- Сначала перекисью водорода, а затем зеленкой?
- Да.
- Она плакала?
Вдохнув побольше воздуха, выпрямилась и тихо произнесла:
- А никто и не слышал.
Галина подняла голову и опустила руки на колени.
- Ты меня неправильно поняла. Я просто хотела узнать, было ли ей больно.
- Она потерпела.
Галина обладала скверной привычкой отмалчиваться и испытывать нервы. Я больше не могла терпеть и спросила:
- Галя, что случилось на этот раз?
- Ничего. Чтобы отправить тебя в Россию, нужно срочно раздобыть деньги.
- А двадцати тысяч долларов хватит?
- Конечно.
Я не сомневалась, что Галина поняла мой намек. Она долго молчала, а потом решительно сказала:
- Есть смысл рискнуть!..
Мы вышли на балкон. Галя курила, а я любовалась жизнью незнакомого города.
Спустя какое-то время Галина взяла мою руку в свою и прошептала:
- Знаешь, о чем я жалею больше всего на свете?
- О чем?
- О том, что я стала женщиной.
Я была потрясена.
- Что такое ты городишь? Ты же мечтала об этом годами…
- Мечтала, пока не встретила тебя.
- Ты это серьезно?
- Серьезнее не бывает.
Я услышала, как бьется сердце моей подруги - часто, громко, словно было готово вырваться из груди в любую минуту. Галина кусала ногти, ерзала на стуле и напоминала нерешительного ребенка, попавшего в тупиковую ситуацию и не знающего, как из нее выбраться.
- Даже не верится, что еще совсем недавно я просто бредила тем, чтобы превратиться в женщину, - заговорила она. - Мечтала ходить в коротеньких юбках, тоненьких ажурных чулках, облегающих кофтах с очень глубоким вырезом и молила Бога, чтобы пришло такое время, когда никто не смог бы догадаться о моем прошлом… Мне хотелось казаться тонкой, ранимой, нежной. Наконец, у меня появилось то, что может быть только у женщины. Каждый день я искала мужчину. Сильного, крепкого, надежного. На которого можно положиться и который защитил бы меня и оградил от всех жизненных неурядиц. У меня был контакт только с одним мужчиной. Здесь, в Америке. Этот мужчина - американец. Мы познакомились на вечеринке, немного выпили и завалились в постель. Самое страшное, что я не получила ни малейшего удовольствия, хотя просто лезла из кожи для того, чтобы его получить. Я пыталась быть страстной и ненасытной, но все это было притворством. Обыкновенной игрой. Мой партнер пришел в замешательство, когда увидел меня раздетой: слишком много шрамов для нормальной женщины. Не помогло даже то, что он был сильно пьян. Я выкрутилась, сказала, что попала в аварию, долгое время лежала в больнице, прошла через массу операций и чудом осталась жива. Он поверил. Он даже представить себе не мог, что спит с бывшим мужиком.
- Зачем ты мне все это рассказываешь? - спросила я.
- Затем, что больше некому. Ты единственный близкий человек, и я хочу, чтобы ты знала все.
- Ты считаешь, что, если выговоришься, тебе будет легче?
- Мне будет намного легче.
- Тогда я готова слушать твой рассказ до конца.
- А тут и слушать больше нечего. Наверно, самое страшное в этой жизни чего-то хотеть, а затем, после долгих мучений это получить, а когда получишь, понять, что это совсем не нужно. Понимаешь, о чем я говорю?
- Догадываюсь.
- Я когда тебя увидела, подумала, что никогда нельзя спорить с природой. Она лучше нас знает, кем нам быть в этой жизни - женщиной или мужчиной. Против природы-матушки не попрешь. Откровенно говоря, меня не очень-то устраивает роль лесбиянки. Я хочу быть настоящим мужчиной.
Я присвистнула и замотала головой.
- У тебя просто небольшой шок. Ты сама не понимаешь, что говоришь. Ты столько вытерпела, столько пережила, потратила столько денег…
- Потраченные деньги меня заботят меньше всего.
