- Хорошо. Я сама узнала про это только сегодня от брата. Он тоже сожалел, что помолвка затягивается. А у него есть близкий друг со школьных времен, он работает в газете. И брат попросил его заняться этим делом. Право, я и сама о том не знала.
- В какой газете он работает, как его зовут? - поинтересовался Киндаити.
- Отдел науки и искусства газеты "А". Господин Сасса Тэрухиса.
- То есть через него информация могла уйти дальше?
- Маловероятно. Я его хорошо знаю, это очень надежный человек. Он не из тех, кто будет просто так болтать в подобном случае.
- Но послушайте, госпожа, - улыбнулся Киндаити, - чтобы проводить расследование, нужно задавать людям вопросы. А в таком случае есть только один путь - хоть немного пояснять, в чем дело.
- Ну раз вы так говорите… - Сумико покорно кивнула и побледнела.
- Ямакава-сан, надо встретиться с Сассой Тэрухисой и расспросить его.
- Слушаюсь.
- Скажите, Окабэ-сан, а как вы себе мыслили жизнь Киёми после переезда в Хинодэ?
- Ну, я объяснил уже, что переезд сюда был для меня не более как решением вопроса о продаже дома. Я предполагал, что за время помолвки мы с Сумико все обсудим, и я построю дом с такой планировкой, что Киёми не будет нам помехой для семейной жизни. Дом я рассчитывал построить к осени, а там - свадьба и переезд.
- У вас были планы поселить Киёми к хозяйке "Одуванчика"?
- Не скажу, что об этом разговора совсем не было. Но я не мог согласиться. Конечно, я не думал, что все так обернется, но ведь про мадам ничего толком не было известно. И потом, у меня же долг перед покойной женой. Я не мог поступить столь безответственно.
- А что сама Киёми? Ей хотелось туда перебраться?
- Даже не знаю. Я совсем не понимаю, что у нее сейчас на душе. Но возможно, ее смущало, что при ней в этой квартирке мне жениться сложно. Может, из таких соображений ей и хотелось переехать к мадам.
- Как получилось, что она начала ходить в "Одуванчик"?
- Когда мы сюда въехали, большинство лавок в торговых рядах уже готовились к открытию. Кажется, в конце мая в Хинодэ появились объявления, что ателье набирает учениц. Киёми и заявила, что хочет туда пойти. Тут еще дело вот в чем. Она этой весной сдавала вступительные экзамены в Токийский Университет и провалилась. После этого девочка разуверилась в своих способностях, постоянно была какая-то нервная… Я ей сказал, что чем идти в ателье ученицей, лучше бы годик на свободе самостоятельно заняться учебой, но она ведь характером в мою жену покойную, очень самолюбива.
Если девочка мечтала поступить в Токийский Университет, значит, она очень сильно верила в свою головку. А то, что Киёми самолюбива, это Киндаити заметил и сам.
В деле обнаруживались все новые и новые факты.
Неожиданным поворотом для розыска стало появление в день убийства какой-то женщины, приехавшей к Нэдзу, на основании чего Сабухиро создал свою странную детективную историю. Возможно, это вообще не имеет никакого отношения к преступлению. Возможно, это просто какая-то уж совсем безудержная фантазия. Но ведь говорят же, что действительность бывает куда более удивительной, чем литература.
Далее, после вчерашних наблюдений сыщика Миуры неожиданно появился еще один человек, на которого следует обратить внимание - комендант Нэдзу. Пожалуй, необходимо разобраться, что за женщина приходила к нему.
Плюс к тому - художник Мидзусима Кодзо. Возможно, он знал тайну отношений между Дзюнко Судо и Хибики Кескэ - это тоже чрезвычайно серьезное обстоятельство, которое нельзя игнорировать. Ведь в то время, когда Дзюнко и Хибики проводили вместе время в Ёкогаме в гостинице "Ринкайсо", мадам встречалась там с неизвестным мужчиной.
Судо Тацуо говорил Канако, что Мидзусима приехал в Ёкогаму раньше, чем Дзюнко с Хибики. Значит, следил он не за ними. Может, за хозяйкой ателье? А заодно подглядел и тайну Дзюнко?
