Спросил наобум. Откуда женщине, фактически отказавшейся от своего ребенка, знать ее друзей и подруг. Судя по непомерной гордости, которая так и сквозит в каждом слове и жесте, Лидия Пахомовна никогда не обременяла себя дружескими отношениями. Как любая мать, она видела в дочери свое продолжение - и по форме, и по содержанию. Поэтому мало интересовалась времяпровождением Верочки, переложила эту обязанность на престарелых родителей.
- Не знаю, - честно призналась она. - Простите, я тороплюсь. Если отыщете беглянку - позвоните. Буду благодарна.
Не прощаясь, пошла по улице. Прямая, строгая, напоминающая ожившее мраморное изваяние. Коммондор женского пола.
Что я получил от свидания с Верочкиной мамашей, кроме неприязни и брезгливости? Смутное упоминание о сестре бывшего ее мужа, живущей в Петербурге? А что это дает, если Верочка ничего не знает о своей тетке?
Ей могла сказать бабушка? Да, могла, но вряд ли сообщила адрес. А если бы и сообщила - Верочка не относится к сильным натурам, не бросится без оглядки в многомиллионный город. Побоится.
Итак, северную столицу можно оставить в покое. Так же, как и надежду на бегство девушки к матери. Остается все тот же круглый, насмешливый нуль.
Авось, звтрашнее свидание с раненным сыщиком внесет какую-то ясность. Без этого - запутаюсь и буду блуждать по лабиринту таинственных фактов и туманных предположений.
Черт меня дернул за язык согласиться искать пропавшую внучку, в очередной раз выоугался я. Нет, не черт - баба Феня. Сидел бы сейчас за пищущей машинкой, изобретая повороты и развороты сюжета. Короче, работал бы, а не занимался дурацкими поисками взошедшей над Дремовым новой "звезды".
Рядом с покаяными мыслями крутились-вертелись совсем другие, имеющие к ним едва различимое касательство. То пропадая, то возникая вновь, они, эти мысли, мучили меня с тех пор, как я увидел в припаркованной легковущке пасынка в дурацких очках-колесах и в не менее дурацком картузе.
Кто и почему меня пасет? Ну, кто - ясно, нет смысла напрягать и без того изношенные мозги: пасынок-алкаш и белозубый парняга в распахнутой куртке. А вот по чьему заданию и с какой целью? Самодеятельность отметается, ради удовольствия видеть тощего отчима Виталька шагу не сделает.
Значит, имеют право на существование две пока ничем не подтвержденных версии: только-что начатое мною расследование похищения дремовской "королевы красоты" и мой визит в уголовку. Что до заказчика слежки, то его имя выяснится позже. Уверен: обязательно нарисуется!…
8
Похоже, расследованием преступлений начали заниматься подросткм, подумал я, увидев сыщика. Ибо по внешности Стулов мало напоминала сотрудника уголовного розыска. Передо мной - сухощавый, узкоплечий парнишка, недавно окончивший десятилетку и не знающий куда податься в жизни.
- Знакомьтесь, - громогласно предложил Витька, подталкивая меня к "пацану". - Знаменитый создатель ужасных детективов Павел Бодров, - изящно повел он рукой в мою сторону. - Злейший враг убийц, насильников и грабителей Василий Стулов, - такой же жест в сторону сыщика. - Ваш союз ознаменует новую эпоху разгрома криминальных группировок. Если, конечно, эти самые группировки своевременно не почуют опасности и не прихлопнут вас.
- Не трепись, - негромко приказал сыщик неожиданно густым басом. - Если можешь, оставь нас наедине.
- Могу, конечно, могу! - радостно оповестил весь под"езд Груша. - У меня очередное интервью, после засяду за заказанный редакцией очерк. А вы обнюхайтесь. Очень прошу тебя, Васька, не обижать моего студенческого дружка, будь с ним поласковей, помоги. Разрешаю накормить младенца манной кашкой, напоить сладкой водичкой…
- Пошел вон, трепло!
Стулов, посмеиваясь, выпроводил болтуна за дверь. На прощание попросил.
