Я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Потребность звонить матери отпала сама собой. В жизни мужчины в единый момент времени может существовать только одна женщина. Либо это мама, либо жена, либо возлюбленная. Или дочь. Держать на одинаковом расстоянии нескольких особ нам не под силу.
Я переместился к компьютеру. Открыл интерактивную карту города и стал шерстить по известным мне заведениям общепита. Один ресторан показался слишком роскошным, в него только потенциальных любовниц водить с прицелом на вечерний секс. Другой больше смахивал на фуд-корт в торговом центре. Перебирая варианты, я поймал себя на мысли, что совершенно разучился назначать свидания. Может, никогда и не умел. В самом деле, с кем у тебя, Антоша, была настоящая романтическая история, включающая все классические этапы: знакомство, обмен телефонами, прогулка, ужин в ресторане, цветы, шампанское, близость?
Не помню.
Сраженный этим неожиданным выводом, я опустил локти на стол, сомкнул ладони на лбу и тупо, не мигая, смотрел на монитор ноутбука. Почти сорок лет, а у тебя черт знает что, а не жизнь. Так нельзя, старик, никак нельзя.
В конце концов, в результате всех этих метаний и размышлений я все же остановился на варианте, который мог подойти всей нашей пестрой компании. Это был итальянский ресторан - паста, пицца, лазанья, какие-то салаты. Вполне демократичная кухня, за которую я мог ручаться. Спиртное закажем на месте, решил я, если вообще дойдет до спиртного.
Приняв решение, я почувствовал себя лучше.
К шести часам я подъехал к нашему дому. Томку по договоренности Олеся забрала с собой. Я поднялся к себе на шестой этаж, принял душ, переоделся в свежую розовую рубашку навыпуск и черные джинсы. С опозданием подумал, что не помешало бы переодеть и дочку - после целого дня, проведенного в детском саду среди сверстников, она наверняка походила на восставшую из ада. Впрочем, если Олеся ничего по этому поводу мне не сказала, стало быть, сойдет и так.
В шесть сорок я набрал номер ее телефона. Она сообщила, что они уже готовы и "ждут дальнейших распоряжений". Придирчиво осмотрев себя в зеркале, проверив свежесть дыхания и отсутствие волосков в носу, я, наконец, спустился к ним на второй этаж.
Олеся выглядела сногсшибательно…
Нет, не так.
Она выглядела очаровательно. Мило. Не знаю, какие слова подобрать. В ней не было той благоухающей глянцевой роскоши, какую, наверно, можно ожидать на первом официальном свидании от женщины, желавшей произвести впечатление, но это была уже не та будничная Олеся Лыкова, к которой я привык. Такой я ее точно никогда не видел, даже на праздничных утренниках в детском саду. Она была одета в яркое красное развевающееся платье чуть выше колен, перетянутое черным пояском. Минимум макияжа, чуть-чуть приоткрытая грудь, распущенные волосы до плеч.
Увидев ее на пороге квартиры, я не смог выдавить ни слова.
- Что? - улыбнулась Олеся.
Зря она это спросила, потому что и говорить комплименты ваш покорный слуга, судя по всему, тоже разучился. Я просто покачал головой, присовокупив неопределенный жест рукой.
- Папа!!! - завопила Томка, выныривая из-за спины воспитательницы. - Мы идем в ресторан кушать лапшу с кетчупом!! Ты знал об этом?
- Конечно, папа знал, - ответила Олеся. - Это он нас и пригласил.
Томка закатила глазки.
- Оля-ля, пап!
- Что?
- Да нет, ничего, - хитренько прищурилась дочь, - дома поговорим.
Я покраснел. Олеся предпочла не комментировать.
Ванька Лыков выглядел как истинный джентльмен: белая рубашка, черная бабочка, черные брючки. И на лице - очень серьезное выражение. Как я уже неоднократно упоминал, парнишка учился во втором классе и ко многим вещам относился иначе, чем моя шестилетняя козявка. Наверняка он понимал, куда они с мамой направляются, и главное - с кем. На меня он посмотрел как-то странно, будто хотел спросить, но в последний момент передумал.
