По закону подлости булочная рядом с домом закрыта на ремонт, пришлось бежать чуть ли не на другой конец города. Вспомнил я молодые годы, армейские марш-броски - двести метров бегом, сто - шагом, подобрался и рванул по тротуару. Через два квартала понял - молодость ушла, забрав с собой прежнюю силу и сноровку, задыхаюсь, ноги от напряжения подрагивают. Короче - полный абзац!
Авось, Светка задержится на работе. И я перешел с бега на спортивную ходьбу. В усиленном темпе.
Ранние сумерки опрокинули над городом звездную чашу. Легкий ветерок пробегает по кронам деревьев, бьет в лицо. Улица - пустынна, изредка её перебагает запоздавший работяга, или, прижимаясь к фасаду дома, выгуливает собаку мужик.
На третьем квартале пришлось перейти на неторопливый шаг.
Впереди - теплая компания: трое подвыпивших парней пощипывают таких же пьяненьких, хохочущих девчонок лет по четырнадцати, не больше. Ничего удивительного - обычная картинка из современной жизни, раньше пели серенады, сейчас дружно матерятся, раньше целовали дамам ручки, ныне прилюдно лапают.
Мне показалось - при моем приближении от компании отошел, постукивая палочкой по асфальту, старичок, удивительно похожий на воротного стража Росбетона… Наверняка, показалось - отдежуривший свою смену дед Ефим сейчас возится на своем участке, что ему, старому бедолаге, делать в "цивилизованной" части города. Особенно, с учетом того, что он изрядно засветился, наследил.
- Чего кривишься, дерьмо вонючее? - загородил мне дорогу один из "кавалеров". - Или не нравится наша компания?
Булочная вот-вот закроется, а мне предлагается один из вариантов примитивной уличной драки. Типа - ты меня уважаешь?… Ах, нет? Тогда получай плюху! Светка, небось, уже спешит домой, постукивает каблучками по тротуарам. Через парк одна, конечно, не пойдет - выберет более длинную, зато - безопасную дорогу.
- Некогда мне, парни, тороплюсь, - миролюбиво проговорил я. - Что мне до вашей компашки - сами разбирайтесь.
- А мы вот не торопимся, - необ"езженным жеребцом заржал второй, сунув руку в карман. - Поделись с нами башлями, а? На пузырь не хватает.
Обойти стороной компанию не удастся, да и стыдно пасовать перед уличными хулиганами. Я остановился, подобрался. Не чувствовал ни страха, ни злости, в душе - одна досада: испортят же вечер, паразиты неумытые, заставят снова поругаться с подружкой.
- Гляди-ка, он, падло, ещё и кулаки сучит…
Знать бы парням, что задирают бывшего сыщика, специалиста по карате, знатока самбо и ещё доброго десятка боевых единоборств - тогда может быть отступили бы. Но мальчиков гнала пьяная одурь, подталкивала вседозволенность.
Первый удар я отбил играючи - подставил согнутую в локте руку, от второго спасся, поднырнув под локоть ударившего. И тут мне в голову хлынула волна злости. Ах, вы так, подонки, мать вашу вдоль и поперек? Ну, теперь глядите…
Ударом ребра ладони по горлу отправил в глубокий нокаут более рослого хулигана, пяткой ноги в прыжке достал второго. Третий выхватил нож, но даже не успел размахнуться - мой кулак вошел ему в солнечное сплетение.
Оставив за собой охающую, стонущую, ползающую по асфальту братву, я спокойно пошел в сторону булочной. Сейчас - около девяти, должен успеть.
Не успел - догнал милицейский "газик".
- Вот он, бандит! - кричала из него размалеванная девчонка. - Мирно общались, а он напал, покалечил наших мальчиков… Хватайте его!
Я не успел ничего сказать - два милиционера взяли меня под руки и поволокли к машине. Конечно, ничего не стоило расправиться с ними так же, как недавно - с хулиганами, но пребывание в следственном изоляторе, а потом на зоне, привило мне уважение к людям в милицейской форме. Поэтому я безропотно покорился. Упрямиться, доказывать правоту - себе дороже станет, врежут по морде, а то и по почкам. Меры воздействия на нарушителей опробованы неоднократно, ребята крепкие, здоровые, натренированные.
Подсаживая меня в машину, приложили в качестве профилактики палкой по загривку, обложили многослойными матюгами. Вот тебе и правовое государство, вот и защита прав и достоинства гражданина великой России. Я успел успокоиться - недавно бушевавшая во мне ярость перешла в иронические размышления.
- Пьяный дебош, - коротко доложил сержант дежурному офицеру. - Покалечил трех пацанов…
Унюхал все же несчастные полстакана водки! Специалист, ничего не скажешь.
- Вот этот долговязый? - удивился лейтенант. - Силен, бродяга - с тремя справился… Наверно - хлюпики, младенцы?
- Да нет, вроде, парни крутые… Похоже, он оказался "круче"… Или водка погнала на преступления…
- Тогда пусть протрезвится в обез"яннике. Завтра придет начальник - разберемся…
- Никаких "завтра", лейтенант, - заупрямился я, представив себе, что станется со Светкой, когда она войдет в пустую квартиру. - Разрешите позвонить…
- Наш "звонок" дорого тебе станет, - засмеялся сержант, вытаскивая из кармана трубку сотового телефона. - Плати сто долларов - три минуты разговора.
Даже здесь, в милиции - дикий, неуправляемый рынок, вяло удивился я, стоит ли осуждать пацана, потребовавшего вознаграждение за обычную человеческую услугу - показать, где проживают Сувороы?
Лейтенант оказался большим психологом - понял: дело не чисто, задержанный не относится к числу занюханных алкашей, закатит после освобождения скандал - не расхлебаешь неприятностей. Что-то насторожило его в моем поведении, заставило обращаться более вежливо.
- Звоните, - подтолкнул он ко мне телефон. - Только - покороче.
Когда в трубке послышалось хрипение болящего Ромина, оно показалось мне пением райской птички.
- Выручай, Славка…
- Что случилось?
Выслушав мою бессвязную исповедь, капитан попросил передать трубку дежурному. О чем они говорила я не понял, но выражение лица лейтенанта было не таким веселым, как только что. Покраснел, бедняга, на лбу пот выступил.
- Извините моих парней, Константин Сергеевич, - пробормотал он, глядя мимо меня на висящий на стене портрет очередного руководителя. Будто не передо мной извинялся - перед ним. - Промашка вышла… Не обессудьте…
Через несколько минут, сопровождаемый извинениями и твердыми обещаниями "разобраться" с пьяными хулиганами, я помчался в булочную. Убедился - опоздал, закрыта и понуро поплелся домой, проклиная свою забывчивость, пьяную компанию и… деда Ефима… Уж не с его ли подачи хулиганы привязались ко мне? Чего добивался хитроумный старикан? И кто им руководит?
Одно совершенно ясно: старик - шестерка Пантелеймонова. Тогда с какой-такой радости генеральный директор решил малость попугать своего персонального сыщика? Или дед Ефим - слуга двух господ, работает не только на Вацлава Егоровича, но и, предположим, на того же Волина? А может быть разворотливый новый сексот "прибомбил" не двух, а трех-четырех боссов и отсасывает у них солидные "гонорары"?
Что касается Волина - сомнительно. Потому-что алогично. Зачем, спрашивается, одновременно и приглашать на службу, ещё и как приглашать - настойчиво, энергично, и пытаться отправить на тот свет?
Очередная порция безответных вопросов обрушилась на бедную больную голову начальника пожарно-сторожевой охраны. Почему-то теперь я был на все сто процентов уверен в том, что пьяных парней на вечерней улице "инструктировал" именно бывший негласный сотрудник НКВД. Именно он столкнул на меня каменую глыбу…
Лифтом опять я не воспользовался - медленно пополз по скудно освещенной лестнице. Будто сонная муха по обоям. В голове перемешались разнообразные версии и предположение, в висках кровь выбивала азбуку Морзе, глазные впадины, казалось, превратились в глубокие овраги.
Какими словами встретила меня голодная Светка можно только догадываться…
12
Именно с тогдашнего "бесхлебья" все и началось. Моя ревность превратилась в мишень, обстреливаемую ежевечерне из многочисленных "стволов".
Светка будто обезумела - появляется домой не раньше девяти вечера, закончились наши вечерние прогулки от Росбетона до центра города с посещениями магазинов и ранка. Мало того, моя сопостельница возвращается на иномарках в сопровождении местных бизнесменов. Однажды видел с балкона, как наш генеральный доставил её к под"езду и на прощание почтительно поцеловал ручку.
Я понимаю разницу между главным специалистом Росбетона и сторожем-пожарником, которого не приглашают на посиделки, не поят коньячком. Разные сферы общения, разные уровни знакомств. Ничего не попишешь, так уж устроена жизнь. Но я, между прочим, не простой работяга - фактический муж высокопоставленной дамочки, со мной не мешает и посчитаться.
Обида в"едалась в душу, больно щипала самолюбие, разжигала ревность. Предположим, тот же Пантелеймонов не понимает абсурдности сложившихся отношений, но Светка ведь должна понимать! Если не башкой, то женским чутьем, которое у каждой представительницы так называемого слабого пола развито не хуже нюха розыской овчарки.
Похоже, её вполне устраивает шаткое равновесие в нашей семье. С одной стороны, захватывающий дух успех у руководителей Росбетона и бизнесменовской мафии, с другой - наличие верного любовника, он же - домашняя хозяйка. Шикарные застолья, раскатывание на престижных иномарках и домашнее тепло, исходящее от с в о е г о мужчины.
Я иронизировал, издевался над собой, будто подкидывал сухой хворост в разгорающийся костер недовольства. Травил себя мутными картинками общения Светки с вылощенным генеральным, до боли "кололся" ревнивыми подозрениями. Будто наркоман наркотиками.
На третий или четвертый день после того, когда Славка вызволил меня из милиции, вечером курил я на балконе, ожидая, когда какой-нибудь миллионер доставит мою любовницу. Настроение, прямо признаюсь, препакостное. Жизнь со Светланой, которая раньше казалась мне неземным блаженством, повернулась изнанкой, и не только в смысле общения и выпивонов. Сколько платят мне? Два с половиной куска. Сколько получает главный технолог? Пятнадцать. С кем общается начальник службы? Со сторожами, пожарниками, разными дедами и бабками. В какой компании проводит время "супруга"? Крупные бизнесмены, ведущие руководители, мэры пополам с префектами…
Любой мужчина хочет быть главой семьи, добытчиком, ухоженным и обласканным хранительницей домашнего очага. Спрашивается, ради чего я должен терпеть прямое уничижение мужского достоинства? Мы со Светкой, будто поменялись местами: добытчик - она, хранитель семейного очага - мужчина.
Так что же у нас с ней общего, кроме постельных утех? Но и в области секса главный технолог постепенно превратилась в повелительницу. Когда заниматься любовью, в какой позе и в каких условиях - ответы на эти интимные вопросы дает только Светка, оставляя за мной только одно право - подчиняться.
Сладкие всхлипывания во время оргазма теперь казались мне ненатуральными, притворными. "Натуральное" отданы тому же Пантелеймонову. Либо - Листику.
Господи, до чего докатился бывший сыщик! Сейчас, на балконе, я начал понимать, что семьи так и не сложится, что Светка живет в одном измерении, я - в другом. Не пора ли перестать тянуть волынку и разбежаться? В конце концов, я не бомж, у меня имеется родительская комнатушка в коммуналке, работа. Что касается интимной жизни, тоже не буду обделен женским вниманием - достаточно вспомнить жаждующую моих об"ятий Соломину и вспыхивающую румянцем от моего взгляда инженершу светкиного отдела. Ни та, ни другая не откажутся от легкой, ни к чему не обязывающей любовной игры.
"Нарисовал" себе предстоящую "счастливую" жизнь без Светки и… ужаснулся. Нет, ни за что, нужно искать другие выходы, жизнь так припаяла меня к сопостельнице - если и оторваться, то - с кровью, с муками, которые мне явно не под силу. Вот и стоит на балконе безвольный начальник пожарно-сторожевой службы Росбетона, ожидает, когда новый поклонник женской красоты привезет в "мерседесе" любюмую женщину сыщика, курит, заполняя консервную банку дымящимися окурками.
Я не могу ни уйти от Светки, ни оставаться рядом с ней. Сплошная безысходность, идиотское положение…
Около восьми заработал телефон.
Сейчас подружка оповестит: приехать не могу, срочные дела, ожидай утром, дорогой муженек-сопостельник, не скучай, милый. И не забудь к утру заварить кофе покрепче… Правда, такого ещё не было, но исключить подобной возможности я не мог.
Звонила не Светка.
- Здравствуйте, Константин Сергеевич. - прошелестел в трубке тихий мужской голос. - Простите за беспокойство…
Волин! Ему-то что нужно от затраханного мужика? Договорный срок кончается только через неделю, именно тогда "музыкальный" бизнесмен имеет право требовать моего окончательного решения. Он уверен - положительного.
- Решил позвонить пораньше. Ваше согласие необходимо немедленно - так складываются обстоятельства.
- Но я ещё не решился…
- Дорогой дружище, вам все равно придется согласиться с моими предложениями, так стоит ли тянуть время? Поверьте, у меня вам будет намного лучше, нежели у Пантелеймонова: и материально, и морально.
Интересно, о каких-таких "обстоятельствах" идет речь? Неужто я превращаюсь в некий спасательный плот, который должен вызволить из морской пучины утопающего Волина? Тем более, не следует торопиться - как бы не утонуть вместе с "крышей".
- Повторяю, ещё не созрел. Обещаю через недельку дать ответ…
В бархатистом голосе Семена Аркадьевича появились шипящие оттенки. Кажется, ещё пара минут и трубка взорвется от немыслимого напряжения.
- Убедительно прошу не играть со мной в дурачка, многие пытались это делать и… Неделю ждать не могу - через три дня вы должны приехать ко мне для окончательного разговора.
Частые гудки обрушились автоматными очередями.
Прошло ещё два дня.
Как обычно, вечером я занял "наблюдательный пункт" на балконе. Стою и покуриваю, бездумно следя за кольцами табачного дыма. Рвать нервы, размышляя о непростых отношениях между мной и Светкой, не хочется, надоело. Душевные переживания не способны что-либо изменить в моей нескладной жизни, следовательно придется либо отстраниться от них, либо отправиться своим ходом в местную психушку.
Восемь вечера. Ни подкатывающего к под"езду "мерседеса", ни телефонного звонка, извещающего о скором прибытии сопостельницы в родные пенаты.
Девять. Тот же результат - ничего.
Десять…
Я стал медленно "закипать" беспокойством и злостью.
Одинадцать…
Никогда ещё Светка так поздно не приходила - если не в девять, так максимум в половине десятого, с непременным телефонным предупреждением. Может быть, крайние обстоятельства: банкет по случаю неожиданно выпрыгнувшего выгодного заказа или приезд знатных гостей из-за рубежа? Но что помешало ей позвонить, предупредить? Знает же - волнуюсь, переживаю…
Не стоит успокаивать себя всяческими домыслами - что-то произошло ужасное. Выстаивать на балконе, придумывая извиняющие любовницу обстоятельства, не только глупо, но и опасно.
Рывком сорвал с рычагов телефонную трубку, решительно набрал на диске знакомый номер домашнего телефона генерального. Набирал и про себя молился: дай Бог, чтобы Пантелеймонова не было дома, Господи, сделай так, чтобы он задержался в Росбетоне на очередной пирушке. Вместе со Светкой.
Бог не внял моим горячим молитвам - трубка ответила хорошо поставленным баритоном.
- Слушаю вас.
- Простите за поздний звонок, Вацлав Егорович. Сутин…
- Что произошло? Еще одно убийство?
- Слава Богу, нет… Просто жена до сих пор не возвратилась с работы и я беспокоюсь…
Впервые я назвал Светку женой не про себя, как делал это обычно, - вслух. Пантереймонов скептически буркнул что-то непонятное, но достаточно обидное. Я с трудом удержался от дерзкого выражения из производственного "арсенала", позаимствовав его у того же погибшего Тимофеича.
- Вы имеете в виду Светлану Афанасьевну?
- Да, ее… Еще раз простите… Я очень волнуюсь… Уже двенадцатый час ночи… Извините за беспокойство…
- Ничего… Странно, где она бродит в столь поздний час… Мы вместе вышли из Росбетона в семь вечера. Попрощались. Я хотел довезти её до дома на машине - отказалась… Вот, пожалуй, и все, что могу вам сообщить.
- Светлану Афанасьевну никто не провожал?
Иронический смешок, за который следовало бы врезать по физиономии.
- Слежка за своими сотрудницами не входит в мои обязанности… Успокойтесь, Сутин, ничего страшного, бывает. Заглянула к подруге, заболталась. Женщины - есть женщины. Советую хлопнуть стакашек водочки и лечь в постель…
Короткие гудки. Генеральный даже не попрощался - просто положил трубку. Обижаться глупо - мы с ним находимся на разных полюсах понимания вежливости и культуры общения. Кроме того, мне было не до обид. Куда же исчезла Светка? Успокоительные поглаживания Пантелеймонова не только не вернули мне равновесие - ещё больше растревожили.
Следующий звонок - в милицию. Вопрос, который я задал дежурному настолько страшен для меня лично, что дыхание прервалось и помутнело в глазах.
- У меня пропала жена… Простите… Возможен несчастный случай…
- Фамилие, имя, отчество, возраст?
- Светлана Афанасьевна Алферова… Тридцать восемь лет…
Молчание свидетельствует о том, что дежурный перебирает какие-то бумаги, перелистывает страницы журнала… Я мысленно подгоняю его: скорей, ну, скорей же, скажи пожалуйста, что в твоих гроссбухах не зафиксировано ни убийство, ни наезд машины, ни обморока…
- Алферова у нас не значится. Попробуйте позвонить в морг больницы.
Звонить в морг я так и не решился, несколько раз снимал трубку, держал её на весу и с грохотом возвращал на прежнее место. Боялся своим звонком напророчить несчастье, услышать положительный ответ, лучше неведение, нежели трагическая реальность.
Поспешно оделся и пошел парком к Росбетону - знакомой аллеей, по которой мы со Светкой сотни раз возвращались с работы и столько же раз шли к воротам предприятия. Вдруг - неожиданный обморок и Светка сейчас лежит без сознания под деревьями? Лишь бы она осталась жива, лишь бы мне не найти бездыханное тело супруги… Да, да, именно, супруги, пусть незарегистрированной, не венчанной в церкви…
Луч фонарика скользил по траве, грязным скамейкам, кустам, окаймляющим аллею. Однажды, сердце екнуло и замерло - в кустах лежит человеческое тело! Тьфу, черт, алкаш! Так храпит, что листья на дереве вздрагивают от испуга…
Возвратился домой и снова придвинул телефонный аппарат. Ромин! Вот кто может мне помочь!
- Славка? Выручай, друг.
- Костя? Черт дранный, погляди на часы! У тебя что, бессоница? Глотни стакан водки - мигом уснешь…
Будто сговорились с Пантелеймоновым - и тот, и другой "подсовывают" успокоительное питье. А мне не нужен оглушающий сознание адкоголь - нужна Светка.
- Мне не до шуток… Пропала жена…
- Как это пропала? Поищи получше, пошарь под одеялом - найдешь.
Судя по игривому тону, Ромин ещё не ложился, а если и лег, то не для того, чтобы спать - побаловаться с женой. С трудом втолковал сексуальному разбойнику серьезность положения, попросил помощи. Капитан для этого имеет куда больше возможностей, нежели сторож-пожарник.