- А здоровье?!
- За потраченное здоровье мне обидно. Ты даже не представляешь, как мне его жаль.
Галина с трудом сдерживала слезы.
- Если бы я только знала, что ты есть. Если бы я могла предположить о твоем существовании!.. Все было бы совсем по-другому. Совсем… Не было бы этих операций, больниц, закрытых клиник. Этих унижений, оскорблений и насмешек. Если бы я только знала… Если бы.. Я погладила Галину по щеке и вдруг подумала о том, что когда-то на этом месте была мужская щетина.
- Кабы знать, где упадешь, подстелил бы соломку. Хорошая поговорка.
- Самое главное, что актуальная, - согласилась со мной Галина. - Знаешь, я только с тобой получила настоящее возбуждение. Это же нужно такое придумать! Через такое прошла. Смогла поменять пол, а влюбилась в тебя, как самый настоящий мужик. Понимаешь, мужик?! Я больше не хочу и не желаю быть женщиной.
Я пришла в замешательство.
- Мужиком, только мужиком! Я хочу о тебе заботиться, оберегать, любить, доставлять удовольствие в постели и… хвастаться своим членом, которого, к моему великому стыду, у меня уже нет. Я хочу на тебе жениться. Хочу быть твоим мужем, отцом твоего ребенка. Я смогу пойти на достойную работу в фирму своего отца. Он мечтал о наследнике, который бы продолжил его дело. Тебе не нужно будет работать. Зарабатывать деньги буду я. В конце концов, эта обязанность мужика. А ты будешь сидеть дома, заниматься собой и ребенком. У нас все получится. Ты увидишь, получится. Мы будем нормальной семьей, не хуже других. Как только вернусь на родину, приду к отцу и попрошу денег на операцию, чтобы сменить пол. Он обрадуется и поймет, что его сын далеко не педик. Он даст мне эти деньги. Только мне придется еще побыть в Америке, чтобы завершить этот курс лечения.
- Галя, ты понимаешь, что говоришь?!
- Конечно. Я все понимаю. Даже больше, чем хотелось бы… Я уже приняла решение. С сегодняшнего дня я заканчиваю принимать женские гормоны. Хватит, напринималась.
- А какие ты будешь принимать, мужские, что ли?
- Никаких. Мужские пока нельзя. Иначе произойдет страшная ломка, и я просто загнусь. Я не хочу быть ни лесбиянкой, ни транссексуалом, и никаким другим хреном моржовым. Я хочу быть нормальным мужиком. Обыкновенным мужиком, каких тысячи.
Галина нежно притянула меня к себе и поцеловала в губы. Я томно вздохнула и, не удержавшись, ответила ей.
- Я люблю тебя, - донеслось до моего сознания. - Господи, ты даже не представляешь, как я тебя люблю.
В этот момент заплакала малышка, и я бросилась к ней, чтобы покормить. Галя сидела рядом и не сводила с меня глаз.
- Ты очень красивая, - прошептала она.
- Да какая я сейчас красивая, после родов.
- Ты будешь самой красивой любой, потому что любимая женщина всегда самая красивая и самая желанная.
Дочурка уснула, я положила ее на диван и посмотрела на часы. Полночь. Самое время заняться тем, что не должно привлекать внимание людей. Галина словно прочитала мои мысли, встала.
- Ты отдыхай. Тебе нужно набираться сил, а я поехала к мотелю. Попробую найти труп и позаимствовать у него двадцать тысяч долларов.
- Я поеду с тобой.
- Как это?
- Так это.
- А ребенок?
- Ты же видела, что я только что накормила малышку. Она будет спать до следующего кормления.
- Нет. Так не пойдет, - Галина замотала головой. - Ты останешься. Сейчас ты больше нужна своему ребенку, чем мне в этом грязном деле. Сиди дома и жди моего возвращения. В конце концов - ты женщина. Не женское это дело, по ночам трупы выкапывать.
- Можно подумать, что ты мужчина, - я замолчала, поняв, что невольно позволила себе чудовищную бестактность.
