– Уйди, – отгоняла она Юрия. – Оставь меня! Не трогай! Я сама.
Он растерянно топтался поблизости, садился на пол, бережно придерживал руками Тане голову, протирал её влажным полотенцем, уходил, ополаскивал таз и опять возвращался.
"Что за напасть такая?"
Он вызвал врача, но пришедшая пожилая женщина лишь сказала:
– Возможно, отравление. Сдайте анализ кала. И кровь тоже проверьте. А может быть, это просто резкая перемена климата. Не беспокойтесь. Это пройдёт.
И ушла.
Временами Тане становилось лучше. Тогда она пыталась улыбнуться, но улыбка получалась вымученной.
– Я немного вздремну. Ты иди, работай, милый. Не сиди возле меня, – бормотала она, отталкивая Полётова. – Иди к себе в комнату, пожалуйста, пиши, пиши…
– Малыш, я не могу… Вот когда поднимешься на ноги…
– Нет, иди. Если что-то понадобится, я позову… Сделай мне приятное. Когда я встану, дай прочитать всё, что у тебя написано… Ладно?
– Хорошо.
Юрий неохотно уходил в свою комнату и садился за компьютер. Работать не получалось. Он тупо смотрел на клавиши и вслушивался в звуки, доносившиеся из спальни. А через час неведомый приступ снова начинал терзать Таню, подкатывали рвотные спазмы, и Полёто-ву оставалось лишь беспомощно смотреть на мучения любимого человека.
К вечеру Таня почувствовала, что её организм наконец расслабился. Тугая внутренняя струна, державшая всё тело в невыносимом напряжении и выворачивавшая наизнанку, исчезла. Головная боль, от которой едва не лопнул череп, отступила. Опухшими губами Таня отхлебнула холодной воды и шепнула:
– Спать…
По щеке её пробежала слеза.
"Господи, – думал Полётов, – за что же нам даются такие испытания? Что мы должны обнаружить в себе, пройдя через это? Осознать собственное бессилие? Понять свою ничтожность? Увидеть, что мы ничего собой не представляем, несмотря на огромный багаж знаний? Ведь вот случилась беда, а я сидел и не мог ничего сделать. Чувствовал себя младенцем, оторванным от матери и выброшенным в ночную пустыню".
Он опустился на кровать рядом с Таней и осторожно, едва прикасаясь к ней, погладил её по голове.
"Спи, пожалуйста, спи крепко и выздоравливай. Нет ничего хуже в жизни, чем видеть страдания близкого человека. Спи, малыш, отдыхай, набирайся сил"…
– Юр…
Её голос звучал тихо.
Полётов вздрогнул. События предыдущего дня восстановились в памяти не сразу. "Уснул! Чёрт возьми! Уснул!" Он поднялся на локтях и посмотрел на Таню.
– Ты как?
– Во рту горечь.
– Это после вчерашней рвоты.
– Принеси мне, пожалуйста, стаканчик с водой, – слабо попросила она. – Хочу прополоскать рот.
– Давай я помогу тебе до ванны дойти. Умоешься нормально.
– Нет, нет, я здесь, – она утомлённо прикрыла глаза. – Я в тазик сплюну. Пока не хочу никуда идти. – Увидев беспокойство на лице Юрия, добавила: – Я совсем в порядке. Только слабость. Милый мой, не беспокойся…
К обеду она уже сидела в кровати. Лицо осунулось, жуткие отёки под глазами исчезли. – Я чертовски устала…
– Ещё бы.
– Пробуждается аппетит, – улыбнулась она. – Хочется пожевать чего-нибудь.
СТУПЕНИ
– Анализы ничего не показали. Тем лучше, – сказала Таня, – значит, не о чем тревожиться. Тебе скоро улетать. Было бы совсем ни к чему, если бы у меня обнаружилась какая-нибудь гадость в печёнке или кишках.
– Хорошо, что всё в порядке.
Они только что вернулись домой, когда зазвонил телефон.
– Привет, – раздался в трубке голос Павла Костикова. – Как дела?
– В порядке, – ответил Полётов.
– Юра, шеф требует тебя к себе.
– Когда?
– Сможешь сегодня?
Полётов недовольно взглянул на часы.
– Могу. А что стряслось?
– Приезжай, тут всё узнаешь. Только не дёргайся. Ничего страшного.
Юрий положил трубку и посмотрел на Таню:
– Похоже, моё начальство хочет подпортить нам с тобой последние дни…
Начальник отдела встретил Полётова улыбкой.
– Здравствуйте, Юрий Николаевич.
– Вечер добрый, Вениамин Петрович.
В кабинете больше никого не было.
– Извините, что выдернул вас так внезапно. Но тут возникла одна ситуация…
– Слушаю.
– Про фирму "Вью Интернэшнл" ничего не знаете?
– Нет, – подумав, ответил Полётов, – а почему вы спрашиваете?
– Потому что она была создана два года назад как акционерное общество закрытого типа с участием российского издательства "Папирусовый дом" и американской фирмы "Ист Пабликэйшнс".
– "Папирусовый дом"?
– Вот именно. Издательство вам знакомое, Юрий Николаевич. Крупное, солидное, хорошо зарекомендовавшее себя на рынке. А вот "Вью Интернэшнл", как выяснилось, имеет уставной капитал всего в сто тысяч рублей. Фирма явно создана в качестве ширмы. Её задачей было "приобретение и распространение во всём мире печатной продукции как в оригиналах, так и в репродуцированных формах". Несмотря на небольшой уставной капитал, офис фирмы был немедленно оборудован самой современной оргтехникой и телекоммуникационной аппаратурой. Президентом и соучредителем предприятия был американец Майкл Кент, специалист по военной истории России. Благодаря личным контактам господина Кента с рядом российских военных издательств и учреждений "Вью Интернэшнл" удалось заключить контракты на получение огромного количества периодических изданий и академических ведомственных изданий. Контрразведка установила, что за океан могли отправить не только широкодоступные материалы, но и публикации, не оговоренные ни контрактами, ни уставом фирмы. Недавно на таможне был задержан груз, принадлежавший фирме "Вью Интернэшнл" и адресованный в США. За океан предполагалось отправить большое количество геологических карт о полезных ископаемых. Такое законом допускается, но при наличии соответствующей лицензии, которой в данном случае не было. Вместе с картами таможенники обнаружили около ста документов Госдумы. Среди них была информация об итогах парламентских слушаний, депутатские запросы, выписки из протоколов заседаний различных комитетов и подкомитетов, пояснительные записки и поправки к законам, постановления и многое другое.
– Ничего себе грузик! Целый архив!
– Контрразведка установила, что некий Горбов, эксперт фирмы, находился на связи с американским разведчиком, работающим под "крышей" посольства. После прикрытия "Вью Интернэшнл" Кент попытался наладить пересылку секретных документов через американское посольство, для чего задействовал Горбова. Его взяли с поличным во время передачи документов американцу. Но Горбов был только передаточным звеном. Он не знает, откуда поступают документы.
– Что вы хотите от меня, Вениамин Петрович? Какое отношение я имею к этому делу?
– Во-первых, Юрий Николаевич, вы знакомы с Кинжаловой. Поработайте с ней, провентилируйте со своей стороны, может, ей придёт что-нибудь на ум, кто имел завязки с "Вью Интернэшнл". Во-вторых, у меня есть серьёзное основание полагать, что в связи с публикацией ваших книг в "Папирусовом доме" к вам сделает подход Джордж Уоллис.
– А этот здесь каким боком затесался?
– С ним поддерживает тесные контакты Майкл Кент, бывший президент "Вью Интернэшнл".
– Любопытно.
– Как видите, может сложиться интересная комбинация. Вы – модный журналист, а теперь ещё и писатель, напрямую связанный с издательством, через посредство которого американцы переправляли закрытые документы. Вполне достаточные причины, чтобы Уоллис попытался каким-то образом использовать вас для налаживания нового канала. Если это случится, то у нас появится шанс выяснить, кто добывает для них секретные материалы.
Полётов хмыкнул:
– Что ж, чем чёрт не шутит! Давайте рискнём.
– Я свяжусь с Мадридом, предупрежу, что вы задержитесь в Москве, а вы пока возьмитесь за госпожу Кинжалову. Встретьтесь с ней, побеседуйте, прощупайте. Разумеется, никаких прямых разговоров на интересующую нас тему. На Кинжалову нет компрометирующих материалов. Она женщина активная, работоспособная, легко справляется с поставленными задачами, но мыслит, судя по имеющимся у нас данным, довольно узко. Её запросто могут использовать "втёмную". Так что не переусердствуйте.
* * *
Полётов созвонился с Катей в тот же день.
– Юра, рада тебя слышать! Ты что-то пропал. Создаётся впечатление, что тебя вовсе не интересует судьба твоих книг. Даже не спрашиваешь, хорошо ли продаются.
– Если честно, Кать, то я заглядывал разок в магазин и справлялся там. Так что я в курсе, что тираж расходится быстро.
– Какой ты шустрый! – засмеялась она. – Ладно, про книги ты знаешь, а просто так не хочешь увидеться?
– С удовольствием.
И они условились о встрече на следующий вечер в кафе "Кукуруза".
Кинжалова опоздала на пятнадцать минут и, появившись, состроила виноватое личико.
– Извини, Юра. Муж внезапно объявился. Пришлось задержаться.
– Неприятности?
– Нет. У него иногда случается… Вдруг вспоминает что-то, начинает выяснять отношения… Знаешь, он никак не привыкнет к тому, что я – человек самостоятельный. Только свысока разговаривать умеет.
– А ты?
– Приходится охлаждать его. Ничего страшного. С ним у меня всё нормально. Бывают ситуации сложнее.
– Какие, если не секрет?
– Ой, да разные. Недавно закрылось "Вью Интернэшнл".
– Это что такое?
– Было при нашем издательстве такое совместное с американцами предприятие. Но чего-то они там напортачили. Президент сразу из Москвы исчез.
– А зачем тебе нужна была какая-то левая контора?
– Ну…
Катя неторопливо рассказала, как познакомилась с Кентом и как возникла идея "Вью Интернэшнл". Назвала несколько имён…
Чтобы не слишком педалировать возникшую тему, Юра незаметно перешёл на личную жизнь Кати и вспомнил дни юности. Они проговорили часа два, и Кинжа-лова предложила увидеться ещё.
– Давай завтра, чтобы не откладывать в долгий ящик. Приезжай ко мне.
– Заманчивое предложение, – улыбнулся Полётов. Катя наклонилась к нему через столик:
– Хочешь честно?
– Валяй.
– Как только я увидела тебя на презентации, сразу подумала: вот бы повторить всё, что было, – в её взгляде появилась игривость.
– Повторить так, как оно было тогда?
– Да!
Он придвинулся к ней и заговорщически проговорил:
– Катюш, скажи мне по секрету: ты, случаем, не всю ли жизнь занимаешься таким сексом?
Она откинулась на спинку стула и засмеялась.
– А ты проверь, – Катя выразительно шевельнула бровями и спросила: – Приедешь?
Юрий долго смотрел на неё, потягивая вино, и молчал.
– Ты меня гипнотизируешь? – спросила она.
– Пытаюсь представить тебя без одежды.
– Зачем напрягать воображение? Завтра увидишь собственными глазами…
Вернувшись домой, Полётов немедленно связался с начальником и вкратце пересказал всё, что услышал от Кинжаловой о "Вью Интернэшнл".
– Завтра мы ещё раз встретимся, – сказал он. – Но мне не хочется, чтобы эти встречи продолжались долго, Вениамин Петрович.
– Какие-то проблемы?
– Личного плана.
– Понимаю. Что ж, вы всегда можете объявить ей, что через несколько часов улетаете в Испанию. Если ситуация начнёт засасывать, то так и поступите.
– Хорошо-Юрий принял душ и вошёл в спальню. Татьяна лежала в кровати и читала распечатку, делая на листах пометки авторучкой.
– Припозднился ты сегодня.
– Встречался с Кинжаловой.
– Зачем? Или ты забыл, что твоими книжными делами занимаюсь я?
– Тут не о книгах речь.
Он вытянулся рядом с ней и в общих словах рассказал, в чём суть дела.
– Дёрнул меня чёрт пойти именно к ней! – с досадой проговорила Таня. – Можно подумать, что других издательств нет. Теперь будешь барахтаться с этими американцами. Мало у тебя другой работы, что ли?
– Танюш, работы у меня всегда по горло. Не одно, так другое подсунут. Служба есть служба. Так что ты не переживай из-за этого. Вот с Катериной мне не очень хочется видеться.
– Боишься, что не устоишь перед её чарами? – Татьяна хмыкнула.
– Есть в ней то, что мне не нравится в женщинах. Этакая властность, хозяйственность. Любит она распоряжаться людьми.
Юрий задумался. Гораздо больше ему не нравилось другое. Находясь в Москве, он не хотел связываться ни с одной женщиной. Была в нём какая-то странная убеждённость, что на этой территории он не имел права заводить отношения с другими представительницами прекрасного пола. Здесь жила Таня.
"Танюша… Мой чудесный малыш… Когда ты рядом, мне никто больше не нужен…"
Он встал и взял со столика сигареты.
– Юр, не кури. Ладно? Что-то мне в последнее время не нравится дым. Как-то плохо он на меня действует.
Полётов бросил сигареты и вернулся к Татьяне. Взяв из её рук пачку бумажных листов, он отложил их в сторону.
– Давай обнимемся, – попросил он.
– С удовольствием, – она прижалась к Юре, уткнувшись носом ему под мышку.
Минуты две они лежали молча.
– Мне нравится твоя новая книга, – сказала наконец Таня.
– Да? – вяло отреагировал он.
– Но некоторые места надо сильно поправить.
– Поправим, – его голос звучал почти отчуждённо.
– Ты не хочешь разговаривать? Настроение плохое?
– Нет, всё в порядке. Просто что-то накатило… Задумчивость какая-то… Наверное, спать хочу…
– Спи, – согласилась Таня, – а я ещё почитаю. Мне уже немного осталось…
На следующий день домой к Юрию заглянул Павел Костяков, предварительно договорившись по телефону о своём приезде.
– Юр, извини, что я прямо с порога о работе, – заговорил Костяков. – Знаю, что ты ещё в отпуске, но тут дело такое…
– Какое?
– Из Мадрида пришла информация, что один человек из секретариата министра иностранных дел стал оказывать знаки внимания известной тебе барышне.
– Ты говоришь о Монике?
– Да.
– А кто этот человек?
– Себастьян Лобато. Мы давно облизывались на него, но безрезультатно. Он словно из стали выкован. Никаких интересов, никаких слабостей. Редкий тип, только работа на уме. Подкатить к нему не получалось ни с какой стороны. И вдруг возникла твоя испанка! Ты понимаешь, куда я клоню?
Юрий достал сигарету и закурил.
– Да, – кивнул он, – жаль упускать такой случай.
В эту минуту дверь открылась, и вошла Татьяна.
– Здравствуйте, господа, – церемонно произнесла она, подставляя руки для поцелуев.
– Привет, Танюша, – улыбнулся Костяков. – Ты как всегда обворожительна, – повернувшись к Юрию, он добавил: – Я тебе завидую. Такая женщина возле тебя. Не понимаю, почему ты не сделаешь ей предложения.
– Да я делал, делал, – ответил Юрий рассеянно.
– Значит, не годишься ты в мужья, – заключил Павел.
– Ты, разумеется, по работе? – ухмыльнулась Таня, глядя на Костякова. – Просто так у вас не получается посидеть, чтобы по-человечески, как нормальные люди?
– Не получается, – виновато улыбнулся Костяков. – Просто так языками чесать будем на пенсии.
– Жаль… Кофе вам сварить?
Полётов кивнул и посмотрел на Павла.
– Значит, Себастьян Лобато? – переспросил Юрий. С Моникой он в "Клаусуре" познакомился?
– Не знаю. Ты же со многими свёл её, теперь не проследить, где она бывает. Мы про неё узнали только потому, что ребята на банкете увидели Лобато с девушкой. Сели ей на хвост, выяснили, кто она.
– Как мы можем использовать Монику? – Полётов задумался. – Достать через неё какие-нибудь документы? Но для этого она должна попасть к Лобато а работу.
– Установлено, что он много работает дома.
– Дома? Что ж, это легче. Надо сунуться к нему в компьютер.
– Ты когда в Испанию возвращаешься?
– Если начальство никаких новых дел не подпихнёт, то в начале следующей недели буду там… Надо всё это детально обсудить. Завтра я появлюсь в отделе, давай заглянем к руководству насчёт Моники. Может, имеет смысл поговорить с ней открыто?
– Вербовку?
– А почему нет? Если всё и дальше так пойдёт, то у неё вскоре будет очень много полезных для нас знакомств.
В эту минуту Таня принесла кофе.
– Я покидаю вас, – она поцеловала Юрия и помахала рукой Павлу, – мне пора.
– Тань, я тоже через часок отвалю, – крикнул Полётов ей вдогонку. – Во сколько вернусь, не знаю.
Они обсудили ещё некоторые служебные вопросы, Костяков засобирался.
– Тебя подвезти куда-нибудь? – предложил Павел.
Юра отказался. Ему хотелось побыть одному перед встречей с Кинжаловой. Он был уверен, что вытянул из Кати всё, что она знала насчёт "Вью Интернэшнл", поэтому не рассчитывал на новую информацию, однако договорённость о свидании была, так что следовало использовать ситуацию по полной программе. Юрий не сомневался, как будут развиваться события на квартире у Кинжаловой, и чувствовал себя немного скованно. Он ни разу ещё не отправлялся на задание для того, чтобы лечь с женщиной в постель. Обычно такие вещи случались непреднамеренно, поэтому в завязавшихся отношениях никогда не чувствовалось дурного душка. Личные отношения естественным образом переходили в отношения, полезные для его службы. Но сегодня По-лётову предстояло заняться сексом с женщиной специально для того, чтобы в интимной обстановке развязать ей язык и вытащить из глубин памяти Кинжаловой то, о чём она забыла или о чём не захотела говорить в прошлый раз.
"Вот уж не подозревал, что всё это будет угнетать меня, – подумал Юрий, останавливаясь перед домом, где жила Катя. – Никакого приподнятого настроения, что-то гложет внутри. Неужели для меня так важно, чтобы в сердце был хотя бы крохотный отголосок любви? Она ведь привлекательная женщина, раньше она нравилась мне. Откуда теперь взялся этот трагизм? Почему я не радуюсь от предвкушения приятного общения?"