- Может, хотели продать товар и не договорились. Тот, которого убили, стоял за дверью, ждал, пока обслужат. Ему выстрелили в лицо и верхнюю часть грудной клетки. Стрелок, похоже, выбрался через окно.
- Убитый не похож на обычного наркомана.
- Да уж. Кажется, есть его документы. Шеф все забрал. А этого вот-вот увезут.
- Спасибо за информацию.
- Вы ведь Анна Тревис?
- И что?
- Да я так и подумал. Вы опоздали. Позвольте дать совет. Эта Каннингам - настоящая ведьма и может крепко попортить жизнь.
- Спасибо, учту. А вы кто?
- Пит Дженкинс, из экспертного.
Анна сдержанно улыбнулась. Ей никогда еще не приходилось работать под началом женщины, а первое знакомство не предвещало ничего хорошего. Она пробыла на месте преступления столько времени, сколько сочла необходимым, после чего отправилась в совещательную полицейского участка Чолк-Фарм. Как всегда, она все подробно осмотрела и записала, стараясь при этом никому не мешать.
Участок был старый и запущенный. Команда убойного отдела расположилась на третьем этаже, где оказалось много свободного места: здание шло на снос и уже было намечено место для нового. До переезда убойщикам предстояло располагаться на отведенной территории. На этаже было несколько маленьких кабинетов для следователей; самый большой угловой кабинет заняла Каннингам. Вдоль информационной доски устанавливали компьютеры, и служащие обустраивали рабочие места и тянули телефонные провода. Анна спросила, где ее место, и ей указали на кабинет рядом с кабинетом Каннингам.
Комната едва вмещала стол и видавший виды вертящийся стул. Не успела Анна снять пальто и протереть салфеткой пыльный стол, как молодой полицейский принес и подключил ей телефон.
Когда Анна устанавливала на столе ноутбук и раскладывала записные книжки и ручки, в открытую дверь постучал рыжеволосый детектив.
- Привет! Я - Гордон Лоуч. Через пять минут шеф ждет на совещание. В совещательной комнате есть кофе и пончики.
Анна улыбнулась и протянула ему руку:
- Детектив-инспектор Анна Тревис. Приятно познакомиться.
Гордон показался ей очень молодым - может быть, из-за цвета волос, а может, из-за влажных от волнения ладоней и нервного рукопожатия.
- До встречи, - ответил он и вышел.
Сквозь жалюзи на маленьком окне, выходившем в совещательную, Анна наблюдала, как комната наполняется полицейскими, которые брали стулья, рассаживались, болтали друг с другом. Она до сих пор так и не увидела ни одного знакомого лица. Само по себе ее это не огорчало, но все-таки приятно видеть дружелюбные знакомые лица, начиная новое дело.
Анна взяла блокнот, прошла в совещательную и заняла место; слева и справа от нее оставалось по свободному стулу. Их никто не занял. Анна приготовила карандаш, поставив кофе и пончик рядом с собой. Как только она сделала первый надкус, дверь широко распахнулась и старший инспектор Каннингам широким решительным шагом прошла к информационной доске. Повернувшись к присутствующим спиной, она что-то написала на ней, затем развернулась лицом к аудитории:
- Ну ладно, приступим. Первое. Звонок от соседки по дому. Нам известно, что она слышала выстрелы, но нужно с ней еще раз побеседовать - вдруг она знает, кто расположился на ночевку на той помойке, где нашли труп.
Каннингам повертела в руках маркер.
- У нас есть удостоверение личности жертвы, но нужно его проверить и сделать это тихо. Мне не нужны - повторяю, не нужны - никакие пресс-релизы, пока мы все не выясним. Судя по удостоверению личности в бумажнике, убитый - детектив-инспектор Фрэнк Брендон.
Анна резко выпрямилась. Она знала Фрэнка Брендона: он участвовал в расследовании ее последнего дела с Ленгтоном.
- Кто-нибудь знал его? - спросила Каннингам.