- Сделай так, чтобы тебя часа три искали и не могли найти. Ожидаю к обеду. Конечно, не с пустыми руками. Кнопку звонка не нажимай, стучи ногой. Могу презентовать хозяйственную сумку или полиэтиленовый пакет.
- Спасибо, имеется и то, и другое. У меня не заржавеет, - понизив голос, горделиво заявил трепач. - Тем более, что я предугадал твою просьбу-требование. - ногой подтолкнул пакет с бутылкой и незатейливой закуской. - Потребуется добавка - ради Бога, обеспечу…
Последние слова заглушила захлопнутая хозяином дверь…
Разместились мы не на кухне - в комнате. Молчаливая жена Стулова быстренько накрыла на стол - две чашки с блюдцами и чайными ложечками, банка растворимого кофе, свежеиспеченная шарлотка - и незаметно исчезла. Стук запираемой двери известил о том, что женщина покинула квартиру.
А вот Машенька обязательно присела бы рядом с мужем и гостем, приняла бы самое активное участие в мужской беседе. Ибо она - современная женщина, а не домработница и не безмолвная рабыня.
Василий деловито разложил на обеденном столе стопку четвертушек чистой бумаги, ручку, несколько фломастеров. Принес ворчащий чайник.
- В общем, Витька познакомил меня с вашим делом. Пока ничего обещать не могу. Постарайтесь рассказать все, желательно максимально подробно. На этой стадии интересны мельчайшие детали. Включая ваши версии. Я запишу, после поразмыслю.
Несколько минут я молчал. Не потому, что выстраивал в сознании известные мне факты и связанные с ними предположения - они настолько внедрились в меня, что без подготовки могу выложить от "А" до "Я". Необходимо оговорить предстоящие деловые отношения, с самого начала ликвидировать возможные недоразумения.
- Прежде всего, дед и бабка пропавшей девушки - люди небогатые, живут на скудную пенсию… Понимаете?
- Конечно. Сам - в аналогичном положении. Никаких гонораров. Если соглашусь - из чисто профессионального интереса. Мне еще не приходилось заниматься подобными делами.
Я с облегчением вздохнул. Будто выдавил из горла мешающий говорить кляп. Страх как не люблю деловые переговоры, связанные с деньгами. С души воротит, мозги туманит. Машенька смеялась, именовала мужа сверхнаивным идиотиком.
Кажется, сидящий напротив меня сыщик - "идиотик" в квадрате.
- Итак, слушаю вас, - вежливо поторопил Стулов.
Я заговорил. Медленно и нерешительно. Иногда ненадолго замолкал, не зная как подать очередной факт или собственное видение. Стулов не торопил. Он быстро заполнял свои четвертушки. На одной - несколько слов, на другой - добрая половина, на третьей разбрасывал вопросительные и восклицательные знаки. Я тоже люблю, работая над очередной книгой, расставлять акценты, заполнять такие же карточки. Подвигаешь их по поверхности стола, меняя местами - разрабатываемый сюжет представляется более емким и понятным. Но здесь не литература - жизнь. Обкаканая и описяная, на подобии старомодной пеленки.
Наконец я иссяк. Кажется, более или менее внятно, изложил суть дела с нюансами и детальками, нарисовал действующие лица, обозначил непонятные для меня их действия. Очередь за сыщиком.
Стулов разложил перед собой добрый десяток четвертушек.
- Итак, что мы с вами узнали. Номер один - ваша соседка знает о просьбе Аграфены Николаевны, в курсе вашего согласия, - четвертушка перекочевала на правый край стола, ее место заняла следующая. - Номер второй - пасынок. Многозначительный фактик! С ваших слов он знает все. Или - почти все… Номер третий - мужик с проседью в прическе… Неожиданная встреча трех "номеров" на дремовском вокзале. Неожиданная ли? Ладно, допустим ее случайность… Перейдем от "героев" к событиям… Рассказ бабы Фени о конкурсе. Мужики-охальники. Неизвестная девушке родная тетя в Петербурге. Упрямо не желающий покидать квартиру дед Пахом… Кажется, все?
- А слежка за мной? - тихо напомнил я. - Она не вписывается в вашу картотеку?
- А вы уверены, что не почудилось?
- Уверен.
Стулов взял чистую четвертушку, что-то бегло записал.
- Теперь - все… Я беру это дело, но при одном условии: вы мне будете помогать. Негласно, конечно. Больной, израненный сыщик будет работать за ширмой. Понимаю ваше недоумение, но имеются определенные обстоятельства, о которых предпочитаю умолчать… И еще одно - без моего согласия вы ничего не предпринимаете. Даже - по мелочам.
- Как быть со слежкой? - настырно напомнил я.
Стулов задумался. Положил подбородок на раскрытую ладонь и уставился в угол комнаты.
- Вот здесь - проблема. Если вы не ошиблись и за вами действительно следят, возникает довольно сложная ситуация. Вывод однозначный: реагировать нельзя, просто не обращайте внимания, ведите себя так, будто ничего не заметили и ничего не боитесь.
- А если…
- Думаю, до тех пор, пока преступники не узнают, что вам известно, а что неизвестно, силовые приемы - не в их интересах. Могут, конечно, пугать, не больше.
Ему- то хорошо рассуждать, выстраивать логические цепочки, а мне каково жить под страхом расправы? Да, возможно он прав -от убийства они пока воздержатся, но схватить, увезти в какой-то подвал для более конкретного "разговора" с помощью щипцов и паяльников, в их силах.
Все это я высказал в более мягкой форме. Не потому, что щадил травмированную нервную систему сотрудника уголовки - боялся, как бы он не посчитал меня "волком заячьего помета". Терпеть не могу выглядеть жалким трусом.
- Продумаю, - коротко пообещал сыщик. - Посоветуюсь.
- И все же, как мне быть, - напирал я, уловив в голосе собеседника легкие сомнения.
- Я уже посоветовал…
Переговоры заняли ровно три часа. Витьку мы так и не дождались - то ли он закрутился с интервью, то ли засиделся за стрекочущей, будто вертолет, машинкой, то ли с головой окунулся в любимый Интернет. Пообедали вдвоем. Тихая, как мышка, жена Стулова возникла в квартире так же незаметно, как исчезла.
На столе - никаких деликатесов: наваристые щи, рассыпчатая картошка с малосольными огурчиками. Против ожидания, обошлось без возлияний. Видимо, Груша выдал желаемое за действительное. Оставленная им сумка таинственно исчезла. Скорей всего, ее прибрала бдительная супруга "алкаша".
- Связь со мной - без проблем. Просто приезжайте время от времени и, не таясь, звоните. Звонить из Дремова накладно, но если удастся найти "бесплатный" телефон - ради Бога. Буду рад. Лишнего не говорите, не исключается подслушивание, просто договоримся об очередной встрече.
- Могут засечь? Кто и зачем? Насколько я понял, именно это вас беспокоит.
Стулов беспечно отмахнулся.
- Нисколько! Простая предосторожность. Ежели по мелочам, пусть засекают - сами высветятся. Это нам с вами и нужно. Конечно, самое лучшее и безопасное - приобрести мобильник, но это удовольствие лично мне не по карману.
- Мне тоже.
Терпеть не могу плакаться по поводу нищенского состояния, тем более, фактически незнакомому мужику. Но Стулов невольно вызывал прилив симпатии, с ним мне было легко и свободно.
- Короче, расклад такой: вы добываете информацию, я ее обрабатываю и делаю выводы. Когда привлекать официальные органы, в какой форме это сделать - решим позже.
Кажется, меня собираются использовать в качестве подсадной утки, на которую обязательно клюнут крупные селезни. Подобный вариант мною уже прорабатывался в небольшой повести - ничего нового. Если только он завершится благополучно. Отказываться нельзя - помощь профессионала неоценима, без нее нам с бабой Феней не обойтись. Пришлось изобразить радостную гримасу и покорно закивать одуревшей от грядущих неприятностей головой.
