В мусоросборнике навзничь, головой к дальней стене, лежало тело женщины.
Полы ее светло-лиловой рабочей куртки из тафты раскинулись в стороны, под ней виднелась юбка из джерси темно-фиолетового цвета с узором из более светлых листьев.
Из-под куртки высовывались ноги в таких же бледно-лиловых туфлях на невысоком каблуке, украшенных пряжками с блестками.
А вот верхней части туловища видно не было. Оно было похоронено под грудой вара, громоздившегося в центре мусоросборника.
- Что же это такое?
Старший инспектор Тодороку не верил своим глазам, что, между прочим, было вполне естественно.
Киндаити Коскэ и старший инспектор Тодороку всегда ведут расследование на пару. В противоположность коротышке Киндаити с его ростом от силы метр шестьдесят, в Тодороку хорошо за метр семьдесят - это человек крепкого телосложения с мужественными манерами. Правда, у него толстая кабанья шея, из-за которой создается впечатление, что он несколько грузен.
- Да-а, труп под варом - в мировой истории преступлений аналогов, пожалуй, нет. Если это, конечно, преступление.
- Но все-таки, как такое случилось? Кто сбросил вар на труп?
- А вот это позвольте, господин Тодороку, я объясню, - вызвался стоявший рядом его помощник, инспектор Ямакава, возглавляющий розыскную группу в полицейском управлении S.
- Сегодня утром крышу корпуса промазывали варом… - При этом он указал пальцем вверх, и тут брови у него подозрительно нахмурились: на самом верху мусоросборника словно налипло черное пятно.
- Да это же ворона!
Замечание принадлежало сыщику Симуре.
Действительно, черное пятно зашевелилось, и стало ясно, что он прав. Мерзкая птица прилетела сюда на трупный запах?
- Зззараза! Вот подлая тварь!
Симура с досадой щелкнул языком, и тут черное пятно плавно взлетело, а вниз понеслось что-то белое.
- Дерьмо!
Увернувшись в сторону, они проводили ворону глазами. Противная птица, ни разу не каркнув, исчезла в направлении корпуса 18. Видимо, у нее был хозяин: упавшее оказалось повязкой с ее лапки.
- Ну так что?
- Прошу прощения, ворона нас отвлекла, - виновато усмехнулся Ямакава и принялся объяснять:
- Как я уже сказал, сегодня утром крышу заливали варом. А задняя часть печи, где его разогревают, как раз пришлась на отверстие мусоросборника. Тут рабочие заметили, что вар в печи как-то подозрительно быстро убавляется, проверили, а там, оказывается, дыра. И горячий вар прямо через нее в мусоросборник сползает…
- Горячий вар?
- Вот-вот. Ну один из бригады удивился, пошел вниз посмотреть, а там труп.
- Значит, раскаленный вар падал сверху на тело, так?
- Именно так, господин старший инспектор.
Это ответил стоявший сбоку сыщик Симура. Включившись в разговор, он продолжил:
- А потому, как аккуратно ни счищай, внешность уже не восстановить. Получается, мы имеем труп без лица, а это уж точно сфера действий Киндаити-сэнсэя.
Инспектору Ямакаве и сыщику Симуре тоже случается работать вместе с Киндаити Коскэ. В силу давних приятельских отношений они временами отпускают в его адрес шуточки и поддразнивания.
- Когда примерно рабочие обнаружили тело?
- Примерно в час тридцать.
- Значит, до этого никто не заметил, что здесь находится тело?
- Рассказывают, что ноги были вон той циновкой прикрыты. Да к тому же здесь из-за стройки такая неразбериха стоит! Вон даже Киндаити-сэнсэй, и тот сказал, что незадолго до того, как тело нашли, смотрел сюда из квартиры напротив и ничего не заметил.
- Вы смотрели сюда из квартиры? - старший инспектор Тодороку с удивлением повернулся к Киндаити Коскэ, а потом перевел взгляд на окна.
Комната Дзюнко была пятой справа на первом этаже, то есть как раз напротив места происшествия. Однако участок между корпусами, который задумывался как зеленая зона, в настоящее время представлял собой сплошное грязное месиво и был загроможден строительным мусором, так что с веранды Дзюнко нельзя было разглядеть даже краешек циновки, прикрывавшей ноги жертвы.
- Сэнсэй, а как вы там оказались?
- Ох, господин старший инспектор, это я вам потом расскажу. Тут одна странная история, вот только мне не хочется, чтобы о ней сейчас узнали журналисты.
- Ааа, ну-ну.
Тодороку бросил понимающий взгляд в сторону подъехавших машин с корреспондентами и перевел разговор.
- Так, значит, Ямакава-кун, получается, что тело лежало здесь со вчерашнего вечера, так?
- Ну да, выходит так. Вряд ли кто-нибудь с утра пораньше потащил бы сюда труп.
Тодороку взглянул на обувь жертвы. Туфли были перепачканы в глине.
Перед корпусом 20 все было уже приведено в порядок, но будущий зеленый островок, как мы только что сказали, после вчерашнего дождя превратился в грязное месиво. Кое-где еще стояли лужи.
- Получается, жертва проходила здесь вчера вечером. И тут, как это часто случается последнее время, на нее напал злодей и убил. Преступник затолкал труп в мусорный контейнер и удрал. Вот такая картина складывается.
- В таком случае с варом преступнику просто повезло? Не слишком ли большое везение? - парировал сыщик Симура.
- Ты что имеешь в виду?
- А вот что, господин старший инспектор. Я же говорил, что, как вар ни отдирай, лицо все равно окажется всмятку. Кто жертва и откуда она, точно не установишь, придется рассчитывать только на одежду да вещички. Не слишком ли удачно для случайного преступника?
- То есть ты хочешь сказать, что утечка вара подстроена?
- Ну дыра в печи - это, возможно, и случайность. То, что именно эта часть печи оказалась как раз над отверстием мусоросборника - это тоже может быть случайностью. Но вот чтобы как раз под тем местом, откуда льется вар, валялся труп - тут в случайность не очень-то верится. А впрочем…
Он бросил взгляд на Киндаити Коскэ и ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами.
- А впрочем, мы недавно с господином Киндаити вместе одно дело вели, так что не исключено, что у меня после этого фантазия чрезмерно разыгралась.
Симура носит прозвище "мартышка", но не потому, что внешностью походит на обезьяну. Просто он невысокого роста, ловок и расторопен, с живой смышленой физиономией.
- Ямакава-кун, жертва опознана?
- Ну на этот счет кое-какие соображения есть. Куртка, узор на юбке, туфли с бляшками - это все приметное.
- И кто она?
- Катагири Цунэко. Хозяйка ателье "Одуванчик", расположенного в торговых рядах по соседству.
- Кто сообщил?
- Нам так сразу сказала та женщина, знакомая Киндаити-сэнсэя.
- А потому, господин старший инспектор, это не какое-нибудь случайное или заурядное убийство, раз уж в него с самого начала Киндаити-сэнсэй вмешался, - заржал Симура, демонстрируя свои белые зубы.
Оставив его замечание без внимания, Тодороку снова заглянул в мусоросборник.
Как мы уже сказали, это был контейнер высотой в метр и примерно тех же размеров в глубину и по ширине, внутри него чернела груда вара.
Она имела форму перевернутой воронки, вздымающейся из контейнера, а ее верхняя часть чем-то напоминала торчащую ногу. Вар затвердел еще не полностью, он чернел и бугрился, словно холодное зимнее небо.
Из-под этой груды виднелись стройные, ладные ножки в нейлоновых чулках. Точнее, их нижняя часть, от колен.
Сунув голову в контейнер, Тодороку принялся разглядывать уходящий вверх мусоропровод.
Вся внутренняя часть трубы забита потоком черного вара. Из верхнего отверстия свисает черная сосулька.
- Ямакава-кун, а что эксперт? - спросил Тодороку, вытащив голову из контейнера, но тут же почувствовал нелепость своего вопроса. Труп был отнюдь не в том состоянии, чтобы к нему мог подступиться эксперт.
