Интересно. Я быстро повернулась к нему.
- И что же это за соображения?
Скотт плюхнулся на мою кровать и лениво потянулся.
- Да все, блин, очень просто. Ты, наверное, ее грохнула, а тело куда-то заныкала. - Он рассмеялся. - Это мое главное соображение.
Кровь отхлынула от моего лица, я почувствовала удушье.
Улыбка Скотта исчезла, когда он взглянул на меня.
- Сэм, да что ты, старуха, да я же просто прикалывался.
- Ой, - простонала я.
Сладкое облегчение от этих его слов мгновенно охватило меня; сев на край кровати, я уставилась на свои обломанные ногти. В одно мгновение все в комнате стало серым и белым. Единственным оставшимся цветом был красный - живой, трепещущий красный цвет под моими ногтями.
Слабое хныканье - кто-то плакал.
Скотт схватил меня за руку.
- Послушай, ты в порядке?
Я заморгала - видение и звуки исчезли. Спрятав ладони, я кивнула ему.
- Да, я в порядке.
Он сел на кровати и пристально посмотрел на меня.
- Блин, а ты, похоже, и вправду не прикалываешься.
- Не прикалываюсь в чем?
- Да во всей этой фигне с амнезией - ведь я же поспорил на деньги, что вы слиняли куда-то, балдели там несколько дней, а сунуться домой не могли, пока не протрезвели.
Что он, черт возьми, плетет.
- Я что, часто проделывала такое?
Скотт разразился громким лающим смехом.
- Да… чего-то я не врубаюсь. Ты, похоже, и вправду не прикалываешься.
Теперь и я почувствовала, что наш с ним разговор зашел в тупик.
- И как ты это понял?
- Ну как… Для начала, ты не выперла меня из своей комнаты и не пригрозила, что устроишь мне веселую жизнь.
- А что, раньше я это делала?
Брат смотрел на меня широко раскрытыми глазами.
- А что, нет? Ведь ты даже била меня. Однажды я дал тебе сдачи, но хорошо, что мы быстро успокоились. Папа разбушевался. Мама не могла прийти в себя от ужаса.
Я сдвинула брови.
- Так мы что… дрались друг с другом?
Снова упав на кровать, Скотт покачал головой.
- Черт, все как-то странно.
Кто бы сомневался… Я снова посмотрела на свои руки и вздохнула.
- Ну а как насчет убийства Касси и сокрытия ее тела? С чего ты это брякнул?
- Да я же шутил. Ведь вы же лучшие подруги. - Он ухмыльнулся. - А по правде говоря, вы ведь последние два года больше смахивали на заклятых подруг. И между вами постоянно существовало какое-то скрытое соперничество. Это началось, когда выбирали королеву класса и ею стала она. По крайней мере, так ты говорила всем, но я думаю, что это началось, когда вы обе перешли в старшую школу и обе начали встречаться с Делом-трахальщиком.
- Делом-трахальщиком? - Я откинула со лба прядь волос. - Так это же мой бойфренд.
- Он твое все.
Я поморщилась - замечание Скотта мне не понравилось, но вслух я произнесла:
- А я не помню… Его я тоже не помню.
- Ну, блин, это будет уже настоящим ударом по его самолюбию. - Брат оскалился. - А ты знаешь, это, пожалуй, самое лучшее из всего, что когда-либо с тобой происходило.
- То, что я потеряла память и не знаю, что произошло со мной, ты это имеешь в виду? - Внутри меня закипала злость - сильное и знакомое мне чувство. - А знаешь, я очень рада, что ты прямо-таки тащишься от этого.
- Да это совсем не то, что я имел в виду. - Скотт сел, глядя мне прямо в глаза. - Ты наводила ужас на всех, кто тебя знал. А это… ну то, что произошло сейчас, это как бы улучшение.
Я снова почувствовала противный внутренний холод - то самое неприятное ощущение вернулось. Так, значит, я наводила ужас? Я закусила губу, чувствуя горькое разочарование от того, что в моей голове не нашлось ничего, что могло бы подтвердить или опровергнуть сказанное Скоттом.
Кто-то негромко кашлянул.
Мы повернули головы и… Вау! Ничего, кроме вау! Моя челюсть, отвиснув, опустилась на покрывало. Высокий парень стоял в дверном проеме моей спальни. Темно-каштановые волосы почти полностью закрывали его лоб и завивались возле ушей. Его кожа была почти оливкового цвета и на фоне моей бледности выдавала в нем потомка либо коренных жителей Америки, либо латиноамериканцев. Его широкие скулы придавали лицу экзотический вид, сильные челюсти были плотно сжаты. Рубашка с длинными рукавами плотно обтягивала его плечи и бицепсы. Тело парня было атлетическим, стройным и мускулистым.
