– Я же говорила тебе, что оказалась свидетелем ограбления банка.
– Ну, – Вадим сверлил меня взглядом, причем весьма недоверчивым.
– И ребята из банка меня подозревали, что вроде как мы с тобой заодно, и я замешана в этом ограблении.
– Ну.
Это "ну" выводило из себя.
– А когда его убили, они и подумали, что это мы с тобой продолжаем хитроумную игру.
На этот раз Черненко нукать не стал, чему я порадовалась. Он только глаза на меня выпучил.
– Чего? – Спросил немного ошалело. Тут, постучав, появилась секретарь, окинула нас взглядом и, видимо, решив, что ничего такого между нами не происходит, даже улыбнулась, ставя кофе на стол. Черненко ей кивнул, как только за девушкой закрылась дверь, спросил:
– Эти ребята из банка вообще соображают?
Я вкратце обрисовала картину, рассказанную мне Максом и Алексеем. Черненко только зубы сжал.
– Идиоты, – пробормотал в итоге, – и ты поэтому решила скрыться? Это же чушь собачья. У них нет никаких улик, никаких доказательств…
– Не распаляйся, – перебила я, – я все понимаю, но находится под чужим гнетом не очень весело. К тому же, ты в городе не последний человек, на тебя они, может, и не насядут, а я вот вполне сойду.
– Да на кой черт тебе убивать какого-то мужика, ты его даже не знаешь!
– А если других подозреваемых нет, но повышать раскрываемость надо? Повесят дело на раз, два, и заживут счастливо.
Вадим вздохнул и некоторое время молчал, размышляя.
– От меня ты чего хочешь? – Додумался спросить. Я поднялась и подошла к столу, тоже оперлась на него и помолчала.
– Мне нужно знать, не причастен ли ты к смерти Хмелева, – он открыл рот, но я сделала знак молчать, – я все понимаю, но мне надо знать. Если ты скажешь, что ничего об этом не знаешь, я поверю.
Я посмотрела на него, он на меня.
– Я не имею к этому делу никакого отношения. – Ответил серьезно. – И мне никогда не пришло бы в голову использовать тебя для подобных дел, и тем более, подставлять. Что бы между нами ни произошло.
Я почувствовала, как краснею, но не могла оторвать от него глаз. Когда-то я не могла наглядеться в эти глаза, была влюблена в них, могла часами ничего не делать, просто смотреть на это лицо и слушать его…
Я резко отвернулась и отошла к стене, стараясь скрыть свои мысли. Не знаю, о чем он думал, но вдруг спросил:
– Ты хоть иногда вспоминаешь… Нас?..
Я молчала, судорожно решая, что сказать.
– Нам не стоит говорить об этом. – Выдала, по-прежнему не поворачиваясь, чувствуя, как он подходит ко мне, чувствуя его за своей спиной. Не выдержав, я повернулась, мы оказались лицом к лицу. Шансов скрыться не было, через мгновенье он прижал меня к стене и начал целовать. Это походило на мучительно-сладостную пытку: ты знаешь, что дорога ведет в никуда, и все равно продолжаешь идти. Как часто мы с ним шли по этой дороге, пока под нашими ногами не разверзлась пропасть…
– Перестань, – прошептала я, отрываясь от него.
– А ты перестань так смотреть, – прошептал он в ответ, и пытка продолжилась. Его губы, его руки, я словно не я, меня вырвало из действительности и унесло куда-то в прошлое, и вместе с тем хорошим, что было, вереницей понеслись другие картины, те, которые привели к печальному концу, и я отстранилась.
– Я не могу, – я быстро отошла и села на диван. На некоторое время застыла тишина, я боялась встретиться с ним взглядом.
– Извини, – сказал он, я подняла глаза. Вадим вернулся к столу и тер лицо рукой. Мы встретились взглядами, он снова сказал, – извини.
– Ничего, – я сглотнула, – давай просто поговорим о деле.
– Хорошо.
– Что ты знаешь об этом Хмелеве?
Вадим немного подумал, пожимая плечами.
