Размеренный ритм жизни был нарушен на третий день. Зазвонил мобильный телефон, и взволнованный голос Арсения произнес фразу, после которой почувствовал волнение и я:
– Эта девушка с фотографии только что вошла в подъезд.
– Ты не ошибся, это действительно она?
– Я видел ее довольно близко. Очень похожа.
– Продолжай наблюдение, ее нельзя упускать.
Я почувствовал, как сжалось мое сердце. Я предугадывал такое развитие событий, но не хотел этого. Я думал о том, каким ударом станет это известие для Саши. Но по крайней мере пока я во всем не разберусь, я ничего не стану ей сообщать.
Я сидел дома в ожидании сообщений Арсения и думал о человеке, который столько лет притворялся, в то время как в его душе давали все больше побегов семена ненависти и лжи. Неужели этому делу стоило посвящать всю свою жизнь?
– Она вышла из дома, кажется очень расстроенная, по-моему она даже плачет, – снова сообщил мне Арсений.
– Веди ее и сообщай о том, что происходит. Не исключено, что ей угрожает смертельная опасность. Будь готов ко всему.
– Я понял, – отозвался Арсений.
Я подошел к письменному столу, извлек из ящика пистолет, вставил обойму, положил еще одну в карман про запас. Шестым чувством я ощущал, что сегодня нам предстоит неспокойный вечер.
– Она вошла в дом, – снова через минут двадцать сообщил Арсений.
– Диктуй адрес, я еду. Постарайся узнать квартиру. И внимательно за всем наблюдай.
Я выскочил из дома, сел в машину и помчался в Москву.
Арсений передавал мне новости о том, что наблюдал, через каждые десять минут. Но пока ничего существенного не происходило.
Дорога заняла минут пятьдесят. Я припарковал автомобиль рядом с домом и вошел в подъезд, где меня ждал Арсений.
– Узнал квартиру?
– Да, на третьем этаже. Та, что направо.
– Кроме нее, никто туда не входил?
– Я не видел.
– А если там кто-то ее уже ждал? Если ее уже нет в живых?
Арсений недовольно пожал плечами.
– Не мог же я все это время торчать около ее двери.
Я не ответил, меня в этот момент занимал другой вопрос: как уговорить ее открыть нам дверь. Она не сумасшедшая, чтобы вечером пускать к себе двух незнакомых мужиков. Но мне нужно было позарез с ней поговорить. Единственный вариант хотя бы частично поведать ей правду.
– Пойдем, – сказал я Арсению.
Мы подошли к двери и нажали звонок. Дверь была самая обыкновенная, не металлическая, и я подумал, что в случае чего ее можно будет взломать без большого труда. Опытному взломщику будет достаточным трех минут.
Послышались шаги, и молодой женский голос спросил: кто там?
Я даже не знаю, как ее зовут, подумал я.
– Извините, вы нас не знаете, но нам надо с вами поговорить по очень важному делу, которое касается вас.
– Я не собираюсь ни с кем разговаривать.
– Не уходите, это дело касается того человека, которого вы здесь ищете. Вы же возвратились из Парижа чтобы его найти.
Даже через дверной косяк я чувствовал, как она замерла.
– О ком вы говорите?
– Мне неизвестно, как его звали тут, но во Франции он жил под именем Филиппа Ренуара. – Я не был уверен в правильности этой версии, но в данном случае я решил полностью положиться на свою интуицию и на благоволение ко мне его величества случая.
– Вы меня не обманываете, вам в самом деле известно, где он находится? – раздался полный недоверия голос.
– Где он находится сейчас, я вам сказать не могу, но кое-какую важную информацию о нем смогу сообщить.
– Но почему вы хотите что-то сообщить мне о нем?
– Потому что в обмен я хочу кое-что узнать от вас.
– А как вы узнали, что я нахожусь тут?
– Мы следили за вами целый день. А о том, что вы приехали, я догадался. Вы любите этого человека и не можете пребывать так долго в неизвестности. Поверьте, я ваш друг, а не враг и хочу лишь поговорить с вами. Это очень важно для всех нас.
