Когда пара достигла края причала, люди, стоявшие на другой стороне Фэрвью-авеню, во дворе городского Онкологического центра Фреда Хатчисона, подняли руки козырьком, загораживая глаза от нестерпимого сверкания воды. За их спинами высилось величественное сооружение из кирпича и стекла, парадный вход в которое был перетянут красной ленточкой с бантом. Быстро становившийся одним из крупнейших в мире онкологических центров, этот медицинский комплекс вырос на берегах озера Юнион вместе с другими медицинскими и биотехнологическими учреждениями, порожденный всплеском благотворительности 90-х годов, и в особенности стараниями миллиардера Пола Аллена из "Майкрософт". Новенькие здания из стекла и кирпича заменили собой одноэтажные промышленные сооружения, окружавшие озеро Юнион в течение пятидесяти лет.
Когда Мейерс с женой подошли к фонтану посередине двора, толпа разразилась аплодисментами. Мейерс смущенно втянул голову в плечи, как школьник, знакомящий родителей со своей подружкой. Цель визита была общеизвестна: Мейерс прибыл на открытие нового корпуса, который будет носить имя его отца Роберта Сэмюэла Мейерса Третьего. Но своим появлением в такой лучезарный солнечный день этот красавец блондин с развевающимися на легком ветерке волосами умело создавал ощущение экспромта - еще одно искусство, которому обучил его отец.
Вот уже четыре поколения Мейерсов являлись сиэтлским воплощением Американской мечты. Прадед Мейерса иммигрировал на Северо-Запад Тихоокеанского побережья из Швеции, имея разве что мелочь в кармане, и стал рубить лес в компании Вайерхозера, этого гиганта лесной промышленности. Его сын, дед Роберта Мейерса, основал строительную компанию, которая стала крупнейшим застройщиком в этих местах. Не жалея финансов, он подвизался на общественном поприще и был избран мэром Сиэтла. Его сын, отец Роберта Мейерса, окончил факультет инженерных наук и архитектуры Вашингтонского университета и превратил строительную компанию Мейерса в градообразующую. Во время экономического бума 80-х годов мейерсовские строительные краны высились над городом, а вымпелы его компании развевались на всех возводимых небоскребах. В политике он также преуспел. Став губернатором, он передал бизнес сыну, сделав Роберта Сэмюэла Мейерса Четвертого главой крупнейшей строительной компании штата Вашингтон. Когда наступил спад и строительные краны замерли, это могло бы означать катастрофу, если бы не прозорливость Мейерса, сумевшего перенаправить активы и приумножить семейный капитал, щедро финансируя предприятия высоких и биотехнологий, когда мода на такого рода деятельность на Тихоокеанском Северо-Западе развилась и достигла апогея. Таким образом, семейные миллионы превратились в миллиарды. Опираясь на славу местного аристократа и предприимчивого дельца - а последнее весьма импонировало молодежи, - Мейерс смог воплотить в полной мере честолюбивые устремления своего рода. В 36 лет он успешно провел кампанию за получение места в сенате США, действуя с той же юношеской энергией, с тем же усердием и той же прозорливостью и завоевывая себе стойкую репутацию политического деятеля общенационального масштаба. Когда какой-то местный обозреватель в связи с его избирательной кампанией сказал что-то о рыцарстве и "возвращении в Камелот", другие газеты подхватили тему, и американская публика потянулась к этой заманчивой перспективе. Мейерс стал олицетворением надежд молодого поколения, каким некогда был Джон Ф. Кеннеди.
Мейерс взобрался на утыканную многочисленными микрофонами трибуну. Зажужжали и защелкали камеры, и репортеры, толкаясь и отпихивая друг друга, стали бороться за право сделать лучший снимок Мейерса на фоне водяных струй и стеклянного фасада здания на заднем плане. Мейерс ухватился обеими руками за борт трибуны и замер при свете вспышек, благосклонно предоставляя возможность сделать снимок. Он повернулся к Биллу Доновану, корреспонденту местного представительства "Эй-би-си":
- Лучше помажься лосьоном от загара, Билл. Ты можешь получить ожог на таком ярком солнце.
Донован потер плешивую макушку:
- Меня не кожа моя сейчас заботит!
Собравшиеся засмеялись, и довольный Мейерс подумал, что политика у него в крови. "Не человек выбирает политику как род деятельности, - любил повторять его отец. - Это политика его выбирает".
Мейерс оторвал руки от бортика трибуны и выпрямился.
- Благодарю всех, кто собрался здесь сегодня. Моей семье и близким принесла много страданий эта болезнь, поразившая моего отца, и я очень ценю ваше участие и вашу поддержку. Хотя болезнь моего отца и привлекает общественное внимание к проблеме борьбы с раком, гибель его в этой борьбе показывает, что до победы нам еще очень далеко. Свою борьбу он вел мужественно и храбро, и когда она была окончена, семья наша очень горевала.
Но наше горе дало начало этому невероятному в своем совершенстве сооружению. Мы с Элизабет гордимся тем, что имеем возможность дать новому корпусу Онкологического центра имя в память моего отца - Роберта Сэмюэла Мейерса. Пусть это станет залогом того, что со смертью моего отца наш поединок со страшной болезнью не окончится. Битва только начинается. Толпа зааплодировала.
- Рак безвременно убил моего отца, но, основывая такие центры, как этот, мы можем найти способ бороться с ним. И мы найдем этот способ. Финал предрешен. Мы искореним эту болезнь.
И опять раздались аплодисменты.
Порывистым юношеским жестом Мейерс отбросил волосы со лба. Лицо его было приятно моложавым.
- Как знают многие из вас, мой отец последовательно руководствовался изречением Джона Ф. Кеннеди: "С того, кому много дано, много и спросится". Мой прадед приехал в эту страну бедным иммигрантом. Но он лелеял мечту, которую разделяли с ним многие американцы. Он мечтал о лучшем будущем - для себя, своей семьи, для грядущих поколений. Он претворял в жизнь эту мечту тяжким трудом на благо страны, верившей, что может стать лучшей в мире. Моему деду и моему отцу были дарованы и то же трудолюбие, и те же принципы, то же стремление послужить другим, а в особенности жителям великого штата, который слишком долго не играл заметной роли в политической жизни нашей страны.
Аплодисменты усилились, нетерпеливое ожидание нарастало.
- Самое главное сейчас - это служение обществу, самоотверженность и предвидение. Будущее не должно страшить новые поколения американцев. Оно должно манить их и побуждать к действию. - Нетерпеливое ожидание достигло пика. - Америке требуются свежие идеи для решения старых проблем. Америке требуются лидеры, глядящие вперед, а не назад. - Последнее замечание было тонким намеком на возраст кандидата в президенты от Республиканской партии губернатора Нью-Йорка Уильяма Эндрюса. - Я гляжу вперед и вижу будущее так же ясно, как эту горную цепь вдалеке. И как эти горы, будущее ближе, чем кажется. Будущее - вот оно!
Толпа заревела, раздались восторженные крики. Неизвестно откуда в воздух взметнулись плакаты, и в ту же минуту Мейерс возгласил:
- Сегодня я с гордостью могу объявить, что Демократическая партия выдвинула меня кандидатом на пост президента Соединенных Штатов!
Подняв над головой руку жены, он купался в волнах обожания, давая возможность фоторепортерам делать снимки для первых газетных полос. Это было лучшим способом утолить голод избирателей, не испортив новизны речи, которую ему предстояло произнести в субботу вечером на праздновании в честь официального начала его избирательной кампании и сбора средств на нее. Он сошел с трибуны, в то время как один из его помощников передал жене Мейерса огромные ножницы. Элизабет Мейерс поднялась к дверям корпуса и перерезала ленточку перед входом в здание, предназначенное увековечить память свекра. Затем Роберт Мейерс взял жену под руку и они прошествовали внутрь, чтобы еще яснее увидеть будущее.
16
Дана глядела на толпу, собравшуюся во дворе здания. Она узнала человека на трибуне - кто же в Сиэтле не знал сенатора Роберта Мейерса! - а по красной ленточке при входе и бронзовым буквам над ним она поняла, что Мейерс пожертвовал большую сумму Онкологическому центру.
- Мисс Хилл?
Дана обернулась, оторвавшись от окна. Медсестра кивком подозвала ее. Вслед за медсестрой она прошла в приемную, где та сняла и записала ее основные медицинские данные, после чего удалилась. На этот раз доктор Бриджет Нил не заставила себя ждать. Она появилась через минуту после ухода сестры.
- Надеюсь, вы не слишком долго прождали в пробке.
- Нет, это было вполне терпимо. - Дана старалась держаться как ни в чем не бывало, но чувствовала сильное сердцебиение.
Нил раскрыла папку.
- Сожалею, что это заняло так много времени, Дана. Обычно я не люблю заставлять пациентов ждать результатов обследования, но кусочек ткани был очень мал, и патологоанатом решил не ограничиваться им при получении незамедлительного результата. - Нил взяла очки, но не надела их. - Он предпочел более тщательное исследование, на что уходит несколько дней. Различия между клетками доброкачественными и злокачественными могут быть очень тонкими. Доктор Томи пожелал посоветоваться с еще одним специалистом.
- Чувствую, что результаты неутешительные, - сказала Дана.
- Они оба пришли к заключению, что клетки злокачественны.
Дана почувствовала комок в горле. К глазам подступили слезы, но она постаралась не расплакаться. Она сделала глубокий вдох и выдох, ощущая беспокойное покалывание в суставах. Несмотря на все ее старания, по щекам полились слезы. Нил дала ей бумажную салфетку, и Дана приложила ее к глазам.
Нил положила очки на стол.
- Утешительно то, Дана, что обнаружили вы болезнь очень рано и на стадии, которая считается не агрессивной. У нас имеется ряд возможностей.
Дана подавила в себе гнев. Нет, она не будет ни впадать в истерику, ни паниковать. Не станет жалобно сетовать на то, что это случилось именно с ней, а не с кем-нибудь другим. Она не желает превратиться в статистическую единицу, в одну из тех, кто умирает каждые двенадцать минут, одну пятую ее расчетного часа, черт бы его побрал. Ей всего тридцать четыре. Ей надо поднимать дочь. Из чувства долга и желания сохранить профессиональную выдержку в разговоре с другой женщиной-профессионалом она спросила:
- Какие же возможности у нас имеются?
- Можно удалить грудь, тогда…
- Нет. - На память пришла мать. Доктор Нил кивнула.
- Я тоже не рекомендовала бы удаление в данном случае. Вам я рекомендовала бы, что называется, СГЛ - Сохраняющее Грудь Лечение.
- Звучит как приятное наименование не очень-то приятных действий.
- Обычно мы удаляем уплотнение вместе с некоторой частью окружающей ткани для дальнейшего исследования. Этому будет сопутствовать маленькая дополнительная операция - иссечение части мышечной ткани и лимфоузлов под мышкой с последующим облучением.
Дана потерла лоб и сделала еще один глубокий вдох-выдох. И через силу улыбнулась:
- Полагаю, третьей возможности - включающей путешествие на экзотический остров - мне не предоставляется?
Бриджет Нил покачала головой и улыбнулась - так же делано:
- К сожалению, нет.
Она замолчала, давая Дане возможность переварить услышанное. Дана старалась успокоиться и сосредоточиться на вопросах.
- Зачем же удалять лимфоузлы, если неизвестно, поражены ли они? - спросила она.
- Хороший вопрос. Я посовещалась с другими докторами, и мы решили, что так будет целесообразнее, учитывая вашу наследственность - заболевание вашей матери. Кроме того, это можно будет сделать одновременно с основной операцией.
- Когда вы хотите меня оперировать?
- Как можно скорее. Сколько времени вам потребуется, чтобы уладить все прочие дела?
Дана внутренне усмехнулась.
- На все мои дела мне и полугода не хватит. На той неделе у меня погиб брат, доктор. Так что дела мои очень запутанны и так быстро их не распутать.
- Простите. Внезапная смерть?
- Его убили.
- Господи. - Нил помолчала. - Так это о нем передавали в новостях - профессор юриспруденции из Грин-Лейк. О, Дана, я очень, очень сожалею. Я как-то не связала это событие с вами. Это ваш брат… простите.
Дана кивнула:
- Никогда не ожидаешь, что подобное может случиться с тобой. С другими, но не с тобой. Правда же? Мой отец говорил, что дурные вести всегда приходят по трое. От всей души надеюсь, что он ошибался. - Она поежилась. - Так с чего начинаем?
- Я бы хотела, чтоб вы встретились с хирургом, которого я рекомендую для проведения операции, а также с врачом-радиологом и терапевтом, который будет курировать сеансы облучения. Они могут помочь вам и успокоить. Кроме того, я могла бы связать вас с объединениями женщин, перенесших аналогичную операцию и переживших те же страхи. Они расскажут вам, как это будет, подготовят вас. Вы не останетесь наедине с вашими переживаниями, Дана.
- Как долго я не смогу работать?
Доктор Нил откинулась в кресле:
- Сама операция проводится под местным наркозом. Если все пройдет как надо, вас отпустят в тот же день. Мы можем назначить операцию на пятницу с тем, чтобы за уик-энд вы пришли в себя. Дозировку и продолжительность облучения установит врач-радиолог, но обычно это производится пять дней в неделю в течение пяти или шести недель, хотя сеанс и длится по нескольку минут. Есть очень хороший кабинет недалеко от вашего офиса. Они могут назначить вам удобное время, скажем, ближе к вечеру.
Дана обхватила себя руками, внезапно ощутив озноб:
- А нельзя сделать операцию, а облучения не делать?
- Можно. Но я не советую. Это как бы три составные части единого курса лечения, и делается так для максимальной эффективности. А стремимся мы именно к максимальной эффективности. Более девяноста процентов женщин, обнаруживших у себя рак груди на ранней стадии и прошедших курс лечения, через пять лет считаются излечившимися.
Пять лет? Пустяк. Молли будет всего восемь, совсем еще маленькая. Кто станет водить ее в школу и забирать ее оттуда? Кто обучит ее всему, чему следует ее обучить? А оставить ее одну с Грантом… она отбросила эту мысль, даже не додумав ее до конца.
Доктор Нил придвинулась к ней поближе и скрестила руки на груди:
- В США более двух миллионов женщин перенесли эту операцию и остались живы, Дана.
- А сколько тех, кто не остался? - спросила Дана и тут же пожалела об этом.
Доктор Нил опять откинулась в кресле:
- Сорок четыре тысячи за прошлый год.
17
На обратном пути из клиники Дана не могла отделаться от этой мысли. Она приговорена. Злокачественная опухоль. Рак. Злокачественная опухоль. Рак. Как ни храбрилась она в кабинете у доктора Нил, сейчас она рухнула под натиском этой безжалостной правды. У нее рак, и сколько бы ни приукрашивала этот факт доктор Нил с ее улыбчивым персоналом, нежными тонами приемной и оптимистическими данными статистики, она не могла отрицать, что рак груди - по-прежнему болезнь смертельная.
Дана взглянула наверх, где кучерявились белые облака. В детстве она верила, что на таких облаках обитают ангелы и что там же находятся райские врата. Ей хотелось думать, что и Джеймс сейчас там и чувствует, как он ей нужен, как всегда чувствовал это при жизни. Ей хотелось попросить у него помощи. Хотелось просить помощи у Бога. Но с Богом она давно уже потеряла всякую связь. До похорон Джеймса она даже не помнила, когда в последний раз была в церкви или беседовала с Господом.
Когда загонят в угол, всякий уверует, - это тоже любил повторять отец.
А что, если помолиться, воззвав о помощи? Будет ли это лицемерием? Ведь Бог милостив, не так ли? Нет, теперь она в этом не уверена.
На Пятой она свернула влево и поехала в сторону Олив-стрит и работы. "Это поможет, - сказала она, обращаясь к облакам. Из глаз полились слезы. - Поможет".
Она подкатила к обочине и разрыдалась; плечи ее тряслись. Это слишком! Слишком для одного человека! Она схватила сотовый и стала рыться в блокноте в поисках номера, переписанного с памятки, оставленной на холодильнике. Нашла номер и набрала его. Ответившего портье отеля она попросила соединить ее с номером Гранта Брауна. Соединили почти сразу же. Женский голос.
Дана досадливо нажала кнопку отбоя. Проверила цифры и вновь набрала их. Когда служащая отеля отозвалась, Дана сказала:
- Я не номер, забронированный фирмой, просила. Мне нужен номер Брауна, его личный номер.
- Но на это имя только один номер, - возразила женщина.
Дана похолодела.
- Соединить?
Ответить она не могла. Мысли вихрем кружились в голове, в горле пересохло.
- Проверьте, пожалуйста, номер, забронированный фирмой "Максвелл, Левит и Трумэн", - сказала она очень тихо, почти шепотом. - Это адвокатская контора моего мужа.
После секундной паузы послышалось:
- Под таким названием у нас забронированного номера нет. Вас соединить с личным номером вашего мужа?
- Да, - сказала она и зажмурилась, слушая звонок. Ответил тот же женский голос. Дана собралась с духом.
- Можно Гранта?
Пауза.
- Хм… Его нет. Он в суде. Что-нибудь передать?
- Нет, - сказала Дана. - Не надо.
И трубку, она нажала кнопку отбоя. Слезы горечи теперь мешались в ней со слезами досады и гнева. Она швырнула сотовый на сиденье рядом и с размаху ударила по рулю.
- Глупо. Глупо, господи, как глупо!
Поздние возвращения, игра в софтбол, пицца, которую он не хотел разделить с ней и Молли. Запах пива и курева, когда он являлся домой. Все это началось разом, когда его фирма наняла на работу эту двадцатишестилетнюю, похожую на Деми Мур девицу с нахально торчащими грудями и округлой попкой.
- Ах, эта? - сказал Грант, когда Дана впервые ее увидела, сказал так, будто и внимания никогда на нее не обращал. - Из младших сотрудников. Она даже и диплома не имеет.
Дурные вести всегда приходят по трое, - произнес голос отца, и как же ненавистен был ей этот голос!
Она сидела отупев, безразлично позволяя времени уходить в песок. Зазвонил сотовый. Она взяла трубку. Определитель показывал, что звонят с работы. Она рискнула ответить, подумав, что это скорее Линда, чем Крокет.
- Вы сегодня вернетесь? - спросила Линда. - Крокет ищет вас.
- Да, - раздраженно, со вздохом сказала она. - Я в дороге. Буду через пять минут.
- Как вы, Дана?
Она ответила не сразу - через ветровое стекло она глядела, как плывут в вышине облака, и вновь думала о брате. Наконец она проговорила:
- Прекрасно, - после чего положила телефон на свой блокнот. Взгляд ее упал на название, записанное, когда она изучала счета Джеймса. Она опять взяла сотовый и набрала номер 411. - Компания недвижимости "Монтгомери", - сказала она оператору. - Мне по делу.