В машине мы сначала молчали. Точнее, Томка на заднем сиденье терзала Ваньку расспросами относительно просмотренного не так давно нового фильма, а Ванька вяло отвечал, глядя в окно. Олеся поглядывала на меня время от времени, но подать голос не решалась. И лишь когда молчание стало выглядеть слишком неестественным, она вполголоса спросила:
- Как твои дела, Антон?
Я пожал плечами, не сводя глаз с дороги.
- Что-то действительно случилось?
Я попытался улыбнуться.
- Чтобы пригласить женщину в ресторан, должно обязательно что-то случиться?
- Ну… не знаю.
Я предпочел не развивать тему.
Нам достался столик с двумя роскошными диванами в самом углу. Это было действительно довольно демократичное заведение. Универсальное, я бы сказал: в нем уместно и назначать свидания, и устраивать банкеты на юбилей, и проводить бизнес-ланчи. Тут даже детская комната есть. Я пару раз в нем обедал, обсуждая деловые вопросы с бывшими коллегами из органов. А вот с женщиной явился впервые.
Прямо над нашими головами висел большой плазменный телевизор, транслировавший изумительной красоты альпийские пейзажи. Томка заняла место напротив него. Ваня уселся рядом. Пришлось вмешаться и рассадить их по-своему. Мне хотелось вести разговор, глядя собеседнику в глаза, а не поворачивать голову. В результате Ванька отправился на диван к матери, а я сел с Томкой, пододвинув ее к окну.
Принесли меню - целых четыре штуки. Томка сразу принялась энергично листать, останавливаясь на каждой странице не более чем на пару секунд.
- Мне, пап, пожалуйста, коктейль молочный с шоколадом, мороженое и картошку фри. Вань, ты чего будешь?
- Так, детвора, - сказала Олеся, - давайте выберем что-нибудь питательное, чтобы дома перед сном не просили добавки.
Мы выбрали салаты с лососем и греческий, спагетти болоньез, большую пиццу с ветчиной. Так и быть, я заказал дочке картофель фри и пирожное. Олеся еще выбрала куриный суп.
- Что будете пить? - поинтересовалась официантка.
- Давайте вот эту бутылку красного, - осмелился предложить я.
Брови Олеси игриво взлетели вверх: "Целую бутылку?". Я смутился, но отменять не стал.
Пока исполняли заказ, требовалось вести какой-то непринужденный светский разговор. Но я впал в ступор. Ей-богу, мне никогда не казалось, что придется лезть в карман за парой слов, но сегодня тот самый случай. Мы миллионы раз разговаривали с Олесей о самых разных вещах, но о личном говорили лишь однажды, и я не могу сказать, что опыт оказался удачным. Возможно, то был первый блин.
Олеся тоже стала проявлять признаки беспокойства. Она то смотрела в окно на прохожих, то переводила взгляд в центр зала, где собиралась вечерняя ресторанная публика. Пауза неприлично затягивалась.
К счастью, рядом присутствовали наши безотказные спасательные круги. Что бы мы без них делали!
- Пап, - сказала Томка, болтая ногами, - я все-таки подумала, что мне надо еще раз посмотреть "Рассвет мертвецов".
- Зачем? - с улыбкой спросила Олеся. - Тебе это нравится?
- He-а. Я поняла, что мне это совсем не нравится. То есть когда-то нравилось, а вот сейчас я почему-то боюсь. Это потому что я стала умная?
- Ты никогда не была дурочкой, - заметил я. - Просто ты становишься старше.
- И что?
- А то, что ты начинаешь понимать, что происходит на экране. А там происходит…
Я не успел закончить: официантка принесла откупоренную бутылку вина. Я с вожделением отодвинулся от стола, предоставив ей возможность наполнить наши бокалы. Я заметил, что в глазах Олеси тоже появился блеск.
- Так что там происходит? - напомнила Томка.
- Там злобные твари, вылезшие из могил, пожирают маленьких девочек, которые пристают к взрослым с глупыми вопросами.
- Ой, да ладно!
- Я согласен, - рассудительно откликнулся Ваня. Он, как истинный джентльмен, сидел за столом молча, сложив ручки подобно первоклашке на ответственном уроке. - Я вот не смотрю такую гадость.
- А что ты смотришь? - поинтересовался я.
Ваня обвел взглядом потолок.
- Ну, там, "Трансформеры", "Перси Джексон" еще… много разного.
- Неплохо.
Детям принесли в графине апельсиновый сок, также разлили по бокалам, и на некоторое время мы с Олесей могли не беспокоиться, что нас отвлекут.
Она подняла свой бокал и уставилась на меня. Мне нравился ее взгляд. Она не навязывалась, не требовала хвалебных тостов. Она со спокойным интересом ждала что я скажу.
- В общем, за хороший вечер, за встречу и за приятную компанию.
Олеся кивнула. Мы чокнулись. Я сначала лишь пригубил, но сразу же сделал пару больших глотков. Мальчишка, ни дать, ни взять! Почувствовав, что внутри слегка потеплело, я добавил еще один глоток.
- Спасибо, Антон, - сказала Олеся.
- За что?
- Я сто лет не была в ресторане. Сам понимаешь, при таком ритме жизни хватает только на домашние ужины и редкие выходы в свет по выходным.
- Понимаю. Да и я, честно сказать, выбрался впервые за несколько лет.
- Неужели? Мне казалось, что при твоем роде деятельности возможности обедать и ужинать в хороших заведениях не так редки.
- Ну, обедать приходится часто, но в большинстве своем это деловые встречи и посиделки с друзьями. Сегодняшний вечер…
Я запнулся. Она склонила голову в ожидании продолжения фразы. Глаза смотрели внимательно и… пожалуй, с какой-то надеждой.
- Сегодняшний вечер - особый, - закончил я вполголоса, чтобы не привлекать внимания детей. Маневр не удался: Ваня, присосавшийся к стакану с соком, навострил уши.
"Черт, - подумал я, - вот ведь идиот! После такой фразы ты должен будешь вынуть из кармана кольцо и припасть на одно колено!".
- Олесь, я хотел сказать, что… в общем, мне есть о чем поговорить с тобой. Чуть позже.
Она ответила кивком и хитрой улыбкой.
"Когда же принесут еду?!".
Следующие полчаса ушли исключительно на поглощение холодных закусок и неспешные разговоры. Олеся рассказывала о своих делах в детском саду, привела несколько веселых историй, в которых фигурировала моя дочь. Томка при этом, смущенно почесывая нос, опускала глаза в тарелку и с удвоенной силой принималась поедать картошку фри. Мы успели пропустить еще пару бокалов, и я постепенно расслаблялся.
В какой-то момент Олеся, бросив короткий, но очень многозначительный взгляд на меня, предложила ребятишкам пойти в детскую комнату.
- Я еще не доела! - возмутилась Томка.
- Оставишь напоследок, - сказала Олеся. - Скоро принесут пирожное, вот и закусишь сразу. Ты же вечно голодная. Вань, составь Тамаре компанию. Там в комнате показывают мультики, я видела.
Иван лишь кивнул, допил свой сок и поднялся из-за стола. Томка нехотя потянулась следом. Я провожал их затравленным взглядом.
Мы остались одни. Олеся приподняла свой бокал, в котором оставалось вина чуть меньше половины.
- Антон, я хочу выпить за тебя.
Это был неожиданный поворот.
- Я давно хотела тебе сказать, что ты замечательный отец. Знаешь, я давно работаю в детском саду и вижу самых разных родителей. Я ведь выпустила две группы, Томкина уже третья по счету. Таких отцов я почти не встречала. Ты молодец.
Я не знал, что сказать. Просто поднял свой бокал и допил остатки вина.
Что ж, замечательный ход. Олеся сама взяла нужную ноту, понимая, что я все никак не могу собраться. И она значительно облегчила мне задачу.
- Спасибо на добром слове, - начал я, потирая край бокала. - Но сегодня со мной кое-что произошло. Это подтолкнуло меня к тому, чтобы…
Махнув рукой, я рассказал ей все от начала и до конца. Не стал вдаваться в детали расследования, сказал лишь, что отправился за город по делам. Олеся слушала очень внимательно. Я чувствовал, что ей это интересно и важно. Давно я не встречал такого благодарного слушателя.
Закончив рассказ о своем дорожном приключении, я сказал:
- Сегодня я, пожалуй, очень сильно испугался за Томку.
- Только сегодня? Не так давно на вас нападали.
- Да, это были сильные впечатления, но здесь другое. Не знаю, как объяснить. Я подумал, что могу однажды не вернуться домой, а она будет сидеть и ждать. И никто не рискнет ей сказать, что папа уже никогда не придет. От этих мыслей меня… мне совсем худо.
Я умолк. Что-то стало сдавливать мое горло.
Олеся нагнулась ближе и положила свои ладони поверх моих.
- Я понимаю, что ты хочешь сказать.
- Правда?
- Да. Я ведь у Ваньки тоже одна. На папу надежд мало.
Повисла пауза, в течение которой, клянусь, я успел перебрать все возможные варианты развития событий. Сколько веревочке ни виться, вариант у нас только один. Но я почему-то страшно тормозил.
Олеся меня опередила. Она подалась совсем чуть-чуть вперед и поцеловала в губы. Робко, трогательно и очень нежно. Это продолжалось всего секунду…
… но это было волшебно.
Мы не отпрянули друг от друга, как в прошлый раз в доме Олеси при нашествии детей. Нам здесь, в полутемном углу ресторана, никто не мешал. Мы задержались на несколько мгновений, затем медленно вернулись на свои места. Руки, впрочем, Олеся не убрала.
Слова любви готовы были сорваться с моих губ, но я вымолвил лишь это:
- Не оставляй нас.
Домой мы отправились на такси (машину я после вина, разумеется, оставил на ресторанной парковке). На город опускались сумерки. Дети сидели сзади вместе с Олесей и страстно шушукались. Я не мог с переднего сиденья определить тему разговора, но затылком чувствовал напряжение Олеси. Если ребятишки засекли поцелуй, то нас ожидали допросы. Меня-то уж точно, стоит только добраться до дома и остаться с дочкой наедине.
Я вздохнул. Олеся, сидевшая за моей спиной, очевидно, услышала вздох. Мгновение спустя она легонько коснулась моего бедра. Я опустил взгляд. Олеся протянула свою ладошку сбоку от сиденья. Я коснулся ее пальцев.
- Все хорошо? - шепнула она, придвинувшись ближе к спинке моего кресла.
- Да, конечно.
- Вот и хорошо.
Она крепко сжала мою клешню.
- Оля-ля, - игриво протянула Томка, - приехали!
Фраза имела двойной смысл: мы действительно подъехали к дому.
Пока я рассчитывался с водителем, Олеся высаживала детей. Я покинул машину последним. Когда такси уехало, мы остались на площадке перед подъездом. Томка стояла рядом с Ванькой и в упор разглядывала меня. Я отвернулся.
- Ну что ж, еще раз большое спасибо за чудесный вечер, - сказала Олеся. - Наверно, уже поздно.
- Детское время, - брякнул я невпопад, глянув на часы.
- Я поднимаюсь раньше семи. Ванька-то выспится, а вот мне…
Я кивнул, очень надеясь, что она не увидела в моих глазах огорчения. Но она увидела и поспешила ответить взглядом: "Все хорошо, всему свое время".
Мы вошли в подъезд вместе. На площадке первого этажа, дожидаясь лифта, я чмокнул Олесю в щечку.
- До завтра, - сказала она с улыбкой.
- Пока.
В лифте Томка продолжала сверлить меня взглядом. Я читал рекламные объявления на стене.
- Па-ап! - сказала она требовательно.
- Чего?
- Признайся честно!
- В чем?
- Олеся Петровна хочет стать моей мамой?
- С чего ты взяла?
- Да так… мысли всякие есть.
- Это хорошо, что у тебя есть мысли, да еще и всякие.
Открылась дверь кабины. Томка выходить не спешила.
- Я не понял, что за демонстрация?
- Пока не скажешь, не выйду.
- Ну-ка, давай вали, злой следователь!
Я вытолкал ее на площадку, где царил полумрак - опять перегорела лампочка. Из-за скудного освещения мне пришлось застрять на входе, я никак не мог попасть ключом в замочную скважину. А Томка получила возможность продолжить допрос:
- Па-ап!
- Обсуждение закончено!
- Нет, ты не прав!
Дверь открылась. Я включил в прихожей свет.
- Ты не прав! - повторила дочь. - Ты должен меня послушать! Я уже взрослая совсем, и ты не имеешь права обижать ребенка!
В иной ситуации я бы расхохотался и отвесил ей нежный подзатыльник. Но только не сегодня.
И на кой черт мы взяли с собой детей?! Нужно было отвезти ее к бабушке и спокойно заниматься личной жизнью.
- Хочешь по-взрослому? - спросил я, присев на мягкий пуфик в прихожей. - Хорошо, я тебя слушаю.
Томка шмыгнула носом, поглядела на себя в зеркало. Повернулась и так, и эдак.
- Я же красотка, правда, пап?
- Ты не увиливай! Давай, колись, что ты хочешь сказать!
Она хихикнула. Шустро скинула сандалии и упорхнула в мой кабинет. Через минуту я уже услышал звук телевизора.
- Вот и поговорили, - пробормотал я.
Я понял, что меня ждет бессонная ночь.
Изгой
23 ноября
Ястреб не дал забыть о себе. Он такой - не позволит соскочить с крючка, раз уж ты на него добровольно подцепился.
Едва разомкнув глаза, Изгой понял, что свалял дурака, позвонив накануне вечером по найденному в блокноте телефону. Похмельное утро навалилось всей массой. Вдобавок к отвратительному физическому состоянию в голову ударила мысль: "ВЛЯПАЛСЯ!".
Дурак, дурак, дурак.
Он лежал на спине и беззвучно плакал, не открывая глаз.
Мобильный телефон заиграл на тумбочке заунывную мелодию. Он протянул руку, нащупал аппарат и поднес к лицу. Не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто звонит.
Говорили умные люди: если выпил, отключи телефон и не подходи к компьютеру, иначе следующим утром (возможно, и последующие несколько дней) будешь сгорать от стыда.
- Алло?
- Хе-ге! - откликнулся Ястреб. - Живой?
- Чуть-чуть.
- Понятно. - Бывший приятель и не думал скрывать удовольствия. - Дело поправимое. Короче, ты в состоянии сейчас запоминать?
- Попробую.
- Я договорился с нашими ребятами. Вечером встречаемся в грузинском ресторане у стадиона. Знаешь такой?
- Проходил как-то мимо.
- Отлично! Сегодня ты не пройдешь мимо, а войдешь внутрь. У нас заказан столик на семь. Большая просьба не опаздывать.
- А если я…
- А никаких "если" быть не может, ты же понимаешь. Это ты мне позвонил, а не я тебе. Никто за язык не тянул, так что отнекиваться поздно. Если не придешь, я сам тебя найду. В любом случае пообщаться нам придется.
Изгой промолчал. Он был раздавлен.
- В семь, - отчеканил Ястреб и отключился.
Изгой долго валялся в постели. Даже не смотрел на часы. В квартире стояла тишина, тетя Нина ушла. Это к лучшему. Он не хотел выслушивать нотации. Правда, отчитывала она его редко, но куда хуже были ее немые взгляды, полные тоски и укора: любимый племянник не оправдывал надежд, стал последним ее разочарованием.
Прости, тетушка, "не шмогла я, не шмогла".
Он все же поднялся и принял холодный душ. Приведя себя в относительный порядок, спешно покинул квартиру. Если получится, то сегодня с теткой он уже не пересечется. Хватит с нее переживаний.