Я понимал, как трудно ей решиться отворить нам дверь и потому готов был вести с ней эти переговоры на лестничной площадке как угодно долго.
– Кто вы? – спросила девушка.
– Меня зовут Александр Померанцев, я руковожу службой безопасности концерна "Русский Альянс". А это мой помощник Арсений.
– У вас есть оружие?
– Есть. Послушайте, для того, чтобы вас убить, не надо никого оружия, мы можем это сделать голыми руками. Но у нас совсем другая задача, мы хотим вас защитить. У меня есть веская причина для предположения, что вам угрожает серьезная опасность. Если вы меня не впустите, то ваша поездка пройдет впустую.
Минуты две с той стороны двери царило молчание. Внезапно она отворилась, я увидел ту самую девушку с фотографии. Она была совсем молоденькая, чуть за двадцать, ее лицо отражало сильный испуг – она явно боялась своего поступка. И все она открыла нам! Молодец, она смелая.
Мы вошли в квартиру. Я дотронулся до ее плеча.
– Не бойтесь, мы не причиним вам вреда.
Она посмотрела на меня и ничего не сказала. Но мне показалось, что после моих слов и жеста она чуть-чуть успокоилась. Все вместе мы прошли в комнату.
Это была довольно странная квартира. Мебели в ней почти не было, только диван, служивший кроватью, да пара стульев. Зато все стены были увешены картинами, среди них было несколько работ, написанных под Ренуара. В середине комнаты стоял подрамник с натянутым на нем холстом.
– Садитесь, – предложила хозяйка. Сама же она устроилась на диване, поджав под себя ноги. – У вас нет сигарет, мои кончились? – вдруг спросила она.
Я не курил, но Арсений живо подбежал к ней, предложил сигарету, затем поднес к сигарете огонь. Девушка была симпатичная и, кажется, флюиды ее очарования начали действовать на моего помощника. Впрочем, я уже заметил, что схожим образом действовала на него едва ли не любая симпатичная женщина.
– Так что вы хотели мне рассказать о Мите? – нетерпеливо напоминила она.
– Его звали Дмитрий? – спросил я.
– Да, – слегка удивленно произнесла она, – Дмитрий Филиппов.
Теперь я понял, откуда произошло имя Филипп Ренуар.
– Мы с вами не познакомились, как зовут вас?
– Анна, – раздраженно проговорила она, словно говоря: какое это имеет значение. – Расскажите, что вы знаете о Мите?
Я почувствовал себя неловко, я не мог говорить ей правду, это было бы более чем опрометчиво, но и лгать ей мне не хотелось. Но выбора у меня не было.
– Я понимаю ваше нетерпение, но дело очень серьезное, – сказал я. – Давайте начнем с вас, я хочу, чтобы вы рассказали все, что знаете о нем. И о себе.
– Почему я? – возмутилась Анна. – Вы мне обещали рассказать о Мите, только поэтому я вас впустила.
– Я не отказываюсь от своих слов, но прежде чем начать свой рассказ, я должен понять, что ему предшествовало.
– Я вам не верю, вы из тех, кто обманывает. Я такими сыта, навидалась.
– Мы теряем попусту время, будет так, как я сказал.
– А если я откажусь?
– Не волнуйтесь, применять насилие мы не будем. Я только могу сказать: от вашего рассказа зависит в том числе и ваша судьба. Я знаю человека, который хочет вас убить.
– Кто же? – недоверчиво прищурилась Анна.
– Тот человек, с которым вы встречались сегодня и который ничего вам не сказал о судьбе Мити.
– Откуда вы знаете, вы что стояли за ширмой?
– Меня не было при вашей встречи, но я знаю его цели. Вы для него представляете большую угрозу. Кстати, ему известен этот адрес.
– Да, я сказала ему.
– А что это за квартира?
– Это моя квартира. Она досталась мне от родителей.
