– …Враг среди своих – это как торт с орехами. Мягко, вкусно, приятно. Ешь торт, общаешься, расслабившись поначалу, и вдруг – раз! Боль на зубах! Это твёрдый орех – враг. Неожиданно и больно.
– А просто орехи – разве от них никогда не болят зубы?
– Нет, просто орехи, – это враги явные. Их видишь, знаешь, готовишься, перемалываешь зубами тщательно, предупреждённый предыдущим жизненным опытом о возможной боли. А свой человечек – он ведь мягкий, теплый, в привычной обстановке, и вдруг…
Ещё раз остановив Глеба тёплым поцелуем, Марьяна повернулась к нему лицом.
– Думаю, рано тебе бросаться в сегодняшний бой. Отдохни. Они все – там, а я здесь, близко…
Воскресенье. День третий
Жаркий свет ударил по глазам.
Мгновенно проснувшись, Глеб рывком сел на кровати.
"Ч-чёрт! Действительно – и солнце, и Марьяна уже на кухне…".
– Нет, ты не цыплёнок, ты – настоящая…
– Что бормочешь, соня?!
– Ого, ты какая!
В боевых шортиках, в короткой оранжевой майке, с шикарно расчёсанными волосами, Марьяна с улыбкой подошла, наклонилась к Глебу и ласково дунула ему в глаза.
– Подъём, капитан!
– Слушаюсь, мэм!
– Быстро – в душ! Завтрак будет готов через семь минут!
Не успевший закрыть за собой дверь ванной, Глеб с удивлением высунул наружу лохматую голову.
– А ты, оказывается, ещё и способная ученица! Командуешь лихо.
– Кого имеем в учителях!
Под душем капитан Глеб Никитин никогда не пел.
Исключительно по причине того, что не умел петь.
– …Как однажды сказала одна моя знакомая: "Всё хорошее быстро кончается. Особенно сны".
– Это случайно была не Мэри Поппинс?
Окончательно проснуться Глеб ещё не успел, усевшись за накрытый стол, был забавен мокрой взъерошенностью и странными глазами, поэтому Марьяна от всей души забавлялась, наблюдая за ним.
– Она самая…. Дай мне, пожалуйста, ещё один бутерброд.
– Всего один?
– Извини. Очередной.
Глеб ел вкусно и стремительно, бутерброды, сыр и яичница исчезали с его тарелок почти мгновенно, Марьяна в третий раз добавляла ему в большую чашку кофе. Сама она уже успела позавтракать до пробуждения капитана, поэтому с искренним интересом смотрела за тем, как выспавшийся мужчина готовит себя к бою и походу.
– Ты не нашла мой телефон?
– Да, вот он, держи. В прихожей, в рюкзаках валялся.
– Мы что, испытали страсть прямо там, у порога?! Мы были так несдержанны в своих желаниях?! О, горе мне! И это факт допустил я, хладнокровный и рассудительный?!
Капитан Глеб упал головой на скрещённые на кухонном столе руки.
– О, боги…
– Не печалься, милый, всё было прекрасно! И вечер, и ночь…
– Правда, прекрасны?! Класс! Тогда ещё кусочек бекона мне не помешает.
– Трепач.
– Деловитый трепач. Симпатичный, надеюсь, и многозначительный.
Глаза Глеба сверкали, он рвал бутерброды белыми зубами, урча, как весенний зверь. Его короткий, но очень глубокий утренний сон оказался весьма своевременным. Он чувствовал, что всё теперь зависит только от него. Сил и уверенности должно было хватить.
Не выпуская чашки с дымящимся кофе, он быстро просмотрел телефон, пропущенных звонков от сына не было, поэтому капитан Глеб Никитин сам набрал номер своего Сашки.
Марьяна успела только заботливо кивнуть.
– Рано же ещё! Спит мальчишка…
Но отец знал сына, а тот – отца. Поэтому был готов.
Дождавшись ответа, Глеб подмигнул Марьяне.
– Бодрствует!
Коротко Сашка доложил, что весь вечер они с ребятами действовали по плану, сделали около сорока звонков, что получили от встревоженных посетителей ботанического сада двадцать четыре электронки с фотографиями и съёмками того дня.
