- Что ж, я у нее и спрошу. Еще одно, госпожа Мацуко. - Татибана искоса глянул на Киндаити, словно ища поддержки. - Это насчет Макаки. Полагаю, он тоже был призван?
- С его-то телосложением? Разумеется.
- И где он был в конце войны?
- Кажется, на Тайване. Ему повезло, он очень быстро вернулся в Японию. Кажется, это было в ноябре прошлого года. А при чем тут Макака?
Татибана на вопрос не ответил, но продолжил:
- Если он был на Тайване, стало быть, тоже вернулся через Хакату?
- Может быть и так. Я, право, не помню.
- Госпожа Мацуко, - спросил Татибана немного иным тоном - На вчерашнем собрании присутствовали только члены семьи?
- Разумеется. Правда, Тамаё нам не родственница, но она нам как родная. И господин Фурудатэ присутствовал.
- Господин Фурудатэ присутствовал по долгу службы. А вот Макаки, полагаю, не было, да?
- Что? - Мацуко уставилась на него так, словно он спятил. - С какой это стати ему там быть? Он всего лишь слуга, из тех, кто в таких случаях работает за кулисами.
- Понимаю. Мне просто хотелось выяснить, где был Макака и что он делал вчера вечером. Вряд ли вы это знаете.
- Нет, не знаю. Вчера вечером он выпросил у меня старую струну от кото, так что, скорее всего, он латал невод.
По словам Мацуко, Макака отменный рыбак. Еще когда был жив Сахэй, Макака ходил с ним на рыбалку, и не только на озеро, но и куда дальше, даже на реку Тенрю. Во время войны, однако, трудно было купить невод, а в конце концов стало сложно отыскать хотя бы нужную для починки нить. Тогда Макаку вдруг осенило, и он придумал вместо нити использовать старые струны. И это ему так понравилось, что по сей день он использует только их.
- Не поверите, какие у него умелые руки. Еще вопросы о Макаке будут?
- Нет, никаких особенных вопросов нет.
В этот момент в комнату ворвался один из детективов. Нашли тело Такэ.
Молчание Тамаё
Только благодаря буре тело было найдено так скоро. Порывистый ветер с дождем, все время мешавший расследованию, словно в возмещение причиненных им неудобств, поднял тело со дна на поверхность гораздо раньше, чем этого можно было ждать.
Услышав об этом, Киндаити с инспектором бросились к воротам канала и оказались там как раз в тот момент, когда какой-то человек - с его широкополой непромокаемой шляпы и по длинному плащу струями сбегала вода, - выбравшись из своей моторки, шествовал мимо толпящихся детективов и полицейских.
- Здравствуйте! Рад снова вас видеть.
Киндаити, застигнутый врасплох этим приветствием, удивленно уставился на человека. Где-то он уже видел это лицо и эти очки в проволочной оправе, но никак не мог вспомнить, где. Заметив смущение Киндаити, тот усмехнулся:
- Неужто забыли? Настоятель святилища Насу.
И Киндаити сразу вспомнил. Да, это он, настоятель Ояма.
- П-прошу меня простить. Вас трудно узнать.
- Не вы один так говорите, - рассмеялся настоятель. - Но не расхаживать же мне в храмовом облачении под таким дождем. Во время войны я научился вот этому трюку, - сказал он, хлопнув по толстой сумке, которую держал под мышкой. Именно там находилось его жреческое облачение.
- Вы на моторке?
- Да, все же быстрее. Сомневался, стоит ли выходить на озеро в такую непогоду, но ведь так или эдак промокнешь. Поэтому и выбрал путь по озеру, а в результате наткнулся по дороге на что-то совершенно немыслимое.
- Тело Такэ?
- Да, на него-то я и наткнулся. Больше того, оно оказалось без головы. Подумать страшно… - Настоятель скривился и встряхнулся, как собака.
- Уверен, полиция будет вам благодарна за такую находку.
- Что ж, до свидания.
Настоятель еще раз стряхнул с себя воду и уже двинулся дальше вместе со своей сумкой, когда Киндаити окликнул его:
- Господин Ояма, еще минутку.
