* * *
Наружное наблюдение сразу же выявило все связи Месхи, однако ни он сам, ни Тимур, ни Нана, ни кто-либо из его друзей на квартиру к Забазновским больше не ходил.
– Затаились, – спокойно сказал Сидоров после очередного звонка Мартынова.
– Что же делать? Неужто всё зря? – нервничал Виктор. – Время же уходит.
– Потерпи. Сыщик должен уметь ждать. Терпение – один из наших главных помощников. Не научишься терпению – спугнёшь дичь.
Прошло четыре дня. На пятый около полудня позвонил Мартынов:
– Ребята, вылетайте. Надо брать девушку.
– Нану? – уточнил Смеляков.
– Её самую. Только быстрее давайте. У неё наркота при себе. Мы сейчас возле Черёмушкинского рынка, двигаем за ней в сторону Красикова…
У Виктора от волнения задрожали руки.
– Пётр Алексеич! Помчали! Они прыгнули в УАЗ, но машина долго не заводилась.
– Чёрт! – выругался Смеляков.
– Самое время в техобслуживание поиграть, – мрачно проговорил капитан, уставившись в спину водителя.
– Сейчас поедем, товарищ капитан, – заверил сидевший за рулём паренёк. – Я эту падлу знаю. Покочевряжится, как девочка, но уступит.
УАЗ натужно гудел и кашлял, сотрясаясь всем корпусом, но заводиться не желал.
– Мать твою! Упустим же! – закричал Смеляков.
– Значит, будем считать, что день сложился неудачно. – Сидоров закинул голову и выпустил облако пара в потолок.
– Может, частника поймаем? – предложил Смеляков.
И в эту минуту машина завелась.
– Я же говорил, что уступит! – победно воскликнул водитель.
– Теперь сделай так, чтобы она не заглохла по дороге, – попросил хрипло Сидоров.
– Всё будет в ажуре, товарищ капитан…
Группу наружного наблюдения, ехавшую в забрызганном "жигулёнке", они догнали возле станции метро "Академическая".
– Она взяла машину, – передал по рации Мартынов. – Притормозите на светофоре, я к вам перепрыгну…
Едва он оказался возле Смелякова, Виктор нетерпеливо вцепился ему в локоть.
– Ну что?
– Утром она вышла из квартиры Месхи и отправилась на Черёмушкинский рынок. Потолкалась там, нашла какого-то азербайджанца. По тому, как он вёл себя, мы сразу поняли, что он – сбытчик наркотиков. Вдвоём они ушли с рынка, остановили частника, попетляли по окрестным улицам, затем вышли из машины и отправились в подъезд одного из домов. Там он велел ей взять спрятанный на лестничной клетке пакетик.
– И вы всё видели? Как же вам удалось?
– Работа такая. Тут пройти незаметно, там постоять, поглядеть, послушать. Приходится быть почти невидимкой, – без всякой рисовки ответил Мартынов. – В общем, наркота у Наны в сумочке. Если сработаете умело, возьмёте её с поличным.
То и дело из его потрескивавшей и шипевшей рации доносился голос: "… выехали на Университетский… Поворачиваем на Вернадского… Едем по Комсомольскому… Подъезжаем к Пироговке…"
– Так, ребята, – сказал Мартынов, – похоже, она в институт направляется. Если так, то вам надо брать её прямо сейчас.
– Витя, – проурчал Сидоров, – на светофоре попробуем свинтить её.
Мартынов велел своей бригаде обогнать машину, в которой ехала Нана.
– Обойдите их перед Новодевичьим и подрежьте перед светофором, чтобы они не проскочили на жёлтый, – распорядился он и посмотрел на Смелякова. – Теперь твой выход, Виктор. Вот этот серый "жигуль". Девушка сидит сзади…
Ехавшие впереди автомобили затормозили. Зажёгся красный свет. По телу Смелякова пробежали мурашки. Он толкнул примёрзшую дверцу ногой и выскочил из УАЗа.
– За руки её держи, чтобы она не вышвырнула ничего! – крикнул вдогонку Сидоров, тяжело поднимаясь со своего сиденья.
Виктор преодолел расстояние до серого автомобиля с поцарапанным крылом, вцепился в ледяную ручку и рванул дверь на себя. Ни водитель, ни сидевшая позади него черноглазая девушка в белой пушистой вязаной шапочке не успели ничего сообразить и не произнесли ни звука, а Смеляков уже навалился всем телом на Нану и схватил её за запястья.
– Ай! – воскликнула девушка. – Вы что! Больно!
– Милиция! – почти торжественно выпалил Виктор.
В следующую секунду отворилась передняя дверца и в салон сунулось огромное тело, окутанное клубами пара.
– Старший инспектор уголовного розыска капитан Сидоров, – раздалось сквозь медленно расплывавшиеся клубы.