Но гораздо больше этих фактов удивило всех другое. Оказывается, уже в середине мая, когда в Хинодэ еще почти не было новоселов, там уже сочинялись клеветнические доносы! Причем, и по манере исполнения, и по содержанию эта самая первая анонимка совпадала с той, что спровоцировала Киёми на самоубийство. Правда, стиль письма был совершенно другой.
- Что ж, спасибо вам. Что-нибудь еще?
- Нет, это все, что я хотел сообщить. Возможно, это как-то пригодится вам в расследовании. Потому мы сюда и пришли.
- Окабэ-сэнсэй! - очень серьезно произнес Киндаити Коскэ. - По всей видимости, рассказанное вами даст ключ ко всему расследованию. Огромное спасибо.
- Ну что вы, не за что. Пойдем, Сумико.
На смену ушедшей пары явился Химэно Сабухиро.
- Прошу прощения.
Войдя в мастерскую, Химэно повинно склонил голову и остановился, втянув голову в плечи - ну прямо мальчишка, застигнутый за шалостями!
- Ничего-ничего, садись давай.
- Да.
Он скромно пристроился на стуле, стараясь, чтоб его неуклюжее тело заняло как можно меньше места, и запустив пятерню в шевелюру, заговорил:
- Что я к тому письму отношения не имею, это вам Эно уже говорил, я знаю. Он все точно сказал, мне и в голову бы не пришло такое отправлять. И вообще у меня руки-крюки, я бы такое изобразить никогда не смог.
- Это ладно. Давай о другом - ты ведь по тому убийству очень оригинальные наблюдения сделал.
- Сочинил я это все! Вот неловко как вышло… У меня же нет фактов, я просто как раз такой детектив читал: у трупа лицо серной кислотой облили. Ну мне понравилось, вот я и сочинил сам.
- Хорошо, допустим, что с убийством Судо Тацуо ты нафантазировал. Но вот насчет того, что его тело в озере… Пожалуй, для чистой выдумки это как-то слишком.
- Да нет же, нет, - у Сабухиро от раздражения даже колени затряслись мелкой дрожью. - Киндаити-сэнсэй, вы хоть иногда почитываете детективы?
- Иногда да.
- И разве вы не знаете, что в зарубежных детективах такое встречается - убийство связано с каким-то детским стишком или песенкой?
- Ну это не только в зарубежных детективах, это и на моем опыте было: человека убили, а ключом к преступлению оказалась давняя местная прибаутка для игры в мяч.
- Ух, класс!!! Сэнсэй, выходит, японские преступления куда больше продвинутые, чем я думал!
Что ж, детективомания - дело полезное.
- Вот видите, господин старший инспектор, Киндаити-сэнсэй тоже знает - в зарубежных детективах бывает, что человека в соответствии с сюжетом какого-нибудь стишка. Я и решил сюда чего-нибудь такое приплести. И вспомнил "желудь покатился".
Взлохмаченная шевелюра, ходящие ходуном колени - Сабухиро со всем пылом отстаивал свое литературное творение.
- И все же, Сабухиро-кун, - наклонился к нему Киндаити Коскэ. - Историю с подменой трупа ты придумал, потому что личность убитой не была точно установлена - пусть так. Но вот почему у тебя для подмены выбрана именно та женщина, которая в тот вечер приходила к господину Нэдзу?
- Так это ясно! Здесь больше других подходящих нет, а потом - и Эно, и Юкико про нее рассказывали.
- Только поэтому?
Под настойчивыми вопросами Киндаити Сабухиро-кун смешался и сжался в комок. Он смотрел на сыщика взглядом загнанного зверя. Тодороку и Ямакава непроизвольно напряглись.
- А не потому ли, что ты сам в тот вечер повстречал ее?
Сабухиро молчал. Тодороку и Ямакава посуровели. Тодороку хотел было что-то сказать, но тут…
- Простите меня, Киндаити-сэнсэй. - Сабухиро вцепился руками в край стола. - Прямо в точку. О, самый великий и самый прославленный сыщик Киндаити Коскэ, я посрамлен вашей беспредельной проницательностью!
Он шутовски склонил голову, изображая почтительный поклон, но Киндаити даже не улыбнулся:
- Во сколько это было?
