Вскоре появилась Тамаё, спокойно приветствовала собравшихся легким поклоном и устроилась в углу комнаты в кресле, как всегда изящна и непроницаема, как сфинкс.
- Итак. Начнем по порядку. С результатов вскрытия.
- Хорошо, начальник. - Вперед вышел один из детективов. - Вот основные факты. Смерть наступила вследствие удушения, орудие - какая- то тонкая веревка, время смерти - между десятью и одиннадцатью вчера ночью. Однако экспертиза показала, что тело было брошено в озеро не менее чем через час после наступления смерти.
- Благодарю вас. Детектив Ёсии, что дало исследование пятна на пуговице?
- Установлено, что это человеческая кровь. Нулевая группа.
- Отлично. Благодарю вас.
Наконец Киндаити повернулся к Футзисаки.
- Господин Футзисаки, пожалуйста. Ваша очередь. Что скажете?
Футзисаки, ерзавший от нетерпения, достал из портфеля свиток и два листа бумаги; руки у него дрожали от волнения.
- Инспектор, здесь что-то не так. Вы же знаете, мы уже брали отпечаток руки Киё. Вот он. Видите? Дата - шестнадцатое ноября. Этот отпечаток тождествен тому, что на свитке, полученном от господина Фурудатэ. Но вот этот отпечаток, который мы сделали сегодня с тела… совершенно не похож ни на тот, ни на другой.
Шепот, словно шелест камыша, прошел по комнате. Инспектор Татибана вскочил с кресла, а поверенный Фурудатэ выпучил глаза и потерял дар речи.
- Это невозможно! Этого просто не может быть! Вы что, хотите сказать, что человек, убитый вчера - не Киё?
- Именно так. Судя по отпечаткам.
- Но когда мы брали предыдущий отпечаток, мы же…
Тут Киндаити невозмутимо проговорил:
- Вот именно, инспектор. Тот, кто тогда сделал отпечаток руки, был настоящим Киё. Вот оно, то слепое пятно, которое не давало мне разглядеть истину. Что лучше отпечатков пальцев может удостоверить личность? А мне и в голову не приходило, что настоящий Киё и самозванец могут так хитро воспользоваться маской и поменяться местами.
Киндаити подошел к Тамаё.
- Но вы-то это знали, барышня Тамаё, да?
Тамаё молча посмотрела на Киндаити, потом слабый румянец появился у нее на щеках, она встала, слегка поклонилась и спокойно вышла из комнаты.
Горы Юкигами
Четырнадцатое декабря. В этот памятный день Киндаити проснулся в превосходном настроении - наконец-то забрезжил свет на извилистой тропе, ведущей к разгадке дела Инугами. Наконец-то исчезло слепое пятно, стоявшее на пути его рассуждений, и все мгновенно встало на свои места. Вчера он весь день мысленно выстраивал здание из логических блоков и в результате восстановил всю сложную архитектуру этой тайны. Единственное, что осталось - это найти настоящего Киё, но теперь полиция, вне всяких сомнений, преуспеет в этом деле, потому что теперь они точно знают, кого ищут, и даже снабжены его фотографией.
Впервые за долгое время Киндаити всю ночь крепко спал. Утром встал около восьми, с наслаждением, не торопясь искупался в горячем источнике и теперь, после завтрака, отдыхал в своей комнате. Но зазвонил телефон. Это был инспектор Татибана.
- Господин Киндаити? Господин Киндаити? - Голос инспектора, срывающийся от волнения, заставил Киндаити нахмуриться. Что еще может случиться теперь, подумал он, когда больше нечему случиться?
- Да, это я, инспектор. Ч-то-то случилось?
- Господин Киндаити, речь о Киё. Вчера вечером он появился на вилле Инугами.
- Ч-то? К-Киё? Что он натворил?
- Попытался, но, к счастью, не успел. Господин Киндаити, не могли бы вы немедленно подъехать к управлению? Нам нужно его догнать.
- Да, сейчас буду.
Киндаити попросил приказчика вызвать велорикшу; потом, набросив поверх кимоно накидку с капюшоном и полупальто, со всех ног выбежал из гостиницы.