– Да что происходит-то? – перепугался водитель. – Чего вам надо, товарищи?
– От вас ничего, – повеселевшим голосом сказал капитан, – а вот пассажирка ваша очень нас интересует. Но вы всё-таки тоже уделите нам, пожалуйста, некоторое время. Давайте сейчас развернёмся и обратно поедем.
– Куда обратно-то?
– На Ленинский проспект. Дадите свидетельские показания…
В 96-е отделение Смеляков входил победителем. Внутри у него клокотало от восторга.
"Уж теперь-то никуда этим ворам не деться, – думал он, разглядывая Нану. – А ведь какая интересная, почти красивая. Встретишь такую и не подумаешь, что она из воровской компании".
– Давайте начинать, – предложил Сидоров, когда пришли понятые.
На стол высыпалась из сумочки Наны всякая мелочь: губная помада, ключи, небольшой расшитый бисером кошелёк, носовой платок, несколько леденцов и целлофановый шарик, перетянутый нитками.
– Это что? – спросил капитан, указывая пальцем на шарик.
– Не знаю, – подавленно ответила Нана. – Не моё…
– А отпечатки пальцев на нём твои, – сказал Сидоров. – Виктор, составляй протокол… Это, милая девонька, пакетик с анашой, то есть наркотик. Так что вляпалась ты, дорогая моя, по самое-самое… – Сидоров умело изобразил лицом глубочайшую печаль. – Вляпалась-то крупно…
Когда понятые подписали протокол и ушли, Сидоров достал "Беломор" и закурил.
– На каком курсе учишься? – спросил он, пристально глядя на девушку.
– На третьем.
– Давно наркотой балуешься?
– Да не балуюсь я, честно, не моё это! – почти заплакала она. – Даже не знаю, что это такое. Не понимаю, как оно у меня в сумочке оказалось. Клянусь вам!
– Зря ты так, девонька. Клятва – ноша тяжёлая… Вот сейчас мы привезём сюда человека, который продал тебе эту дрянь А пока мы будем ждать его, я могу сказать тебе прямо сейчас, где и как ты купила анашу. Интересно тебе? А дело было так…
Он принялся неторопливо рассказывать всё, что услышал от руководителя бригады наружного наблюдения. Чем дольше он говорил, тем бледнее делалась Нана.
– Ну что? – спросил Пётр Алексеевич.
Она была в шоке.
– Откуда вы всё знаете? Тот азербайджанец на вас работает?
– Сколько тебе лет?
– Двадцать два, – отозвалась девушка, потупив глаза.
– Жизни ты не знаешь… Связалась чёрт знает с кем. Кто у тебя родители?
– Папа профессор, мама не работает.
– Отец где работает?
– В институте акушерства и гинекологии.
– Значит, родители воспитывали тебя, воспитывали, а ты решила по кривой дорожке пойти. Так, девонька… Ну что? Может, поговорим серьёзно?
Она молча кивнула.
– Как ты познакомилась с семьёй Забазновских?
Нана вздрогнула и подняла растерянные глаза.
– С Забазновскими? Я не знаю никаких Забазновских!
– Вот тебе на! – Сидоров посмотрел на Виктора и пожал плечами. – Не знает она Забазновских. Как же так, девонька? Не знаешь? А я думал, мы начали серьёзный разговор. Я полагал, что ты пошла на сотрудничество с правоохранительными органами. Что ж, сейчас вызовем милиционеров, которые охраняют тот дом, и проведём очную ставку. Их там три, они будут опознавать и укажут, конечно, на тебя, потому что они тебя видели. И у нас о том уже есть их письменные показания. Или ты думаешь, мы случайно на тебя наткнулись с твоей чёртовой анашой? Ну? – Сидоров посмурнел. – Как ты попала к Забазновским?
– Меня мой друг познакомил с ними.
– Какой друг?
– Месхи.
– Давид Месхи?
– Да. – Её глаза опять наполнились изумлением.
– Нечего удивляться, милая моя. Мы уже многое выяснили, занимаясь вашей тёплой компанией. Но чего-то, может, и не знаем, так что с твоей помощью проверим, есть у нас пробелы или нет. Расскажи по порядку.
– Давид давно с Забазновскими общается. Их сын Милорад учится с нами на одном курсе. Он приносит сигареты на продажу, джинсы, куртки кожаные. В институте всё быстро расходится. Вещи-то иностранные, красивые… – Нана виновато посмотрела на Сидорова. – Ребятам ведь хочется нарядно выглядеть.
Сидоров скосил глаза на Виктора. "Помнишь, я говорил, что Забазновские привозят барахло на продажу?" – сказал взгляд капитана.
– Милорад часто приносил шмотки? – спросил он у Наны.
– Сначала понемногу, затем больше и больше. Месхи начал переправлять кое-что в Грузию.
– Как?
– Знакомые приезжали из Тбилиси, иногда Давид сам отвозил.
– У Забазновских вы часто бывали?
– Да.
– По какому поводу?
– Просто… В гости ходили. Они всегда угощали нас. Ну, разговаривали…
– Как вы организовали кражу? Не стесняйся, рассказывай. Теперь уж лучше ничего не утаивать.
– Я ничего не крала! – Она судорожно затрясла головой. По испуганному лицу было видно, что она ужасно боялась этого вопроса. – Я не знала ничего!.. Они что-то задумывали, но я была против! Клянусь, я не хотела, чтобы это… Я предупреждала, что всё плохо кончится…
– Успокойся… Воды хочешь? Может, чаю налить? Я верю, что ты была против. Ты же нормальная девушка. Это у твоих приятелей мозги криво посажены, а ты – честный человек, просто запуталась немного. Я же чувствую… Не бойся, мы поможем тебе выкарабкаться из этого болота, но только ты должна помочь нам. Скажи, кто именно совершил кражу?
– Это они! Я не думала, что они решатся. Думала, что только поговорят, но всё-таки не решатся…
– Кто?
– Месхи и Сахокия.
– Тимур Сахокия?
– Да, – быстро кивнула Нана. – Они постоянно вели разговоры о том, что Забазновские очень богатые и что не убудет у них… Но я была против! Поверьте! Забазновские так хорошо к нам относились, принимали нас… Нельзя так с людьми поступать.
Капитан тяжело вздохнул.
– Давно сидишь на наркоте? – спросил он.
– Я только курю. Никаких таблеток, никаких уколов, честно!
– А чего к травке пристрастилась?
– Это помогает мне учиться.
– Ты же молодая, всего двадцать два года. Неужто не понимаешь, что превратишься в развалину и сдохнешь? Ты же медик, ты же всё понимаешь.
Она расплакалась.
– Нана, раз уж ты решила оказать нам содействие, то давай закрепим это. И тогда всё для тебя станет совсем просто.
– Как?
– Ты дашь письменное согласие на сотрудничество.
– Письменное? – В глазах девушки появились тоска и отчаянье. – Разве нельзя без этого?
– Нана, без этого я не смогу доказать, что ты на нашей стороне. Понимаешь? Без этого я вынужден возбудить против тебя уголовное дело… И по анаше этой треклятой, и по спекуляции, и по соучастию в краже. А кража-то серьёзная, высокопоставленного дипломата обчистили…
– Я же ничего не крала!
– Но ты же знала об этом. Ты видела краденые вещи? Продавала их?
Она кивнула.
– Тогда вот тебе бумага. Пиши… Я продиктую. А потом изложишь всё, что тебе известно по этому делу… Я пока кипятку сделаю, чаю выпьем…
Когда с бумажными делами было покончено, Сидоров сказал Нане, закуривая очередную папиросу:
– Девонька моя, постарайся установить, где ребята хранят краденое. Отнесись к этому серьёзно. Не может быть, чтобы они всё сразу продали. Одной ювелирки умыкнули на бешеную сумму! За короткий срок скинуть такую уйму товара невозможно. Да и деньги они должны где-то хранить. Только за дублёнку получили бы не меньше пятисот рублей. А кожаные куртки, а обуви сколько!.. Одним словом, Нана, ты должна выяснить, где они прячут шмотки. Хотя бы одну вещь обнаружить. Понимаешь?
– Да.
– Но не вздумай задавать им вопросы в лоб, иначе они тебя раскусят. Интересуйся понемногу, вскользь.
– Ладно.
– Теперь ступай.
Дверь за девушкой закрылась.
– Вот тебе классический пример вербовки на компре. – Сидоров повернулся к Смелякову. – И она уже никуда не соскочит, будет бояться дела. Но если бы она понимала, что дело это – полное фуфло, то никогда бы не согласилась.
– Почему фуфло? Ведь мы взяли её с поличным!
– Взять-то взяли, но дело это – просто шантаж. Неужели ты не понимаешь, Витя? Мы обещаем ей не возбуждать уголовного дела, если она будет сотрудничать с нами. И мы не возбуждаем… А у неё, дуры, не хватает мозгов сообразить, что мы, сокрыв материал, уже не сможем никогда предъявить ей этого обвинения, потому что сами сядем за сокрытие преступления. Вникаешь?
– Получается, что такая вербовка – риск?
– Да, рискует опер, – кивнул Сидоров. – Но не рисковать мы не можем, хотя формально инструкция нам это запрещает. Но нам до зарезу нужен агент под эту группу. Без информации изнутри мы не добьёмся результата. Рассчитывать на то, что мы сейчас накроем всю их компанию и они тотчас расколются – просто глупо. Нам нужен человек внутри группы.
– Почему не расколются? Почему вы так думаете, Пётр Алексеевич?
– Не думаю, а знаю. Грузины, как правило, не ломаются. Их смертным боем лупят, а они молчат.
– Бьют? В милиции?
– Да, выколачивают из них признание. Знаешь, печёнки отбивают им, а они молчат. Я не знаю ни одного грузина, который из-за побоев сдал бы своих подельников…
– Неужто бьют? – не поверил Смеляков.
– Ещё как.
– Но ведь это…
– Да, противозаконно. Но ты поди совладай с собой, когда ты твёрдо знаешь, что перед тобой сволочь сидит, на совести которой десятка полтора грабежей, а формально доказать не можешь… Вот и срываешься порой.
– Пётр Алексеич, да как же можно? – растерялся Виктор. – Мы же на страже закона. Ведь эдак мы в гестаповцев превратимся.
– Некоторые и превращаются, – согласился капитан. – И причина тому – всё та же статистика, по которой нашу работу оценивают.
– Но ведь выколотить признание можно даже у невиновного.
– Можно. Выколотить можно всё…
* * *
Нана регулярно отзванивалась, докладывала, с кем встречалась, о чём разговаривала. Но никакой полезной информации от неё получить пока не удалось.
– Может, взять их, когда будут наркотой баловаться на квартире? – раздумывал капитан. – Про такие посиделки она всякий раз сообщает нам… Хотя нет, нельзя.
– Почему?
– А кому привяжешь наркоту? Всей компании? Нет, так сказать, объекта вменения. Нет, Витя, нам нужны Месхи и Сахокия. Давид с Тимуром у них главные. Нам надо именно их прищучить.
– А может, взять их на приобретении наркоты, как Нану? – предложил Смеляков.
– Так они не сами ходят, а посылают вот таких, как Нана. Да и другое это дело, не кража. Ну накроем мы их с анашой, а как притянем к Забазновским? Улики нам требуются, неопровержимые улики…
Через две недели Нана позвонила заметно взволнованная:
– Пётр Алексеевич, сегодня Месхи вернулся из Тбилиси. Он был в куртке Милорада Забазновского.
– Спасибо, девонька, спасибо. Но это точно куртка Забазновского?
– Да, я помню её, хорошо помню.
Сидоров звонко опустил трубку на рычаг.
– Надо хапнуть его в этой куртке, – сказал он, отирая ладонью потную шею, – дать Забазновскому, чтобы он померил её и опознал. Если опознает свою куртку, то дело, считай, сделано.
– Значит, задерживаем Давида?
– Да, будем брать. Даже если Месхи будет отпираться, всё равно мы зафиксируем, что краденая куртка на нём. В любом случае, мы можем приобщить её к делу.
Сидоров забарабанил пальцами по столу, потянулся к лежавшей перед ним пачке "Беломора" и тут сказал:
– Нет, ни хрена из этой идеи не выгорит.
– Почему?
– Да он скажет, что Милорад подарил ему эту сраную куртку. И точка.
– А Забазновский подтвердит, что не дарил её.
– Слово одного против слова другого. Нет, Витя, не будем пока трогать Давида. Потерпим, – решил капитан и чиркнул спичкой. – Давай направим запрос в Тбилиси. Раз Месхи мотается туда постоянно, он там наверняка что-то сбывает. Вполне мог и засветиться где-нибудь. Хорошо бы не просто запрос, а шифровку…
– А что в ней особенного?
– Шифротелеграмма это такой документ, на который ты обязан дать ответ максимум в течение десяти дней. Очень строго, проволочек никаких. Все на уши встанут, но ответ дадут исчерпывающий. Иначе головная боль будет.
– Пётр Алексеич, я на Петровке с одним опером познакомился. Может, попробовать через него?
– Рискни. Авось получится… Надо проверить Месхи по месту жительства, выяснить, не привозил ли какие-нибудь вещи, не дарил ли подарков знакомым или родственникам.
Шифровку отправили в Тбилиси на следующий день, а когда пришёл ответ, Виктор был вне себя от радости.
– Пётр Алексеич, есть результат! Месхи подарил матери очень дорогое кольцо с брильянтом. У неё был день рождения, он приехал поздравить её, подарил кольцо. По описанию оно похоже на пропавшее из дома Забазновских.
– Да, это чертовски хорошая новость, – засиял Сидоров. – Мы сдвинулись с мёртвой точки. Передай эту информацию следователю, пусть направляет отдельное поручение в МВД Грузии, чтобы они изъяли у матери Месхи это кольцо и допросили её, когда и при каких обстоятельствах драгоценность попала к ней. Всё просто чудесно, Витя. А мы тем временем задержим Давида, изымем куртку Забазновского и проведём обыск на квартире. Теперь можно. Теперь он не улизнёт…