- Я таких деталей не помню.
- В тот вечер ты… - Ямакава принялся судорожно листать свой блокнот. - Ты был с Тамаки у озера. Вы видели, как в девять сорок Итами Дайскэ прошел берегом и поднялся в Хинодэ. Потом в десять двадцать вы ушли оттуда и вернулись домой. Это показания Тамаки.
- Значит, это было позже, то есть примерно в десять тридцать. - Сабухиро напряженно прищурился, стараясь припомнить события. - Понимаете, у меня в тот вечер такое с головой было!
- А в чем дело?
- Ну как же, Эно ведь тогда роль получил! Поэтому я Тамаки проводил, а сам опять на улицу отправился. Хотел Эно вытащить куда-нибудь - все-таки с него причиталось! А его корпус рядом с восемнадцатым, где Нэдзу-сан живет. Я до угла дошел, и тут Нэдзу с той женщиной появились.
- Что же дальше? - Наклонился вперед Тодороку.
- Я как увидел - просто ахнул.
- Почему же?
- Мне в первую секунду показалось, что это хозяйка "Одуванчика". Правда, я сразу понял, что ошибся. Но уж больно мне это запомнилось. Вот и сложилась потом моя история.
- Что, Нэдзу-сан и мадам были в близких отношениях?
- Не знаю… По крайней мере, я их ни разу вместе не видел. Собственно, я еще и поэтому так изумился. Еще подумал - ну, Отян, парень не промах!
- Ты же сразу понял, что это не она!
- Да, но все-таки там улица довольно широкая, а они по другой стороне шли, так что лица ее я толком не видел. Просто понял, что это не мадам.
- Куда они пошли?
- Тут тоже странность одна была. Они шли прямо по главной улице, по направлению ко входу в квартал, а как меня заметили, словно передумали: Отян назад повернул и через несколько шагов они свернули и пошли вдоль северного фасада корпуса 18 на запад.
- На запад - это, получается, по направлению к торговым рядам?
- Да. Мне тогда это странным показалось, я оглянулся - а они к "Одуванчику" повернули. Вот я такой сюжет и закрутил.
- А ты сам что после этого делал?
- Дошел до подъезда, где Эно живет, и тут у меня до того настроение испортилось… Развернулся - и домой, спать.
- Что же это у тебя так настроение изменилось?
- Зависть вдруг обуяла. А мне не хотелось, чтоб он это заметил - стыдно же.
- Итак, это все, что ты знаешь о той женщине, которая приходила к Нэдзу?
- Ну да, только это. Потому и придумал.
Тодороку попытался было расспрашивать про одежду женщины и прочие подробности, но Сабухиро никаких деталей сообщить не мог. Если Кэнсаку по крайней мере сообщил, что дама была очень хорошо одета, то Сабухиро и этого не заметил.
- Кстати, у меня к тебе еще один вопрос, - заговорил сидящий сбоку Киндаити.
- Какой?
- Эно нам уже открылся, так что отвечай честно. Ты, случаем, не получал анонимного письма с оскорблениями в адрес Киёми?
У парня округлились глаза:
- Говорите, Эно открылся?.. Значит, он тоже такое получил?
- Да. Там была всякая грязь о Киёми.
- Мол, пусть врач проверит?.. - занервничал Сабухиро.
- Довольно, довольно. И так ясно, что ты знаешь, о чем речь. Так что ты с ним сделал?
- Виноват. Мне и в голову не могло прийти, что Киёми на самоубийство пойдет.
- Ты подсунул письмо под дверь их квартиры?
- Да. Я так обозлился тогда, - Сабухиро внезапно успокоился. - Анонимки… Самый подлый способ действия в нашей жизни. А еще, там же и дядя ее задет. Мне Окабэ-сэнсэй нравится. И в школе его ценят. Я сперва письмо сразу уничтожить хотел, а потом подумал - раз уж есть такой придурок, так надо бы им дать знать, хоть Киёми, хоть ее дяде… А через два-три дня она чуть с собой не покончила. Я тогда даже особо не удивился. Киндаити-сэнсэй, я очень плохо поступил?