– Думаю, когда здесь жили ваши родители, обстановка тут была немного другая.
Анна отвела глаза в сторону.
– Я художница, у меня нет студии.
– Это мне понятно. Но я полагаю, что студии не было и вашего друга. Анна, прошу вас, расскажите мне все по порядку.
Я видел, что она колебалась, однако готовность поведать мне свою историю возрастала в ней с каждой минутой.
– Учтите, у нас мало времени, события в любой момент могут принять неожиданный оборот.
– Ну хорошо. Только можно еще одну сигарету? – Арсений снова устремился к ней с сигаретой и зажигалкой. – Я расскажу. – Она откинула налезшую на лоб густую прядь. – Мы с Митей познакомились полтора года назад. Я окончила художественную школу, а он тоже пробовал свои силы в живописи. Мы стали встречаться, потом – вместе жить. В этой квартире.
– Это он предложил вынести отсюда всю мебель.
– Мебель мы стали продавать, когда у нас кончились деньги, – неохотно поведала Анна. – Ему не везло, никто не хотел его признавать всерьез, все считали, что его картины не дотягивают до уровня профессионалов.
– А вы?
Анна как-то нерешительно посмотрела на нас.
– Он обладал потрясающим умением передавать стиль других художников. Но собственного стиля у него не было. Хотя он старался его выработать. Он очень переживал свои неудачи и во всем винил художников. С некоторых пор он стал считать, что они ему завидуют, а потому затирают.
– Что было дальше?
– Однажды он пришел и предложил мне уехать, как он выразился "из этой чертовой страны, где не никогда не ценился талант". Он предложил мне отправиться с ним во Францию, где люди лучше понимают: кто есть кто. Сперва я думала, что он говорит несерьезно, просто со злости, потом я долго отказывалась его сопровождать, а потом согласилась. Полгода мы добивались визы во Францию. Сперва с нами никто не хотел разговаривать, но затем нам все же дали вид на жительство, когда узнали, что мой родной дядя был послом в Париже.
– Это правда?
– Да, только это было лет тридцать назад. Но у нас одинаковая с ним фамилия, однажды один чиновник в посольстве спросил: не родственница ли я ему? А когда я подтвердила, то вскоре разрешение было получено. Так мы оказались там.
Она замолчала.
– Что было в столице мира?
– Ничего хорошего! – раздраженно произнесла она. – Парижские художники приняли его также, как и московские, никто его не воспринимал всерьез. А потом у нас кончились привезенные с собой деньги и начался самый настоящий кошмар. Я говорила ему, чтобы он нашел бы себе работу, но он кроме как заниматься живописью, ничего не хотел делать.
– Скажите, что же вас удерживало рядом с ним?
Анна дерзко посмотрела на меня.
– Вы все равно не поймете, – с вызовом проговорила она.
– Я постараюсь, – как можно мягче произнес я.
– Мы любим друг друга.
Она произнесла эту фразу в настоящем времени, мысленно отметил я.
– Что случилось потом?
– У него возникла странная идея: написать картину под какого-нибудь знаменитого художника и продать ее кому-нибудь.
– В качестве художника он выбрал Ренуара, – заметил я.
Анна удивленно посмотрела на меня.
– Да, откуда вы знаете?
– Я знаю, что он взял новую фамилию: Филипп Ренуар. Непонятно только, где он достал паспорт? Расскажите все по порядку.
– Он написал эту картину. Я никогда бы не отличила, что это не Ренуар. Он был очень горд таким сходством.
– Но ведь старую картину и новую отличить очень легко. Как он собирался ее продавать?
– Есть способы состарить картину. И не профессионалу же ее всучивать, а так какому-нибудь лопуху. В Париже до черта богатых русских, они не знают, куда девать деньги. Швыряют их направо и налево. Почему бы им не помочь нам.
– Он стал ходить по таким швыряющим?
– Да, только никто не желал покупать картину. Пока не наткнулся на этого Яблокова. Он купил. И это он сделал ему паспорт. А как, не знаю. Сказал лишь, что купил.