– Да собственно ничего такого. Бизнесмен, удачно вложился в конце девяностых и раскрутился. Владеет банком, насколько я знаю, это основная его деятельность. Наверняка, вкладывается еще в какие-то проекты.
– Вы знакомы?
– Мельком. Нас когда-то представляли друг другу, для галочки. Иметь с ним дел я не собирался, но на всякий случай не задирался, мало ли что, времена меняются, и бизнес есть бизнес.
– В общем, ничего конкретного.
– Не задавался целью, – пожал Вадим плечами, – кстати, я наводил справки по поводу ограбления, честно сказать, никакой конкретной информации не получил. В следственный отдел об этом не заявляли, так что официальные представители власти ни сном, ни духом. Выходит, что если к тебе заходили ребятки только из службы безопасности…
– Делом занимаются они, – сделала я вывод.
– Именно. Я еще пообщался с одним приятелем, он хорошо знаком с Хмелевым. Тот говорил односложно, якобы Хмелев ему об этом сообщал, но тоже ничего конкретного, а выбить больше информации не удалось. Если бы ты мне не сказала, что стала свидетелем ограбления, я бы с большим сомнением отнесся к данной расстановке дел.
– Сомнением в отношении чего?
– А было ли вообще ограбление.
Я вздернула брови.
– Оно было, – сказала ответственно, но задумываясь.
Все, действительно, выглядело подозрительно. Особенно если учесть тот факт, что деньги из банка свистнул не кто иной, как Саша Ветров, с которым Хмелев вроде бы как близко приятельствовал. Интереса со стороны Ветра в ограблении я не вижу, а Хмелев тем временем не спешит предавать дело огласке… Что бы это могло значить? Кое-какие мысли в моей голове появились, но обдумывать их сейчас не было времени. Я посмотрела на Вадима, он явно ждал от меня какого-то ответа.
– Я знаю не больше твоего.
– Ты же свидетель ограбления.
– Я уже говорила, свидетель из меня так себе… И вообще, это ограбление меня сейчас не волнует. Я куда больше заинтересована в том, чтобы найти убийцу Хмелева.
– Это довольно опасно и сложно. Тем более, для человека неподготовленного. И скрывающегося от правосудия. Кстати, тебе есть, где жить?
– Да, место надежное. Мне, пожалуй, пора. – Я поднялась и направилась к двери, но вдруг обернулась и спросила, – ты знаешь Александра Ветрова?
– Ветрова? Лично не знаком, но… Почему он вдруг тебя заинтересовал?
– Говорят, он тоже расследует это убийство.
– О, ну тогда у тебя хорошие шансы, он профессионал своего дела.
– Да какого дела, черт возьми? – Разозлилась я, устав от этой фразы, Вадим посмотрел на меня удивленно.
– Ну… он же сыщик.
– Вроде частного детектива?
– Можно и так сказать… – Черненко еще немного на меня поглазел. – Так ты о нем вообще ничего не знаешь?
– А что я должна знать? – От его слов и взгляда у меня в очередной раз неприятно засосало под ложечкой.
– Он весьма колоритный персонаж. Если тебе удастся с ним познакомиться, обязательно расскажи мне.
– Колоритный, потому что…
– Потому что чокнутый. В детстве начитался Шерлока Холмса и возомнил себя им. У него дом – копия дома с Бейкер-Стрит в Англии. Знаешь, там есть музей…
– Знаю, – перебила я, медленно прозревая, – я там была два года назад…
– Ну вот, он такой же чудак, как Холмс. В нашем городе появился лет семь назад, купил дом в центре, один бог знает, как ему это удалось, переделал его под дом Холмса, нанял экономку… И заявил всему миру, что он лучший сыщик на свете. Поначалу его никто всерьез не воспринимал, но после того, как он быстро и качественно справился с несколькими делами, авторитет его стал расти, как на дрожжах.
– Ты с ним знаком?
– Нет. Самого его вообще мало кто видел. Все дела он ведет через своего помощника.
– Мистера Ватсона? – Зло усмехнулась я, чувствуя, как внутри меня клокочет целый поток чувств.
– Ага. Кажется, его фамилия Крылов. То ли Валерий, то ли Евгений. Он его подручный, живет вместе с ним.
– А как выглядит, не знаешь?
– Я один раз прибегал к услугам Ветрова и встречался с Крыловым. Невысокий, худой, лет тридцати. Всегда в костюме, с выправкой, волосы уложены и усики франтовские. Одним словом, доктор Ватсон.
Я просто закипела от злости. Настолько одураченной я еще себя никогда не чувствовала.
– Спасибо за беседу, мне надо идти, – я направилась к двери, Вадим меня проводил, и я выскочила прочь, как ужаленная. Всю дорогу места себе не находила, терла шею и тихонько ругалась. Выскочив у нужного дома, взбежала по ступенькам и нажала на звонок.
– Чертов англичанин, – процедила, разглядывая фасад. Дверь открылась, но стояла на пороге не Инна Сергеевна, как я думала, а сам Ветер, одетый в костюм с жилеткой, волосы на голове напомажены, а над верхней губой тонкие усики. Тут уж у меня вообще все сложилось, и я с удовольствием бы огрела его чем-нибудь по голове, но ничего подходящего под рукой не было.
– Проходите, мисс, мы вас давно ждем, – улыбнулся он мне, сделав жест.
– Мистер Крылов? – Язвительно поинтересовалась я, заходя и делая легкий книксен. Он закрыл за мной дверь и протянул руку:
– К вашим услугам. Можете звать меня просто Евгений.
– Прекрати этот маскарад, – рявкнула я и резко дернула его за усы. Они остались у меня в руке, а над его губой появился розовый след. Он потер его рукой.
– Ирэн… – начал, было, но тут меня осенило в очередной раз.
– Ирэн? Ирэн Адлер, так звали девушку, которая обставила Холмса! Черт тебя побери, Александр Ветров!
Я протопала по лестнице в отведенную мне комнату, чтобы хоть как-то успокоиться, он вошел следом.
– Позволь мне объяснить.
– Что тут объяснять? – Не выдержала я. – Ты нарочно плел мне байки про нашу необычную встречу, про то, что все вокруг мне знакомо, потому что видел фото в интернете и знал, что я была в Англии в доме Шерлока Холмса. Ты называешь меня Ирэн, потому что я ношу такое же имя, как та героиня.
– Не только. По-моему, ты чертовски на нее похожа.
– Она выдумана! – Я уставилась на него. – Нет никакой Ирэн Адлер, и никогда не было. А ты не Шерлок Холмс, а чокнутый парень, который мнит себя великим сыщиком.
Я бессильно осела на кровать. Ветер, немного постояв, сел рядом. Через пару минут я повернула к нему голову и задала вопрос, зудящий в моей голове:
– И почему, почему ты назвал себя Джеймсом Бондом?
Ветер продолжал смотреть куда-то в пространство, а я на него. Наконец, он заговорил.
– Ну а что я должен был сказать? Что я Шерлок Холмс? Бонд подходил больше. К тому же, я не хотел раскрывать все карты сразу.
– Какие карты? – Прошептала я в некотором ужасе. Он на мгновенье посмотрел на меня и усмехнулся. Поставил ногу на кровать и оперся на колено.
– Что бы ты сказала, если бы сразу узнала обо мне то, что теперь знаешь? – Он продолжал смотреть перед собой, уголки его губ немного кривились в улыбке. – Что я псих? Сумасшедший, у которого достаточно денег, чтобы развлекаться подобным образом?
Ветер вдруг резко посмотрел на меня, и я, не выдержав его взгляда, опустила голову. Кивнув, он продолжил:
– Но я хотел тебе показать, Ирэн, что нет никакой истины в последней инстанции, что мир гораздо шире, что ты не обязан подчиняться ему и жить по его правилам. Ты можешь быть любым, – Саша снова посмотрел на меня и смотрел долго, но на этот раз я не отвела глаза. – Человек подобен Богу, но в своем безумии он забыл об этом. И поэтому он разучился жить, поэтому он подчинился и стал только винтиком, поддерживающим работу мира. Но все не так. Мир в твои руках, волшебство вокруг нас. И мы не жалкие потомки обезьян, спустившиеся с дерева и научившиеся держать в руках палку. Мы нечто большее, Ирэн. И весь смысл нашей жизни не в том, чтобы копить материальные ценности, покупать квартиры, зарабатывать деньги, путешествовать или сочинять музыку. Все это – только последствия безумия Адама. Мы забыли, кто мы, Ирэн. И наша жизнь – попытка вспомнить, вернуться к источнику и стать им. А для этого надо понять, что мир не статичен, он изменяется, постоянно, и ты тоже. Я просто хотел показать тебе, насколько ты не знаешь саму себя.
Ветер замолчал и закопошился, доставая из кармана сигареты. Он закурил, и пока курил, мы так и сидели в молчании. Наконец, я сказала:
– Прости.
Он усмехнулся, повернув ко мне голову.
– Брось, Ирэн. Я прекрасно тебя понимаю. Когда тебя надувают один раз, тебе нечего стыдится, но когда это происходит несколько раз подряд… Хочется поквитаться, не так ли?
Я усмехнулась.
– В точку, мистер Холмс.
– Зови меня Ветер.
– Хорошо, мистер Холмс.
Он усмехнулся, качая головой, я снова уставилась на него. От злости моей не осталось и следа, и я смогла взглянуть на все произошедшее совсем с другой стороны. И поняла, что во мне действительно что-то изменялось, я начинала это чувствовать.
– Ты удивительный человек, – сказала я, Ветер рассмеялся.
– Это ты удивительная. Пять минут назад ты готова была убить меня. Но кажется, у нас не так много времени, – Ветер посмотрел на часы на руке, – надо ехать на встречу с мадмуазель Малышевой. Не могла бы ты вернуть мои усы? Без них я чувствую себя не так уверенно.
Я рассмеялась и вытащила из кармана накладные усы, которые сунула туда во время бушевавшей бури.
– Ты поедешь на встречу в таком виде? – Поинтересовалась, вставая с кровати и наблюдая, как он прикрепляет у зеркала усы.
– Я же представитель Ветрова, Евгений Крылов, или ты забыла?
– Неужели никто тебя не раскусил?
– Нет, или он молчит об этом.
– А Хмелев? Вы же были знакомы?
Ветер повернулся и внимательно на меня посмотрел.
– Кто рассказал тебе обо мне? Черненко?
– Предположим, – потупила я глаза.
– Странная откровенность для бизнесмена. Или вы с ним знакомы? – Я поймала его хитрющий взгляд. – Не хочешь рассказать?
– Не очень.
– Вот и я тоже. – Он широко улыбнулся и вышел из комнаты, напоследок сказав, не оборачиваясь. – Жду тебя через пять минут внизу.
Я дала себе пару минут, чтобы просто посидеть и попялиться в пустоту. Что ж, дорогая Ирина Рябинкина, вляпалась ты так, что мама не горюй. Сдружилась с психом, и очень этому рада. Несмотря на все закидоны и выкрутасы Ветра, прерывать наше общение я хотела меньше всего. Он притягивал не только своей загадочностью, но и отношением к жизни, поведением, умом, умением подать себя. И рядом с ним я начинала чувствовать то самое волшебство, о котором Саша говорил.
Посмотрев на свое отражение, я увидела девушку с горящими глазами и улыбкой до ушей. Если в этом не заслуга Ветра, то черт меня дери… Иногда стоит совершать безумства, потому что это, возможно, единственный способ прийти в себя.
– О чем ты будешь говорить с Малышевой? – Поинтересовалась я, когда мы уже ехали в такси.
– Мы будем. Постараемся выбить из нее всю правду. Судя по всему, темнит она изрядно.
– Но зачем? Ты думаешь, она могла?..
– Кто знает, – правильно понял мой вопрос Ветер, – человек способен на многое. Если бы ты узнала, за что порой люди убивают, то ужаснулась бы.
– Не верится мне, что она могла.
– А зря. Татьяна Малышева, тридцати шести лет отроду, сирота, воспитывалась в детском доме в областном городке за сто километров от нашего. Поверь мне, жизнь в детских домах не сахар, и люди оттуда весьма своеобразны. Но знаешь, что отличает многих?
– Что?
– Желание больше никогда не жить так, как они жили в детском доме. Они хотят свободы, хотят вкусить жизни, и многие считают, что деньги дадут им такую возможность. А денег, как известно, много не бывает. Алчность в своем развитии может толкнуть человека на изощренные преступления.
– Но не все же такие.
– Не все, – согласился Ветер, – и нас, в частности, интересует одна конкретная дама. Так вот, в восемнадцать лет она приехала в наш город, училась в техникуме на секретаря, потом пошла работать и поступила на заочное на экономический факультет. Похвальное рвение, как считаешь?
– При нашей жизни вполне себе стандартно.
– Точно. За восемь лет сменила четыре места работы, пока не попала на фирму к уважаемому Петру Моисееву. Работала его секретарем шесть лет, три месяца назад уволилась по собственному желанию.
– Потому что крутила роман с Хмелевым, – решила я, Ветер кивнул.
– Моисеев, судя по всему, этому рад не был. Терпеть ее возле себя не пожелал, и девушка получила отставку.
– Откуда ты все это узнал?
– Свободные минуты вчерашнего дня я посвятил изучению дамы. Наведался в контору. Кстати, самого Моисеева там не застал. Ты ему звонила?
– Забыла, – я закусила губу.
– Зря. Очень интересный персонаж. На фирме о нашей девушке отзываются примерно так: необщительна, высокомерна, но не заносчива, не карьеристка, явно не прочь хорошо устроиться. Все это вполне вписывается в образ сиротки из детского дома, мечтающей о хорошей жизни.
– А ты циник.
– Иногда приходится быть циником, чтобы выжить. Мои слова не всегда означают истинное отношение к предмету разговора. Так что не делай скоропостижных выводов.
– Я поняла, что с тобой лучше вообще никаких выводов не делать.
– И это правильно. Человек текуч, сегодня он, возможно, проснулся уже совершенно другим, а ты продолжаешь судить о нем, как о прежнем. Живи настоящим, только оно существует всегда, нет ни прошлого, ни будущего, только здесь и сейчас.
– Это проще сказать, чем сделать, особенно, когда тебя подозревают в убийстве. Лучше давай про Татьяну, что там еще?
– Пять лет назад взяла ипотеку на ту квартиру, где ты была, это правда. Внесла довольно большую сумму сразу, возможно, скопила, возможно, Моисеев помог. Об их отношениях на фирме, как ни странно, или не знают, или помалкивают, так что тут информации нет. Но я оказался прав: на этой квартире девушка не живет. Правда, только с тех пор, как встречается с Хмелевым. Он снял ей квартиру.
– Откуда знаешь?
– Проследил за девушкой, а потом нашел хозяйку и переговорил с ней. Квартиру Хмелев снял в начале года, через агентство.
– Думаешь, Малышева его уговорила?
– Зачем?
– Ну например, если она не бросила Моисеева, а начала встречаться с ними обоими. Ради безопасности, чтобы мужчины случайно не встретились.
– Этого я не знаю. Квартира была оплачена сразу за полгода, видимо, отношения у Хмелева предполагались на перспективу. Сечешь?
– Вроде бы. Это значит, их отношения были серьезней, чем с остальными женщинами. Он снял квартиру, Татьяна бросила его, но продолжала жить там?
– Точно. Видишь, сколько всего сразу, а мы и приехали, так что скоро сама все узнаешь. – Саша заплатил, и мы покинули такси. Пересекли дорогу и вскоре заходили в кафе. Татьяна была там, сидела за столиком в углу, помешивая ложкой в кружке и явно нервничая. Что неудивительно, учитывая, сколько вокруг нее скопилось улик. Увидев рядом со мной Сашу, она явственно растерялась, и рука с ложечкой замерла. Женщина побледнела, но попыталась взять себя в руки.
– Добрый день, – Саша улыбнулся ей со всей галантностью, на которую только может быть способен человек, выглядящий таким образом. Пожал ей руку и представился, – Евгений Крылов. Мы с Ириной Дмитриевной работаем под началом Александра Ветрова и расследуем дело об убийстве Игоря Хмелева.