Ночью снегопад прекратился, день выдался ясный, лучезарный. Лед на озере, селенья по его берегам и даже горы были укрыты мягким белым одеялом. Снег, сырой и рыхлый, тут же начал таять; с карнизов домов, стоящих вдоль дороги, капало.
Киндаити соскочил с рикши перед полицейским участком. Там уже стояли три машины с притороченными к задним бамперам лыжами, а вокруг толпились вооруженные полицейские. Киндаити вбежал в кабинет, где ждали его Татибана и Фурудатэ, одетые в лыжные костюмы и шапки.
Инспектор, увидев на Киндаити кимоно, нахмурился.
- Господин Киндаити, в этом кимоно вам будет неудобно. У вас что, нет европейской одежды?
- Инспектор, что происходит? Неужели вы решили плюнуть на все и отправиться покататься по первому снегу, а?
- Не говорите глупостей. Нам донесли, что Киё направился в горы Юкигами, мы едем туда, за ним.
- Киё в горы Юкигами?.. - Киндаити испуганно уставился на Татибана. - Инспектор, вы хотите сказать, что он вознамерился покончить с собой?
- Очень даже возможно, и нам нужно успеть его взять. Да только вы в этой одежде с нами поехать не можете.
Киндаити усмехнулся.
- Инспектор, не списывайте меня со счетов раньше времени. Я, знаете ли, с севера. Больше привык к лыжам, чем к сандалиям. Придется только подоткнуть кимоно, чтобы не мешало. А вот лыжи мне действительно понадобятся.
- Лыжи для вас найдутся. Ну что, поехали?
В этот момент в кабинет ввалился полицейский и что-то шепнул инспектору Татибана. Решительно кивнув, тот ответил:
- Отлично. Поехали!
Полицейские в форме и детективы в штатском висели на подножках двух первых машин. В третьей сидели Киндаити с Фурудатэ и Татибана с водителем на переднем сиденье. И вот они уже мчатся через город по раскисшим от мокрого снега дорогам.
- Судзияма, высоко ли мы сможем подняться на машине? - спросил инспектор у водителя.
- Снегу не так уж много, так что до восьмого уровня как-нибудь доберемся. Разве что побуксуем малость.
- Чем выше заедем, тем нам будет проще. Вот уж не думал, что снова придется стать на лыжи, это в мои-то годы.
Инспектор не прочь был выпить, обрюзг и нарастил живот - нет ничего удивительного, что лазать по заснеженным горам ему вовсе было не по нутру.
- Инспектор, так что же случилось на вилле Инугами? Что натворил Киё? - спросил Киндаити.
- А ведь верно, я вам еще не рассказал. Вчера вечером Киё появился на вилле и попытался убить Тамаё.
- Тамаё? - Киндаити удивленно встрепенулся.
- Да, Тамаё.
По словам инспектора, Киё пробрался во флигель Тамаё и спрятался в платяном чулане спальни, очевидно, как раз тогда, когда сама Тамаё ушла, вызванная Киндаити. Около одиннадцати она вернулась, выключила свет и легла, однако целый час ворочалась, вертелась, никак не могла уснуть. Что-то ее беспокоило. Чудилось, будто в чулане кто-то затаился, казалось, там кто-то шевелится, дышит.
Тамаё - женщина смелая. Включив свет, она надела тапочки, подкралась к шкафу и распахнула дверцу. Оттуда выскочил мужчина - мужчина, прячущий лицо в шарфе, - он накинулся на нее, швырнул на кровать и стал душить. На шум из коридора в гостиную вбежал Макака. Дверь в спальню была заперта изнутри, но это препятствие для такого силача - пустяк. Макака вышиб дверь и ворвался в комнату. К этому времени пришелец почти уже задушил Тамаё, она уже теряла сознание. Макака прыгнул на преступника, тот, отпустив Тамаё, повернулся к нему, чтобы встретить лицом к лицу. При обычных обстоятельствах Макака без труда справился бы с ним, но в этот момент шарф, закрывавший лицо непрошеного гостя, соскользнул. Макака обмер при виде этого лица, и полуобморочная Тамаё вскрикнула. Это был Киё.