Черная бейсболка свешивалась с кончика его пальца - похоже, он про нее забыл. Наши глаза встретились, и я почувствовала, что в груди у меня что-то зашевелилось. Его магнетические глаза были ярко-голубыми. Такой цвет имеет послезакатное небо, когда день закончился и вот-вот наступит ночь - в общем, цвет сумерек. В его взгляде я заметила неподдельный интерес ко мне и озабоченность.
- Это мой бойфренд? - шепотом спросила я с надеждой и одновременно со страхом. Будь он моим бойфрендом, я не знала бы, что с ним делать. Или нет, знала - внезапно в голове у меня возникло множество ассоциаций, связанных с поцелуями, прикосновениями и прочими забавными делами… Этот парень был… соблазнительно великолепным, и это пугало меня, что называется, до смерти.
Скотт давился от смеха.
Гость, стоявший в дверях, смотрел на моего брата, затем перевел взгляд на меня. Жар буквально опалил мне щеки. Тот самый интерес все еще был в его глазах, и мои губы изобразили подобие улыбки. Он был счастлив видеть меня, но… Но вдруг его глаза превратились в ледышки.
- Бойфренд? Да… - медленно произнес он глубоким и мягким голосом. - Ну уж нет, даже если бы ты в следующем году заплатила за мою учебу в Пенсильванском универе.
Уязвленная и смущенная его ответом, я отпрянула назад, но вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я сумела их сжать.
- А почему нет?
Незнакомец смотрел на меня так, словно из моей головы торчала рука, которой я размахивала во все стороны. Он повернулся к моему брату, поднял брови.
- Я подожду тебя на улице.
- Заметано, Кар, выйду через секунду.
- Почему его так странно зовут? - удивилась я, складывая руки на груди.
Парень с автомобильным именем остановился и обернулся ко мне.
- Кар - это Карсон Ортиз.
Ой. Все понятно. Я опустила руки, казня себя за свою несусветную глупость.
Глаза Карсона сузились.
- Она действительно не имеет понятия о… Ни о чем?
- Да, - подтвердил Скотт и поджал губы.
Карсон снова собрался уходить, но снова остановился. Пробормотав что-то себе под нос, он посмотрел на меня.
- Я рад, что ты в порядке, Сэм.
Прежде, чем я успела ответить, он ушел. Я снова повернулась к Скотту.
- Я ему не нравлюсь.
У Скотта был такой вид, будто он вот-вот снова рассмеется.
- Да, похоже, что так.
Какое-то странное томление возникло у меня в груди.
- А почему?
Слезая с кровати, брат вздохнул.
- Он не нравится тебе.
Не нравится мне? У меня что, нет вкуса? Он же просто потрясающий, и, без сомнения, во всем! А откуда, кстати, я это знаю?
- Я что-то не врубаюсь.
- Ты для него одна из тех сучек… В последние два года…
- Но почему?
По выражению его лица я поняла, что ему надоели мои бесконечные "Почему?".
- Да потому, что его отец наемный работник, а ты не больно расположена к наемным работникам. А также к их отпрыскам и всем, блин, кто имеет к ним отношение.
Мои ослабевшие руки опустились на колени, я совершенно не представляла, что сказать в ответ. Он, должно быть, снова разыгрывал меня.
- А у нас разве есть наемные работники?
Глаза Скотта округлились.
- Мать и отец нанимают работников; это наверняка покажется тебе смешным, но мама не работала в своей жизни ни одного дня. - Его передернуло, когда он увидел выражение моего лица. - Господи, да с тобой говорить все равно что с новорожденным.
Злость, казалось, впивается в мою кожу, причиняя сильную боль.
- Прости. Кар уже ждет тебя, чтобы потрепаться. И уж он наверняка не страдает от пониженного коэффициента умственного развития.
В его взгляде на меня мелькнуло сожаление, и Скотт снова тяжело вздохнул.
- Послушай, мне действительно жаль. Я не это имел в виду, Сэм, но все так странно. Как в фильме "Вторжение похитителей тел", где люди превращались неизвестно в кого.
Это было странно. Обеспокоенная и даже немного испуганная, я смотрела на пустой дверной проем. И вдруг поняла, что не хочу оставаться одна.
- А куда ты с парнями идешь?
Скотт, еще раз посмотрев на свои спортивные штаны, удивленно приподнял бровь.
- У нас тренировка по бейсболу.
- Можно я тоже пойду?
Его лицо превратилось в изумленное.
- Ты же ненавидишь бейсбол. Единственной причиной, по которой ты туда ходила, был Дел.
- Да я не знаю, кто такой Дел! - Мои ладони беспричинно сжались в кулаки. - Я не знаю, что именно я ненавижу. Или что мне нравится. Или что мне следует делать или говорить. Мне все это незнакомо. Но что еще хуже, теперь я знаю, что все, похоже, ненавидят меня - в том числе и моя лучшая подруга, которая исчезла одновременно со мной, - а почему, я даже не могу вспомнить. - Я оглядела комнату глазами, к которым подступили слезы. - А еще мое второе имя Джо. Ну кто дал ребенку такое ужасное второе имя?
