- Это того, кого убили? Запомнил, конечно. Мужчина был очень довольный, пребывал в предвкушении, всё девицу прихватывал за талию, за плечико. Она хихикала, его за рукав держала. Игрались, в общем. Вот эта девица как раз из тех, что за деньги.
- А раньше она здесь бывала?
- Я не видел. А так запомнил бы, конечно. Девица довольно высокая, ростом, эдак, два аршина десять дюймов, а то и того больше; огненно-рыжая, в вуальке, закрывавшей верхнюю часть лица.
- А что еще запомнил? - продолжал выспрашивать Гаевский.
- Нос… короткий, верхняя губа чуть вздернута, губы красиво очерченные, такие… смачные, поцеловать хочется, ярко накрашенные. Кожа хорошая, белая. Шейка нежная, шарфиком обёрнутая. Девица, видать, молодая, не старше двадцати лет.
- Цвет глаз разглядели?
- Какой там, вуалетка же на глаза опущена!
- Ясно. Про уши что-то сказать сможете?
- Уши? - портье задумался, припоминая. - Ушей не помню, не видел, они, наверное, были причёской прикрыты. Зато серёжки помню дешёвенькие, серебряные, с эмалью.
- Как охарактеризуете сложение? субтильна? плотна телом? толста? сутула?
- Ничего такого, никаких крайностей. Хорошая женская фигура, богатая, бёдра хорошо обрисованы, талия узкая, думаю дамочка эта не рожала и даже беременна не была.
- Ну, то есть обычная женская фигура, нормальная, средняя… - уточнил Иванов.
- Можно сказать, что так.
- А одета была во что?
- Салоп лёгкий, темно-зелёный с салатовыми лентами и позумент золотистый по краю воротника и манжет. Шляпка жёлтая с черной вуалеткой.
- А скажите-ка, Егор Фёдорович, обе эти пары откуда явились? Пешком пришли или на извозчике приехали или, может, перед тем, как номер снять, в ресторане вашем ужинали?
- Нет, в нашем ресторане на первом этаже их точно не было, - заверил портье. - Они с улицы вошли, и те, и другие. Да вы швейцара нашего расспросите, Степана, он вам точнее скажет, как они прибыли.
Сыскные агенты вернулись на второй этаж, где на лестнице перед стеклянной дверью теснилась вся ночная смена персонала гостиницы. Людям было запрещено расходиться до тех пор, пока с каждым из них не поговорят полицейские или чины прокуратуры. Мера казалась негуманной, поскольку люди были утомлены бессонной ночью, а ожидание могло растянуться надолго, однако, по-своему оправданной: во время розыска по горячим следам полиция не могла тратить время на поиски разошедшихся по домам людей.
- Кто швейцар? - спросил Иванов, обращаясь к группе мужчин и женщин, расположившихся на лестничных ступенях и вдоль стен.
Крупный дюжий мужик лет тридцати с небольшим живо вскочил со ступеньки, на которой расслабленно дремал, и с трепетной готовностью встал навытяжку:
- Готов служить, ваши благородия!
- Называй нас сыскными агентами, а этого низкопоклонства не надо, - отмахнулся Агафон Иванов и, взяв швейцара за локоть, повёл его вниз, на первый этаж, подальше от посторонних ушей. - Скажи-ка, Степан, ты помнишь девицу из гулящих, которая с барином богатым перед полуночью пришла, а ушла одна около двух пополуночи. Такая вся в зелёном была, с золотистым позументом по краю воротника и манжет, с вуалькой?
- ДолжОн помнить, - важно пробубнил Степан, - ведь ежели проходила, то должОн помнить.
И замолк.
- И что? - поторопил его Владислав Гаевский. - Помнишь или нет?
Швейцар замялся, откашлялся, переступил с ноги на ногу, поскрёб пятернёй в широком затылке, потом поднял умученные глаза:
- ДолжОн помнить, но… но не помню. Разрази меня гром! То есть, как они явились - помню. Такие весёлые были, барин зонтиком помахивал… А вот как мадама с позументом на воротнике уходила - не припоминается… Может, она с какими другими людьми перемешалась? У нас ведь после полуночи многие из ресторана разъезжаются, и не только парами, а целыми компаниями. А когда их выходит человек пять-шесть, поди разбери, кто из ресторана, кто - из номеров.
