидела в ее взгляде столько всего… И от этого мне стало так тепло и так уютно, как бывало только в детстве.
Нежно поцеловав ее в губы, я начала благодарить ее за то тепло, которым она одарила меня. А затем я почувствовала ежесекундно нарастающее желанием плоти… Это было совсем другое, резко отличающееся от того, что испытывала с мужчинами. Это не было желанием мужчины, вернувшегося к женщине после охоты, который просто переполнен адреналином и желанием удовлетворить свой животный инстинкт. Никакого запаха пота, резкого одеколона, никакого постельного эгоизма… Это был совсем иной запах. Запах женщины… Запах неземной страсти и настоящей, совершенно бескорыстной нежности…
Никакого нелепого подчинения и слепого обожествления, а огромное ответное желание". Такое огромное, с которым я вряд ли смогу справиться. Я больше не могла ждать и сжала Галину в своих объятиях.
Как только Галина запустила руку между моих ног, я вскрикнула и прошептала, словно в бреду:
- Я еще не отошла после родов. Там кровь.
- Я знаю. Я просто поласкаю тебя рукой.
Я закрыла глаза и отдалась сильным, смелым, откровенным и безудержным ласкам. Временами я сильно кричала, временами смеялась, плакала, а временами просила повторить еще раз. Галина что-то шептала, но я не могла разобрать, что она говорит.
Глава 10
В ту ночь мне приснился сон. Темный, чужой лес, маленький мостик и раненый мужчина, издававший глухие стоны. Я пыталась восстановить в расплывшейся памяти его лицо и никак не могла это сделать. Но я была уверена, что узнала бы его среди тысячи. Я знала, что с этим чужим, но уже ставшим таким родным человеком у меня никогда не будет проблем. Нам будет хорошо вместе, с этим Александром, моим будущим мужем и названным отцом моего ребенка. Ничто не заменит его теплоту: ни шикарная квартира, ни самая дорогая машина, ни рестораны с отменной кухней, ни дорогие бутики с ультрамодной одеждой. Все потеряет свою ценность, если рядом не будет его. Он обязательно поймет, простит и пожалеет. А я положу свою голову на его колени и разревусь, потому что устала бороться с постоянной несправедливостью, бегать по замкнутому кругу. Я обрету настоящий покой. Он никогда не напомнит мне о моем прошлом. Он будет вести себя так, будто и не было этого прошлого, что оно его совершенно не беспокоит. Как и каждый мужчина, любящий женщину, он, конечно же, будет меня ревновать. Ревновать к тем, кто смотрит мне вслед и провожает восхищенным взглядом, но никогда, ни разу он не приревнует меня к моему прошлому. Ведь ни я, ни он не виноваты в том, что оно у меня было далеко не безоблачное. Он приложит все усилия для того, чтобы у меня было счастливое настоящее и, конечно же, будущее. А я сделаю все возможное, чтобы он никогда об этом не пожалел. Я всегда буду с ним, а не с прошлым.
Я проснулась и потерла глаза. На стуле, облокотившись о подоконник, мирно посапывала Галина. Она была похожа на маленькую спящую девочку. Нет, я ошибаюсь. Скорее, она мыла похожа на мальчика. Точно, на мальчика. И как же я сразу не поняла! Встав с кровати, я ощутила необычайную легкость оттого, что у меня больше не было живота. Я подошла к зеркалу. Странные противоречивые чувства охватили меня. Я смотрела и смотрела на свое лицо и не могла оторвать от него глаз. Я была другая, обновленная, будто рожденная заново. Только вот что-то случилось с глазами. Они погрустнели и заметно потускнели. Но ничего, это пройдет.
Я простила себя, откинула все плохое и улыбнулась своему отражению. В моей жизни появилась маленькая доченька. Все изменилось, а мое страшное заболевание с таким ужасным диагнозом, как отсутствие радости жизни, прошло. Теперь с появлением этого маленького чуда я смогу любить и быть любимой еще таким крохотным, но уже таким прекрасным человечком. Значит, я смогу радоваться каждому лучику солнца, каждой росинке, каждому цветочку и каждой капельке дождя. Теперь я не одна. Теперь нас двое. А если я когда-нибудь доеду до улицы Академика Скрябина, нас будет трое. Получается, что и мои силы увеличатся ровно в три раза. Я смогу справиться со всеми своими проблемами, а с теми, с которыми не смогу, просто научусь жить. Я прощу всех. И тех, кто причинил мне боль и страдание, и тех, кто отказался оказать помощь, принять участие в моей судьбе. Самое главное, что с сегодняшнего дня в моей душе не останется груза тяжкой вины: я обязательно приду к Богу, потому что уже давно чувствую в сердце его свет. Я обязательно научусь жить в гармонии с миром, я пущу в свою душу любовь и добро. А еще, я пожелаю себе честности. Именно честности по отношению к себе и к тем, кто будет находиться рядом со мной. Я никогда не обвиню того человека, от которого родила ребенка. Никогда. В этой жизни нужно уметь расставаться… Это целое искусство, которому необходимо учиться. Расставаться красиво, тихо, с благодарностью за проведенные вместе дни или годы." Я только теперь, только сегодня поняла, что я НЕ БРОШЕНА. Я СВОБОДНА.
Наутро мы забрали мою дочку и поехали к Галине. Малышка спала все время, пока мы ехали в такси.
- Курносая, - улыбнулась Галина и поправила детское одеяльце.
- Вся в папку, - тихонечко засмеялась я, вспомнив, что у нашего папки с улицы Академика Скрябина и в самом деле курносый нос.
- Я тут немножко подготовилась к вашему приезду, - сказала Галина, впуская меня в квартиру, которую она снимала, и закурила. - Ой, извини. - Она тут же затушила сигарету. - Все мои холостяцкие замашки. Теперь придется курить на балконе. - Галина заметно нервничала. - Вот ванночка для купания малышки. Вот кое-что из одежды. Вот различные смеси. В клинике ее стали подкармливать.
- Зачем?
- У тебя же молока совсем мало. Практически нет. Оно и понятно, столько нервничать. Тут смеси хорошие, ты не переживай. Они по составу ничем не уступают материнскому молоку.
- Спасибо тебе за все.
Я положила спящую малышку на диван и придвинула к нему стул, чтобы она не упала.
- Теперь самое главное - переправить вас на родину. Завтра я поеду по всем своим знакомым.
- Ты уже успела здесь обзавестись связями? - удивилась я.
- Успела. Я посещаю различные сборища сексменьшинств. Там бывает очень много нужных, влиятельных людей.
Галина немного помолчала и продолжила:
- Ольга, я, конечно, понимаю, что тебе это будет неприятно…
- Говори.
- Я даже не знаю, как тебе сказать…
- Говори, не тяни резину! - не удержалась я.
- Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя, как в мотеле… Я постараюсь переправить тебя на родину в самые кратчайшие сроки. Обещаю.
- Но в чем же дело?
- Дело в том, что тебе вместе с малышкой нельзя выходить на улицу.
- Я понимаю. Нельзя, чтобы меня видели соседи.
- Вот именно. Они донесут в полицейский участок, и последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
- Я же все понимаю.
Галя чувствовала себя неловко и переминалась с ноги на ногу.
- На балкон тоже нежелательно выходить.
- Хорошо. Я не буду.
- Мы можем выносить ребенка на балкон ночью, чтобы он подышал свежим воздухом.
- Галя, не нужно оправдываться. Я же все понимаю. Лучше вообще не рисковать. Малышка может заплакать, соседи услышат."
Галина уехала, чтобы встретиться с нужными людьми, а я искупала, покормила малышку и спела ей колыбельную песенку, которую придумала сама:
Дремлет папа на диване,
Дремлет мама у стола,
Дремлют наволочки в ванне,
Дина тоже спать легла.
Дочурке понравилась моя песенка, она уснула и засопела. Я всматривалась в милое личико и сгорала от счастья. Я вспомнила девушку, которая опаздывала в, ночной клуб. Она сдержала свое слово, не рассказала о моем местонахождении. Значит, женская солидарность, о которой так много пишут и говорят, существует не только на бумаге, но и в действительности.
Я не заметила, как вернулась Галина. Она вошла тихо, на цыпочках, села напротив меня и обхватила голову.
Я почувствовала неладное и присела рядом.
- Как Дина? - спросила она.
- Спит.
- Ты ее кормила?
- Конечно. И кормила, и купала. Ты знаешь, она совсем не испугалась воды. Мне кажется, ей даже понравилось.
- А ты в воду добавляла марганцовки?
- Добавляла.
- А успокоительные травки?
- Тоже.
- А пупок зеленкой обрабатывала?
- Обрабатывала.