- Приходил Хосина-сэнсэй, увидел, что здесь творится, страшно рассердился и ушел. Сказал, тут первым делом надо труп откапывать.
Инспектор Ямакава сдержанно усмехнулся:
- Господин старший инспектор, позвольте представить. Это господин Саяма, начальник строительных работ, а это бригадир Фудзино, он отвечает за покраску крыши.
Подряд на возведение жилого массива Хинодэ получила крупная фирма Такаянаги-куми, Киндаити часто случалось видеть это название на щитах многочисленных строительных объектов. Саяма Минору протянул Тодороку свою визитку:
- Даа, хорошенькое дельце! Я с нашими ребятами пообщался, так они говорят, не могла такая чепуха случиться, глупости это.
- Чепуха? Это вы о чем?
- Понимаете, они же вчера вечером оборудование на крышу подняли и установили, чтобы сегодня можно было работать, так вот Фудзино-кун говорит, что он все проверял, и в печи не было никакой дыры.
- Да я своими глазами… - Щеки у молодого бригадира пылали. Видимо, этот вопрос постоянно обсуждался рабочими с самого момента обнаружения тела. - Мы это оборудование вчера на покраске девятнадцатого корпуса использовали, и там все в порядке было. Господин Саяма спрашивал, может, потом уже стукнули, когда краном поднимали, так вот такого просто быть не могло. Если бы с такой силой печь приложили, на здании где-нибудь непременно бы след остался. Да вон и ребята то же самое скажут.
Стоявшие у него за спиной перемазанные варом рабочие подтвердили слова бригадира. Все были озадачены.
- Господин старший инспектор! - позволил себе вмешаться Киндаити Коскэ. - Может, на крышу сходить? Надо бы взглянуть на эту пресловутую печь.
- Киндаити-сэнсэй! Вы что, хотите на крышу подняться?
- Но только после вас.
- А-а… Ну тогда…
- Я проведу, - вызвался Саяма. - Фудзино-кун, и ты тоже с нами давай.
- Что же, тогда и мне стоит воспользоваться случаем. - Ямакава двинулся первым.
Они вошли в корпус через второй слева подъезд. Корпус 20 был уже почти готов, оставалось установить в квартирах внутренние перегородки да навесить входные двери.
Поднялись наверх, внимательно огляделись. Варом было покрыто не более одной пятой поверхности. Из-за угла выглядывала стрела подъемного крана, на крыше валялось штук двадцать железных баков, перемазанных черным.
Печь, о которой шла речь, была установлена прямо над вторым мусоропроводом. Трое мужчин изучали ее внутренность. Один из них оглянулся.
- О, господин старший инспектор! Киндаити-сэнсэй!
Это сыщик Араи, он примчался сюда из полицейского управления Токио чуть раньше Тодороку.
- Дыра - результат не случайного повреждения, ее специально просверлили, это абсолютно точно.
- Ну-ка, ну-ка…
В нижней части печи располагалась цилиндрическая горловина для дров или угля, топить можно было и тем, и другим. Выше печь имела форму наклонной воронки, причем угол наклона можно было регулировать рычагом.
На внутренние стены печи налип черный вар, а в днище виднелась дыра в форме неровного круга. Совершенно очевидно, что она не могла образоваться от случайного удара, это отверстие было специально сделано инструментом, вероятно острым сверлом.
- Действительно все так, как Фудзино говорит! - воскликнул начальник строительства Саяма, утирая со лба пот.
Киндаити Коскэ заглянул в отверстие мусоросборника под днищем печи. Круглая труба шла вертикально вниз до первого этажа, внутри чернел застывший поток вара.
- Фудзино-кун! Ты говорил, вы вчера вечером эту печь здесь поставили?
Тодороку оглянулся на молодого бригадира, и тот, слегка смущаясь, пустился в объяснения.
- Вообще-то, если честно, мы этот участок тоже за вчерашний день собирались сделать, но из-за дождя пришлось отложить. Мы просто к вечеру, когда дождь поменьше стал, все сюда с крыши девятнадцатого корпуса перетащили.