- Ну, ладно, Степан, оставим это, - вздохнул Иванов. - А вот скажи, может другую пару ты помнишь? Пришли в половине второго ночи, ушли в четверть шестого. Мужчина был одет в песочного цвета пальто, с тростью из красного дерева, дама - в тёмно-синем жакете, синее платье, шляпка с синей вуалькой, на проститутку не похожа. Подумай хорошенько, помнишь?
На этот вопрос швейцар ответил практически не раздумывая:
- Помню, а как же, под утро посетителей всегда меньше, а я со своего места не отлучался. Конечно, помню!
- А ты не запомнил лица этой дамы? Ну, так, чтоб смог узнать?
- Никак нет, господин сыскной агент. Прошли они быстро, она всё отворачивалась. Да я и не приглядывался. На кой мне?
- А что они сделали, когда вышли из гостиницы?
Степан замолчал на мгновенье, припоминая, потом уверенно проговорил:
- Пошли пешком в сторону Знаменья. Извозчики, вон, видите, у нас здесь стоят, у самых, почитай, дверей, а они не стали брать извозчика, а пошли пешком.
- Ты уверен?
- Так точно-с! - заверил швейцар, - Уверен! Я тогда это ещё про себя отметил. У нас ведь как обычно? под утро господа уже все устанут от развлечений и им домой поскорее охота, на собственные перины. Ну, и, конечно, извозчик - это самое лучшее. Редко, кто пешком уходит.
Ещё до наступления полудня в гостинице появился Иван Дмитриевич Путилин, действительный тайный советник, создатель и руководитель столичной Сыскной полиции. За те семнадцать с половиной лет, что минули с момента организационного выделения уголовного розыска в самостоятельное подразделение, Путилин пережил взлёты и падения. Выходец из безродной семьи военнослужащего, Иван Дмитриевич за выдающийся личный вклад в дело борьбы с преступностью был удостоен потомственного дворянства и собрал внушительную коллекцию государственных наград как Российской Империи, так и других государств. Как и всякий успешный деятель, Путилин с течением времени нажил немалую свору недоброжелателей и откровенных завистников. Вынужденный выйти в отставку 1 февраля 1875 года, Путилин, казалось, закончил этим свою полицейскую карьеру, однако через некоторое время Монарх обратился к нему с личной просьбой вернуться на прежнюю должность начальника Сыскной полиции. И 3 июня 1878 года состоялось второе пришествие Ивана Дмитриевича на должность руководителя уголовного сыска столицы. К лету 1885 г. Путилин уже был действительным тайным советником, то есть имел второй чин в "Табели о рангах", обладал правом личного доклада Государю Императору, номинально не уступая в этом министрам и членам Государственного Совета. Никто в полицейском ведомстве ни до, ни после Ивана Дмитриевича Путилина не дослуживался до такого чина, разумеется, если не считать самого министра внутренних дел Империи. Посему карьерный рост Путилина иначе как феерическим нельзя было назвать; при всём том, Иван Дмитриевич сумел остаться человеком очень простым в общении, доступным и внимательным. Его профессиональная компетентность была непререкаема, а нравственный авторитет в полицейской среде не подвергался сомнению. Летом 1885 года пятидесятипятилетний Путилин уже был серьёзно болен, страдая от грудной жабы и подагрических болей, однако, он продолжал тщательно контролировать расследования тяжких преступлений и держал за правило лично выезжать на места убийств, дабы с самого начала представлять обстоятельства конкретных уголовных дел.
С Путилиным прибыл его личный врач, которого он всегда приглашал для осмотра трупов, не полагаясь на заключения штатных полицейских медиков. Деловито и кратко поприветствовав присутствовавших в третьем номере, Начальник Сыскной полиции сразу же прошёл к кровати, дабы взглянуть на жертву. Затем он огляделся в номере, с удивительной тщательностью осмотрел одежду погибшего, выслушал разъяснения товарища прокурора и помощника пристава. После этого пригласил коридорного и портье, дабы лично поговорить с каждым. К моменту появления Иванова и Гаевского начальник Сыскной полиции уже уяснил основные моменты, связанные с трагическими событиями ночи и утра в гостинице, а потому он предложил всем старшим должностным лицам пройти в соседний номер и обсудить там сложившуюся ситуацию.
Согласно давно укоренившейся традиции летучее совещание начали с обсуждения особенностей травмирования жертвы. И сразу же мнения участников разделились. Товарищ прокурора Грибанов заявил, что многочисленные порезы лица, причинённые убийцей, указывают на непримиримый настрой злоумышленника и доказывают наличие у него мотива на почве личной неприязни.
- Убийца был крайне раздражён, наносил жертве неконтролируемые удары острым предметом, явившимся орудием убийства, по лицу, и это доказывает то, что он действовал в гневе, - резюмировал свой взгляд Грибанов.
На что Гаевский тут же возразил:
- Пока нет никаких указаний на то, что убийца и жертва были знакомы: они не сидели вместе в ресторане, не ругались на лестнице, во всяком случае, ни о чём таком мы пока не знаем. Нельзя исключать того, что поранения лица - лишь мистификация, призванная направить следствие по ложному пути. Убийца, возможно, вовсе не рассчитывал убивать жертву; возможно, планировалась брутальная гостиничная кража. Однако, жертва проснулась, возможно, обратилась с вопросом к вору. Что ему делать: бежать? За дверью, у лестницы - коридорный, внизу - портье, швейцар. Поднимется шум, бегущего, даже если он сумеет скрыться, хорошо запомнит множество народа. Посему следует удар ножом в горло, а затем - нанесение порезов лица.
- Гостиничный вор вряд ли станет убивать хозяина номера, - возразил товарищ прокурора. - Это просто несопоставимые по своей тяжести преступления. Одно дело - утянуть бумажник, совсем другое - зарезать спящего человека.
- Возможно, сейчас мы имеем дело с необычной гостиничной кражей, - поддержал своего напарника Агафон Иванов. - Мы не знаем, что именно похищено. Возможно, "приз" убийцы был много больше обычного бумажника. Всё случившееся здесь выглядит как хорошо подстроенная ловушка. Очень подозрительно в этой связи исчезновение девушки, с которой явился в дом свиданий погибший. Очень странен его крепкий сон. Я бы сказал: ненормально крепкий. Очень подозрительна дверь в стене, позволившая преступнику - а вернее преступникам - проникнуть в номер своей жертвы незаметно для коридорного.
- Это всё действительно довольно подозрительно, - согласился Грибанов, - но, как советовал старина Оккам, давайте не будем умножать числа сущностей сверх необходимого! Убийцей, или как вы справедливо уточнили - убийцами - оставлены в номере два кошелька: в одном лежали шестьдесят пять, а в другом - шестьдесят два рубля. Приличные деньги, господа. Я не могу представить себе гостиничного вора, оставляющего в номере сто двадцать с лишком рублей.
- Это тоже может быть манёвр, призванный сбить нас с толку, - буркнул Гаевский. - Мы ведь пока не знаем, что похищено. Вдруг в кармане убитого лежал бриллиант на сорок карат? Вдруг он носил конверт с казначейскими облигациями на пятьдесят тысяч рублей? Тогда сто двадцать рублей - просто пшик!
Путилин, убедившись, что спорщики никак не желают уступить друг другу, примирительно поднял руку, требуя тишины:
- Господа, все эти мудрствования пока выглядят совершенно бесплодными. Давайте определимся с порядком наших действий. Итак, начнём с личности погибшего. Что можно сказать о нём?
- Его личность пока не установлена. Составлена подробная опись вещей, принадлежавших покойному, готов вам её вручить, - проговорил товарищ прокурора. - Погибший, судя по всему, имел инициалы "К.К.".
