ГЛАВА 7.
Центральный рынок оглушил его толчеей, шумом, ослепил изобилием товаров. Александр затылком вдруг ощутил чей–то пристальный взгляд… Медленно, очень медленно он повернул голову. Та девица из гостиничного туалета, стоя воле прилавка крытого павильона, с нескрываемым интересом и удивлением рассматривала его. Узбек с иссиня–черными волосами, с коричневым, как бы закопченным лицом, скаля белые зубы, в её сумку высыпал чашку черешни. Александр мог бы раствориться в толпе, и эта девица вскоре забыла бы о нём. Но он повернул, скучающе - лениво задел девушку плечом.
- Может, где–то раньше встречались?
Девица от неожиданности захлопала ресницами. Когда она моргала, глаза её были похожи на пауков, которые дергали лапками - такими длинными и черными от туши были ресницы. От толсто наложенной помады губы казались кровоточащей раной. Уж очень красив этот светловолосый парень со знакомым холодным взглядом голубых глаз. Таинственность всегда открывает дверь надежды…
Шла она очень быстро, точно опасалась погони. Александр догадывался, почему так она спешила: два килограмма черешни стоили много меньше, нежели она заплатила…
- У тебя случайно сестры нет?
- Есть.
- Ну конечно! - обрадовалась девушка. - А я‑то думала, откуда такое знакомое лицо! Ты копия сестры, только вот волосы у нее темные.
- Мы двойняшки.
У выхода из рынка они поймали такси.
* * *
В районе Белявщины за высоким дощатым забором добротный кирпичный дом, окруженный садом. На цепи яростно хрипел здоровенный пёс. Отличное, укромное место!..
Яну восхищал гибкий парень с кошачьими, вкрадчивыми движениями и неотразимыми глазами. Не хамил, а чинно сидел за столом, сплевывая косточки черешен в тарелку, пока она готовила "косяк". Марихуаной, перемешанной с табаком, набивала пустую гильзу беломорины. От травки он отказался.
Сладковатый, сизый дымок поплыл по комнате. После нескольких глубоких затяжек девушка откинулась на спинку стула. Она сделалась раскрепощенной, приятно расслабленной, в лёгких чувствуя травянистую сладкую теплоту. От нового знакомого шли позитивные вибрации, успокаивающие ее.
Александр вспомнил соседского пацана, тот выбрил себе затылок и втирал туда синтетический клей, чтоб дурман быстрее впитался в мозг. Наверное, алкоголь и наркота - это неосознанное стремление людей вернуть утраченное блаженство рая, откуда были изгнаны их прародители, Адам и Ева.
Удовлетворение чувственных наслаждений человеку обходится дороже, чем удовлетворение духовных.
Рядом с настежь открытым окном благоухал большой куст чайных роз, веяло горьковатым ароматом листвы деревьев, прохладой, свежестью. Райское место в сравнение с его клетушкой, за окном которой, кроме бетона, пыли, машин - ничего.
- Выпить хочешь? Нет! А этого? - двусмысленно усмехнулась девушка, ладонью правой руки хлопнув по кулаку - левой. - И этого не надо! Тогда зачем пришёл?
- Так, от нечего делать, - усмехнулся Александр, глядя в сад.
- А здесь, парнишечка, о–о–очень опасно, может нарисоваться один весьма крутой мужик, он тебе уши оторвёт.
- Ничего, - стальной блеск зажёгся в глазах гостя, - глядишь, познакомлюсь с твоим центровым (1 - сноски в конце эпизода. Ред.), может, найдем с ним общий язык.
- Ха–ха–ха! - зашлась девушка, каштановая, спутанная грива перевесилась через спинку стула. - Он только с зеленью (2) находит общий язык, которую выколачивает из таких, как я, дур. От тебя же только мокрое место останется, уходи, потом снова встретимся!
"Это уже кое–что…" - подумал Александр.