- То есть вы эту печь здесь установили, а сами ушли?
- Ну да…
- Сколько времени тогда было?
- Пять часов. Мы в пять кончаем.
- Когда вы уходили, печь была в таком же самом положении?
Снизу печь крепилась на маленькой вагонетке, поэтому любой мог с легкостью ее передвинуть.
- Как вам сказать… Точно-то я не помню, но вроде она стала поближе к мусоросборнику.
Уверенности в его голосе не было.
- Таак… Значит, получается, что если эту дыру здесь кто-то просверлил, то сделано это было после того, как вы все ушли?
- Должно быть, так. Я ведь говорил уже, мы эту печь еще вчера на соседней крыше использовали.
- Что вы ее вчера должны были использовать здесь, знали только ваши ребята? Или еще кто-нибудь?
- Ну из тех, кто здесь работает, каждому ясно было. Мы же ее краном перетаскивали, так что это все видели. Да только никто из наших такую глупость бы делать не стал.
- Прошу прощения, - это в разговор снова вмешался Киндаити Коскэ, - а кроме тех, кто здесь работает, кто-нибудь знал, что на этой крыше сегодня будут класть вар?
- Жители тоже видели, как мы краном сюда печь тащили. Ааа, да еще тот мужчина…
Фудзино, припомнив, щелкнул пальцами.
- Мужчина? Что за мужчина?
- Как зовут, не знаю. Вроде из здешних жильцов. Он все с блокнотом для рисования приходил, частенько с нас наброски делал. Мы его Художником называли.
- Какого возраста?
- Где-то сорок - сорок пять. Все время с моряцкой трубкой и в берете, усики у него короткие. Жеманный такой тип. О чем ни заговорит, голосок сладенький, словно кошку гладит… Мы все его терпеть не могли.
- Эй, Фудзино-кун, поди-ка!
Следователь Араи смотрел вниз через парапет.
- Воон там, напротив, - это не тот ли, о котором ты говоришь? Видишь, вроде как художник картину рисует? Третий этаж, шестая квартира справа. Глянь-ка, вон…
Южный фасад корпуса 18. Третий этаж, шестая квартира справа - это напротив Дзюнко, через этаж выше.
Все взгляды устремились вниз. На балконе мольберт, перед ним мужчина.
Сверху лица его видно не было. Одет во что-то, вроде блузы, на голове сдвинутый набок берет. Есть ли у него маленькие усики, не разберешь, а когда человек стоит у мольберта, определить, жеманный он тип или нет, не представляется возможным.
За его спиной стояла женщина в ярко-красном свитере. Она то и дело переводила взгляд с холста на место преступления. Уж не бездыханный ли труп изображает там художник?
Киндаити подумал, не Киёми ли там, но свитер у нее другого цвета, да и формы попышнее.
Женщина, по-видимому, что-то сказала художнику: он обернулся. Над верхней губой у него чернела полоска.
- Это он!
- Отлично! Корпус восемнадцать, третий этаж, шестая справа.
Сыщик Миура из полицейского управления S вытащил из кармана записную книжку, и тут вдруг снизу раздались пронзительные звуки. Это, как сумасшедшая, разоралась ворона.
Надсадное карканье неслось с первого этажа корпуса 18, со стороны крайней правой квартиры Там на веранде стоял какой-то ящик, - наверное, он служил клеткой для птицы. Ворону заметила приблудившаяся собака и принялась яростно облаивать, та же не осталась в долгу и голосила, в свою очередь, ничуть не меньше.
Внезапно вспыхнувшая перепалка между собакой и вороной на мгновение завладела всеобщим вниманием. Люди на крыше отвлеклись от интересующей их квартиры и переключились на шум.
Собаке, видимо, для удовлетворения боевого духа оказалось недостаточным просто полаять, и она принялась бросаться на перила. Ворона завопила еще пуще.
Из комнаты вышли двое, мужчина и женщина, и забрали ящик в комнату. При виде женщины Киндаити невольно подался вперед: ему показалось, что это Дзюнко.
- Похоже, кто-то дома ворону держит.
- А это комендант. Его Нэдзу зовут, - ответил Саяма.
Что ж, раз это квартира коменданта, то ничего удивительного, что там могла оказаться Дзюнко.
- Их здесь сколько? В каждом корпусе свой?
- Нет, пятеро. На одного коменданта четыре корпуса. У господина Нэдзу пока два, семнадцатый и восемнадцатый, а когда девятнадцатый и двадцатый сдадут, они тоже его будут.
- Что ж, спасибо. Фудзино-кун, расскажи-ка господину старшему инспектору про этого Художника.
- А-а, ну так, значит, Художник тот…
Все взгляды невольно опять переместились на его квартиру.
- В общем, он часто захаживал к нам, когда мы работали, просил разрешения наброски делать. Удовольствия нам это не доставляло - мы же тут вкалываем до седьмого пота, кому понравится, когда тебя при этом какой-то бездельник для собственного развлечения рисует? Да еще он больно любопытный, во все встревал: а вот это для чего, а потом что делать будете? Без конца с расспросами приставал. Сперва-то мы к нему с уважением, мол, художнику все знать надо, вот он и усердствует, но ведь меру тоже надо соблюдать, верно? И к тому же манера разговаривать у него противная - сам приторный и при том надменный. А еще иногда с собой девицу приводил - вот уж пыжился перед ней! Это он как раз вчера и приходил, когда мы печь устанавливали.
- Приходил вчера, когда вы печь ставили?
- Да, с девчонкой лет семнадцати. Как обычно, докапываться до всего начал: для чего, мол, эта печь нужна, как вар кладут… Нас время поджимает, мы нервничаем, а тут еще он как всегда, вежливенько да настырно, - короче, разозлились мы здорово. Только и оставалось, что отговориться от него по-быстрому, чтобы отвязался. Коли ты художник, глаза открой пошире да смотри, сам наблюдай все вокруг хорошенько. А то ишь - перед девицей красоваться вздумал! Ха-ха-ха…
- Стало быть, ты ему рассказал, как этой печью пользоваться?
- Стало быть, рассказал. А то бы он так и не отвязался, работать бы не дал.
- Ты вот говоришь, он частенько не один приходил. Девица у него постоянная была?
- Не, всегда разные. И похоже, все из здешних. А кстати! Ту вчерашнюю он называл Тамаки.
Получалось, что среди обитателей Хинодэ по крайней мере двое имели представление о том, как работает печь.
- Эй, Фудзино-кун!
Сыщик Миура держал перед собой раскрытый блокнот.
- Говоришь, Тамаки он ее называл, девушку-то свою?
- Ага.
- Это имя или фамилия?
- Что?
- Ну Тамаки - это и фамилия может быть, и имя, верно?
- Д-да, вообще-то так. Я и не сообразил… Но мне показалось, что имя. Уж больно сладко этот чертов Художник его выговаривал.
- Ладно, это мы потом у него самого выясним. Извините, пожалуйста, господин старший инспектор.
- Скажи-ка, Фудзино-кун, - поинтересовался Тодороку, - а те двое ушли, пока вы еще на крыше были, или оставались после вас?
- Вместе мы ушли. Он все приставал-приставал к нам со своими расспросами, а потом отошел туда, к южному парапету, и начал восхищаться: ах-ах, красота какая! А потом они вместе с нами и спустились.
- Но вот ночью всякий, кому захочется, сюда свободно может подняться, верно?
- Хм, действительно… Дверей и запоров здесь никаких, все нараспашку…
- Говоришь, вы сегодня перед началом работы эту дыру не заметили?
- Ну да. Посудите сами, господин старший инспектор, хоть там внутри все варом и перемазано, не могли мы не заметить, если бы там такая дырища была. И еще - была бы она с самого начала, мы бы сразу внимание обратили, что вар как-то слишком быстро убывает. И ребята наши, что сейчас внизу остались, тоже так говорят.
- Что же тогда получается?