Макака от изумления и пальцем не мог шевельнуть, а Киё выскочил из спальни как раз в тот момент, когда туда подбежали Тораноскэ и Кокити. Эти, тоже ошеломленные, застыли, увидев лицо Киё, и не задержали его. Он исчез за завесой снега.
- Было около часу ночи, когда мне доложили об этом, мы тут же приняли меры, поставили кордон, и так далее. Потом я отправился на виллу Инугами. Бедная Тамаё, у нее на шее страшный синяк. И рыдала она, как в истерике.
- Тамаё рыдала? - удивленно переспросил Киндаити.
- Как же ей не рыдать? Ее чуть не насмерть придушили. Может, она и кажется сильной, но все-таки - женщина.
- А Мацуко?
- Ну да, Мацуко. С этой дамой мне придется повозиться. Она только сверкала глазами, как ведьма, и молчала. Надо будет ее как-то заставить говорить.
- И все же не понимаю, почему Киё зашел так далеко - попытался убить Тамаё. И где он скрывался все это время?
- Как схватим, тогда и узнаем. - Инспектор Татибана пришел в радостное настроение - он тоже увидел свет в конце тоннеля. Киндаити, напротив, замолчал, глубоко задумавшись.
Машины выехали на дорогу, ведущую в горы Юкигами, и поползли вверх, оставив позади дома последних селений. Однако снег на дороге был уже утоптан лыжниками, поэтому подъем оказался куда легче, чем ожидалось.
- Господин инспектор, так мы, пожалуй, доберемся и до восьмого уровня.
- Отлично.
У Саса-но-уми их поджидал лыжник - детектив в штатском.
- Господин инспектор, он прошел по этой дороге, это точно. Мы идем по следу.
- Хорошо.
Машины двинулись дальше, снег скрипел под шинами. В ясном синем небе сверкало солнце, и блеск снега, покрывающего горы и ущелья, резал глаза, а по сторонам дороги время от времени шумно обваливался с веток снег. Когда они добрались до Дзидзодзака на восьмом уровне - дальше ехать было рискованно, - все вышли и начали надевать лыжи.
- Господин Киндаити, как же вы все-таки?
- Все отлично, только имейте в виду, выглядеть это будет очень смешно.
Да, на Киндаити стоило посмотреть. Он скинул полупальто и накидку, оставшись в одном кимоно, потом снял хакама, подол кимоно подвернул и заткнул за кушак, показав всем свои длинные вязаные подштанники, надел носки и лыжные ботинки.
- Ну и видик у вас, господин Киндаити… - расхохотался Татибана.
- Смейтесь, смейтесь, инспектор. Посмотрим, кому будет удобней.
Киндаити не обманул - на лыжах он ходил лучше всех остальных. Даже не пользуясь палками, легко поднимался в гору, зато инспектор Татибана пыхтел в самом хвосте, таща свой большой живот вверх по склону.
Они уже миновали девятый уровень и приблизились к перевалу Нума-но-дайра, когда навстречу им по склону скатился на лыжах человек в штатском.
- Торопитесь, инспектор. Мы нашли его и преследуем. Этот ублюдок вооружен.
Они побежали. А наверху уже раздалась пальба.
- Вот проклятье, стреляют. - Киндаити запрыгал вверх по крутому склону, как заяц, и вскоре добрался до перевала Нума-но-дайра. И, оказавшись на гребне, не мог не остановиться и не воскликнуть: - Красота-то какая!
Впереди и вокруг, всюду, подобно холмам, подымались сугробы, а за ними, казалось, так близко, руку протяни, гребень гор Юкигами, тоже покрытый белым. Глубокое синее небо, снежные хребты с их светлым пурпурным блеском…
Впрочем, ситуация не располагала к любованию, и восторгу Киндаити положила конец стрельба, вновь раздавшаяся впереди, на склоне, перед которым он стоял. Далеко внизу он увидел трех людей в штатском, медленно приближающихся с трех сторон к человеку в одежде репатриированного солдата. Полицейские, уже поравнявшиеся с Киндаити на перевале, тут же заскользили вниз по склону, как стая ласточек, и Киндаити последовал за ними в своем кимоно, заткнутом за кушак.