– Чего там ещё он говорит?
Марьяна придвинулась ближе к Глебу.
– Ездили на дом к одной бабуле. Почти час потратили, пока сняли показания с её древней цифровой мыльницы…. Говорит ещё, что пока ничего интересного. Минуточку…
Глеб приложил палец к губам, предупреждая Марьяну о молчании.
– Да, да, сын, понял… Мы скоро приедем, заскочим только ненадолго в сад, и приедем. Кто это "мы"? Ну…, так, особенная группа быстрого реагирования, увидишь нас – одобришь подбор личного состава. Всё, хорош трепаться! Главное – ищите любые кадры, сделанные вокруг тисовых деревьев, особенно возле того, что растёт у беседки. Да, подробности при встрече. Пока!
– Всё! Продукты, вижу, у вас закончились…
Озабоченно осматривая действительно опустевший стол, капитан Глеб с вопросом посмотрел на хозяйку дома, но больше сказать ничего не успел.
– Добавки не получишь! И не проси. До обеда – только сухой паёк.
– Злая. И жадная. А дитё, видите ли, пусть впроголодь существует…
И его рубашка, и джинсы висели на спинке стула выглаженные.
Незаметно улыбаясь, Глеб хмыкнул.
Это было прекрасно.
– Послушай, Марьяна, а почему в твоём ботаническом саду так много кошек? Я, когда смотрел свадебные фотографии Максика, очень часто замечал кошаков на заднем фоне. Это что, специально? Ритуал, как в Букингемском дворце?
– Всё просто. Ботанический сад очень привлекателен для птиц – тишина, густые деревья. Поэтому там много гнёзд, часто бывают птенцы, иногда остаются безнадзорные яйца в гнёздах. Кошкам есть, чем поживиться. А ещё многие посадки на зиму для сохранности укрываются корой, соломой, лапником – там живут тысячи мышей!
– А ты не боишься мышей?
– Нет.
– Всегда утверждал – отважная…. Всё, я готов!
Застегнув последнюю пуговицу на рукаве рубашки, капитан Глеб легко, пружинисто попрыгал на месте.
– Пошли!
– С тобой – хоть на край света!
И не смогла в тот миг радостная Марьяна, закрывая за собой входную дверь, увидать, как странно посмотрел на неё Глеб, как горько он улыбнулся, зная о жизни гораздо больше, чем многие другие предусмотрительные люди.
Внизу, в воскресной атмосфере подъезда раздавались чёткие ругательства.
– Кто это так мощно?
– Соседи с первого этажа, пенсионеры. Давно уже спорят, каждую свободную минуту выясняют отношения.
– О чём спор?
– Муж запрещает жене пользоваться освежителем воздуха. Постоянно орёт на неё, объясняя, что в мире ширится озоновая дыра, и что пусть лучше будет вонять у них в туалете, чем погибнут люди в далеких странах…
– Достойная позиция. А они у себя дома по этому поводу шуметь не пробовали?
– Проблема сложная, геополитическая, касается многих миллионов людей. Соседи, судя по всему, уверены, что про их спор должна знать вся планета.
Первое, что было самым заметным и похожим на маленькие и круглые солнечные осколки, – заросли жёлтой пижмы под окнами ближнего дома. Рядом блестела бусинками чёрных гроздьев спелая бузина.
Капитан Глеб с заботой обошёл голубиную пару, воркующую на асфальте.
– Ты чего так?
Глеб кивнул на голубя.
– Зачем мешать парню…
Они шли по раннему городу, совсем ещё не собиравшемуся просыпаться в неге праздного дня, взявшись за руки. Сумки с объективами и штативами Глеб легко забросил себе на плечо, Марьяна с лёгкой улыбкой, молча, шагала рядом, изредка поглядывая на него.
– А ты работаешь каждый день?
– По выходным – обязательно. Людей с фотоаппаратами в саду в такие дни больше, внимания на мою аппаратуру – меньше. Кстати, сегодня сад открывается в девять, на час раньше.
– Хорошая новость, очень хорошая…
С высоты парапета, под которым они шли вдоль улицы, посыпалась пыль. Наверху, не замечая прохожих, молодая узбечка-дворник увлеченно подметала асфальтовую дорожку.