Я не сомневалась, что Галине мои слова были очень неприятны, но она смогла это скрыть.
- Ты никуда не пойдешь, - повторила она. - Я справлюсь сама.
- А если ты не вернешься, что я буду делать?
- Вернусь.
- Ты не ответила на мой вопрос. Если ты не вернешься, что мне делать одной в чужой стране? Без документов, без денег, без языка, с грудным ребенком на руках?
- Я вернусь, - по-прежнему упиралась Галина.
- Я должна быть с тобой. Динуля накормлена, она будет спать. Ты же знаешь, она просыпается только тогда, когда хочет есть. Сейчас она сыта. Можно взять ее с собой.
- Ты что, совсем чокнутая?
- Пока нет. Но я ею непременно стану, как только останусь одна и пойму, что ты больше никогда не сможешь мне помочь…
Я замолчала и всмотрелась в Галино лица Оно было очень усталое, ее волосы были растрепаны, а красные прожилки в глазах говорили о том, что она уже давно не высыпалась по-человечески. Ее широко раскрытые глаза смотрели на меня в упор, но словно меня не видели. В них читалась осуждение за то, что я не иду на уступки. Я подошла к ней вплотную и взяла ее за плечи.
- Галя, ну пожалуйста. Вдвоем мы быстрее справимся. У меня больше нет живота, значит, теперь я могу прекрасно орудовать лопатой.
- Для меня слово женщины - закон, - грустно улыбнулась моя подруга, а быть может, уже и друг. Признаться честно, я уже сама ничего в этом не понимала. Это стало не важно. Самое главное, что это очень близкий человек, которому можно довериться.
Глава 11
- Бог мой и почему я связалась с чокнутой, - повторяла Галина.
Чтобы скрыть беспокойство, я улыбалась, то и дело бросая настороженный взгляд на американского таксиста.
- Ну, что ты лыбишься? Бросила грудного ребенка одного и еще улыбаешься!
- Я его не бросила. Я сама переживаю не меньше твоего, но я же знаю, что без денег ни я, ни мой ребенок не выберемся.
Остановившись метров за двести от мотеля, Галя рассчиталась с таксистом и протянула мне руку, чтобы помочь выйти из машины.
- Видишь, кое-какие мужские привычки я еще помню, - произнесла она с вызовом.
У входа в мотель Галя посмотрела на часы и сказала:
- У нас с тобой ровно три часа.
- Почему ровно три?
- Потому что грудного ребенка кормят каждые три или четыре часа.
- Даже ночью?
- Да, если он проснется.
- Откуда ты все это знаешь?
- Я литературу читала.
- Какую еще литературу?
- По уходу за грудным ребенком.
- А тебе это зачем? - удивилась я.
- Затем. Думала, как стану женщиной, обязательно возьму из детского дома девочку и удочерю ее. Грудную, чтобы она думала, что я ее настоящая мама. Я же не могу родить ребенка, но не хотела отличаться от других женщин. Вот в больнице по вечерам штудировала нужную литературу. Теперь за любым советом можешь обращаться ко мне, на любой вопрос отвечу.
- Пойду поищу лопату!
- Хорошо, если бы их было две.
- Зачем?
- Чтобы копать вдвоем, неужели не ясно?
- Ты еще слабая после родов. Куда тебе землю копать! Будешь стоять на шухере.
- Я и до родов неплохо копала, а уж теперь-то…
- Не говори ерунды.
Я тяжело вздохнула. Мне было страшно, что я оставила маленькую Дину совсем одну. Если со мной что-то случится, что будет с ней? Господи, как страшно! Жив ли наш папка с улицы Академика Скрябина или скончался в больнице? Может быть, он до нее и вовсе не доехал. Все-таки пуля в груди… Я даже не знаю, куда его увезли, в какую клинику, и не "югу его навестить.
Ну почему у меня вся жизнь кувырком? Неужели я не такая, как все? Я постоянно за чем-то гонюсь и постоянно что-то упускаю в этой жизни. Ну почему я не могу иметь то, что хочу, и не могу быть рядом с тем, с кем хочу? Мне ведь всегда хотелось иметь одного-единственного мужчину, который бы был ТОЛЬКО МОЙ И НИЧЕЙ БОЛЬШЕ. Интересно, а вообще бывают счастливые люди? Как же сильно я хочу вернуться на родину и как же страстно и преданно я ее люблю. Еще совсем недавно я мечтала только об одном - уехать от этой нищеты и равнодушия окружающих, забыть мир, в котором выживают только те, кто умеет воровать, где все куплено. Только сейчас и здесь я поняла, как сильно люблю свою непутевую родину и как мечтаю вернуться обратно. Я болею за нее душой и хочу ей помочь, хотя понимаю, что не могу ничего сделать, ничего.
- О чем задумалась? - перебила мои мысли Галина.
- Да так.
- Ладно, думать некогда, пора действовать.
На пожарном щитке висела небольшая лопата, которая так и просилась в руки.
- Одна, - грустно покачала я головой.
- А нам одна и нужна.
- Вторая может быть у могилы. Когда я капала и меня увидел Лев, я же бросила ее там.
- Точно! Хреново, если Лев очухался и решил проверить то место, где ты копала. Вдруг он выкопал эту бабу и прошмонал ее карманы!
Небольшой порыв ветра слегка приоткрыл дверь мотеля. Мы испуганно переглянулись.
- Что это? Странно, что дверь не закрыта на щеколду.
Галина ничего не ответила и распахнула дверь пошире. Мы вошли в коридор. Дверь в комнату стукачки тоже была открыта. Галина тихонько вскрикнула и прислонилась к стене. С кровати, где обычно спала стукачка, свисали мужские ноги, одетые в черные, довольно модные ботинки. Я почувствовала, что задыхаюсь. Первой опомнилась Галина. Взяв меня за руку, она вошла в комнату. На кровати с черным отверстием во лбу лежал браток, которого я видела всего один раз, когда он сидел в столовой рядом с Диной, вытирающей окровавленный нос. Все говорило о том, что стреляли в упор. Я поймала себя на мысли о том, что его судьба не вызвала у меня жалости или сочувствия. Он был очень крупным, весил более ста килограммов. Жирное неподвижное лицо напоминало мерзкую дохлую крысу.
- Ты его знаешь? - нарушила молчание Галина.
- Да.
- Кто это?
- Я не знаю его имени. Знаю только, что он довел Дину до смерти. Когда понял, что она умирает, пытался вызвать врача, но уже было поздно.
- Все понятно. Значит, собаке собачья смерть.
- Собаке собачья смерть, - повторила я Галинины слова.
На полу валялся пистолет, который, по всей вероятности, был брошен убийцей. Галина подняла его и проверила обойму.
- Смотри-ка, боевой. Даже патроны в патроннике есть. И какой дурак его выкинул?!
- Брось, он же засвеченный. Из него стреляли, сейчас на нем числится преступление.
- А нам-то что до этого преступления? - возразила Галина. - Мы же не дураки отказываться от оружия. Если эту пушку подберем не мы, то подберут другие. Пушка нынче в цене, да и мало ли, может, и пригодится.
- Ты предлагаешь взять ее с собой?
- Ну понятное дело, не оставлять же ее здесь. Хороший пистолет. 32 калибр.
- Делай как знаешь, - еле слышно пробормотала я.
- С пистолетом нам будет намного спокойнее. А теперь уходим. У нас своих дел по горло.
В это момент снизу, по всей вероятности, из подвала дома, послышались громкие, почти нечеловеческие крики, прерывавшиеся таким страшным стоном, от которого застывала кровь в жилах.
- Что это? - спросила я едва слышно.
- Понятия не имею. Ужас какой-то… Вопль повторился. Я съежилась и потянула Галину к выходу.
- Берем лопату и уходим отсюда к чертовой матери. Я не могу это слышать.
- А вдруг кому-то нужна наша помощь?