Теперь солдата обложили плотно, бежать было некуда. Отбросив лыжные палки, он с вызывающим видом стоял на лыжах, и лицо у него было не из приятных. Глаза красные, струйка крови сбегает из уголка рта. Он выстрелил еще два раза. Полицейские ответили. Киндаити бросился к ним, вопя на бегу:
- Не убивайте его! Он не убийца!
Солдат, услышав эти слова, дернулся и повернулся к Киндаити, в глазах его сверкнула ярость, как у раненого вепря. Он поднял руку с револьвером и поднес его к виску.
- Остановите его! - крикнул Киндаити.
В это мгновение кому-то удалось попасть солдату в руку - тот выронил револьвер и пал на колени в снег. Несколько людей в штатском тут же накинулись на него и надели наручники.
Инспектор Татибана и Фурудатэ подкатили ближе.
- Ну что, господин Фурудатэ, вы узнаете этого человека?
Запыхавшийся Фурудатэ внимательно всмотрелся в лицо человека и мрачно отвел глаза.
- Нет никаких сомнений. Это Киё Инугами.
Инспектор потирал руки от радости, но вдруг нахмурился и обратился к Киндаити:
- Господин Киндаити, только что вы произнесли что-то несуразное - будто этот человек не убийца. Что это значит?
Киндаити вдруг с величайшим энтузиазмом принялся чесать в голове и проговорил, улыбаясь:
- Т-только то, что с-сказал, инспектор. Этот человек не убийца, хотя он, наверное, будет настаивать, что он убийца.
При этих словах Киё, с ненавистью глядевший на Киндаити, в полном отчаянье потряс руками в наручниках и рухнул в снег.
Исповедь
Пятнадцатое декабря. Солнце, сияющее, как и вчера, растопило почти весь снег, покрывавший берега озера Насу, однако людей в городе и его окрестностях знобило от напряжения. Всем уже было известно, что главный подозреваемый в нескольких чудовищных убийствах, случившихся в клане Инугами и нагнавших страху на округу, был схвачен накануне в горах Юкигами, а также, что подозреваемым этим оказался не кто иной, как Киё Инугами, и даже то, что очная ставка между Киё и другими, замешанными в этом деле, будет иметь место в большой комнате на вилле Инугами. А еще все понимали, что это дело, которое началось 18 октября со смерти Тоёитиро Вакабаяси, наконец-то подходит к концу. Но никому не было известно, вправду ли Киё Инугами убийца, - это еще требовалось выяснить. Вот почему люди, жившие вокруг озера Насу, смотрели на виллу Инугами, затаив дыхание.
И на вилле, в той самой комнате, выстланной татами, царило такое же напряжение - все были взволнованны, кроме Мацуко, которая спокойно восседала на своем месте с привычно каменным лицом и курила длинную японскую трубку; рядом с ней стоял поднос с табаком. О чем думала эта женщина? Конечно же, и она слышала, что настоящего Киё схватили вчера в горах Юкигами. После этого она не могла не знать - нет, даже раньше, а именно с того часа, когда были оглашены результаты сравнения отпечатков пальцев, - что тело, торчавшее вверх ногами из озерного льда, не было трупом ее сына. И все же ни в лице ее, ни в поведении ничто не переменилось. Под огнем ненавистных и подозрительных взглядов своих сестер она как будто сохраняла полное равнодушие, сидела до отвращения невозмутимая и дымила своей тонкой трубкой из бамбука. Даже кончики пальцев, рвавших листья табака, не дрожали.
Поодаль от Мацуко сидели четверо, жмущихся друг к другу, - Такэко, ее муж Тораноскэ и Умэко со своим мужем Кокити. В отличие от невозмутимой Мацуко, этих терзали подозрения, страх и тревога. Огромный двойной подбородок Такэко дрожал от снедавших ее чувств.
Дальше, чуть в стороне, в одиночестве сидела Тамаё, просто сидела и ждала. Красивая, как всегда, она все-таки не была собой: в ее блуждающем взгляде читалась горестная мука. Тамаё, при любых обстоятельствах сохранявшая благопристойность, приличие и изящество, сегодня, похоже, не владела собой. Сильнейшее чувство собственного достоинства, которое всегда поддерживало ее, словно сломилось, и крупная дрожь то и дело пробегала по ее телу.