- Чем могу быть полезен?
- Хотел бы расспросить вас кое о чем - можно ли повидаться с вами попозже?
- Конечно, в любое время, - ответил настоятель. - До свидания.
Он ушел, а Киндаити наконец-то взглянул на озеро. Полицейский катер и несколько моторок у ворот канала подпрыгивали на волнах, как сорванные с дерева листья. Тело, скорее всего, находилось на катере - там сновали мрачные полицейские. Там же была и Тамаё.
Киндаити задумался, что же ему делать дальше, и решил не ходить на катер. Само тело его не очень интересует. Врач и Татибана проведут все необходимые следственные действия, а присутствовать при этом весьма неприятном зрелище без крайней необходимости вовсе не стоит.
Так Киндаити стоял и ждал, пока с катера не сошел Татибана, утирая с лица пот.
- Очень противно, а?
- Что делать, это моя работа. Но, по правде говоря, глаза бы мои больше такого не видели. - Инспектор скривился, все еще утирая лоб платком.
- Это точно тело Такэ?
- В конце концов нам придется просить кого-то из членов семьи опознать его, но, к счастью, доктор Кусуда несколько раз осматривал Такэ раньше и клянется, что это он.
Кусуда - городской врач и по совместительству половину рабочего дня исполнял должность судебно-медицинского эксперта.
- Понятно. Значит, ошибки нет. А причина смерти уже известна? На голове ведь не было никаких особых повреждений.
- Да, единственная колотая рана в спину, направленная в сердце. Врач говорит, что если Такэ застали врасплох, он, скорее всего, умер мгновенно и без звука.
- Оружие?
- Он считает, что это какая-то разновидность самурайского меча. В этом доме, кажется, их несколько штук. Сахэй какое-то время был страстным коллекционером.
- Значит, убили ударом меча, а потом отрезали голову. Что насчет усекновения головы?
- Любительская работа. Врач говорит, что убийце, очевидно, пришлось попотеть.
- Понятно. Кстати, инспектор, - с внезапным напором спросил Киндаити, - ваше впечатление об этом теле? Не заметили чего-нибудь такого, что могло бы вызвать у преступника желание спрятать его?
В ответ Татибана скривился и почесал висок:
- Нет, ничего необычного. Не могу понять, зачем ему понадобилось так утруждать себя и топить тело в озере.
- В жилетный карман, полагаю, вы заглянули. Это насчет часов, которые Тамаё, как она утверждает, передала ему.
- Разумеется, мы их искали, но часов при нем нет. Возможно, их взял убийца, а может быть, они лежат на дне озера. Как бы то ни было, не думаю, что убийца стал бы столько возиться и топить убитого только ради того, чтобы скрыть часы. Нет, этому есть одно объяснение - то, которое выдвинули вы, господин Киндаити.
Татибана все еще задумчиво потирал подбородок, когда из потоков дождя вынырнул один из детективов.
- Инспектор, прибыл господин Футзисаки с экспертизой отпечатков.
- Хорошо. - Татибана, явно волнуясь, глянул на Киндаити, тот ответил ему таким же взглядом и с трудом сглотнул. - Мы сейчас будем. Попросите членов семьи собраться в той же комнате.
- Да, инспектор.
Татибана подробно проинструктировал своих подчиненных и присоединился к Киндаити. Они снова оказались в той же комнате, где недавно встречались с семьей. Никого из членов клана там еще не было. Зато в одиночестве сидел Ояма в парадном облачении, спокойно держа в руках деревянный жреческий жезл.
Когда мужчины вошли в комнату, настоятель, щурясь, глянул на них сквозь стекла очков в проволочной оправе:
- Еще раз здравствуйте. Что, в этой комнате что-то будет?
- Да, но милости просим - останьтесь. Вы же имеете отношение к этому делу.
- Ч-то такое? Что здесь будет?
- Это связано с отпечатком руки, тем самым, который мы получили у вас. Мы сравниваем его с другим, который сделал Киё, и сейчас будут объявлены результаты.
