Не менее важно было и то, что коридорный Полозов, по всей видимости, отсутствовал именно в то время, когда эта неведомая пара находилась в номере. В 23.30 он был ещё на своем месте и подал в буфет заявку о доставке в третий номер посуды, а уже в 23.55 заказ на шоколад в третий номер и бутылку красного французского вина для Чижевского и Проскуриной буфетчику сообщал уже Хлопов. И что сие значит? А то, что именно в этот промежуток времени Полозов отлучился и… скорее всего именно Хлопов пустил убийц во второй номер. Не факт, конечно, их мог пустить и сам Полозов, но… Пусть он сам об этом расскажет. В целом же презанятная получилась картинка.
Подышав немного холодным ночным воздухом, Шумилов вернулся в гостиницу и быстро поднялся на третий этаж, где столкнулся с Хлоповым, стоявшим на своём обычном месте у стойки в начале коридора.
- Чем могу служить? - спросил тот учтиво, склонив на бок свою кучерявую цыганскую голову.
- У меня к вам предложение, - ответил Шумилов, - где бы мы могли поговорить?
- Разве у вас номер на моём этаже?
- Нет.
- Ну, коли так, может, вам не ко мне надо? Может, вам надо к управляющему? - с сомнением в голосе спросил Хлопов. - Я просто коридорный. А управляющий будет утром, после девяти утра.
- Нет, Хлопов, я именно к вам. Я занимаю второй номер второго этажа. У меня ещё полтора часа оплаченных. Так что ждать вас я буду не более этого срока. Приходите, нам есть, что обсудить. Это в ваших интересах.
- Извините, сейчас я очень загружен. Самая напряжённая ночная пора. Ну как я покину своё место, посудите сами?
- Либо вы явитесь ко мне и ответите на мои вопросы, либо разговор наш будет перенесён в полицейскую часть, где получит самое неприятное и неожиданное для вас направление.
Шумилов произнёс последнюю фразу официальным тоном, не допускавшим возражений. Он не стал дожидаться дополнительных вопросов, которые, как было видно, вертелись на языке коридорного, повернулся на каблуках и вышел в застеклённые двери на лестницу, оставив Хлопова недоумённо - встревоженным.
Алексей Иванович спустился на второй этаж и, проходя мимо Полозова, сидевшего на своём месте за стойкой возле стеклянных дверей, сказал ему строго, без тени улыбки и прежнего панибратства:
- Прошу следовать за мной в номер.
- Какие-то жалобы? - встрепенулся Полозов, но Шумилов пресёк лишние рассуждения:
- Без разговоров!
Полозов прошёл вслед за Шумиловым. Только они успели пройти в гостиную и рассесться по креслам, как в дверь постучали: это явился Хлопов. От Шумилова не укрылось то, как тревожно тот переглянулся с Полозовым.
- Располагайтесь, господа, - сказал официальным голосом, без тени улыбки, Шумилов. - Нам предстоит серьёзный разговор.
- Мы не можем надолго отлучаться с рабочего места, - осторожно возразил Хлопов, опускаясь на край дивана.
- В ваших интересах довести наш разговор до конца и исчерпывающе ответить на все мои вопросы. В конце концов, речь пойдёт именно о вашей свободе, а не моей. Кроме того, я не задержу вас надолго. Для начала представлюсь: я юридический консультант "Общества взаимного поземельного кредита", моя фамилия Шумилов, а зовут меня Алексей Иванович…
- Но вы же сказали, что вы журналист, - не сдержал удивления Полозов.
- Одно другому не мешает, - уклончиво ответил Шумилов. - Так вот, господа коридорные, в данный момент я действую в интересах человека, ложно обвиненного в убийстве. В том самом убийстве, которое произошло здесь, в соседней комнате, вот за этой дверью, - Шумилов показал на драпировку, скрывавшую дверь. - Мне доподлинно известно, что ты, Полозов, отлучался в ту ночь в промежутке между половиной двенадцатого и до… до четырёх часов пополуночи. Более того, я смогу это убедительно доказать. Зачем ты отлучался, я пока не знаю, но полагаю, что ты поспешишь мне это объяснить, поскольку, не сделав этого, рискуешь отправиться на нерчинские рудники копать серебряную руду лет, эдак, на восемь. А ты, Хлопов, как я точно знаю, прикрыл своего приятеля. Да только это была медвежья услуга: по сути, ты его "подставили", пустил во второй номер настоящих убийц, которые пришли и ушли в промежутке между половиной двенадцатого ночи и половиной второго пополуночи. И если бы полиция докопалась до этого, то в ответе за всё оказался бы Полозов, ведь это был его этаж и его дежурство. А ты, вроде как, оказывался и не при чем. Ну-с, поправьте меня, господа коридорные, если я где соврал.
Полозов поднял на Хлопова тяжёлый взгляд, но оба коридорных промолчали, будучи пока не в силах понять, куда же именно клонит Шумилов.
- Хорошо, господа, - кивнул удовлетворённо Шумилов. - Стало быть, я прав во всём. Едем дальше, ведь дальше только интереснее! Вы оба скрыли от полиции тот факт, что один из вас оставался вместо другого. Кроме того, оказался скрыт и другой факт, а именно то, что во втором номере до и после полуночи находилась некая неизвестная парочка. Сие даёт основание подозревать вас в сговоре с убийцами. Поэтому вопрос стоит так: либо прямо сейчас вы рассказываете мне о событиях той ночи во всех подробностях и тогда я, видя вашу непричастность к убийству, не сообщу обо всём этом полиции, либо… Либо в дело вступает Сыскная полиция, перед которой вы оба уже виновны тем, что утаили истину при первом допросе. И в этом случае вам обоим прямая дорога в арестный дом. Замечу, что рассказав сейчас мне правду, вы получите право при любых осложнениях сослаться на меня как на свидетеля сделанного вами признания, и я эту ссылку всегда подтвержу. Замечу ещё кое-что: если вы начнёте наводить тень на плетень, то я в праве считать, что вы - и в первую очередь именно ты, Хлопов! - были в сговоре с преступниками и нарочно всё устроил так, чтобы они смогли прийти и уйти незамеченными, и всемерно облегчили им их задачу. Я говорю сейчас о смазанных петлях стенной двери и двери бельевого отделения шкафа, а также о дверной ручке, которую убийцы оставили в шкафу. Да-да, я знаю о шкафе с сюрпризом, не смотри на меня так! - усмехнулся Шумилов, перехватив настороженно - злобный взгляд коридорного. - И вот тогда вам каторга обеспечена. Это вне всяких сомнений. Так что выбирайте.
Полозов сидел, сцепив кисти рук так, что костяшки пальцев побелели. Его губы были стиснуты, взгляд устремлен под ноги, только желваки ходили на неподвижном лице. Хлопов же неожиданно подскочил с дивана и метнулся к драпировке. Отдёрнув её в сторону, он несколько секунд таращился на нетронутый полицейский "маячок", наклеенный поперёк щели между дверным полотном и коробкой. Затем резко оборотился к Шумилову и с негодованием в голосе спросил, почти крикнул:
- Чёрт возьми, как же вы узнали про шкаф?
- Много текста, Хлопов! Голова у тебя сейчас должна болеть совсем по другому поводу! - резко осадил его Шумилов.
- Я уходил играть в карты, - глухо заговорил Полозов. - Слаб я. Играю-с. Большая игра на деньги, подпольный игорный дом. Каждый раз назначается новое место. Накануне того дня мне сообщили, что очередная игра пойдёт в ночь с шестого на седьмое по одному секретному адресу на Гороховой. Начало в полночь. Вы же знаете, как это бывает: полиция игорные дома гоняет, ну и… каждый раз в новом месте собираемся, адрес никогда заранее не известен. Мне подменяться было поздно, а игру пропускать нельзя было, мне "волна" катила последние игры, по примете, перерыв делать нельзя. Ну, я и попросил Василия постоять за меня часа три-четыре. - Полозов недобро зыркнул на Хлопова и рыкнул на него. - Опусти тряпку, дурень, так и будешь, что ли, до утра стоять?
Хлопов опустил драпировку и вернулся на диван.
- У нас ведь как? Начальство не разрешает, да ведь сегодня я его пожалею, а завтра он меня… - неожиданно философски изрёк Василий.
- Ты, Хлопов, мне зубы не заговаривай, лучше расскажи-ка про парочку, которую запузырил во второй номер по моему уходу, - грубо остановил его Полозов. - Тоже мне, жалельщик нашелся. За червонец-то, чё б тебе меня не пожалеть, правда? В гробу я видел такое жаление. Главное, ведь мне ни гу-гу про "левую" пару!
- Ну, а что толку? Какое ты "гу-гу" хочешь? - огрызнулся Хлопов. - В долю, типа, залезть? Так какая твоя доля тут может быть, а-а? Ну, сказал бы я тебе, ты бы только дёргаться начал. Всё равно духу не хватило бы пойти и признаться! Как до управляющего дошло бы, что ты "свалил" ночью, а я тебя прикрыл, а ещё паче того, что "мимо кассы" клиентов пропустили, так вообще выкинули бы пинком под зад обоих! Не так, что ли, скажешь?! И полетели бы не только ты да я, а ещё бы и Егорка Васильев, хотя он тут вообще, почитай, не при делах, сидит у себя "в трюме", что на этажах делается - знать не знает. Егорка Васильев - это наш портье, - пояснил Хлопов, поворотившись к Шумилову.
- Говори по делу, - скомандовал Алексей, - Надоело глупости слушать!
- В общем, господин юрисконсульт, дело было так, - начал свой рассказ Хлопов. - Есть у меня знакомая, зовут её Сонька-Гусар. Девица видная, веселая, модистка, но… это только одна видимость, что модистка, а на самом деле - совсем другим ремеслом промышляет. Короче, из этих, что "по бланку ходят", но без "бланка", разумеется. Пришла она как-то ко мне и говорит: "Дельце надо одно провернуть, лёгких деньжат "поднять" можно". Я, говорит, приду к тебе с кавалером, и надо устроить так, чтобы за нашими занятиями понаблюдал другой человек. У него, дескать, свои счёты с этим кавалером. Служат они как будто вместе, и этот кавалер праведника из себя строит, дескать, с девицами в номера не хожу, жене верность блюду и всё такое прочее. Ну вот, значит, надо бы застать его с поличным и подшутить. Сонька знала, что у нас тут есть места специальные, оборудованные для таких случаев.
- Ну, да, - кивнул Шумилов понимающе, - дверь смежная и шкаф без задней стенки, с односторонним зеркалом. Кстати, как вы полиции про шкаф объяснили?
- Хе, да никак! - усмехнулся Полозов. - Они не поняли, что за шкаф перед ними. Я им сказал, что бельевое отделение заперто потому, что занято барахлом горничных, они и поверили! В плательное отделение заглянули, ну, а там полный ажур. Они и успокоились. Их больше дверь в стене интересовала. А ты, значит, Вася, решил Соню-Гусара через мой этажец пропустить в моё отсутствие?
- Ну да…
- Умный ты, как я погляжу, - процедил Полозов и друг резко, не приподнимаясь со стула, ударил Хлопова кулаком в ухо.
Тот как сидел на диване, так и кувыркнулся с него на пол, только пискнул как мышь.
- Что ты делаешь? - Хлопов вскочил с пола, но попытки приблизиться к Полозову не сделал, а сел на дальний край дивана. - Что ты руки-то распускаешь?
- Тебя, шельма, убить мало за твой ум! - раздражённо проговорил коридорный. - Селил бы свою шлюху к себе на этаж, да и разбирался сам с полицией…
- Да само собой как-то так получилось, - не нашёлся, что ответить на это, Хлопов. - Короче, сговорились мы с нею, что я дам ей знать, когда случай подвернётся, - вернулся он к прерванному рассказу. - Решили, что она приведёт своего кавалера в двенадцатом часу ночи и займёт третий номер. А этого шутника я должен был запустить чуть позже, когда Лёха уйдет. Ты уж извини, брат, но… сам понимаешь, чего ещё и тебя в это впутывать? наши дела… Так вот, этот господин ждал напротив, в кофейне. Как Леха ушел, я ему в окошко помахал платочком, он и явился - с дамочкой, кстати, был, ну, для правдоподобности. Мы их с Егоркой Васильевым решили "мимо кассы" пустить, потому как они сказали, что долго не задержатся. И, кроме того, обещали, что в койку не лягут. Так что, почитай, и перестила после них делать не требовалось. Без, горничной, стало быть, можно было обойтись…
- То есть горничная не участвовала в этом деле? - уточнил Шумилов. - И она ничего не знала о заселении второго номера?
- Именно так. Раскинули мы с Егоркой "пятерку" на двоих. Я отвёл их сюда, объяснил про шкаф, про дверь…
- … и ручку дал, - подсказал Шумилов.
Он вздохнул. Но это был вовсе не вздох сожаления по поводу произошедшего, а скорее досадливое удивление оттого, что этот, неизвестно откуда свалившийся на его голову юрист-журналист успел узнать столько закулисных подробностей.
- Опиши, Хлопов, как выглядела эта пара.
- Ну… мужчина такой… осанистый, хоть и молодой, лет тридцати, не более. С бородой. Лицо такое… широкое, - коридорный раздвинул руки вокруг своей вытянутой физиономии, показывая, каким было это лицо. - Волосы на голове светлые, русые, а в бороде темнее и как бы даже рыжее.
- Рост, цвет глаз, может, какие-то особые приметы - шрамы, родинки?
- Росту среднего. Глаза… да не приглядывался я, какие у него глаза, карие, может. Одет хорошо. Пальто лёгкое из габардина, светло-серое. Шляпа серая. Да всё, как обычно бывает. Ничего приметного.
- А дама?
- Лет двадцати с небольшим. В вуальке. Бледная такая, фигуристая, можно сказать, чуть полноватая. Ну, тут уж на любителя… В общем, очень даже ничего-с.
- Ты по делу говори: волосы, рост. Про глаза уже и не спрашиваю, - не удержался от сарказма Шумилов.
- Волосы темно-русые, в мягкую косу под шляпкой на затылке уложены. Ростом пониже мужчины будет. Ну, обычного женского роста.
- Да, - крякнул Шумилов, - описание хоть куда. Узнать-то хоть сможешь?
- Дык смогу, конечно! Сразу узнаю, она у меня вот тут, - он почему-то показал себе на печень, как это обычно делают пьяницы, сетуя на своё пристрастие, - прямо отпечаталась.
- Одета хоть в чём была, помнишь?
По тому, как Хлопов замер с остановившимся взглядом, Шумилов понял, что и тут ничего дельного не услышит:
- Дык, если б знать, что они убийцы, я бы их, конечно, рассмотрел бы… А так… У них же на лбу не написано… люди как люди…
- Как они вели себя? нервничали?
- Ничего такого я не заметил. Говорю же - обычные посетители. Он вина красного заказал, а потом, когда я принёс, сказал, чтоб не беспокоили.
- Они как-то объяснили цель своего визита?
- Мужчина сказал, что когда убедится, что тот, сонькин кавалер, с нею выкрутасы вытворяет, ну, выйдет из шкафа. Там защелки есть специальные, чтоб можно было пройти через дверцу. Выйдет и пристыдит его. Потеха, говорит, будет. И выиграет большое пари.
- Большое пари, говоришь?
- Ну, да, так он сказал. Спорили они, дескать.
- Понятно. А когда ты приготовил шкаф для "просмотра"? Там ведь надо заднюю стенку снимать.
- Гм-м. Так наши мастер-ключи все номера открывают. Это на случай пожара так сделано, гостиница-то огромная и чтобы не получилось так, что ключ от всех дверей у одного только коридорного. Ведь по закону подлости, в момент пожара коридорного на месте-то и не окажется. Так что я перед сменой зашёл на этаж, улучил минутку, когда отошёл Полозов, спокойно вошёл в третий и снял заднюю стенку шкафа. Там делов-то на полминуты от силы. Её я спрятал под кровать и спокойно вышел из номера. И не смотри ты на меня так, Лёха, - оборотился Хлопов к Полозову, - Ещё раз ударишь меня, цветочный горшок на голову одену! Нечего тут овечку из себя корчить! Ты тоже… пользуешься, когда занадобится!
Шумилов увидел, как шея и лицо Полозова начали багроветь, он налился злобой и гневно выпалил:
- Только я тебя, шельма, никогда не "подставлял", и мои клиенты никого не убивали! Паскуда ты, Хлопов, паскуда, всё молчком, всё втихаря! Одно слово - гнида.
- Потом будете собачиться, господа коридорные, и цветочные горшки о головы бить, - вмешался в готовую взорваться дракой перепалку Шумилов. - Итак, что же было дальше?
- А дальше… Да ничего особенного. Когда я их запустил, подал Соньке сигнал, что, дескать, они на месте, и она может начинать свою "арию", - коридорный самодовольно хихикнул.
- Что за сигнал?
- Дал в буфетную заявку на шоколад для третьего номера. Через пару минут официант его принёс. Так Сонька поняла, что можно начинать действовать. Кстати, заодно и вино для этой парочки из второго номера тоже заказал.
- Ясно. Дальше.
- А дальше… что ж, примерно через час Сонька ушла.
- Как это? А что же её кавалер? Уже был убит?! - напористо, с вызовом спросил Шумилов, и взгляд его сделался жёстким.
Хлопов, моментально почувствовав эту перемену, заговорил быстро и примирительно:
- Да нет же, что вы! Просто спал. Я зашёл посмотреть. Думаете, я бы её просто так выпустил? У нас правило - завсегда проверять, если клиенты порознь уходят. Мало ли что… Сонька хоть и знакомая мне, но не кума и не невеста. Ну вот, я зашёл и вижу - он спит, носом свистит, меня не слышит, дышит ровно. Чего же более?
- Спит, говоришь, да? Что же это он так разоспался? - в голосе Алексея слышался нескрываемый сарказм. - Сдается мне, вы за врождённо-убогого меня тут держишь. Подумать только, до чего туп оказался этот убитый: выложил кучу денег за номер, за угощение, заплатил девице и захрапел как боров буквально через час. И девицу-то отпустил. Вот дурень-то! Как я посмотрю, Хлопов, не получается у нас с тобой доверительной беседы, - Шумилов сделал вид, что собирается прервать разговор. - Так пеняй ж на себя, полиция сумеет тебя разговорить: сыскной агент навернёт в ухо раз, навернёт другой, посадит в карцер "холодный" или "горячий" на пару суток, так слова-то и польются. На допрос будешь сами проситься, Хлопов…
- Васька, падла, не темни! - взвился Полозов. - Через твое паскудство все на каторгу загремим!
- Да я что же, я же рассказываю, - поспешил заверить Хлопов. - Ваша правда, господин юрист, он уснул от снотворного.
- Сонька подсыпала? - догадался Шумилов. - В вино?
- Если честно, то… помог я ей. Понимаете, она пожаловалась мне, дескать, боюсь, как бы мне не досталось на орехи, когда эти двое начнут отношения выяснять. Между нами говоря, я её понимаю: этак и затрещину схлопотать недолго, и подсвечником по голове. А как она с битой рожей зарабатывать будет? Вот я ей и предложил насыпать снотворного в вино. Объяснил, как все сделать - купить в аптеке опийных капель и через пробку в бутылку шприцем впрыснуть. Дело-то нехитрое, прокола не видно. Велел ей эту бутылку с собой в гостиницу принести - у нас же это не возбраняется - ну, чтобы в буфете не заказывать. Так мы решили поступить на тот случай, что ежели кавалер после сна и догадается, что в вино что-то было подмешано, то чтоб не пошел бы жаловаться на буфетчика к управляющему… ну, одним словом, чтоб, значит, совсем отвести подозрения от себя и от гостиницы.
- Благодаря этому снотворному убийцы смогли подойти к жертве незаметно и прикончили её во сне, - жестко сказал Шумилов.
- Да кто ж знал, что они его резать будут! - запричитал Хлопов. - Что вы мне-то пеняете, как будто я нарочно подвёл господина этого под заклание. Да я же не душегуб какой! У меня самого душа не на месте все эти дни. Я же поверил, будто они и вправду хотят его уличить в измене, мало ли какие пари господа в клубах у себя заключают. Им потеха, ему посрамление, хоть и шуточное!
- Ну, ладно, Хлопов, рассказывай дальше.
- Через какое-то время после того, как ушла Сонька-Гусар, и я проверил комнату, ушла из второго номера и эта парочка. Они, как и обещали, не задерживались. Я после них зашёл в номер, проверил - там всё чисто, постель действительно не смята. То есть слово своё господин этот сдержал. Я быстренько пустую бутылку и посуду убрал, полотенца заменил, благо знаю, где взять смену, проветрил комнату и следующую парочку буквально через четверть часа в номер и запустил.