Несколько секунд Скотт хранил молчание, а потом опустился передо мной на колени. Это было более чем странно - смотреть в его лицо, а видеть свое собственное, но более твердое и решительное.
- Сэм, все будет в порядке.
Моя нижняя губа задрожала.
- Все так говорят… Ну а что, если этого не будет?
Он ничего не ответил.
Ведь если что-то было не в порядке, то вряд ли уже будет иначе. Я застряла в жизни, которую не помню, втиснутая в оболочку этой девушки - Саманты Джо Франко, и чем больше я узнаю ее, тем сильнее начинаю ненавидеть.
ГЛАВА 3
В субботу я встречалась со своими подружками… в первый раз. Они говорили. Без умолку. Говорили одно и то же и выглядели одинаково. Их волосы с модным блондированием были аккуратно уложены. Все девушки выглядели такими тощими, что им наверняка стоило бы есть побольше пончиков, которыми объедалась я.
Они толпились вокруг, обнимали меня и плакали. Моя мама сидела на кухне, потягивая вино, хотя было еще одиннадцать утра. Одна из трех девушек стояла чуть поодаль. Я почти сразу запомнила ее имя.
Вероника Ходжес.
Блондинка. Загорелая. Стройная. Девушкам такого типа только пляжные шезлонги рекламировать и с легкостью становиться королевой выпускного класса, если бы конкурс проводился в бикини.
Поправляя холеной ладонью с наманикюренными пальцами свой белый кашемировый свитер, Вероника, поджав напомаженные ярко-красные губки, смотрела на пончики и круассаны так, словно их начинка была из тараканов.
- Мы так рады тому, что ты в порядке, Сэмми. Мы буквально все переволновались.
Я стряхнула с ладоней крошки.
- Спасибо вам.
Вероника быстро оглянулась на мою маму, а потом, склонившись ко мне и подавшись немного вперед, едва слышно сказала:
- И мы очень надеемся, что и Касси тоже отыщется.
Озадаченная тем, что она сообщила мне это шепотом, я посмотрела на других девушек. Они все кивали головами, как хорошо дрессированные маленькие собачки.
- Я тоже, - кивнула я, взяв круассан.
Вероника нахмурилась.
- Но… твоя мама говорит, что ты ее не помнишь.
- И нас тоже, - вступила в разговор Кэнди Олдерман. Она так же, как и я, смотрела на коробку с конфетами. - Радостно видеть, что аппетит у тебя прежний.
Моя рука с круассаном застыла на полпути ко рту.
- Неужели правда?
Кэнди кивнула.
- Ты всегда ела, как парень.
- Да, это точно, - пробормотала мама, чуть касаясь губами бокала с вином и закатив глаза.
Опустив круассан, я терялась в догадках, хорошо или плохо то, что я сохранила свой прежний аппетит. Я обвела глазами комнату - но все мои мысли занимала та самая девушка, натуральная блондинка, выглядевшая настолько счастливой и настолько естественной. Я хотела узнать, кто она.
- Итак, - начала Кэнди и после короткой паузы добавила: - Ты ничего не помнишь?
И вдруг ни с того ни с сего мой аппетит пропал. Я бросила круассан обратно в коробку и посмотрела на маму. Теперь ее взгляд обратился к нам.
- Нет, не помню, но доктор полагает, что память скоро восстановится.
Мой ответ принес девушкам облегчение, и они сразу заговорили о школе, о приближающемся старте бейсбольного сезона, что было большим событием там, куда они собирались идти сегодня вечером. Они пригласили и меня, но мама в доброжелательном тоне объяснила им, что я еще не скоро смогу выйти за порог этого дома. Это уже нечто запредельное. Разговор перешел на бойфренда, которого я не помнила.
- Он такой горячий, - простонала Кэнди. - И такой… просто совершенство.
- Во всем, - Вероника согласно кивнула, скрестив на груди руки. - У вас такие совершенные отношения.
А я смотрела на спокойную девушку с каштановыми волосами. Она все время стояла молча, теребя в руках маленькую бумажную салфетку.
- Он так переживал из-за тебя, - Кэнди, расплывшись в улыбке, склонила голову набок. - Тебе везет куда больше, чем ты думаешь.
Повезло остаться в живых или повезло отхватить такого бойфренда?
Как ни странно, но, кроме того, что сказала Вероника о Касси, никто больше о ней не говорил. Я была убеждена, что они специально не касаются этой темы, чтобы не нервировать меня. Я оценила это в особенности потому, что большую часть прошлой ночи провела, перебирая в голове все страшные вещи, которые могли произойти с нами. Однако сейчас мне хотелось узнать о блондинке больше.