Анна замолчала, ее щеки вдруг стали пурпурными.
– Ненавижу его, это он во всем виноват.
– В чем именно?
Ее ответ немного меня удивил.
– Не знаю, но только это он виноват в том, что Митя исчез.
– Расскажите, пожалуйста, как это произошло?
– Денег что он нам дал, была капля в море, они очень быстро кончились. И нам ничего не оставалось, как пойти к нему снова. Он пообещал нам дать еще, если мы будем работать на него.
– В чем же состояла ваша работа?
– У меня ни в чем, – пожала Анна плечами. – А что касается Мити, то этот Яблоков стал часто с ним беседовать.
– О чем?
– Не знаю, Митя мне ничего не рассказывал. Все это продолжалось до тех пор, пока однажды Митя не сказал мне, что уезжает в Россию.
– И он ничего не сообщил о цели поездки?
– Ничего, только сказал, что когда он вернется, испытывать нужду в деньгах мы больше никогда не будем. Единственное, что мне удалось у него вытянуть, что его дело связано с концерном "Русский Альянс".
Я молчал, обдумывая услышанное.
– Скажите, Дмитрий владел каким-либо оружием?
Анна с некоторым удивлением посмотрела на меня.
– Да, конечно, он же бывший офицер, но ему не нравилась военная служба. Я все вам рассказала, теперь ваша очередь, – требовательно произнесла она.
Я понял, что попал в щекотливую ситуацию. Я не мог ей рассказать об истинной судьбе ее друга, так как в этом случае я бы подставил не только себя, но и Ланину. Но и обманывать мне ее не хотелось; то, что она отправилась на поиски возлюбленного, вызывало во мне уважение и симпатию к ней.
Выйти из этого мучительного для меня положения помогла мне судьба. Внезапно раздался звонок в дверь. Мы все посмотрели друг на друга.
– Вы кого-нибудь ждете? – спросил я.
– Нет, никого.
– Ведите себя как можно тише. Я посмотрю в глазок, кто к нам пожаловал.
Ступая, словно балерина, на пуантах, я подошел к двери, посмотрел в глазок и невольно отпрянул. Незваным гостем был Зайченко. Оказывается, и он вернулся на горячо любимую Родину.
Снова раздался требовательный звонок. Я вернулся в комнату.
– Идите к двери и спросите, кто там? Только прижимайтесь к стене.
– Зачем? – удивленно посмотрела она на меня.
– Он может выстрелить через косяк. Дверь-то деревянная. Но, думаю, этого не случится.
Я увидел, как она побледнела. Но затем направилась к двери. Я последовал за ней.
– Кто там?
– Меня послал к вам Павел Иванович. Он просил передать через меня важную информацию, ему только что стало кое что известно о вашем пропавшем друге.
Анна посмотрела на меня, я отрицательно покачал головой.
– Я не могу вас пустить.
– Пустите, это очень важно. Ваш друг звонил Павлу Ивановичу и назначил ему встречу. У него какие-то неприятности. Откройте, я сообщу кое-что.
Я принял решение.
– Скажите, что откроете ему через несколько минут, – прошептал я.
– Хорошо, я вам сейчас открою, только оденусь.
Мы снова переместились в комнату.
– Спрячьтесь где-нибудь в ванной или туалете, – сказал я Анне. Затем обратился к Арсению.
– Будь готов, нам Придется иметь дело с очень сильным противником. Я так думаю, что он пришел убивать. Для Яблокова Анна – опасный и нежелательный свидетель. Немедленно прячьтесь! – прикрикнул шепотом я на девушку, которая продолжала стоять неподвижно.
На этот раз она повиновалась.
– Туши свет, а я отворю дверь гостю, – сказал я Арсению. – Готовность номер один.
– Есть, командир.
Я подошел к двери, громко повернул замок, сам же побежал в комнату. В квартире царила темнота, мы с Арсением заняли места по обе стороны от двери.
Заскрипела входная дверь, затем послышались тяжелые шаги. Невольно у меня возникло их сравнение с поступью слона. Внезапно в двадцати сантиметров от меня появилась огромная тень, держащая в вытянутой руке пистолет. Я бросился на нее, пытаясь выбить оружие. Но я все же не рассчитал, с каким силачом вступаю в поединок. Одним жестом плеча он сбросил меня с себя, и я очутился на полу. Тогда на него прыгнул Арсений, но и он оказался в той же позиции. Мы были беззащитными перед ним, но на наше счастье его интересовала в данный момент только девушка. Поняв, что ее нет в комнате, он ринулся на кухню. Я устремился за ним, так как ни секунды не сомневался: как только он ее обнаружит, то немедленно прихлопнет. Найти же ее в небольшой квартирке было делом нескольких мгновений.
Я схватил табуретку, Зайченко зажег свет, быстро оглядел кухню и повернулся ко мне. В его руках я увидел пистолет с глушителем.
– Уйди с дороги! – прорычал он.
Он двинулся вперед, намереваясь смести меня с пути. Я прыгнул в сторону. Зайченко стал разворачиваться. Без всякого сомнения он был невероятно силен, однако теперь я ясно видел его главный недостаток: он был не очень подвижен. Этим я и воспользовался; едва он повернулся, как я ударил своим орудием его по руке.
Он взвыл от боли, пистолет с грохотом упал на пол. Мгновенно придя в ярость, он попытался припечатать меня ногой к стене. Но в таком виде единоборств преимущество было на моей стороне, я ловко ускользнул от удара, и его нога угодила как раз в ту стену, в которую он собирался меня вдавить. Так как удар был очень сильный, то и боль была не менее сильная. Но для радости у меня не было причины, так как теперь объектом его преследования стала уже на Анна, а я. Мне удалось отшвырнуть носком ботинка его пистолет в сторону, поэтому между нами завязался рукопашный бой. Верней боем то, что происходило, назвать было трудно, так как Зайченко пытался меня поймать, мне же пока удавалось ускользать от его железный объятий.
Однако такая игра в кошки-мышки ему быстро прискучила. Он схватил единственный на кухне табурет и решительно пошел на меня. На этот раз он применил не только силу, но и ум; он загородил выход из кухни и стал методично теснить меня в угол. Его рука с табуретом уже поднялась над моей головой, чтобы с силой опуститься на нее. Но в эту секунду ему под ноги упал Арсений, вложив в этот бросок весь запас своих сил. И Голиаф не устоял перед Давидом, шлепнулся на пол. Кухня оказалась мала для его большого тела, и, падая, он стукнулся головой о стол.
Я перепрыгнул через него, и мы с Арсением выбежали из кухни.
– Анна, выходи быстрей! – крикнул я.
Появилась Анна, и мы все помчались к выходу. За нашей спиной раздались тяжелые шаги нашего преследователя. Но в соревнование по бегу наша подготовка явно превосходила его, а потому мы первыми выскочили из дома. Был вечер, вернее уже наступила ночь, и спрятаться не представляло большого труда. Мы присели за стоявшим на другой стороне улицы большим лимузином и стали наблюдать за происходящем. Из подъезда показался Зайченко, несколько минут он метался из одной стороны в другую, но вскоре понял, что нас ему не отыскать. Он подошел к своей машине, сел в нее и дал газу. Я решил, что нет смысла его преследовать, я не сомневался в том, по какому адресу он направился.
– Мы можем возвратиться назад в квартиру, думаю сегодня больше гостей у вас не будет, – предложил я.
– Ну, уж нет, – решительно проговорила Анна, – туда я не хочу. Я поеду к родителям, я давно их не навещала.
– Так вы не были после приезда еще у родителей? – удивился я.
– И что из того. Мы в плохих отношениях. Они были против моего отъезда во Францию и вообще были против него. Почему я к ним должна идти? Если бы они тогда нам помогли, мы бы не уехали, и Митя не пропал бы. Кстати, вы так и не сказали, что знаете о нем?