Распрощались значительно теплей, нежели при знакомстве. Это и понятно - мы превратились в компаньонов. Один будет заниматься чистой, стерильной работой в уютной квартире под надзором заботливой женушки, второй сунет глупую башку в огнедышащую печь. Чтобы извлечь оттуда жаренную информацию.
Называется - справедливое распределение обязанностей…
Вышел я из под"езда, огляделся. Вроде, ничего опасного. Если не считать болтающей по мобильнику знакомой девицы - знатока "предохранения от нежелательной беременности". Похоже, парень в распахнутой куртке все же выследил меня и теперь благополучно передал эстафету перекрашенной девице с оголенными ляшками.
Увидев меня, она расплылась в сладенькой улыбочке, выразительно подмигнула. Дескать, как настроение, не разродилась ли страдающая супруга, нет ли желание пообщаться в обстановке, "максимально приближенной к боевой"? Зря стараешься, шлюшка, у меня - ни малейшего желания. Я равнодушно пожал плечами и медленно двинулся по направлению к автобусной остановке.
Девица не успокоилась. В последний момент прыгнула на подножку автобуса. С такой сноровкой, будто всю свою короткую жизнь только и занималась штурмом городского транспорта.
- Что же ты делаешь, оглашенная? - испуганно заверещала толстая тетка, спасая от вертлявой девчонки громадную сумку, набитую "товаром". - Брысь, вертлявая сучка!
Девица склонилась к уху тетки, что-то выразительно прошептала. Та отшатнулась и испуганно втянула голову в жирные плечи. Я услышал всего два слова: "лярва" и "усохни". Одно это сказало мне больше, чем любые документы и картотеки.
Проводила меня топтунья до самого под"езда пудовской башни. В полном соответствии с инструкциями Стулова я вел себя максимально спокойно: не пытался скрыться, пугливо не оглядывался.
Витька трещал на пищущей машинке, по привычке шевелил губами, морщил лоб. Короче - работал. На столе и на полу - листы исчерканной фломастером бумаги, плетенная корзинка забита бумажным мусором.
- Почему не пришел в оговоренное время? - строго спросил я. - Пообещал заявиться к Стулову через три часа…
Журналист спрыгнул со стула, будто петух с насеста, забегал по комнате, ероша редкие волосы.
- Человек полагает, а Бог располагает - старая поговорка. Приехала в Россию суперзвезда, певица экстракласса. Зануда редкая, от одного вида - тошнота, не женщина - ободранная кошка. Я, естественно, подваливаюсь с хитрыми вопросиками, Петька крутился с камерой…
- Покороче нельзя? - попытался я прервать рассказчика, чувствуя ломоту в висках. - У меня уже крыша поехала от твоей болтовни.
- Сейчас, сейчас… Телохранители меня оттерли в сторону - парни крепкие, накачанные, не отобьешься. Пришлось зайти с другой стороны. Пока коллеги-конкуренты штурмовали машину и потом - лестницу, я пробрался в гримерную…
- Витька, прошу…
- Уже заканчиваю…
Понятия "заканчиваю" и "начинаю" для Пудова равнозначны, вернее, второе явно пересиливает первое. Завершив повествование о непробиваемой певице, Витька без передышки переключился на завалы книг, которые мало кто покупает, и перешел к обзору криминальных новостей.
Журналист он - всеядный, лезет во все дырки, неважно, куда они ведут: в культуру либо в спорт. По этой причине пользуется неиссякаемым авторитетом в редакции и в Союзе журналистов.
- Все! Умолкни или применю силовой прием! - вне себя заорал я, хватая валяющуюся на телевизоре пыльную тряпку.
- Стой! - предупреждающе вскинул Пудов обе руки. - Ты ведь сам попросил об"яснить мое исчезновение… Умолкаю… Только два слова, ладно?
- Два и не больше!
- Ты кому говорил о том, что будешь ночевать у меня?
Я обомлел.
- Что произошло?
- Ничего особенного. Позвонили и попросили тебя к телефону. Естественно, я спросил: кто? Ответили: по делу, из союза писателей. Поинтересовались, когда будешь, обещали перезвонить… Почему ты так разволновался? Связано с женщиной, да? Признайся, кому из них дал мой номер телефона?
Действительно, женщина… Единственный человек, знающий, где в случае необходимости меня можно найти - баба Феня. Прямо с московского вокзала позвонил ей и попросил: если меня будут искать, сообщить номер телефона Пудова.
Никто не перезвонил. Видимо, пастухи убедились в том, что "объект" остановился у Пудова и успокоились. Не навсегда, конечно, на время. Но я все-таки терпеливо просидел в обнимку с телефоном до полуночи. Никто не позвонил.
Рано утром распрощался с Грушей и уехал в Дремов…
9
Домой заявился в полдень. Злой до головной боли, голодный до тошноты. Не здороваясь с разгуливающим по коридору дедом Пахомом и не заглянув на кухню, откуда доносились призывные позвякивания посуды, я заперся на ключ в своей берлоге.
Прежде всего, набить ноющий желудок. Поставил на плитку кастрюльку, достал из холодильника пакетик горохового супа. Пока не вскипела вода занялся бумагами. Просмотрел конец рукописи, как говорится, вошел в ритм работы.
Не успел прочитать пару строк - вкрадчивый стук в дверь.
Открыл. На пороге - баба Феня с подносом. Тарелка с домашими пельменями, поджаренные гренки - не чета осточертевшей "пакетниковой" диете. Аромат зашекотал в носу, изгнав из меня все прочие мысли.
- С приездом, Игнатьич. А я заждалась - не едешь и не едешь…
Говорит, а в глазах - затаенный вопрос: что узнал о Верочке, какие хорошие-плохие вести привез. У Аграфены Николаевны - свои вопросы, у меня - один единственный.
- Кому вы давали московский номер телефона?
- Никому, Игнатьич, как перед Богом - никому… Что приключилось?
Наверно, выражение моего лица напугало старуху - сердитое и даже грозное. На подобии судебного обвинителя, требующего для подсудимой пожизненного заключения.
Если она говорит правду, кто еще может сообщить пастухам номер пудовского телефона? И вдруг я прозрел: еще один человек знает его - моя бывшая жена. Следовательно, ее сынок.
Мне стало жаль старуху. Если она даже сообщила кому-нибудь телефон Пудова - в чем провинилась? Ведь я дал его именно для людей, которые поинтересуются мной.
- Успокойтесь, ничего не произошло. Просто интересуюсь… Что у вас новенького?
Баба Феня поставила поднос на стол рядом с машинкой, осторожно отодвинула в сторону пачку бумаг. Присела на краешек стула, сложив на коленях узловатые, сморщенные руки.
- Много чего, уж и не знаю, с чего начать?
- Неважно с чего. Слушаю?
- Вчерась ходила на рынок. Пенсию принесли и мне, и старому. Вот и порешила накупить круп, мучицы да овощей. Возвращаюсь, а какой-то парняга в нашем замке ковыряется. Увидел меня - не убежал, стоит и ухмыляется. Да еще брешет, шкодливый псина. Будто новым замком интересуется. Старик сговорился с какой-то фирмой - вставили хитрый израильский. Я пригрозила паскуднику милицией. Куда там - еще пуще заулыбался. Но все же ушел.
Две странности. Первая, главная - откуда старый пенсионер взял немалые деньги на установку дорогостящего замка? Дала Надин? Сомнительно. Кокетливая химико-торгашка - довольно прижимистая особа. И - вторая: зачем преступникам интересоваться входом в коммуналку, где нечем поживиться? Ради спортивного интереса, что ли?
Но эти размышления отступили под натиском неожиданной догадки. Я был почти уверен, что замком интересовался пасынок.
- Парень - блондин? Или - рыжий?
- Чернявый, Игнатьич, такой черный, будто из Чечни пришкандыбал.
Значит, не Виталька, с непонятным облегчением подумал я, он блондин с рыжеватым оттенком. Остальное, меня не интересут. Пока не интересует.
- Еще что?
Старуха неодобрительно пожевала сухими губами. Будто выругалась в мой адрес. А еще книжки пишет, никакого тебе терпежу, торопит, подгоняет. Она достала из кармашка халата конверт, молча положила на стол.