– Эй, ты, Синдерелла!
Глеб со смехом отскочил в сторону, махнул рукой смуглой девушке.
– Поосторожней, пожалуйста! Здесь люди ходят. Хорошие.
Испуганные, они обе были похожи выражениями женских лиц. Марьяна разволновалась, что может возникнуть напрасный гнев Глеба, а узбечка – просто привычно ждала, что её будут ругать за оплошность.
– Извини, что помешали. Всего хорошего!
Свободной рукой капитан Глеб крепко обнял Марьяну. Улыбнулся дворнику.
– Пока!
О раннем начале работы ботанического сада в воскресенье знали немногие.
Когда Марьяна и Глеб подошли к воротам, то не увидели там никого: ни посетителей, ни кассира за окошком.
– Ворота открыты – значит нам рады здесь бескорыстно. Пошли!
В этот раз Марьяна решила поснимать газоны с лекарственными растениями.
– На час раньше – солнечный свет иначе ложится. Давай, вот здесь я устроюсь, подальше от шума…
Капитан Глеб, постигший за эти дни почти все тонкости обращения с фотографической техникой, достаточно уверенно установил штативы, Марьяна только немного поправила их по высоте.
– Сумки куда?
– А вот слева поставь! По этой тропке ходить буду…
– А я пока Ивана навещу, потом съезжу в город, встречусь с Сашкой, пообщаемся. Может, какие новости у его команды появились. Ты не будешь скучать?
– Буду.
– Ладно, только небольшими порциями. Договорились?
– Ага…
– Если что – звони.
– Я буду ждать…
"Какая, к чертям, уверенная! Маленькая, милая, добрая, растерянная…".
Капитан Глеб обернулся на повороте главной аллеи, помахал, улыбаясь, Марьяне, потом ещё раз и ещё. Она стояла по пояс в цветах, неподвижная, оранжевая, и просто смотрела на него. А он – уходил…
Выдох.
Утренний домашний кофе был хорош, своевременен и в достаточном количестве.
"Всё. Теперь думай о деле".
И опять – чтобы немного остыть, насладиться прохладным сумрачным воздухом, Глеб выбрал себе длинный путь через дальние аллеи, через узость деревянного мостика.
Его шаги по кирпичной крошке дорожек, ещё хранивших тонкую влагу утренней росы, оставляли тёмные следы. Птицы пели и впереди, и совсем рядом с ним, и в высотах старых деревьев.
Гинкго.
Эти ждут. Молчат.
Плотная серая кора, ровная, уверенная.
Полосами, по каждому из четырёх, пробегают по гинкго первые солнечные блики, пробиваясь к ним через кроны других, соседних деревьев.
"Не хватает только на стволе красно-чёрной бабочки…".
Сквозь строй непроницаемых туй радостно блеснули невдалеке окна зданий администрации.
– Убили! Уби-ли!
Женский крик – почти всегда страшно.
– Убили!
Проломив плечом, с короткого разбега, стену густых невысоких рододендронов, капитан Глеб вывалился сквозь кусты, едва не упав, на соседнюю аллею. Кричали рядом, женщина кричала на бегу.
Кричала Валерия Антоновна.
– Стоп.
Глеб схватил в охапку растрёпанную помощницу директора.
– Убили! Знаете…?!
– Нет. Пока не знаю.
Багровые пятна на лице Антонны грозили ей немедленными сердечнососудистыми неприятностями, она бурно дышала, задыхаясь; обильные слёзы на глазах мешали видеть всё и всех вокруг. Её обычно аккуратная причёска развалилась, на вороте белого халата качалась, зацепившись, длинная шпилька.
– Убили! Еле дышит…
– Так убили или всё-таки дышит?
– Дышит, дышит! Весь в крови, вся голова разбита, все очки кровью залиты! И дышит!
– Кто? И где?
– Молодой парень, хороший такой! Лежит вон там, весь в крови, а рядом – лопата…
– Где лежит?
– У сосны, у той, ну, около спиленной… Нужно быстрее!