- И никто этого козла не замочит, как он мне опостылел! А ты бы смог? - зеленые круглые глаза с характерным стекловидным блеском тяжело смотрели на него. - Я бы тебе хорошо заплатила, правда не сейчас, попозже… У нас одна, там в Минске, наняла по дешевке бомжа, чтоб кокнул её бабку, мешала на дому принимать клиентов. Всего сто баксов выложила. Тот погорел, дали ему "вышку", а ей червонец. А всё жлобство, профи сделал бы чисто… Бабку бы унесло ветром (2), и всё шито–крыто.
- А сколько бы ты дала? - подыграл ей Александр, пройдясь по спаленке, где кроме кровати, прикрытой желтым шелковым покрывалом, стояло два стула, стол и розовый торшер в углу. Стены оклеены голубоватыми обоями с красно–золотыми узорами. На полу цветные, домотанные коврики.
- Дом продала бы, пять тысяч баксов наскребла бы… Эта паскуда столько моей кровушки попил! Всё забирает, оставляя лишь на жратву и травку, а если не дашь… - Она задрала кофточку, на животе темнели кровоподтеки. - Морду не портит, это товар, старается, где не видно.
Александр внимательно слушал, особенно не веря в ее просьбу, под кайфом и не то брякнешь. Во дворе, скрежеща кольцом по натянутой проволоке, забесновался пёс.
- А вот и он, собственной персоной! Спрячься за дверцу шкафа…
Распахнутая дверца прикрывала угол, где стояли туфли, валялся комок несвежего нижнего белья, свешивались черные чулки с порванными пятками.
Под ногами вошедшего заныли половицы. Под мощным телом затрещал стул, резко потянуло потом, пивом, табаком и гнилью кариозных зубов. Обтянутая спортивной курткой спина, точно шкаф, на стриженный сизоватый затылок набегали толстые складки.
Александр всегда презирал таких типов - они рабы своих мышц, но не интеллекта. Каждая личность есть временное соединение материалов, позаимствованное из внешней среды. Если это так, то этот хмырь явно позаимствован из среды помойки…
- Зачем пришёл?.. Ведь недавно получил свои сто пятьдесят!
- Ха, - прохрипел вымогатель, - да эти баксы ты за ночь заработаешь! А кто тебя на чучмеков навёл? Сколько с них взяла?
- Нет у меня ничего! - оскалилась девушка. - У меня после не было клиентов. - После долгого страха она осмелела.
- Ты мне тут не опрокидывай (3), ишь, стерва, крученой (4) стала! Я же видел, как ты с чернозадыми сама договаривалась. А может тебе кругосветку (5) устроить? Сначала я, потом и вся команда, из города всё равно не успеешь смыться, они враз тебе разворотят "тигриный глаз".
Александра передернуло, этот вид секса ему и раньше был отвратителен. В кармане джинсов он нашарил стальные колечки, надел на пальцы правой руки. Движенья его аккуратны и четки…
- А ежели, фуфло, и это не подействует, придётся тебя отправить в Сочи (7). Кто тебя, наркоманку, кинется искать? Вон и сейчас пыхаешь (8)! - перебитым носом он шумно втянул воздух, пропитанный запахом марихуаны. - Давай, отстёгивай от своей заначки.
- Я же сказала, последние баксы отдала за травку!
Жорик лапищей обхватил её бледное лицо с неестественно расширенными зрачками, и кинул на кровать. Перевернув вниз лицом, задрал юбку. Порванные трусики упали на пол. Придавленная клешней бандита, суча ногами, девушка мычала в шелковое покрывало.
Александр бесшумно подобрался сзади. Из глаз его исчезло какое–либо выражение, зрачки заледенели. Удар был страшен… Обмякнув, Жорик лицом уткнулся в шею хозяйки, струйки крови вытекали из ноздрей. Сбросив грузное тело на пол, на шею оглушенного верзилы Александр накинул удавку из чулка. Сев на спину, стал затягивать петлю. Очнувшись перед смертью, хрипя, громила руками пытался достать неизвестного наездника, ногами в кучу сбивая коврики.