Неподалеку от Тамаё сидела наставница Кокин Миякава с кото в руках. Очевидно, она не понимала, зачем ее пригласили сюда. Ей было очень неуютно в присутствии трех ужасных единокровных сестер.
Дальше расположились Киндаити и Фурудатэ, поверенный семьи Инугами. Фурудатэ совершенно не владел собой, постоянно покашливал, тер лоб, качал ногой. Даже Киндаити как будто был взволнован - чесал макушку, оглядывая присутствующих.
Ровно в два часа дня раздался звонок в дверь. Все напряглись, со стороны веранды послышались шаги, приблизились, и появился инспектор Татибана, а вслед за ним полицейский, ведший за руки спотыкающегося Киё Инугами - его правая рука под наручником была бережно перевязана белым бинтом. На пороге раздвижной двери Киё остановился и настороженно оглядел собравшихся, однако, дойдя до Мацуко, он быстро отвел глаза. Зато взгляд его остановился, встретившись со взглядом Тамаё, и на некоторое время оба замерли в полной неподвижности, точно живые картины. Киё издал какой-то грудной мучительный звук и отвернулся. Тамаё осела, опустив голову, словно избавилась от чар.
А Киндаити тем временем не спускал глаз с Мацуко. Появление сына подействовало даже на нее: щеки мгновенно вспыхнули, трубка в руке дрогнула. Но она тут же оправилась, придав лицу обычное брюзгливо-злобное выражение, и невозмутимо задымила трубкой. Киндаити подивился силе ее воли.
- Проведите его сюда, - приказал инспектор Татибана.
Один из детективов подтолкнул в плечо скованного Киё. Тот нетвердым шагом вошел в комнату и уселся напротив Киндаити, там, куда ему указал Татибана. Два детектива сели позади него, чтобы, если потребуется, придержать его. Инспектор сел рядом с Киндаити.
- Итак? - после короткой паузы спросил Киндаити. - Что вам удалось узнать?
Поджав губы и нахмурившись, инспектор Татибана вынул из кармана смятый коричневый конверт.
- Прочтите это, - сказал он.
Киндаити взял конверт. На лицевой стороне конверта авторучкой с толстым пером было начертано скорописью: "Признание", а на тыльной - "Киё Инугами". Внутри лежал лист дешевой почтовой бумаги, а на ней тем же почерком, что и на конверте, написано:
Я, Киё Инугами, совершил все преступления, которые произошли в клане Инугами. Никто больше не замешан. Признаюсь в этих убийствах, прежде чем покончу с собой.
Киё Инугами
Киндаити почти не выказал интереса к этому признанию. Не сказав ни слова, он вложил лист бумаги обратно в конверт и вернул его инспектору.
- Это было при нем?
- Да, в одном из карманов.
- Но если он собирался покончить с собой, почему он просто не взял и не сделал этого? Зачем ему понадобилось воевать с полицией?
Инспектор Татибана сдвинул брови.
- Что вы хотите сказать, господин Киндаити? Вы хотите сказать, что Киё не имел намерения покончить жизнь самоубийством? Вы же были там вчера, и кому, как не вам, знать, - не прострели один из моих людей ему руку, Киё наверняка убил бы себя.
- Нет, инспектор, я говорю о другом. Киё действительно хотел убить себя, но хотел сделать это прилюдно и театрально, чтобы привлечь к себе как можно больше внимания. Если бы ему это удалось, то и его признанию было бы больше веры.
Инспектор сделал кислое лицо, но Киндаити словно и не заметил.
- На самом деле выразился я не совсем точно. Я спросил, зачем ему понадобилось воевать с полицией. А этого как раз и не было. Киё не вступал в бой. Он только делал вид. Ни разу не целился ни в одного полицейского, палил только в снег. Вы ведь тоже это видели, инспектор?
- Вот вы сказали, и теперь мне тоже это кажется несколько странным.
Киндаити весело почесал голову.
- Пожалуйста, запомните это хорошенько, инспектор. На суде это послужит свидетельством в его пользу.
Инспектор снова недовольно скривился, но Киндаити продолжал как ни в чем не бывало: