- Вы, должно быть, франк-масон?
Шумилов никак не ожидал подобного умозаключения. Извивы логического процесса Абрама Давидовича, которые привели его к столь неожиданному выводу, проследить было невозможно.
- С чего это вы взяли? Масонство запрещено в России, - ответил Шумилов.
- Всё-таки мне кажется, что вы масон, - уже утвердительно произнёс Абрам Давидович.
По его словам невозможно было понять, хорошо ли это или плохо, но Шумилов спорить не стал. Для него главным было то, что подложные документы произвели на юриста должное впечатление, а стало быть, поставленная цель была достигнута.
Александра Егоровна вернулась с незапечатанным конвертом в руке и протянула его Шумилову. Внутри оказалась типографский бланк размером в половину листа писчей бумаги с гербом петербургского "Учётно-ссудного банка" и подписью кассира, заверенной печатью. Документ удостоверял тот факт, что сумма на счёте-депо, открытом на имя Александры Егоровны Максименко, составляла один миллион двести пятьдесят тысяч рублей серебром.
Шумилов встал из-за стола и, пряча листок в конверт, заявил:
- Я заберу выписку с собою, дабы показать члену Правления, курирующему нашу сделку. Он должен быть уверен, что мой клиент, то есть вы, Александра Егоровна, платёжеспособны и не отказываетесь от своих намерений.
- Забирайте, - госпожа Максименко вяло махнула рукой. - Я попрошу вас, Алексей Иванович, не спешить уходить и посвятить мне ещё некоторое время.
Абрам Давидович при этих словах подскочил на стуле и, демонстрируя необыкновенную подвижность в членах, принялся раскланиваться:
- Александра Егоровна, в любой момент готов служить и по первому вашему слову явиться… Располагайте мною по своему усмотрению в любой момент и везде, где возникнет надобность…
- Да, Абраша, ступай… - Александра Егоровна отпустила его небрежным кивком и, когда юрист исчез за дверью, повернулась к Шумилову. - Ряд неожиданных событий, Алексей Иванович, определённым образом повлияли на мои планы.
Она многозначительно помолчала, давая Шумилову возможность проникнуться важностью сказанного. Алексей Иванович примерно понимал, что имеет в виду его собеседница, но вида не подал, учтиво промолчав.
- Сделка по покупке земли будет совершена на другую фамилию. В том смысле, что не мою…
В этом для Шумилова тоже ничего нового не было. Хотя прежде госпожа Максименко не говорила о подобном намерении, предположить существование подставного лица было нетрудно. И притом вполне логично.
- Я предполагаю поехать за границу. Даже не в Германию, а скорее, в Италию. Эти немцы такие педанты…
Пауза. Долгая пауза. Слишком долгая для рассказа о предполагаемом заграничном вояже.
- Алексей Иванович, поедемте со мной!
Шумилов за свою весьма насыщенную разнообразными событиями и впечатлениями жизнь выслушал немало любопытных предложений. Но ничего подобного прежде ему слышать не доводилось.
- Простите?
- Ну, а что? Вы сильный мужчина, в вас чувствуется настоящее мужское плечо, вы можете составить женское счастье. Уедемте в Италию вместе, оттуда всё покажется иным. Я богатая женщина… - вдруг торопливо забормотала Александра Максименко, словно опасаясь, что Шумилов её перебьёт. - Очень богатая, я ведь не на последнее покупаю землю… Будем жить в своё удовольствие.
На этом фонтан женского красноречия иссяк. Александра Егоровна искательно заглядывала в глаза Шумилову. Тот чуть было не отправил вдову назад к её дружку Резнельду, да вовремя удержался: не следовало раньше времени демонстрировать свою осведомлённость в её делах. Но вот немного помучить можно. И даже нужно.
- Александра Егоровна, вы застали меня врасплох. Вот так сразу! Вы решительная женщина!
- Ну да, а что такого?! - заметно приободрилась вдовица. - Вы свободный мужчина, я - свободная женщина. Моё предложение вполне в духе времени.
- Мне надо подумать… Нельзя же решиться так вот сразу. У меня дома птички, на кого их оставить? - Шумилов не мог отказать себе в желании немного пошутить. - Хотя с другой стороны, я мог бы в Италии собирать гербарий. И ловить кузнечиков сачком. Только сачок следует купить.
Он задумчиво потупился, сдвинул брови к переносице, а Александра Егоровна с тревогой и недоумением заглянула ему в глаза:
- Алексей Иванович, это вы так шутите?
- Нет, что вы, помилуй Бог! Про сачок - очень дельная мысль. Вот что, дорогая моя Александра Егоровна, давайте вернёмся к этому разговору чуть позже. Обещаю, что навещу вас днями, быть может, прямо завтра или послезавтра. И вот тогда всё обсудим.
Здание на набережной реки Фонтанки под номером шестнадцать нельзя было назвать ни интересным в архитектурном отношении, ни даже просто красивым. Тем не менее, это приземистое невыразительное строение не просто широко известно жителям столицы, его без преувеличения можно считать знаменитым. Здесь помещался штаб всей полицейской службы Российской империи, тут находились кабинеты руководства Департамента полиции и корпуса жандармов, служебная квартира его директора, узлы телефонной и телеграфной связи Министерства внутренних дел. Правоохранительные органы Империи к 1889 году уже очень близко познакомились с целенаправленным террором народовольцев. Уже погибли от рук революционных фанатиков жандармский ротмистр Гейкинг, шеф корпуса жандармов Мезенцев, глава политического сыска Судейкин, и потому дом под номером шестнадцать по набережной Фонтанки ныне являлся одним из самых охраняемых объектов столицы. Шумилов помнил то время, когда на приём к главе Третьего отделения Собственной Его императорского величества канцелярии, заседавшему как раз в этом же здании, можно было попасть просто зайдя с улицы и записавшись у секретаря. Было это всего-то годами одиннадцатью-двенадцатью ранее.
Теперь всё стало иначе: изменился враг, изменились создаваемые им угрозы, другими сделались методы работы полиции, не только, кстати, политической. Теперь далее фойе, расположенного за тройными входными дверями, пройти без пропуска было невозможно.
Однако Шумилову, во что бы то ни стало, надо было видеть Вячеслава Константиновича Плеве. Назначение Плеве директором Департамента полиции, состоявшееся в апреле 1881 года, явилось крупным успехом кадровой политики императора Александра Третьего. Вячеслав Константинович, без сомнений, был незаурядным человеком. Он вполне заслуженно имел репутацию "законника", то есть начальника, следовавшего духу и букве закона и требовавшего того же от подчинённых. Во многом эта репутация объяснялась тем, что карьера Плеве как государственного служащего начиналась - и притом вполне успешно - в Министерстве юстиции, где он добросовестно тянул прокурорскую лямку. Плеве был причастен к ряду весьма сложных и секретных расследований, принимал участие в раскрытии в 1876 году крупного заговора польских националистов, а также вёл следствие после устроенного в феврале 1880 года террористом Халтуриным подрыва Зимнего дворца. За неполных четырнадцать лет службы в Министерстве юстиции Вячеслав Константинович поднялся до прокурора судебной Палаты Санкт-Петербурга, столичного суда второй инстанции. Для уроженца провинциального городка Мещовска Калужской губернии куда как выдающийся результат!
Перейдя на службу в Министерство внутренних дел по предложению самого монарха, только вступившего на трон Александра Третьего, Плеве много сделал для наведения порядка в работе полиции, реорганизации политического и уголовного сыска в Империи, устранению того духа вольницы, мздоимства и вседозволенности, что был так характерен для многих провинциальных полицейских подразделений. Шумилов не без внутреннего трепета направился на приём к Плеве. Во-первых, он не был уверен в том, что директор Департамента полиции вообще его примет, а во-вторых, не мог знать наперёд, как он к нему отнесётся. Кто бы там что ни утверждал, а личные симпатии и антипатии всегда имеют значение при принятии решения. Даже в тех случаях, когда это решение зависит от человека, известного, подобно Плеве, своей беспристрастностью. Шумилов был изгнан из прокуратуры как раз в то время, когда Вячеслав Константинович делал там в высшей степени успешную карьеру. Вне всяких сомнений, он был наслышан о той каверзной истории, что приключилась с Шумиловым, и привела последнего к увольнению от должности. Способно ли будет данное обстоятельство каким-то образом повлиять на восприятие просьбы, с которой Алексей Иванович намеревался обратиться к директору Департамента полиции?
Войдя с набережной, Шумилов остановился перед поручиком жандармской команды, охранявшей здание и, назвав себя, заявил, что ему нужно видеть Вячеслава Константиновича Плеве. Жандарм сверился по журналу пропусков и, убедившись, что пропуск на фамилию "Шумилов" никем из сотрудников Департамента заказан не был, предложил Алексею Ивановичу действовать установленным порядком, то есть обратиться в Приёмную, записаться и явиться на приём в назначенный день. Шумилов вежливо объяснил, что вопрос, с которым он намерен обратиться к директору Департамента, не терпит отлагательств, и попросил пригласить дежурного офицера.
Через минуту из недр здания выскочил крупный жандармский ротмистр с пугающего размера шашкой на боку и багровым лицом любителя крепких напитков. Он был явно отвлечён от некоего важного дела, возможно, пил кофе или очинял карандаш. Во всяком случае, никакого намерения долго общаться с Шумиловым этот человек не имел и с ходу потребовал паспорт Алексея Ивановича. Убедившись, что с паспортом всё обстоит нормально, лающим тоном повторил, как надлежит действовать "посетителю с улицы": пройти в Приёмную через другой подъезд, записаться на приём и явиться в назначенный день.
Шумилов поправил багроволицего обладателя кавалерийской шашки, заявив, что не является "посетителем с улицы", и настойчиво повторил, что "вопрос к его превосходительству директору Департамента имеет характер безотлагательный и требует разрешения в течение сегодняшнего дня". Дабы ротмистр осознал важность момента, Шумилов пояснил, что "речь идёт об убийстве человека, причём преступление связано с сокрытием больших капиталов и в силу ряда причин не может быть разрешено обычным порядком".
Ротмистр задумался, надолго впёрся взглядом оловянных глаз в лицо Шумилова, ждал, видимо, что тот улыбнётся и признается, что всё сказанное просто шутка. Но поскольку Алексей Иванович не улыбнулся и в шутке не признался, дежурный офицер повернулся и исчез в том же направлении, откуда пришёл.
Очень скоро по лестнице со второго этажа спустился человек в штатском и, подойдя к Шумилову, поинтересовался, не он ли пытается пройти к "его превосходительству директору Департамента"? Узнав, что именно он, пригласил Алексея Ивановича следовать за ним и провёл его мимо караульного жандарма. Это был уже явный прогресс. Человек в штатском представился "чиновником для поручений Потраловым", но ни имени-отчества, ни чина не назвал, что наводило на мысль о крайней незначительности его должности.
В небольшом кабинете первого этажа с окнами во двор человек в штатском предложил Шумилову сообщить сведения, которые тот желал довести до сведения директора Департамента полиции и присовокупил к сказанному обещание, что "непременно господин директор ознакомится с сутью заявления". Всё это мытарство, грозившее затянуться на неопределённый срок, начинало действовать Шумилову на нервы. Ему было ясно, что с одной стороны задача подчинённых заключается в ограждении руководителя от случайных и ненужных посетителей, но с другой, никто из них не посмеет категорически отказать человеку, утверждающему, будто он располагает какими-то чрезвычайными сведениями. Вдруг посетитель окажется прав? В этом случае чрезмерная строгость обернется против самого же чиновника.
Поэтому Шумилов учтиво, но твёрдо заявил, что говорить намерен всё же именно с "его превосходительством тайным советником господином Плеве, поскольку дело необычно и потребует, возможно, скорого принятия решения". Чиновник заёрзал на своём стуле, явно заволновался, но не сдался, а принялся утверждать, будто Плеве покуда отсутствует и неизвестно когда возвратится в здание. Шумилов заверил, что готов подождать сколько потребуется.
Неизвестно, как долго длилась бы эта учтивая, но изнурительная беседа, как в кабинет неожиданно зашёл человек, хорошо знакомый Шумилову - бывший сотрудник столичной Сыскной полиции Александр Блок. Это был довольно известный, даже отчасти легендарный, человек, в своё время попавший в самый первый набор сыскарей. С момента учреждения Сыскной полиции 1 января 1867 года совсем молодой тогда Блок числился в её штате чиновником для поручений и имел маленький чин коллежского регистратора. Этот чин соответствовал четырнадцатому рангу, ниже чинов в России просто не было. Уже в феврале того же года Блок был представлен к первой государственной награде - ордену Святой Анны третьей степени - за задержание убийцы, скрывшегося из Петербурга в Ярославскую губернию. Блок, выехавший следом, сумел за четыре дня отыскать преступника и получить его признательные показания. Впоследствии были в жизни Александра Ивановича Блока и другие награды, и сделал он вполне успешную полицейскую карьеру, коль скоро теперь его кабинет находился на Фонтанке, дом шестнадцать.
Шумилов был лично знаком со многими сыскными агентами - кого-то знавал ещё по тому времени, когда работал в Министерстве юстиции, с кем-то познакомился позже, благо сам род его неофициальных занятий способствовал вольному или невольному соприкосновению с сыскарями. С Блоком он был знаком уже лет тринадцать и испытывал к этому человеку глубокую симпатию, как, впрочем, ко всем сыскным агентам "первого призыва". Александр Иванович Блок, заглянувший в кабинет по какому-то незначительному поводу, сразу же узнал Шумилова, поздоровался с ним и осведомился с улыбкой:
- Вы-то здесь как очутились?
- Хочу попасть на аудиенцию к вашему начальнику, да только вот не пускают… - Алексей Иванович развёл руки.
- У вас, господин Шумилов, сколь я помню, ничего просто так не бывает. Поди дело какое-то архиважное?
- Да уж, Александр Иванович, архиважное, - согласился Шумилов. - С убийством и уводом больших денег.
- Насколько больших? - как бы между делом уточнил Блок.
- Миллион с четвертью…
- Рублей?..
- Серебром…
- Ну-ка, Алексей Иванович, пойдёмте-ка со мною, - заговорщически прошептал Блок, беря Шумилова под локоть.
Алексей Иванович оглянулся на хозяина кабинета, немо взиравшего на происходящее, но Блок сделал тому знак рукой, дескать, не вмешивайся, без тебя разберёмся. Они вышли в коридор, неспешно двинулись по боковой лестнице на второй этаж.
- Люди у нас тут работают своеобразные, - негромко посетовал Блок. - Жандармы сплошь выпускники военных училищ, полицейские чиновники тоже далеко не все имеют университетское образование… работа всё больше административная да бумаготворческая… так что разумного подхода вы, Алексей Иванович, особенно не ждите. Проблема у вас какого рода?
Шумилов кратко объяснил. Блок выслушал, не перебивая, затем решил:
- Хорошо, что не стали с Потраловым об этом говорить, он бы испугался и только всё испортил. А вот Вячеслав Константинович Плеве, пожалуй, тот человек, кто вам нужен. Сейчас мы пойдём в его секретариат, я попробую договориться, а вы меня подождите в коридоре.
Не прошло и пяти минут, как Шумилов уже сидел в просторной приёмной директора Департамента и рассматривал лепнину по потолку. Он оказался последним в очереди из четырёх человек и единственным штатским среди золотопогонных полковников. Ожидание затянулось почти на час. Адъютант Плеве, холёный блондин в тёмно-синем мундире жандармского ротмистра, с откровенным любопытством рассматривал Шумилова, видимо, из секретариата ему дали знать, что это очень необычный посетитель.
Но любое ожидание хорошо тем, что рано или поздно заканчивается. Выйдя из кабинета Плеве в очередной раз, ротмистр приглашающе придержал створку двери и проговорил:
- Господин Шумилов, вы можете пройти, у вас десять минут.
Через тёмный тамбур Шумилов прошёл в довольно просторное помещение о трёх окнах с прекрасным видом на Фонтанку и Инженерный замок. Комната имела выход на балкон, и дверь туда была приоткрыта. Во главе Т-образного стола сидел хозяин кабинета и всего этого здания, обладатель нескрываемых залысин и моржовых усов, заметно полнеющий Вячеслав Константинович Плеве.
Шумилов представился почти по-военному, чётко и лаконично. Плеве недовольно пошевелил бровями, видимо, он не был сторонником военного стиля. Затем указал на стул подле своего стола и сказал просто:
- Сюда садитесь.
Дождавшись, пока Шумилов расположился на указанном месте, вопросительно посмотрел, давая понять, что готов слушать.
- Меня привели к вам, ваше превосходительство, обстоятельства неординарные, - начал Алексей Иванович. - В октябре прошлого года жертвой умышленного отравления со смертельным исходом стал очень богатый житель города Ростова-на-Дону Николай Максименко. Отравительницей явилась его супруга. Отравление преследовало цель завладеть имуществом Николая Максименко и развязать руки вдове, которая практически открыто жила со своим любовником. Факт отравления мышьяком был подтверждён аутопсией и судебно-химическим исследованием внутренних органов. Следствие, проведённое прокуратурой Таганрогского судебного округа, носило характер предвзятый и - не побоюсь этого слова - недобросовестный.
Плеве механически кивал и слушал не перебивая. То, с каким напряжённым вниманием директор Департамента полиции слушал, показалось Шумилову добрым знаком.
- Родственники супруги-отравительницы не позволили наследнику со стороны Николая Максименко вступить в законные права, - продолжал он. - Подробности расследования изложены мною в этой краткой записке, которую я хотел бы представить вашему вниманию.
Шумилов извлёк из своей сафьяновой папки написанную накануне докладную записку на двух листах.
- Давайте сюда, - Плеве протянул руку. Взяв бумаги, он положил их перед собой, но читать не стал.
- Принадлежавший покойному Николаю Максименко пакет акций крупной пароходной компании был реализован среди родственников отравительницы. Она получила на руки один миллион двести пятьдесят тысяч рублей серебром. С этими деньгами она прибыла в Санкт-Петербург и в настоящее время проживает в гостинице "Европа". Деньги зачислены ею на счёт-депо в "Учётно-ссудном банке". Насколько мне известно, вдова-отравительница предполагает на эти деньги осуществить покупку крупного земельного надела на подставное лицо. Я просил бы вас вмешаться в ход дела и не дать этому случиться.
- Ну, покупка сворованных акций может быть сравнительно легко опротестована, - заметил Плеве. - Суд скажет своё слово и без Департамента полиции.
- Не совсем так, ваше превосходительство. В этом деле есть некоторые нюансы, которые затруднят оспаривание покупки акций. Они изложены в моей записке.
Плеве погрузился в чтение. Через пару минут он отложил записку Шумилова в сторону и расслабленно откинулся в кресле.
- Что, собственно, вы предлагаете, Алексей Иванович? - спросил он.