Александр перевернул труп: страшное, багровое лицо с выпученными глазами, из черного, прокушенного языка сочилась кровь. Сидя на кровати, девушка с ужасом смотрела на мертвеца. Чужая кровь ярко выделялась на ее белом лице. С трудом разлепив разбитые губы, она пролепетала одеревеневшим языком:
- У тебя что, шифер съехал (9)? Я же не этого хотела. Ты же его кокнул!..
- Конечно, тебе бы хотелось, чтоб он мирно усоп в своей постельке от разрыва сердца! - злая ирония, как шелк сквозь оберточную бумагу, сверкнула в сузившихся глазах Александра. - Но таких препаратов у меня нет, тебе надобно было в киллеры нанимать кэгэбиста или цэрэушника! К тому же эта чайка (10) давно мечтала получить по чайнику (11). - Шуляк перешёл на блатной сленг, может, нужный в данный момент. - Ещё немного, и твой сутенер повредил бы твою белоснежную задницу, а я это шибко не люблю, особенно в моём присутствии. После долгой отсидки в зоне, у таких что–то резко меняется в психике. Весь их сексуальный интерес смещается к анальному… Говоришь, по сто сорок шестой, часть вторая, он торчал у "хозяина". Тогда кто его, гопника (12), будет искать? Ну, а шестёрки, что кормятся возле него, не в счёт.
- Ты вправду хотел меня защитить? - девушка, старалась не глядеть на труп. Кроме любви, есть лишь подлинное чувство - это страх смерти…
- Ну конечно! - как ни в чём не бывало улыбнулся он, хотя пришил Жорика совсем по другой причине. Яна с невольным уважением и испугом таращила глаза на Александра. Теперь он не только красивый парень… Она боялась думать об убитом, карманы которого уже успел обшарить Александр.
На столе лежали бумажник, документы и связка ключей с оригинальным брелком в виде рогатого чертика, корчащего рожицы. Но главное, из–за пояса бандита Александр вытащил пистолет Макарова с полной обоймой. С неожиданным волнением и удовольствием ладонью он ощутил рифленую рукоятку. Вот чего ему всегда недоставало! В бумажнике оказалось около тысячи долларов, двести дойч–марок и пять лимонов "зайцев" стотысячными купюрами.
- Жадность фраера губит! - Александр деньги сунул в свой карман. - Думаешь, ему позарез нужны были твои "бабки"? Он хотел тебя запугать до посинения, превратить в зомби.
Девушка дрожащими руками набивала "косяк" - в сутки она их выкуривала три, четыре. Все больше и больше ее удивлял этот хрупкий на вид парень, вдруг ставший незаменимым, чуть ли не хозяином.
После нескольких затяжек она развеселилась. Одна из самых притягательных и приятных свойств марихуаны - недавнее мрачное вдруг становится незначительным, просто смешным. Смеяться можно над чем угодно, достаточно перевести взгляд с предмета на предмет. Буквально все было комичным, даже вот этот труп, завернутый в половики, чтоб поменьше воняло…
К травке ее приучила сорокалетняя подруга в Минске. Марихуана снимала зажатость. Настойчивым, грубым, порою отталкивающим ласкам клиентов она противопоставляла ленивое, текучее состояние, когда секс уже не ассоциировался с несколько тошнотворным, внутренним напряжением. Она уже не твердила в уме: "Кончай! Кончай!". В ее распоряжении теперь была томность. Марихуана лишала секс значительности, превращая его из безрадостной обязанности в комедию.
Александр сел на постель, Она потянулась к нему, он не отстранился, но и не сделал попытки приласкать ее.
- Ты не хочешь?
Александр пожал плечами.
- Ты случаем, не из этих…
- Нет, не голубой, просто в данное время импотент, - рассеянно усмехнулся он. Сказал таким тоном, как будто речь шла о близорукости. Не веря, девушка округлила, глаза, и звонко расхохоталась.
- Когда у мужика есть хоть один палец, он уже не импотент! Кстати, есть такой эликсирчик, сладенький такой, как сироп, в Штатах производят, говорят, прилично стоит. Один из моих клиентов пользовался, дрын его, точно железный…
- После займемся эликсиром, но прежде надо избавиться… - кивнул он головой в сторону убитого.
Неожиданно Яна лязгнула зубами, глаза ее испуганно заблестели. После недавней трехдневной оргии, травки, возлияний с торговцами–южанами у нее начался физиологический откат. Лицо покрылось ледяной испариной. Он укутал ее шерстяным пледом. Александр знал, какая тяжелая и опасная у нее профессия, точно у шахтера. Проститутки обречены быть жертвами, о них никто никогда не заплачет, век их короток. Жить долго и жить весело две разные вещи…
______________________________
1) центровой - лучший в бандгруппе
2) зелень - доллары
3) унесло ветром - сбросили с балкона
4) опрокидывать - врать
5) крученая - хитрая
6) кругосветка - орально–анальный секс.
7) отправить в Сочи - ликвидировать
8) пыхать - курить анашу
9) шифер съехал - сошёл с ума
10) чайка - никчемный человек
11) чайник - череп
12) гопник - отбывавший срок за разбой
* * *
Сарай, крытый шифером, утонул в кустах крапивы, крыжовника, смородины. Рычащий пёс скрежетал кольцом цепи по длинной проволоке, натянутой вдоль забора. Через окно они вытащили неимоверно тяжелое тело. Приминая траву, на одеяле потащили к сараю. Ночные звуки приглушены листвой и ветвями. Неподалеку возводился коттедж какого–то "нового" белоруса, строительство не прекращалось даже ночью.
Девушка на стрёме в кустах возле забора. Китайский фонарик укрепив на стене, Шуляк от разного хлама очищал угол сарая. Тут и рама от велика, изгрызенная мышами ивовая корзина, покоробленные старые туфли, изодранные колготки, чайник без носика и многое другое. Застарелый куриный помет аммиаком шибал в ноздри.
Верхний слой - пласт куриного помета и перегоревшего свиного навоза. Потом грунт пошел тяжелее - перепутанные сухие древесные корни, глина, галька. От непривычки на ладонях вспухли белесые волдыри. Яма должна быть достаточно глубока, чтоб никто никогда не догадался, что здесь спрятан мертвяк. Одежду с Жорика он снял, ее придется отдельно уничтожить. Он даже не позарился на прекрасные швейцарские часы "Омега".
Когда он по грудь вгрызся в грунт, Яна принесла термос горячего кофе и бутерброды с сыром. Она принялась отгребать землю от краев ямы. Работали они молча, чувствуя особую важность момента. Смерть, находящаяся рядом, заставляла сосредоточиться на одном.
К четырем часам утра труп был засыпан гашеной известью и землей. Сверху опять лёг хлам и разное старье, что до самой смерти всегда сопровождает человека.
Лицо Яны приняло удовлетворенное выражение. Умение приспосабливаться у женщин в крови, наверное, в этом их источник земного комфорта и тайного раздражения. Наконец, она избавилась от рабской зависимости и страха! Теперь в ее планах, поскорее продать дом вместе с садом, и навсегда отчалить в Минск. Продать неожиданно свалившееся на неё наследство, оставленное умершей тёткой. До неё пока не дошло, наоборот, надо непременно, хотя бы лет пять, пожить рядом с тайной могилой. Смерть больше всего не выносит, когда к ней относятся без почтения. Понять смерти можно лишь изнутри, отсюда она непостижима… Могила - это мистический тайник, единственная твердая точка в зыбучей субстанции жизни. Точка, где обрывается любое стремление, где не найти ответов на мучающие вопросы. Здесь теряет смысл знание, добытое ценой страшных жертв. И уже непонятно, кто в этом мире счастлив и ради чего стоит жить…
Пузыри на ладонях гробокопателя лопнули, но он и вида не подавал, что ему больно. В нем давно уже развился стоицизм: боль, несчастья, лишения он переносил с внешне безразличным видом. Отсюда у него выработалось безразличие по отношению к тому, что воздействует на чувствительность. Острое чувство человечности всегда приносит боль, и от него он избавился навсегда.
"Жизнь человека может начаться и кончиться где попало, поэтому на соблюдение какой–то очередности рассчитывать не приходится…", - все это пришло на ум, когда он бросил последнюю лопату земли на могилу.
* * *
На ладонях Шуляка, смазанных йодом и тетрациклиновой мазью, марлевые тампоны, приклеенные лейкопластырем. Бледные от бессонницы они молча сидели за столом, пока объединенные лишь одним - смертью. Преступление порою сближает сильнее, нежели общие интересы…
После "косяка" у девушки зверский аппетит. Она совала в рот всё, что стояло и лежало на столе - ломти хлеба, холодную вареную картошку, соленое сало, редиску, зеленый лук. Сосредоточенно жуя, Александр молчал. Яна отметила, что с ним можно молчать, не испытывая страха, что нечего сказать.
- Только честно, ради меня его кокнул? Ведь твоё дело сторона…
Шуляк молча кивнул головой, хотя первопричина была иной… О том давнем случае ему до сих пор не хочется вспоминать. Но прошлое всегда засасывает в себя, как болото…
* * *
После Адлера и Тамары судьба занесла его в Прибалтику, в Таллинн. На улицах, кроме русской, звучала незнакомая певучая речь. К небу тянулись остроконечные шпили протестантских церквей и круглые купола православных храмов. Деньги за Тамарины драгоценности, которые он толкнул по дешевке на рынке, быстро кончились. На голодный желудок не слишком восхищала старина серых, выщербленных камней Вышгорода, не поражал величественный замок Томпеа на холмах.
На Ратушной площади он забрел в кафе в надежде с кем–нибудь познакомиться. Денег у него лишь на пирожное и чашку кофе. Стены обшиты отполированными досками, и ни единого окна - подвал.
С соседнего столика на него поглядывали две женщины средних лет: яркая полная блондинка и подтянутая брюнетка с длинными волосами. Одеты они элегантно, с тем отличимым прибалтийским шармом. Руки блондинки унизаны бриллиантовыми кольцами. Она улыбнулась красавцу–юноше, вроде бы нейтрально, но в то же время призывно… Он ответил улыбкой. Блондинка приглашающее махнула белой холеной рукой, и бросила несколько слов, которые он помнит до сих пор - "Туля сия, палум!" (иди сюда, пожалуйста). Александр, словно извиняясь, пожал плечами. Блондинка перешла на русский с приятным акцентом.
В ее бледно–голубых глазах, кроме интереса, он уловил хищность кошки, скрадывающую добычу… Брюнетка сразу же поднялась, легонько пожала руку Александра, в ее прощальной улыбке он почувствовал тайну…
После рюмки вкусного ликера на душе Александра посветлело, жизнь снова приобрела определенность. От второй рюмки он отказался. Блондинка удивилась. В его возрасте парни уже вовсю хлещут пиво, да и кое–что покрепче. Женская ладонь легла на его руку, он ощутил её мягкость и сухость, отчего почувствовал возбуждение, окрашенное азартом охотника. Он вышел на добычу! Но очень скоро горько убедится, как глубоко заблуждался на этот счет. С Эрной на её "Вольво" он покатил к ней.
Старинный особняк под красной черепичной крышей, стены метровой толщины из тесанного темно - серого камня. Ни единый звук не проникал снаружи. Внутренняя отделка самая современная. Комнаты обставлены роскошной мебелью, среди которой хозяйка казалась располневшим белым лебедем. В любви Эрна оказалась намного опытнее и изощреннее Тамары…