Для начала капитан Глеб Никитин всё-таки обернулся по сторонам – на ближних аллеях ещё никого не было видно.
– Так, Антонна, секунду внимания…
– Да, слушаю!
Испуганная женщина рукавом вытерла всё лишнее у себя под носом.
– Бери блокнот. Пиши команду.
– Да, да, я готова…. Готова, диктуйте!
Дисциплина, она или есть в человеке, или её нет.
И никогда не будет.
В Валерии Антоновне готовности делать всё правильно было с избытком.
– Пиши…. Пункт первый. "Не орать…".
– Не…. "Не" чего?
Замешкавшись, Валерия Антоновна, ещё раз шмыгнув красным носом, в изумлении уставилась на Глеба.
– Как это – "не орать"?!
– Это значит – тебе, Антонна, нужно сейчас исключительно молчать, а не кричать дурным голосом, пугая посторонних людей. Ясно?! Тогда пошли. Быстрее!
Рядом с капитаном Глебом Никитиным идти было невозможно – только бежать. Через минуту Валерия Антоновна уже запыхалась и отстала, поспешно ковыляя вслед на каблуках по мелкобитому камню аллеи.
– Вот, вот там…. Правильно, направо.
Среди ровно напиленных сосновых чурбаков лежал Игорь.
На спине, раскинув руки.
С закрытыми глазами, с залитым кровью лицом.
Брошенная на светлые опилки, рядом, в метре от него, валялась лопата. Обычная, старая, штыковая. С тёмно-коричневым черенком, отполированным временем и жёстким потом рабочих рук….
Глеб присел около Игоря.
Дыхание хриплое, прерывистое.
За спиной охнула Валерия Антоновна, Глеб резко обернулся.
– Где Иван?
– Вон там…. Работает.
Валерия Антоновна невнимательно показала рукой, не отводя глаз от крови.
– Где?! Точнее!
– Ах, да…. Канаву он закапывает! Вон там, у забора. Ну, ту, что после электриков осталась, я его минут двадцать, как там видела….
– Антонна, будьте здесь, на месте! Телефон при вас? Хорошо! Вызывайте "скорую помощь"! Ничего не трогайте, к парню не подходите! Ясно?! Причина вызова "скорой" – производственная травма, у человека разбита голова. И ни одного другого слова! Понятно?! Я скоро…
– Вы уходите?! А я – здесь…?
Валерия Антоновна в ужасе прикрыла краем блокнота дёргающиеся губы.
– Да, здесь. Вы справитесь. Уверен.
– А если полиция?! Если кто-нибудь их вызовет?
– Антонна! Никаких ментов! Никаких других звонков, никому! Вызывайте только "скорую". Иначе ваша голова немедленно станет такой же…! Просто ждите. Я вернусь через две минуты.
– А директор?
– Что ещё?!
– Директору ведь нужно сообщить…
– Она где?
– Дома сегодня, выходной же…
– Ну и пусть занимается добрая женщина своими домашними делами! Позже я ей сам позвоню. Всё, без фантазий, Антонна! Мне нужно совсем немного времени.
От спиленной сосны до заросшей жимолостью и китайским лимонником аллеи – по дорожкам, прогуливаясь, – минут семь. Глеб, перемахивая через цветущие растения и растаптывая прочие аккуратные грядки, добрался туда всего за минуту.
Первые метры канавы были закопаны совсем недавно.
За поворотом слышался рабочий скрежет железа по твёрдой земле.
Сразу же, не медля, словно давно уже его ожидая, Ванька широко улыбнулся.
– Глебка, привет! Ты чего так рано-то, а?
Так же, с улыбкой, лениво потянулся, отставил лопату в сторону, полез в карман за сигаретами.
– У-ух…
"Не он. И это хорошо…!".
С размаху выдохнув, капитан Глеб Никитин опустился на широкий, испачканный землёй борт жестяной тачки.
– Ну, ты меня и напугал, работничек….
– А чего такое? Страшный я за ночь стал? Или в сравнении с маленькой дамой, а?!
Иван захохотал, смачно закурил, выпустил длинный дым.
– Не, если бы не работа, я сюда в такую рань ни за что бы не приехал!
– Ванька – ты болван.
– Чего такое?
Действительно, поначалу с радостной безмятежностью встретивший Глеба, Иван присмотрелся к выражению его лица и сразу же встревожился.
– Да что случилось-то, объясни хоть?!
– Свидетеля на свадьбе помнишь? Чёрный такой, худощавый, в очках?
– Ну, видел.… А что?
– Кто-то раскроил ему башку лопатой. Здесь, у спиленной сосны.
– Жив?!
– Пока да.
– Ну, слава богу!
– Парня грохнули минут двадцать назад. Лопата – твоя.
– Ого!
Сигарета упала на траву, а Ванька, сразу как-то потерявшись, без сил сел рядом.
– Глеб, это не я…. Ты даже и не думай, Глебка….
– Не тарахти. Знаю, что не ты. Но до того как увидел сейчас твою счастливую рожу, не был ни в чём уверен. Ты точно с этим свидетелем никаких разговоров не имел?
– Нет, нет, Глебка! Честное слово…
– Не в пятницу, не в субботу?
– Нет, что ты?!
– А сегодня?
– Да я его вообще сегодня не видел!
– А кого видел?
– Ну-у, не знаю…. Не запомнил. Кто-то из посетителей проходил за кустами, один, двое…. Не знаю, честно!
– Мужчины, женщины?
– Глеб, да я же канаву закапывал! Ни на кого и не смотрел, только на лопату! Кстати, я другую лопату и взял, потому что мою, старую, найти на месте не мог….
– Ладно, кончай работы. Пошли быстрее к парню, теперь уже оперов вызывать надо.
Вдалеке, у входных ворот, завыла сирена "скорой помощи".
– Медицина уже здесь….
Капитан Глеб подождал, пока Иван соберётся, бросит в тачку лопату, и они вместе, рядом, изредка толкаясь плечами, пошли по узкой аллее, под зелёными арками, увитыми прозрачной китайской вейгелой.
Тачка громыхала неровными колёсами, "скорая" ревела всё ближе и ближе.
У спиленной сосны они встретились.
Врач выскочил из машины, бросился к раненому, но сразу же, признав, по халату с эмблемой, в Валерии Антоновне начальство, поднялся с колен и подошёл к ней.
– Вызывайте полицию – это преступление, а никакой не несчастный случай.
– А…
Храня обещанное молчание, Валерия Антоновна не успела даже и слово произнести в своё оправдание.
– Я вызову. Не беспокойтесь.
Капитан Глеб небрежно махнул врачу.
– Продолжайте заниматься парнем…. Алло? Дежурная часть? Докладывает охрана ботанического сада. На нашей территории совершено нападение на неизвестного молодого мужчину, возраст около двадцати лет…. Да, да…. Ранение головы, раненый без сознания. Характер ранения? По голове его грохнули! Да! Орудие преступление? Лопата. Да, лопата, штыковая. Да, лежит рядом. Нет, что вы! Меры приняты. Охраняем. Да, да, всё…. Да, ещё! Медики уже сюда прибыли. Да, ждём вас. Да…
Врач, худощавый мужчина в возрасте, подозвал санитаров, втроём они подняли Игоря, переложили на носилки.
– Судя по всему, вы здесь командуете?
– Вроде так. А что?
Капитан Глеб кивнул, соглашаясь.
– Отойдём.
Врач сплюнул в сторону, вытер с губ табачную крошку.
– С парнем плохо. Мы срочно уезжаем. Есть шанс, что до стола довезём живого…. С полицией будете разговаривать сами. Справитесь?
– А то…
Судя по всему, ранних посетителей в саду, действительно, было ещё мало, потому что по главной аллее машина проехала без истерики тревожного сигнала, и только потом, выбравшись за ворота, засигналила там, завыла на полную.
– Ну вот, ещё и это…
Растерянная и уже побледневшая, Валерия Антоновна опустила руки.
– Что ж такое-то у нас тут происходит, не пойму?
Иван молча присел на пенёк, снова закурил.
Капитан Глеб аккуратно, стараясь не вступать на приблизительный круг мягких опилок вокруг пятен крови, обошёл полянку.
– Ванька, а этого раньше здесь не было?