Анна подняла руку. Пытаясь справиться с потрясением, она нервно сглатывала слюну. Фрэнк, с его неистребимым запахом одеколона и с плечами тяжеловеса; Фрэнк, считавший себя неотразимым покорителем женских сердец; Фрэнк, который как-то и к ней пытался подкатиться… Тот самый Фрэнк? Он-то что мог делать в наркопритоне?
- Разумеется, как только удастся окончательно установить личность, мы попытаемся выяснить, какое дело он вел, - продолжала Каннингам. Она холодно взглянула на Анну. - Вы его узнали?
- Нет, мэм, но он лежал лицом вниз. Пули как будто попали в голову и плечи.
- Верно. Верхнюю часть головы снесло. Мне известно, что удалось найти пять пулевых отверстий: два выстрела сквозь дверь, остальные в упор. Но мы еще ждем заключения баллистической экспертизы, судмедэкспертов и патологоанатомов.
Взглянув на доску за спиной, Каннингам обернулась к офицерам:
- Похоже - это лишь мое мнение и нельзя утверждать наверняка, нужно еще кое-что выяснить, - наш потерпевший пришел в квартиру за товаром, его впустили, провели в комнату и попросили подождать, а потом по какой-то причине убили. Сначала убийца выстрелил сквозь дверь, потом открыл ее и выстрелил в упор, чтобы добить. Потом, вероятно, побежал в комнату и скрылся через окно. Однако пока неясно, сколько человек было в этой дыре. Ждем результатов по отпечаткам.
Анна слушала вместе со всеми. Мягкий голос и образованная речь Каннингам не вязались с ее подчеркнутой холодностью; она не смотрела людям в глаза и говорила не столько с ними, сколько им. Опять покрутив маркер в руках, она написала на доске данные удостоверения личности жертвы и перечень всего, что нашлось в его дорогом бумажнике: две фотографии (одна - красивой блондинки, другая - двоих маленьких детей); множество счетов из химчистки, из автосервиса за ремонт "БМВ" и из продовольственных магазинов. Больше ничего.
Кусая губы, Анна попыталась вспомнить, когда в последний раз видела Фрэнка. По ее сведениям, тогда он не был женат и не имел детей. Возможно ли, что, пока она расследовала два последних дела, он кого-то встретил, женился и произвел на свет двоих детей? Вряд ли. Подняв руку, она изложила свои соображения Каннингам.
- Ну, это мы рано или поздно узнаем, - кивнула та.
Анна вновь подняла руку. Каннингам уставилась на нее ничего не выражающими карими глазами.
- Кровь, мэм.
- Что - кровь?
- Судя по тому, что я видела, если жертве выстрелили в голову сквозь дверь…
- Продолжайте.
- Когда я уезжала, эксперты еще работали…
- Мне это известно, Тревис.
- Так вот, мне удалось установить…
- Ближе к делу! - рявкнула Каннингам.
- На стене за спиной жертвы было совсем немного крови.
- И что из этого следует?
- Возможно, за его спиной кто-то стоял.
- Спасибо, дельное замечание. Разумеется, в этом случае нам тоже следует дождаться результатов экспертизы. Кто еще хочет высказаться?
Никто не сообщил ничего нового. Было около полудня, и Каннингам с помощью дежурного оперативника раздала поручения. Тревис в паре с молодым сотрудником по имени Гордон Лоуч должна была допросить миссис Вебстер, женщину, которая позвонила в полицию. Все стали расходиться по своим делам, а Анну так и не представили старшим офицерам, руководящим расследованием. Каннингам вернулась в свой кабинет.
Анна и Гордон в патрульной машине отправились назад, на место преступления; Анна была за рулем.
- Давно в убойном? - спросила она, не сводя глаз с дороги.
Гордон залился румянцем; при его цвете лица он легко краснел.
- Две недели. Это мое первое дело.
- А-а-а.
- По правде говоря, я не совсем понимаю, что к чему. То есть меня учили, конечно, но выезд на место - совсем другое дело.
- Верно.
- Мой отец был офицером полиции.
- Мой тоже.
- Он теперь заместитель комиссара.
Анна взглянула на молодого человека:
- В самом деле?
- А кто ваш отец?
- До пенсии был детективом-инспектором в убойном. Умер пять лет назад.
- О! - И Гордон поспешно сменил тему разговора. - Что, по-вашему, там случилось?
- Со стрельбой?
- Ну да.
- Не могу точно сказать. Обычно картина проясняется после экспертиз.
- Но вы, кажется, узнали убитого?
- Я этого не сказала. Я сказала, что знала Фрэнка Брендона, которому принадлежит удостоверение личности, найденное в бумажнике жертвы. Я не видела его лица.
- Если это он, дело серьезное. То есть он же был офицером полиции.
- Верно.
- Так что же, по вашему мнению, произошло? - повторил свой вопрос Гордон.
- Я уже сказала - не знаю. И наше дело, Гордон, это выяснить. Так что допросим соседку, - может, она скажет что-нибудь важное.
- Ну да. Вообще-то, это место - жуткая дыра.
- Некоторым не из чего выбирать, - заметила Анна.
- А вы где живете?
- Только что переехала в новую квартиру недалеко от Тауэрского моста, - ответила Анна после некоторого колебания.
- А я все еще живу с мамой, - сказал молодой человек. - Родители давно разошлись. Когда-нибудь и у меня будет свое жилье, но пока не могу себе позволить ничего приличного. Смотрел несколько квартир - ни одна мне не по средствам. Ваша очень дорогая?
- Очень. - Ответ Анны прозвучал неожиданно резко. - Ну вот, приехали.
Эксперты все еще работали. Дуговые лампы освещали убогую квартиру, и место было отгорожено полицейской лентой. Санитарная машина, должно быть, уже увезла труп. Анна и Гордон поднялись по каменной лестнице и направились к квартирам, в которых еще были жильцы.
- Номер 18А, - сказал Гордон.
- Знаю. - Анна двинулась вперед, и они подошли к входной двери. Краска на двери свежая, но почтовый ящик набит до отказа, а дыра в боковом окне забита доской. Анна постучала. Они чуть подождали, потом Анна постучала еще раз, и наконец раздались шаги.
- Кто там?
- Полиция, миссис Вебстер. Детектив-инспектор Анна Тревис.
Изнутри загремела цепочка, и дверь чуть приоткрылась.
- Документ у вас есть?
Анна предъявила ей свой значок и указала рукой на Гордона:
- Со мной детектив-констебль Гордон Лоуч. - Она чуть отошла в сторону, чтобы миссис Вебстер могла его разглядеть.
Миссис Вебстер прикрыла дверь, сняла цепочку, открыла дверь пошире и робко сказала:
- Входите.
Передняя была чистой и опрятной, с ковром на полу и обоями на стенах, но очень узкой. Маленькая женщина жестом показала им, куда пройти:
- Проходите в гостиную, пожалуйста. Направо.
Анна поблагодарила, и они с Гордоном вошли в первую из комнат, в которые выходила передняя. Планировка квартиры оказалась такой же, как и в наркопритоне, но больше ничего общего между ними не было. Гостиная миссис Вебстер была тесно заставлена: перед электрокамином стояли мягкий диван и два кресла; остальное пространство занимали множество застекленных шкафчиков с фарфором и разными украшениями и большой телевизор.
У миссис Вебстер были аккуратно постриженные седые волосы; прическа напоминала прическу королевы Елизаветы. Одета она была в джемпер и кардиган из одинаковой шерсти и шерстяную юбку в складку, на шее - нитка жемчуга, отечные щиколотки плотно стянуты эластичными чулками, на ногах - замшевые тапочки с опушкой.
- Хотите чаю или кофе?
- Спасибо, ничего не нужно.
- Присаживайтесь, пожалуйста.
Анна и Гордон опустились в мягкие кресла.
- Миссис Вебстер, вы позвонили по номеру девять-девять-девять… - начала Анна, но миссис Вебстер не дала ей договорить:
- Да-да, я звонила в полицию.
- Не могли бы вы рассказать, что именно происходило, когда вы вызвали полицию?
- Да я уже все рассказала.
- Верно, но нам нужно кое-что уточнить.
- Я спала и проснулась. То есть меня разбудили звуки.
- Какие?
- Сначала громкие голоса, а потом вот так: бах-бах-бах! И так громко - я боялась, что они разбудят Джереми.
- Кто такой Джереми?
- Мой сын. Его комната в дальней части квартиры и выходит во двор, моя - на улицу, но звуки были очень громкие.
- Он проснулся?
- Нет. То есть да, но не сразу, потому что потом стало тихо, будто все успокоилось, но тут я встала.
- Сколько было времени?
- Пятнадцать минут четвертого.
- А что было потом?
- Я проверила, спит ли Джереми, и, когда закрывала его дверь, раздался еще один хлопок - не такой громкий, - а потом еще два. Я смотрю телевизор и знаю, что такие звуки бывают при стрельбе. И позвонила в полицию.
- Вы выходили из квартиры?
- О нет, я так испугалась.
- А ваш сын?
- Нет, он пришел сюда и был со мной до приезда полиции.
- Сколько лет вашему сыну?
- Зачем вам знать?
- Для протокола.
- Тридцать четыре.
- И он живет с вами?
- Да.
- Он сейчас дома?
Миссис Вебстер бросила взгляд на закрытую дверь, потом взглянула на Анну.
- Он в своей комнате, - осторожно сказала она. - Вам обязательно с ним говорить?
- Да, но пока продолжим с вами. Итак, вы вызвали полицию.
- Я никогда не выхожу из квартиры по ночам - слишком опасно. Я много раз жаловалась, что в той квартире поселились бродяги и там происходят всякие безобразия. Вообще-то, когда я набирала девять-девять-девять, очень боялась, что на мой звонок не обратят внимания: я им столько раз звонила. Всюду набросаны иглы и всякая дрянь, а ведь тут до сих пор еще дети живут. Это происходит каждую ночь, а теперь и днем: наркоманы ходят и ходят. Ночью хуже: машины, мотоциклы, фары бьют прямо в мое окно, и шум, крики разные. Я знаю, что другие жильцы тоже вызывали полицию, когда нашли перед домом девушку с передозировкой, ей было очень плохо, а в другой раз мальчишку, и тоже с передозировкой. Мы тут живем как в аду.
Анна слушала не перебивая, пока женщина не выговорилась.
- Те люди, что поселились в квартире… вы знаете, как их зовут? Можете кого-нибудь описать? Может быть, кого-нибудь из завсегдатаев?
- Нет, они все одинаковые: серые куртки, на головах капюшоны. Они на меня не смотрят - они вообще всех тут игнорируют. Городской совет не захотел помочь нам с переселением.
- Сколько их в притоне?
- Не могу сказать - они же все время приходят и уходят. Иногда бывали девушки, но в основном мальчишки. Поздно ночью приезжали машины. Думаю, они привозили наркотики, потому что тогда все и начиналось: шум, стрельба, велосипеды и машины, все приезжали за тем, что им надо.
- А в ту ночь - когда была стрельба - вы заметили что-нибудь необычное?
- Нет. Я уж говорила, в семь я закрываю дверь на замок и на засов и больше не выхожу. Просто включаю телевизор погромче, и все.
- А ваш сын?
- Он мало выходит.
- Простите, не поняла - ваш сын не выходит из дому?
- Почти нет, если только за ним приедут.
- Кто приедет, миссис Вебстер?
- Социальная служба. Они приезжают и возят его на плавание и еще по средам в специальное место в Кэмдене.
- Ваш сын болен? С ограниченными возможностями?
- Нет.
- Мне бы хотелось с ним поговорить.
- Да он ничего не знает.
- А вдруг?
- Я не хочу, чтобы он расстраивался. Знаете, на него все это произвело ужасное впечатление. Я стараюсь, чтобы он был спокоен, но, когда все это начинается, он страшно волнуется. Теперь он боится, как бы со мной чего не случилось, из-за того что я вызвала полицию.
- Миссис Вебстер, уверяю вас, после стрельбы прошлой ночью всякие безобразия в той квартире прекратятся.
- Должна признать, что с тех пор там все тихо, разве что полиции много, да еще соседи пытаются узнать, что случилось.
- Вам сейчас нелегко. - Анна закрыла блокнот и поднялась. - Могу я теперь поговорить с вашим сыном?
Миссис Вебстер взглянула на часы над камином и провела языком по губам:
- У Джереми аутизм. Иногда с ним немного трудно, но это не все время. Можете подождать пару минут?
Анна кивнула и улыбнулась. Миссис Вебстер вышла из комнаты.
- Это же неправильно! - тихим голосом произнес Гордон.
- Что именно?
- Жить в таком месте, иметь на иждивении сына и знать, что с утра до ночи наркоманы бродят по коридору. Ужасно.
- Похоже, что совет пытается переселить всех жильцов в другие места.
- А пока им приходится терпеть наркоманов и барыг.
Раздались громкие голоса, и Анна прислушалась. Миссис Вебстер пыталась уговорить сына одеться, он отказывался, потому что смотрел что-то по телевизору. Он говорил не очень разборчиво, низким, утробным голосом, а миссис Вебстер его упрашивала.
Анна встала и посмотрела на Гордона:
- Наверное, нам лучше прийти позже.
Джереми отказался выйти из своей комнаты.
- Видите ли, он отвечает за тележки в нашем большом универмаге - собирает их с парковок. Всего два раза в неделю, но сейчас он хочет досмотреть фильм.
Анна и Гордон поговорили со всеми соседями, но ничего нового не узнали. Все повторяли одно и то же: на ночь они запирают двери и не выходят из квартир. Некоторые жаловались властям на наркоторговцев, кое-кто вызывал полицию.
Анна и Гордон вернулись в участок и написали на информационной доске время, когда, по словам миссис Вебстер, произошла стрельба. Анне хотелось побольше узнать о жертве, но результаты экспертизы и вскрытия еще не были готовы. Анна съела бутерброд, пока писала в кабинете отчет, - это был весь ее обед. К ее удивлению, раздался стук в дверь и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошла Каннингам и закрыла за собой дверь.
- Расскажите мне, что вам известно о Фрэнке Брендоне.
Анна облизнула пересохшие губы. Придется рассказывать о том деле, которое они вели вместе, а значит - упоминать имя Ленгтона. Ее ужасно злило, что и сейчас, спустя полтора года, звук его имени волновал ее до сердцебиения и головной боли.
- Мы вместе работали по жуткому делу. Трупы обнаружили в свинарнике.
- Да, помню. Значит, вы вели это дело вместе с Фрэнком?
- Да. Наши отношения были почти исключительно служебными.
- Он рано вышел в отставку… что-то с коленом.
- Я не знала.
- А до этого он был в отделе по борьбе с наркотиками.
- И этого я не знала.
У Каннингам была неприятная привычка во время разговора стоять, сложив руки на груди, и обозревать комнату, не глядя на собеседника.
- Значит, если он употреблял, вы могли и не знать?
- Наркотики? Трудно сказать. Я работала с ним всего по одному делу, но не замечала никаких признаков. С другой стороны, я ведь не знала, что он был женат и что у него дети, если на фотографии его дети.
- Мы все это проверяем. И у нас до сих пор нет официального удостоверения личности, - скривила губы Каннингам. - Что-то тут не так. Как его занесло в этот отстойник? Если хотел купить наркоты, мог бы найти другой способ.
- Да уж, - ответила Анна.
- Узнали что-нибудь у соседки, которая вызвала полицию?
- Нет, мэм. А сына ее допросить не удалось. Он тоже был в квартире в момент происшествия, но у него аутизм, и он отказался с нами разговаривать.
- А у других соседей?