- Очень хорошо, давайте опись, - кивнул Путилин. - Я вернусь на Гороховую и дам распоряжение провести во всех полицейских частях представление описи городским дворникам. Если наш "К.К." - житель Санкт-Петербурга, то уже назавтра мы будем знать его фамилию. Так, пойдём далее. Меня особо интересует направление движения второй пары, той самой, что покинула гостиницу в четверть шестого утра.
- Нам известно, что вышедши из дома свиданий, мужчина и женщина не воспользовались услугами извозчиков, стоявших подле здания, - доложил Иванов. - Парочка пешком двинулась в сторону Знаменской площади.
- Возможно, они умышленно не пожелали брать извозчика подле гостиницы, понимая, что мы постараемся проследить их путь, - предположил Путилин. - Извозчика без труда можно взять на площади. Вы, господа, вот что сделайте: побеседуйте с возницами, работающими на Знаменской площади, может, кто-то и подвозил нашу парочку. Да, кстати, есть описание их внешнего вида?
- Да, весьма хорошее, притом, - заверил Иванов.
- Вот и замечательно, вам, как говорится, и прикуп брать. А я со своей стороны постараюсь вам помочь, но пока не буду объяснять как…
Путилин сделал паузу, собираясь с мыслями.
- Далее, - продолжал начальник сыскной полиции, - мне очень интересна дамочка, в сопровождении которой погибший явился в гостиницу. Почему она ушла ранее? Если её уход планировался с самого начала, то для чего погибший брал номер на всю ночь? Хотел отоспаться? Ему - что, негде было поспать? На бродягу он не похож, наверняка, имеет свою квартиру. Но если её уход не планировался изначально, то он - этот уход - весьма напоминает бегство. Проститутка спешит покинуть номер, расчищая тем самым место для убийц… В общем, дамочка мне представляется весьма интересной, её надо искать. Что скажете на сей счёт?
Вопрос был адресован сыскным агентам. Те молча переглянулись. Отвечать взялся Гаевский:
- Описание дамочки самое общее. С одной стороны, свидетели говорят о её рыжих волосах, а поскольку рыженьких женщин всё же не так много, то это обнадёживает. Но что-то мне подсказывает, что наша "рыженькая" вовсе никакая не рыженькая, а просто стриженая женщина с париком на голове. Утешает то, что есть надежда на её опознание свидетелями.
- Ну, Владислав, я не буду учить вас тому, что делать, - кратко уронил Путилин.
- Так точно, ваше высокоблагородие, не надо. Обратимся во врачебно-полицейский комитет, "подёргаем" на опознания билетных проституток.
- Да, вы уж подёргайте, подёргайте, да поживее, давайте, - кивнул начальник Сыскной полиции.
- Беда в том, что наша "рыженькая" может быть безбилетной проституткой, - вздохнул товарищ прокурора. - Тогда от всех этих опознаний толку будет чуть.
- Совершенно справедливое замечание, - согласился Путилин. - Я даже более того скажу: наша "рыженькая" вовсе может не быть проституткой. Если она член банды, и её использовали лишь для того, чтобы заманить жертву в дом свиданий, то окажется, что мы вообще не там её ищем. Однако, сие обстоятельство вовсе не отменяет необходимости организации и проведения опознания нашими свидетелями проституток, получивших жёлтые билеты в Санкт-Петербурге. Понимаете меня?
- Разумеется, ваше высокоблагородие.
- Очень хорошо. Пойдём дальше: мне не совсем понятно, почему между номерами оказалась дверь? - продолжил Путилин. - Это что, нормальная для данного заведения практика - устраивать скрытые мебелью проходы в стенах?
Поскольку никто из присутствующих не взялся отвечать на этот вопрос, со стула поднялся помощник пристава ("сидите!" - махнул ему Путилин):
- Ваше высокоблагородие, я задал этот же вопрос управляющему. Он объяснил происхождение дверей так: некоторые номера на втором и третьем этажах до ремонта были двухкомнатными. В ходе ремонта все номера сделали однокомнатными. Существовавшие межкомнатные двери закладывать кирпичом не стали, а просто закрыли замками и заставили мебелью.
- Пресловутые замки открываются перочинным ножиком или карандашом, - иронично заметил Агафон Иванов, - если их вставить вместо дверной ручки.
- И много здесь таких номеров? - уточнил Путилин.
- Управляющий сказал, что по два с каждой стороны коридоров на втором и третьем этажах.
- То есть восемь, - Путилин покачал головой. - Гм-гм, а давно ли был проведён ремонт?
- В 1878 году, ваше высокоблагородие.
- Семь лет назад, стало быть. Удивительно ещё, что подобных преступлений не бывало здесь ранее, - начальник Сыскной полиции даже фыркнул от негодования. - Что это за постановка дела такая? Это же идеальное место для работы гостиничного вора! Уважаемый Павел Николаевич, - Путилин повернулся к товарищу прокурора, - я прошу вас обязательно обратить внимание владельца гостиницы на недопустимость подобного небрежения безопасностью клиентов. Пусть в кратчайшие сроки накрепко заделает двери, хоть досками заколотит! Я обязательно доложу об обнаруженном упущении Градоначальнику, так что пусть владелец гостиницы ждёт в ближайшее время большую ревизию.
- Если вы позволите, я бы хотел ещё кое-что сообщить, - проговорил помощник пристава.
- Слушаю вас внимательно.
- Управляющий уверял меня, что ход на этаж со стороны чёрной лестницы совершенно недоступен для преступника. На двери чёрной лестницы действительно есть крюк, позволяющий закрывать её, но во время моего осмотра он оказался не накинут. Дверь, считай, стояла открытой. Допускаю, что в таком виде она простояла всю ночь. Я спросил у управляющего: "Почему же так случилось, ежели по вашим правилам она должна быть всё время заперта?" А он спокойненько мне ответил: "Может, из горничных кто выходил или дворник белье прачкам выносил…"
Несколько секунд присутствовавшие осмысливали услышанное.
- Просто чёрт знает что такое! - Путилин явно раздражился. - Вот тебе и строгие правила, вот тебе и хваленый порядок! Вся строгость тут касается только сбора денег!
- Я что-то подобное ожидал встретить, - пробурчал товарищ прокурора. - Где-нибудь в Европе, у педантичных немцев подобные отступления были бы нонсенсом, а для нас, для русского человека то есть, сия бесхозяйственность в порядке вещей! Инструкции составляют, дабы их нарушать, законы - дабы обходить, а порядок вещей - дабы его переиначивать.
- Да при чём тут русский человек? - досадливо махнул рукой Путилин. - Виноват в разгильдяйстве не "человек" вообще, а вполне конкретная личность. В данном случае управляющий. Это он должен входить во все мелочи, правильно организовать работу подчинённых и постоянно её контролировать. Ладно, я найду, как довести своё мнение о здешнем управляющем и господину градоначальнику и владельцу гостиницы. Если мы не примем мер, то из этого здания трупы придётся вывозить каждую неделю…
Путилин на минуту задумался, раздражённо забарабанил пальцами по столу.
- Вот что, скажите-ка мне, удалось найти окровавленные полотенца, которыми убийца вытирался после преступления? - неожиданно спросил он.
- Никак нет, Иван Дмитриевич, - вздохнул Агафон Иванов, - полотенца и постельное бельё, изъятые горничными из номеров второго этажа, уже ушли в общую стирку. Теперь не представляется возможным установить, из каких номеров были взяты те или иные тряпки.
- Плохо! - Путилин ткнул пальцем в стол перед собою, словно точку поставил. - Тогда, может, кто-то сумеет объяснить, почему в номере оказались два мужских бумажника? Только не говорите, будто один из них забыл заволновавшийся убийца - это будет и не смешно и глупо.
В комнате повисло молчание. Никто из присутствующих никаких разумных объяснений явно не имел.
Путилин вздохнул:
- Вот и я тоже не знаю. Это что-то означает, вот только хотелось бы знать, что именно!
Механизм следствия закрутился, подобно заведённым и хорошо отрегулированным часам.