- Что ж, наверное, у тебя другого способа предупредить их не нашлось. Слушай, а конверт?
- Сжег я его, очень противно было. Надпись на нем была совершенно так же сделана, как и на том, что у вас. Я тогда еще почему обозлился-то - понять не мог, почему его именно мне подсунули.
- Ну, Киёми же к тебе неравнодушна. - Ямакава говорил очень серьезно.
- Чепуха! Уж если она к кому и неравнодушна, так это к Эно. Он на киностудии преуспевает, образование у него, он же в университете учится. А я что? Образования нет, кандидат на комические роли… Славы мне не ухватить. Только вот что я сейчас понял…
- Что же?
- Эно тоже такое письмо получил, так? Он с ним как поступил?
- Сказал, что сжег. Но на всякий случай как бы мимоходом девушку предупредил. Намекнул, что ее ситуация может быть превратно понята и что лучше бы ей в "Одуванчик" перебраться.
- Понятно. Киёми обиделась и на меня переключилась. А этот настырный гад тогда и мне анонимку подкинул. Вот что получается.
- Видимо, так.
- Только это не по адресу. Киёми хоть и стала со мной ходить, но сердце ее все равно отдано Эно. Она просто его позлить хотела, подтолкнуть малость. Девчонки так часто делают. Она нарочно именно меня выбрала, потому как я - только второй план. Обидно…
- Кого ты считаешь автором писем?
Сабухиро растерянно взъерошил волосы:
- Не знаю. Только он очень коварный тип. Его зависть берет, когда у девчонок с парнями отношения складываются, вот он им гадости и подстраивает. Да и у родителей Тамаки тоже из-за письма какая сцена разразилась. Сволочь он.
Итак, сколько же всего было писем? Судя по дате отправления, первым получается то, которое получил брат Сумико. Следующее пришло к Эномото Кэнсаку. Оно было сразу уничтожено и никому не показывалось, а третье получил Химэно Сабухиро, и именно оно подтолкнуло Киёми к самоубийству. Четвертое - это, видимо, Дзюнко… Нет-нет, до нее письмо получила еще и мадам, значит, у Дзюнко пятое. Следующее - то, из-за которого разыгралась батальная сцена у супругов Миямото. И последнее - вот это, "желудь покатился…"
Что же объединяет эти семь посланий? И еще более важный вопрос - есть ли связь между ними и убийством?
Химэно Сабухиро отпустили, а в мастерской появился сыщик Симура.
- Господин старший инспектор, вы говорили, что художник Мидзусима может сбежать?
- Да, сейчас объясню, в чем дело.
Тодороку изложил услышанное от Канако, и глаза Симуры округлились:
- Что ж получается, автор писем - этот художник?
- Да нет, странно как-то, - усомнился Ямакава. - Ведь в том письме, что Миямото Торакити подослали, про Канако и самого Мидзусиму донос был.
- Ну, возможно, это он сам и сделал. О нем здесь такая слава идет - он и мадам обхаживал, и с Дзюнко заигрывал, и с Миямото Канако развлекался. Может, и еще с кем… А тут по кварталу анонимки гуляют, все, сами знаете, про какие дела, а о нем ни слова. Рискованно это, может подозрения вызвать. Не исключено, что он специально решил про себя написать, чтобы подозрения отвести.
- Если письма про Киёми и про Дзюнко сочинял Мидзусима, то и про Канако тоже его рук дело. Стиль там абсолютно одинаковый, - согласился Ямакава.
- А с этим как быть? - Тодороку взял письмо, которое принес Окабэ Тайдзо. - Его отправили во второй декаде мая. Мидзусима уже жил тогда в Хинодэ?
- Не знаю, о чем вы говорите, - вмешался сыщик Симура, - но из всех участников этой истории в мае в Хинодэ въехал только Окабэ. Торговые ряды дело другое, а сюда народ начал съезжаться в июне.
- Тогда что-то не сходится. И еще: именно это письмо сильно отличается от остальных. Все другие послания написаны шутовским стилем, а это - совершенно серьезно.
- Что касается стиля, - вставил Киндаити Коскэ. - Как только что указал Ямакава-сан, три письма - про Киёми, Дзюнко и Канако - действительно составлены в одном стиле, но первые два из них начинаются с обращения "Ladies and Gentlemen", а вот третье - про Канако и Мидзусиму - со слов "Слушайте все, слушайте все!" Почему бы это?
Короче говоря, необходимо было провести тщательную работу по сравнению всех семи посланий. Но прежде всего требовалось встретиться с Нэдзу Гоити и расспросить его о даме, которая приходила к нему в тот злополучный вечер.
Когда сыщик Симура появился в квартире 1801 корпуса 18, комендант Нэдзу Гоити, видно, занимался распечаткой текстов на мимеографе. Он вышел в тесную прихожую в рабочем халате, выпачканном типографской краской.
- Извините за вторжение, но у меня к вам есть вопросы.
- Ваши вопросы связаны с произошедшим убийством? - Нэдзу прочно стоял в проходе, преграждая дорогу в квартиру.
- В общем, да.
- Что ж, тогда проходите, - он посторонился. На рабочем столе в комнате были разбросаны копировальные принадлежности.
- Простите, что помешал.
- Ничего страшного, - Нэдзу быстро привел в порядок стол. - Присаживайтесь.
Он показал гостю на раскладной диван, стоящий у перегородки, за которой была соседняя, маленькая комната, а сам сел на крутящийся стул возле рабочего стола.
- Так что вы хотели у меня спросить?
- Простите за бесцеремонность, но нам стало известно, что вечером того дня, когда произошло убийство, - точнее, в десять вечера десятого числа этого месяца, - вас посетила какая-то дама.
Симура пристально наблюдал за хозяином. Когда вопрос о женщине был четко сформулирован, Нэдзу явно смешался. Но, как ни странно, заметно было, что это его успокоило.
- И что же?
- Я пришел поговорить с вами о ней. В каких вы с ней отношениях?
Теперь уже Нэдзу одарил собеседника пристальным взглядом.
- Простите, но вы только что сказали, что хотите задать мне вопросы в связи с произошедшим убийством, так?
- Совершенно верно.
- В таком случае, этот ваш вопрос совершенно лишен смысла. Та женщина… Та дама не имеет абсолютно никакого отношения к случившемуся. Прежде всего потому, что она была здесь один-единственный раз. Следовательно, я считаю, что мне нет необходимости отвечать на ваш вопрос.
- Вы совершенно правы, мы знаем, что должны воздерживаться от грубого вторжения в личную жизнь. Но дело в том, что возникли определенные обстоятельства, которые вынуждают нас проверить, жива ли эта женщина.
- Проверить, жива ли она? - Нэдзу удивленно поднял брови. - Что вы имеете в виду?
- Видите ли, один человек предложил несколько странную версию.
- Странную версию?
- Он предположил, что труп, извлеченный из-под вара, - не хозяйка "Одуванчика", а та дама, которая в тот вечер была у вас.
- Какая глупость! И кто же этот… - и тут же, словно сообразив: - ну, конечно! Неужели Эномото-кун?!
- Нет, не он. Я не могу назвать вам имени. Но при таких обстоятельствах будет лучше, если мы все-таки разберемся, кто эта дама.
- Так ведь было же установлено, что убитая - Катагири Цунэко?
- Было. Но никто не опознал ее в лицо, и больше того - не нашлось никого из ее родственников. Все, кто проходит по делу, - случайные люди, знавшие мадам менее полугода, и не исключено, что они отнеслись к этому с недостаточной ответственностью.
- А отпечатки пальцев, взятые у жертвы? Такие же были обнаружены в ателье?..
- Ну тот, кто предложил нам эту версию, объяснил, что при определенных уловках такое тоже можно подстроить. Во всяком случае, нам известно, что в тот вечер около десяти часов вы вместе с неизвестной нам дамой ушли из своей квартиры и направились в "Одуванчик".
- Вот оно что! - Нэдзу тщательно вытирал растворителем испачканные пальцы. На губах его неожиданно появилась горькая усмешка. - Понятно. Эту странную историю предложил… Впрочем, - тут он чуть склонил голову набок, как бы стараясь привести в порядок какие-то свои соображения, - время убийства установлено: десять вечера плюс-минус час?
- Да.