- Понимаю. - Настоятель немного поерзал на месте и неловко кашлянул.
Вот тут Киндаити и спросил, остро взглянув на Ояму:
- Кстати, я хотел вас кое о чем спросить. Это была ваша идея, господин Ояма, сравнить отпечатки рук?
Настоятель испуганно покосился на Киндаити. Но сразу же отвел глаза и, вынув платок из-за пазухи кимоно, торопливо утер пот со лба. Киндаити не сводил с него глаз.
- Так я и думал, - сказал он. - Значит, это вам кто-то подсказал. Мне с самого начала показалось странным, чтобы такой человек, как вы, человек, которого, кажется, совсем не интересуют расследования преступлений, детективные романы и все такое прочее, вдруг подумал о такой специфической вещи, как отпечатки пальцев. Кто вас надоумил?
- Именно так - надоумил, потому что никак нельзя сказать, чтобы кто-то на меня давил. Просто третьего дня в святилище явился посетитель и попросил показать ему молебный отпечаток руки господина Киё. Сам я давным-давно забыл, что такой свиток существует, а тут мне напомнили. У меня не было оснований отказывать, поэтому я принес свиток, человек некоторое время молча его рассматривал, потом поблагодарил меня и ушел. Вот и все. Хотя на самом деле мне это показалось странным - я ведь был в курсе происходящего. И никак не мог избавиться от вопроса, зачем кому-то понадобилось рассматривать отпечаток руки господина Киё? Как вдруг мне в голову пришли слова "отпечатки пальцев". Поэтому вчера я рассказал господину Такэ и господину Томо о свитке.
Киндаити и Татибана переглянулись.
- Понятно. Значит, этот человек пришел посмотреть на свиток, чтобы навести вас на мысль. Кто же это был, господин Ояма?
Настоятель помолчал в нерешительности, но потом твердо произнес:
- Это была Тамаё. Как вы знаете, она родилась и выросла в святилище Насу, так что частенько навещает нас.
Услышав это имя, Киндаити с Татибана обменялись еще более многозначительными взглядами. Опять Тамаё! Нет, не просто опять - все в этом деле связано с Тамаё! Какие помыслы скрываются за ее чарующим личиком?
И снова та же комната, и снова Тамаё сидит, все такая же бесстрастная, загадочная, подобная сфинксу. Другие члены клана Инугами, расположившись перед Киё в маске и Мацуко, заметно волнуются, она одна остается чопорно-изящной и возвышенно-спокойной. Это ее спокойствие казалось Киндаити мерзким, ее бесстрастность - отвратительной, и больше того, ее необычайная красота - ужасающей.
В комнате воцарилась тишина и напряженность ожидания; даже судебный эксперт Футзисаки как будто нервничал и неловко покашливал.
- Итак, мне хотелось бы огласить результаты экспертизы. Подробный доклад будет представлен господину инспектору позже, а сейчас, полагаю, лучше сообщить о результатах, не прибегая к сложной научной терминологии.
Футзисаки снова откашлялся.
- Эти два отпечатка руки идентичны. Стало быть, человек, который сидит здесь, бесспорно является господином Киё Инугами. Отпечатки пальцев самым убедительным образом об этом свидетельствуют.
Тишина стояла такая, что можно было бы услышать, как говорится, падение булавки на пол. Никто не проронил ни слова. Все сидели, тупо глядя перед собой, словно не слышали ни слова из сказанного Футзисаки. Но Киндаити смотрел на нее - на Тамаё, и заметил, как шевельнулись ее губы, словно она хотела что-то сказать. Но тут же рот ее крепко сжался, глаза опустились, и снова она превратилась в загадочного и бесстрастного сфинкса. Киндаити с трудом справился с невероятным напряжением, охватившим его. Что же она хотела сказать?
Китайский сундучок
Вот и все. Сравнение отпечатков руки без всяких сомнений доказало, что человек в странной маске- это Киё Инугами. Такэ и Томо попросту строили воздушные замки, предполагая, хотя и с малой долей вероятности, что вернулся не Киё, а какой-то самозванец. Но почему же, несмотря на ясно вынесенный приговор, в воздухе по-прежнему витает неудовлетворенность? Почему у всех такой вид, будто еще не прозвучало все, что должно быть сказано?
Хорошо, пусть отпечатки сходятся. Но разве невозможно как-то подделать отпечатки пальцев? Пусть даже это невозможно сделать, но нет ли здесь какого-то трюка или обмана?
Неудивительно было читать такие сомнения на враждебных лицах остальных членов клана, но почему - вот странно - даже у Мацуко, матери Киё, какой-то смущенный вид? Почему в тот момент, когда Футзисаки объявил, что человек, сидящий рядом с ней, без сомнения, ее сын, на лице ее мелькнуло необъяснимое волнение?
Однако Мацуко была слишком хладнокровна, чтобы дать своей тревоге проявиться дольше, чем на мгновение. Тут же взяв себя в руки, она окинула остальных язвительным, привычно злобным взглядом и заговорила в своей обычной раздраженной манере:
- Вы все слышали результаты. Есть ли у кого-нибудь возражения? Если есть, прошу высказать их здесь и сейчас.
Конечно, возражения были у всех. Они просто не знали, как их сформулировать. Все выжидающе молчали, и тогда Мацуко повторила, чтобы они как следует запомнили смысл ее слов:
- Молчание доказывает, что сказать вам нечего, а стало быть, можно считать, что ни у кого возражений нет. Иначе говоря, вы признаете, что этот человек- Киё. Инспектор Татибана, благодарю вас. Что ж, Киё, пойдем?
Мацуко встала, за ней - Киё в маске. Интересно, потому ли, что от долгого сиденья на татами у него затекли ноги, двигался он как-то неуверенно?
И в этот момент Киндаити снова заметил, как Тамаё приоткрыла рот, будто собралась что-то сказать. Затаив дыхание, он внимательно смотрел на Тамаё, но и на этот раз она крепко сжала губы и опустила глаза.
Мацуко и Киё в комнате уже не было.
Так чего же не сказала Тамаё? Она собиралась что-то произнести - и не один раз, а дважды, и в эти моменты само ее лицо свидетельствовало о чрезвычайной важности того, что она хочет сказать. Вот почему ее нерешительность страшно разозлила Киндаити. Уже потом, оглядываясь назад, он понял, что должен был сделать так, чтобы она заговорила, даже если бы ему пришлось заставить ее заговорить, потому что это дало бы ему возможность уладить по крайней мере полдела прямо на месте и в тот же момент. Больше того, он мог бы предотвратить преступления, которым суждено было свершиться.
- Ну что ж, - облегченно вздохнул инспектор Татибана, когда члены семьи удалились, - по крайней мере, теперь нам кое-что точно известно - кто этот человек в маске. В делах такого рода невозможно поступать иначе, как только отшелушивать тайны одну за другой, как луковицу.
В тот же день вынутое из озера тело Такэ подверглось вскрытию и вернулось на виллу Инугами. Согласно данным вскрытия, причиной смерти стала единственная колотая рана в спину по направлению к сердцу, и смерть, вероятно, наступила между одиннадцатью и двенадцатью часами предыдущей ночи. Интересно другое: по виду раны эксперты сделали вывод, что Такэ был заколот не мечом, но чем-то вроде кинжала.
Именно этот вывод чрезвычайно заинтересовал Киндаити. В самом деле, кинжалом можно лишить человека жизни, но отделить голову от тела - затруднительно. Значит ли это, что убийца имел наготове два орудия - кинжал и что-то еще для отделения головы?
Во всяком случае, тело Такэ было возвращено семье, и ночью на вилле Инугами настоятель святилища Насу Ояма отслужил поспешную заупокойную службу в соответствии с синтоистской верой семьи Инугами. Киндаити тоже присутствовал на службе, там и услышал от настоятеля любопытнейшую историю.
- Знаете, господин Киндаити, на днях я обнаружил нечто интересное.
Ояма, должно быть, опьянел от выпитого вина, иначе как объяснить, зачем ему понадобилось подсесть именно к Киндаити да еще с волнением рассказать ему то, что он рассказал?
- Что же такое вы обнаружили?
Настоятель плутовато усмехнулся.
- Ну, наверное, мне не следовало употреблять слово "интересное", когда речь идет о тайне старого Сахэя. Хотя и тайной это не назовешь - в наших краях она всем известна. Только вот подтверждение я нашел совсем недавно.
- О какой же тайне господина Инугами вы говорите? - В Киндаити зашевелилось любопытство.
Маслянистое лицо Оямы сморщилось в тонкой ухмылке.
- Вы же знаете, о чем я говорю. А может быть, и не знаете. Нет, вы, конечно, должны знать. В конце концов, всякий раз, когда люди рассказывают историю Сахэя Инугами, они приберегают его тайну напоследок, - сказал Ояма с намеком. - Вы знаете, что между Сахэем и дедом Тамаё, Дайни Нономия, были гомосексуальные отношения, не так ли?
- Ч-то? - выпалил Киндаити, но тут же пришел в себя и огляделся. К счастью, остальные присутствующие на службе собрались в дальнем конце комнаты, и никто не обращал на Киндаити никакого внимания. Оторопев, он выпил одним глотком пиалу чая.
Для Киндаити откровение настоятеля было как гром среди ясного неба. Об этой стороне жизни Сахэя в "Биографии Сахэя Инугами" не упоминалось, и Киндаити услышал об этом впервые.
В свою очередь, удивленный изумлением Киндаити, Ояма заморгал.
- Значит, вы ничего не знаете?
- Нет, не знаю. В "Биографии Сахэя Инугами" об этом ничего не говорится, хотя и сообщается множество подробностей об отношениях Сахэя с Дайни Нономия.
- Разумеется. О таких вещах люди предпочитают не говорить в открытую, но у нас об этом знают все. Разве господин Фурудатэ ничего не сообщил вам?
Фурудатэ - благородный человек и, ясное дело, воздержался от того, чтоб открывать чужие личные секреты. Хотя сам факт гомосексуальных отношений между Дайни и Сахэем все же имел какое-то отношение к теперешнему делу.
Некоторое время Киндаити сидел в задумчивости, уставясь взглядом в одну точку, словно в бездну. Наконец он поднял глаза.
- Вы говорите, что нашли какое-то подтверждение этому. Какое именно?
Настоятель как-то вдруг засмущался своей откровенности, но отказаться от возможности поделиться с кем-то своим открытием все же не смог.
- Да, подтверждение… - начал он, подавшись вперед и дыша в лицо Киндаити винным перегаром.
По словам Оямы, он недавно приводил в порядок кое-какие вещи, хранившиеся в ризнице святилища, и нашел там китайский сундучок. Сундучок был завален всяким пыльным хламом, и потому он никогда прежде не обращал на него внимания, а тут заметил, что крышка сундучка аккуратно опечатана полоской бумаги, на которой тушью что-то написано. Бумага так почернела от времени и копоти, что поначалу ему никак не удавалось прочесть надпись, но после долгих усилий он наконец разобрал следующие иероглифы "Запечатано в присутствии Дайни Нономия и Сахэя Инугами 25 марта 1911".
- Двадцать пятое марта тысяча девятьсот одиннадцатого года. Эта дата о многом говорит. Вы ведь читали "Биографию", а стало быть, знаете, что Дайни Нономия умер в мае тысяча девятьсот одиннадцатого. Выходит, китайский сундучок был запечатан этими двумя людьми незадолго до кончины Дайни. Вероятно, Дайни понимал, что жить ему остается недолго, и он вместе с Сахэем что-то заложил в сундучок. Так я подумал.
- И вы сорвали печать?
Уловив укоризну в голосе Киндаити, настоятель поспешно замахал рукой в знак протеста.
- Нет, нет. Обвинять меня в том, что я сорвал печать, было бы неправильно. Я же говорю, бумага была очень ветхая, так что сундучок открылся, вот так, едва я попробовал приподнять крышку.
- Понятно. Вы случайно заглянули внутрь. И что же обнаружили?