Дождавшись, когда в разговоре наступила небольшая пауза, я кашлянула, привлекая к себе внимание.
- А Касси говорила что-нибудь до того, как мы… мы пропади? Она рассказывала о каких-нибудь наших планах?
Вероника, опустив голову, закусила губу.
- Она практически не…
- Девочки, я думаю, что на сегодня хватит. - За спиной Вероники возникла моя мама, которая хотя и улыбалась, но губы ее были напряженно сжаты. - Саманте нужно отдыхать.
- Ну, мама! - выпалила я, смущаясь, что со мной обходились как с ребенком. Я соскочила с барного табурета. Колени мои дрожали, говорить я могла только шепотом. - Мама…
Она бросила взгляд на девочек, сбившихся в углу с побледневшими под слоем пудры лицами, а затем схватила меня за руки, широко раскрыв глаза.
- Что с тобой?
Мое сердце вырывалось из груди. Ну как я могла объяснить ей это? Я помнила, что уже кричала на маму и раньше. Я и прежде чувствовала подобное - разочарование, раздражение и злобу по отношению к ней. Нахлынувшая волна знакомых ощущений, хотя на самом деле ничего не происходило, вызывала лишь головокружение. Другим эта вспышка могла бы показаться ничего не значащей, а вот для моего опустошенного мозга это было очень важным.
- Саманта?
Все пристально посмотрели на меня. Это были лица незнакомцев. Ни о каких воспоминаниях или хотя бы об искре узнавания, которую чувствуешь, заглядывая в "Гугл" или на WebMD, не могло быть и речи. Я обшарила прошлой ночью весь интернет в поисках информации о диссоциативной амнезии, и помимо того факта, что она может быть следствием перенесенной травмы или психического заболевания - приятнейшее известие, - смогла наскрести какие-то жалкие сведения о том, как мне восстановить память.
Меня начало трясти. Я высвободила свои руки из маминых и приложила ладони к пылающим щекам.
- Все в порядке. Я просто устала.
Мое неофициальное "давайте снова встретимся, как раньше" подходило к концу. Девочки поспешно обняли меня, чмокнули в щеки, а потом выпорхнули во двор к своим "БМВ". "Интересно, а какая машина у меня?" - задумалась я.
- А что вообще произошло? - спрашивала мама, идя за мной через множество комнат к самой маленькой, расположенной на первом этаже, - к общей гостиной. - Саманта, ответь же мне.
Я села на мягкий диванчик.
- Да, в общем, ничего особенного. Я только что вспомнила, как раньше… налетала на тебя, как бешеная, кричала на тебя. И это воспоминание пришло мне в голову совершенно неожиданно, оно буквально застало меня врасплох.
Мама впилась в меня пристальным взглядом и почти сразу опустилась передо мной на колени. Это меня удивило - ведь она могла помять свои льняные брюки, - но мама взяла в ладони мое лицо. Руки ее дрожали, в глазах стояли слезы.
- Я никогда не думала, что для меня будет счастьем услышать твои воспоминания о том, как ты меня огорчала, однако именно так все сейчас и получилось.
В ответ я улыбнулась, но моя улыбка вышла слабой и печальной.
- Подтверждение моей дебильности, верно?
- Ну что ты, радость моя, какая же это дебильность? Это прогресс. - Мама встала, поправляя одежду. - Но я думаю, что этот уик-энд тебе надо провести в спокойной обстановке.
Я удивленно подняла брови.
- Прошлой ночью я читала о подобном случае в одной статье, и в ней сказано, что я должна находиться среди привычных вещей. Это снова запустит мою память.
- Не знаю. В твоей ситуации многое имеет значение.
Я печально вздохнула, предчувствуя, что ближайшее будущее будет безрадостным.
- Я хочу в понедельник пойти в школу. Я должна пойти в школу. Мне это необходимо.
- Ты слишком торопишься.
- Я должна начать делать что-то привычное. Вдруг именно это поможет мне.
Лицо мамы стало еще более обеспокоенным.
- Доктор Уэстон сказал, что тебе надо входить в окружающую жизнь постепенно. А школа станет слишком большой нагрузкой на твою психику.
- Что может быть еще хуже? - Я развела руками, чувствуя, что меня совершенно не понимают. - Что я забуду еще что-нибудь? Но этого "чего-нибудь" практически не осталось!
- Я не знаю. - Мама отвернулась от меня, перебирая золотые браслеты на запястьях. - Я, кстати, уже говорила об этом в школе. Они сказали, что не будут возражать, если ты еще неделю или больше проведешь дома.
В этот момент я узнала о себе нечто новое: у меня напрочь отсутствует терпение. Вскочив на ноги и сжав кулаки, я объявила: