Сметанка был необычно крупным для своей породы и очень нарядным жеребцом. У него была еще одна физиологическая особенность – у него была несколько удлинённая спина, так как у него оказалось девятнадцать пар рёбер, тогда как у обычных лошадей их всего восемнадцать. Свою кличку лошадь получила за светло-серую масть: его шкура имела практически совершенный насыщенный белый цвет, такой, как сметана. Жеребец превосходно двигался на всех аллюрах, в том числе и на рыси. Однако жизнь его в России была непродолжительна: конь прожил меньше года. В 1777 году Сметанка пал, оставив довольно хорошее потомство: четырёх сыновей и одну дочь, которые все родились в 1778 году. Роль жеребца Сметанки в истории российского коноводства столь велика, что смерть его до сих пор не дает покоя наиболее дотошным исследователям. К примеру, есть несколько версий причин гибели знаменитого арабского коня. Но скорее всего он не смог оправиться после тяжёлой дороги и так и не смог привыкнуть к сырому российскому климату. К тому же ему могли не подойти корма. Один из жеребцов этого потомства по кличке Полкан дал самый ценный материал для создания рысистой породы.
После смерти Сметанки Алексей Григорьевич решил перевести свое дело и всех своих лошадей из подмосковного имения Остров в село Хреновое, которое располагалось в Воронежской губернии и было пожаловано ему Екатериной II много лет назад.
В этом имении Орлов основал свой ставший впоследствии знаменитым Хреновской конный завод. Датой основания считается 24 октября 1776 года. Здесь, в воронежском имении по желанию графа был выстроен гигантский комплекс, включавший конюшни, жилье для 10 тысяч конюхов и их семей, а кроме того школу и больницу.
Здесь Орлов начал работать над выведением новой породы. Он задумал соединить в одной лошади свойства, которые современникам трудно было представить в одной особи даже в фантазиях. Орлов ставил трудную задачу совместить красоту, сухость и грацию арабских скакунов с массивностью, мощью и рысистыми способностями западноевропейских упряжных пород: датской, голландской, норфолькской, мекленбургской. В этом графу Орлову помогали его богатство и огромные возможности, а также связи с императорским престолом. По велению Екатерины II в распоряжение Алексей Григорьевича доставили лучших жеребцов и маток из дворцовых конных заводов. Помимо этого именно ему достались трофеи победы в русско-турецкой войне 1774 года – 9 кобыл и 12 жеребцов из Аравии и Турции. 30 племенных жеребцов были вывезены из Турции, Египта и Аравии для нужд орловского конного завода.
Орлов неуклонно шел к своей цели, скрупулезно и тщательно отбирая материал для развития необходимых качеств у лошадей. Он лично следил за генеалогией жеребцов и кобыл и даже вел родословные книги. Животным обязательно давались клички, кроме того, сам граф лично присутствовал при вскрытии павших лошадей, чтобы выяснить причины погубивших их болезней. По свидетельствам историков и исследователей орловского дела, все лошади на конном заводе Орлова доживали свою жизнь в стойлах и оставались на полном довольствии, до конца жизни их кормили овсом. Даже хоронили лошадей у Орлова с почетом: на специально отведенном кладбище, с седлом и уздечкой.
Выведение новой породы заняло тридцать лет. Именно столько времени оказалось необходимо Алексею Григорьевичу Орлову, чтобы появился известный теперь всему миру орловский рысак. Для создания этой масти понадобилось восемь различных пород. В каждом жеребце-орловце есть гены далекого общего предка – турка Сметанки. Все они, как утверждают знатоки, если приглядеться, имеют сходство с далекими арабскими прародителями.
Порода вышла настолько хорошей, что тройки орловских рысаков и по сей день считаются символом России. А.И. Куприн с восторгом пишет об этих конях: "…Посмотрите на чистопородного орловца. Что и говорить, писаный красавец! Рост огромный, сам серый в темных яблоках, голова – загляденье, глаз огненный, белый хвост до земли. Словом, картина, пряник! А как он бежит: шея круто собрана, передние ноги на ходу он выбрасывает круто вверх, чуть не до морды, да еще вышвыривает их от колен в бока. Восторг!"
Однако выведение породы – это лишь первый шаг в длительном процессе становления масти. Потребовалось много трудов, чтобы закрепить в породе ее отличительные черты. "Движение этих громадных коней было таким правильным, что топот их копыт представлял слуху какой-то размеренный такт, а на крестце рысака можно было поставить стакан воды, и она не расплескалась бы: так спокойна была поза летящего рысака, и одни только ноги быстро и правильно размеренным махом уносили рысака вперед", – как писал С.П. Жихарев.
Основанный два с лишним столетия назад Хреновской конный завод сегодня является крупнейшим заводом в мире, где разводят орловского рысака. Кроме этой породы, этот конный завод славен и отличными арабскими лошадьми, так продолжаются традиции, установленные графом Орловым.
Кроме лошадей, Орлов также занимался разведением и выведением мастей других животных. Им выведена бойцовская порода гусей. По России также были известны орловские канарейки – эти маленькие птички славились удивительным напевом.
Алексей Орлов всегда поддерживал самые дружеские отношения с младшими братьями, которым в детстве практически заменил отца, и вел с ними обширную переписку. В столичный Петербург граф приезжал редко. Его появление было неприятно новому окружению императрицы, которое, зная особые отношения Екатерины к семейству Орловых, могло опасаться влияния этого человека.
Граф Орлов-Чесменский известен также тем, что первым ввёл в России "моду" на цыганское пение. Это увлечение он приобрел во время военных походов против Турции. Первая цыганская капелла была привезена им в Москву из Валахии в 1774 году. Ее выступления положили начало профессиональному цыганскому исполнительству в России.
Вступивший на престол после Екатерины II император Павел относился к Алексею Орлову очень неблагосклонно, что не удивительно, ведь новый император крайне нетерпимо относился ко всему, что было связано с правлением его матери. По приказанию Павла, граф Алексей Григорьевич при перенесении тела императора Петра III из Александро-Невской лавры в Петропавловский собор нес корону сверженного им царя. Вскоре Орлов уехал за границу. С воцарением императора Александра I Алексей Григорьевич вернулся в Москву, где поселился вместе с дочерью в Нескучном дворце около Донского монастыря.
Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский скончался 5 января 1808 года в Москве. Он оставил дочери 5 млн рублей и 30 тысяч крестьян.
Шереметев Петр Борисович
1713–1788
Петр Борисович был старшим сыном фельдмаршала петровских времен графа Бориса Петровича Шереметева. Молодой граф Петр Борисович Шереметев был товарищем детства внука Петра I императора Петра II. Молодые люди вместе росли и учились. Граф по рождению принадлежал к самой высшей знати России. Он занимал самые выгодные должности в государстве и был обласкан всеми императорами, при которых ему пришлось служить. Единственная дочь канцлера Российской империи, бывшего наместника Сибири, богатейшего по числу душ помещика России, князя Алексея Михайловича Черкасского Варвара Алексеевна была выдана за Петра Борисовича с невиданным приданым. Только крепостных крестьян было дано 70 000 душ. Благодаря этому у сына фельдмаршала и образовалось громадное так называемое "шереметевское состояние". В составе приданого в 1743 году во владение графу Шереметеву перешло село Иваново.
Иваново в 1630–1632 годах еще принадлежало князю И.И. Шуйскому, тогда там проводилась первая опись. В селе насчитывалось всего 89 населенных дворов и еще 34 двора пустовали.
Молодой граф Петр Борисович Шереметев, владея более 140 тысячами душ крестьян, жил, не обременяя себя ни службой, ни заботами. Его жизнь была сплошное удовольствие. Но на его ивановских землях происходили неодолимые перемены в хозяйственном укладе. При Екатерине II было разрешено всем сословиям создавать мануфактуры. Тогда некоторые высокопоставленные лица из числа придворной знати, владельцы поместий, за высокий денежный оброк разрешали своим крепостным крестьянам заниматься промыслом. Росла и развивалась мануфактура "капиталистых крестьян", прежде всего в легкой промышленности. От других окрестных сел и деревень шереметевское Иваново отличалось тем, что изначально развивалось на промышленной основе. Большинство населения (73 двора) занималось изготовлением на дому льняных холстов и крашением их. В Иванове издавна уже существовало набоечное мастерство по обычному крестьянскому холсту. Простая, незатейливая набойка умельцами производилась сначала масляными красками, а затем и заварными красками.
Но это производство тогда носило домашний характер. Но в 1751 году некоторые крестьяне – Ямановский, Гарелин и Грачев – основали маленькие фабрики для производства набивки. В России в пятидесятых и шестидесятых годах XVIII века были основаны иностранцами в Шлиссельбурге и в Петербурге и работали две ситценабивные фабрики. Это новое и необычайно прибыльное ситценабивное дело привлекло к себе многих предпринимателей. Особенно оно показалось заманчивым для практичных жителей Иванова. Надо было изучить новое производство, чтобы потом начать свое. Для постижения секретов ситценабивного производства некорые крестьяне из Иванова постарались даже проникнуть в качестве наемных рабочих на фабрики иностранцев. Смело повел себя О.С. Соков, постигший секрет иностранного ситценабивного дела. С него и началось в Иванове ситценабивное производство. За ним последовали Ямановский, Гарелин с сыном и другие. Иван Гарелин открыл в 1751 году свою полотняную мануфактуру, где выпускалось так называемое фламандское полотно. Оно шло на шитье обмундирования армии. Он красил также равендук, из которого шили на флоте паруса, также коломенку – для изготовления разной верхней одежды. Уже в 1781 году на этой мануфактуре использовалось до двухсот ткацких станков.
К середине XVIII века, кроме многочисленных кустарных ткацких светелок, в селе образовалось несколько полотняных мануфактур, принадлежавших предприимчивым крепостным крестьянам Г.И. Бутримову, И.И. Грачеву, И.М. Гарелину и И.М. Ямановскому. На этих мануфактурах трудились их соседи, крепостные крестьяне-бедняки. Их использовали как вольнонаемных рабочих. Такие рабочие, заработав деньги, платили помещику в качестве оброка четырехмесячный заработок умелого ткача.
К концу XVIII века в ткацком производстве стали употреблять хлопчатобумажную пряжу на льняной основе. Тогда изменилась ориентация всего текстильного производства. Постепенно основным становилось не ткацкое, а уже отделочное производство с выработкой разной набойки, выбойки и позднее – ситцев. Тут проявил себя Соков, который был зачинателем отделочного производства в ивановских владениях Шереметева. Он поработал несколько лет на шлиссельбургских иностранных мануфактурах и изучил секреты приготовления новых заварных красителей. В конце 1780-х годов он построил каменное здание мануфактуры, которое долго служило образцом другим ивановским набойным мануфактурам.
Разрасталось производство холстов, полотна и миткалей. Оно стало постепенно перемещаться из Иванова в многочисленные окрестные села и деревни. В большом селе Иванове остались только ситцеотделочные фабрики и раздаточные конторы, где получали основы и уточную пряжу комиссионеры и отдельные ткачи.
Однако село Иваново представляло собою на рубеже XIX века оригинальную картину. Самые богатые фабриканты, имевшие более тысячи человек рабочих, юридически были такими же бесправными людьми, как и последние голыши из их рабочих. Все они были крепостными Шереметьева.
Разбогатевшие ивановские предприниматели к тому времени стали тяготиться своим бесправным положением крепостных крестьян. Они все мечтали выкупиться из крепостной зависимости. Помещики были не против, но брали с предпринимателей за волю огромные деньги. Краевед Я.П. Гарелин в книге "Бывшее село Иваново" замечал, что граф Шереметев сумел получить до крепостной реформы со своих ивановских "фабрикантов"-крепостных около миллиона рублей выкупных платежей. Известно, что первым еще в конце восемнадцатого века получил "вольную" Е.И. Грачев. Он дал 135 тысяч рублей. В 1828 году братья Гарелины выкупились на волю, заплатив потомкам графа Шереметева 25 тысяч рублей. Освободившиеся от крепостной зависимости богатые владельцы мануфактур записывались в сословие купцов близлежащих городов. Многие дали начало купеческим семьям городов Шуи, Гаврилова Посада, Ростова, Юрьевца.
Затем новоявленные купцы стали подбирать свободные земли в окрестностях села Иванова. Они приобретали земельные участки, на которых строили новые предприятия и дома под жилье.
Производство не только расширялось, но и совершенствовалось. Так, в 1826 году Д.И. Спиридонов установил на мануфактуре первую цилиндренную ситцепечатную машину. Братья Н. и П. Гарелины в 1832 году на предприятии поставили первую в Иванове паровую машину мощностью в целых 12 лошадиных сил. В 1838 году Бабурин открыл прядильную фабрику, но в следующем году, к несчастью, она сгорела. В конце 1840-х годов на ряде ивановских мануфактур стали применяться "перротины" – машины, печатавшие ситцы с плоских досок, а в 1850-х годах – появились механические иностранные ткацкие станки. Их привозили из Англии.
Мануфактуры неуклонно росли и превращались в фабрики. Оборудование на них приводилось в действие уже паровыми машинами. Соответственно с этим сокращалось ручное производство тканей. Конечно, на многих предприятиях сохранялось как машинное, так и ручное.
Фабричные корпуса, в которых было оборудование по последнему слову техники, строились на берегах речки Уводи, так как новая технология текстильного производства требовала большого количества воды.
В 1853 году некоторые слободы были объединены в Вознесенский посад. Появление рабочих слобод и несколько позднее Вознесенского посада по времени совпало с началом в России промышленного переворота, который в особенных условиях Иванова совершался раньше, чем в иных местах страны. Вознесенский посад образовали выходцы из села Иванова. Это село, бывшая вотчина богатейших русских крепостников Шереметевых, постепенно превращалось в центр буржуазного уклада, первый в России.
Село Иваново и прилежащий Вознесенский посад бурно развивались, соперничая друг с другом. Однако преимущество оставалось за последним. В конце концов оба эти центра приобрели большое экономическое значение. По данным, опубликованным в "Вестнике промышленности", насчитывалось: "в селе Иваново 43 предприятия, где работали 2426 рабочих с выработкой 3465700 рублей, в Вознесенском посаде 48 предприятий, где работали 4839 рабочих с выработкой 5997800 рублей".
После крепостной реформы отношения между помещиками и обуржуазившимися крестьнами осложнились. В 1869 году ивановцам, наконец, удалось договориться с помещиком о размерах их выкупных платежей. Они перестали быть временно обязанными крестьянами.
21 июля 1871 года император Александр II утвердил переименование села Иваново и Вознесенского посада Владимирской губернии в город Иваново-Вознесенск. Первым главой города считается Яков Петрович Гарелин – выходец из семьи бывших крепостных, впоследствии фабрикантов Гарелиных.
Турчанинов Алексей Федорович
1704/05-1787
Филипп Трофимович Турчанинов, по легенде, никем не подтвержденной, был пленным турком, привезенным в городок Соликамск с русско-турецкой войны 1672–1681 годов. Он, естественно, тогда имел совсем другое имя, которое до потомков не дошло. Его выкупил подьячий местной соликамской приказной избы Аверкий Кирилов и взял его приказчиком на солеварню. Один из его сыновей – Михаил Филиппович – попал в переписную книгу Соликамска за 1710 год. В книге можно прочитать, что на дворе богатого солепромышленника Александра Васильевича Ростовщикова живет свойственник Михаил Филиппович Турчанинов (28 лет), жена его Анна Александровна (25 лет), вдовая мать Пелагея Никитична (52 года), братья Денис (25 лет) и Иван (23 года), а также сестра Авдотья (17 лет). "Свойственник" – это зять, а упомянутая в записи жена его Анна и есть дочь А.В. Ростовщикова.
Михаил Филиппович, выйдя из самых бедных слоев, женился на дочке промышленника Ростовщикова. Таким образом он в начале XVIII века оказался в числе первых людей русской промышленности.
Сначала он продолжил солеваренный промысел, также занимался сбором таможенной пошлины. Во времена Северной войны он начал добывать медную руду. Он возил ее плавить на казенный завод. В 1731 году сумел построить собственный медеплавильный завод. Это был Троицкий завод. В возрасте 53 лет Турчанинов умер, а его единственная дочь Федосья осталась наследницей.
В 1737 году богатая Федосья вышла замуж за своего двадцатилетнего приказчика Алексея Федоровича Васильева. Бывшему приказчику разрешили при венчании взять фамилию жены. Происхождение Васильева неизвестно, но именно он стал успешным продолжателем рода и промышленных дел Михаила Турчанинова.
Алексей Федорович с детских лет находился в деле турчаниновской семьи. С течением времени на расторопного приказчика хозяин возлагал все более ответственные деловые поручения, он присматривал мужа для дочери и наследника своему предприятию. Алексей Федорович стал хозяином турчаниновских богатств. Он был еще молод, но его деловую хватку на Урале знали не понаслышке.
В то время на рынок России поступила дешевая соль озер Баскунчака и Эльтона, поэтому на солевой промысел была уже плохая надежда, и новоиспеченный Турчанинов решил делать ставку на медеплавильные заводы.
В 1742 году для начала новый Турчанинов восстановил случайно сгоревшую фабрику медной посуды. Посуда была так хороша, что за выпуск ее в 1752 году Турчанинов получил от царицы Елизаветы Петровны чин титулярного советника.