- Но мы не можем помочь. Дома нас ждет грудной ребенок. У нас нет времени, - настаивала я.
- А если бы эта помощь потребовалась тебе? - жестко спросила Галина.
- Мы должны думать о ребенке, - повторила я. - То, что происходит здесь, нас не касается.
- А если помощь нужна беременной девушке, которая сюда приехала за тем же, что и ты?!
Эти слова произвели на меня должное впечатление, и я сдалась.
- Ну хорошо. Только помни, у нас мало времени.
- Знаю. - Галина чмокнула меня в щеку и повертела пистолет в руках. - Нам теперь бояться нечего. Мы с оружием.
Обойдя мотель с противоположной стороны, мы подошли к двери в подвал и стали тихонечко спускаться по ступенькам…
- Мы только посмотрим, что там внизу, и все, - шепнула Галина. - Мы быстро.
Лестница заканчивалась еще одной дверью, она была открыта настежь. В просторной подвальной комнате толпились совершенно голые люди в каких-то уродливых масках.
Посреди комнаты лежала девушка, опаздывавшая в ночной клуб, кричала и плакала от боли и страха. Ее руки и ноги были связаны крепкой веревкой. Рядом с ней на коленях стоял человек в маске и держал какой-то сосуд. А у изголовья стояла женщина с кинжалом.
- Это черная месса какой-то секты, - шепнула я Галине на ухо и зажала рот, чтобы не закричать от страха. - Ее сейчас зарежут.
- Мы этого не позволим, - невозмутимо произнесла Галина и бросилась в комнату. - Эй, ты, идиотка, брось кинжал!!! - Она наставила пистолет на женщину в маске, держащую кинжал у самого горла перепуганной девушки.
Женщина в маске, державшая кинжал, будто не слышала голоса Гали. Она опустила кинжал и самым кончиком надавила на горло девушки. Показались капельки крови.
- Ты, дебильная, убери кинжал!!!
- Нэ понимаю, - послышался голос иностранки.
- Вот я тебя пристрелю, сразу все поймешь! - выкрикнула Галина и по-мужицки сплюнула на пол.
Русский свинья! - завизжала женщина в маске. Это стало последней каплей, Галина окончательно вышла из себя и нажала на курок. В маске женщины появился трети!! глаз, из которого потекла кровь, а в двух других померк свет быстро угасающей жизни Женщина выронила кинжал и упала на пол.
Галина обвела свирепым взглядом всю компанию.
- Я вас, козлов, всех перестреляю! Я ваши мессы на дух не переношу!!!
Первой опомнилась женщина в маске коровы. Она громко закричала и бросилась к выходу. Следом за ней остальные. Они громко кричали, махали руками, забыв подобрать с пола свою одежду.
Галина подошла к убитой и сорвала с нее маску. Я чуть было не потеряла сознание. Передо мной лежала новая стукачка, которая заменила старую по рекомендации Льва…
- Ты ее знаешь?
- Это новая стукачка.
- Помогите… - простонала девушка, опаздывавшая в ночной клуб.
Я бросилась к ней и принялась развязывать веревки. Галина пришла мне на помощь. Как только девушка была освобождена, я достала носовой платок и приложила его к ранке. Заметив, что Галина внимательно смотрит на девушку, я ревниво прикрикнула:
- Что ты уставилась, будто никогда не видела голую бабу?! И не стыдно тебе зенки бесстыжие пялить?! Лучше помоги найти ее одежду!!!
- Да я на нее вообще не смотрю! - попыталась оправдаться Галина.
- Еще как смотришь! Пялишься так, что аж тошно становится! Ни стыда ни совести!
Галина покраснела, запыхтела, как паровоз, и покрутила пальцем у виска:
- Дурная ты баба! Нашла, где скандал закатывать!
Девушка удивленно смотрела на нас и растирала затекшие руки и ноги.
- И что ты на нее кричишь? - недоумевала она. - Пусть смотрит. Она же не мужик. А я баб вообще никогда не стеснялась. Чего их cтесняться-то…
Галина протянула девушке одежду и отвернулась: