Черненко явственно вздохнул, но его собеседник выставил вперед руки, выражая тем самым, что он не против.
– Никаких проблем, – добавил вслух, и Вадим кивнул, вставая.
– Пошли, – кинул мне, и я потопала за ним, начиная чувствовать ту самую потерянность. Наверное, из-за нее я и выбрала неверную тактику. Только мы оказались в коридоре, где было тихо и безлюдно, как я выпалила:
– Скажи мне только одно: зачем ты объявился в моей жизни и чего хочешь?
Черненко шел впереди, но на моих словах притормозил и, оглянувшись, посмотрел с недоумением.
– Прости?
– Что я непонятно сказала?
– То есть я правильно все услышал. Я объявился в твоей жизни?
– Не надо менять тему разговора…
– Постой-постой. Ты приезжаешь ко мне домой с какими-то невнятными разговорами, после чего я натыкаюсь на тебя и подвожу до дома. Теперь я думаю, что стоило проехать мимо. После ты мне звонишь и умоляешь о встрече, приходишь и спрашиваешь, зачем я объявился? У тебя все в порядке с головой?
– Послушай, ты можешь заниматься в своей жизни чем угодно, хоть мегаполисами весь наш город застрой, но не смей, слышишь, не смей вмешивать меня в свои интриги.
– Какого черта происходит? – Не выдержал он. – Что ты опять собралась на меня повесить?
– Я просто говорю, как есть. Попытаешься использовать меня, учти, я дам тебе отпор, я не та слюнтяйка, что была раньше. – Я понимала, что тактика неверна, но уже не могла остановиться, надеясь на то, что разозлившись, он проговорится.
– Раньше? Считаешь, я тобой пользовался? – Черненко недоумевал и злился.
– Я не собираюсь это обсуждать сейчас. Я пришла по другому вопросу.
– А мне плевать. Ты приходишь и начинаешь нести околесицу, обвиняя меня не пойми в чем, и думаешь, я буду стоять и слушать. Прояви уважение или катись к чертовой матери.
– Сам катись, и не смей орать на меня, – не выдержав, я ткнула его в плечо, и он, конечно, разозлился. Толкнул меня к стенке, я даже охнула. Времена меняются, скандалы все те же…
– Послушай, – он приблизился и выставил указательный палец перед моим лицом, смотрел, тяжело дыша от злости, и я отвечала тем же. А потом… Я даже не поняла, как это случилось, только успела заметить, как его взгляд изменился, и – бац! – мы уже целуемся, причем, совершенно безумно. Он вжимает меня в стену, я задираю ногу, задыхаясь. Не отрываясь от меня, он буквально тащит меня к ближайшей двери, за ней какая-то кладовка с мебелью, я оказываюсь на столе, и…
Я просто куда-то улетела и ничего не соображала, пока все не кончилось. Вадим стоял в стороне, боком ко мне, опираясь на какую-то тумбу и восстанавливая дыхание. Я еще дрожала, и голова была такая пустая и тяжелая, а в теле, наоборот, появилась легкость. Я не могла ни осознать того, что произошло, ни оценить, но главное, не могла посмотреть на Вадима. Застегнув джинсы, он повернулся ко мне. Кинув на него взгляд, я покачала головой, закрывая глаза рукой.
– Какой кошмар, – это все, что я смогла сказать. Он на это усмехнулся. – Просто не понимаю, как это произошло.
– Да уж, – Черненко почесал бровь, – неожиданно.
Я снова покачала головой.
– Слушай, давай забудем, – сказала все-таки, – это… это была ошибка… Просто порыв.
Он снова усмехнулся.
– Ладно, проехали. Может, все-таки выйдем отсюда?
– Да, пожалуй.
Вадим вышел, а я быстренько привела себя в надлежащий вид и выскочила следом. Он направился дальше по коридору, сделав знак следовать за ним. В этот раз мы все-таки дошли до кабинета, он налил себе виски.
– Хочешь выпить? – Спросил меня.
– Нет, спасибо… Если только воды.
Черненко на это усмехнулся, но воды налил. Я села на диван, а он встал ко мне лицом, опершись на рабочий стол.
– Может, все-таки объяснишь, что на тебя нашло? – Он смотрел на меня, но я, поймав его взгляд, сразу отвела глаза. Случившееся в кладовке все еще живо стояло перед глазами, и мне было нестерпимо стыдно за свое поведение. Вздохнув, я немного подумала, бегая глазами по комнате, а потом решила начать с правды. Ну относительно.
– Ты знаешь о том, что банк "Кредит Инвест" на днях ограбили?
Наверное, Вадим ожидал любого вопроса, но точно не этого. Он на мгновенье растерялся, захлопав глазами, потом спросил:
– А ты откуда об этом знаешь?
– Это сейчас неважно. Важно, знаешь об этом ты или нет.
– Готов поспорить с тобой по этому поводу.
Я зло выдохнула, посмотрев на него исподлобья. Как всегда упирается. Нет бы хоть раз ответить, как есть.
– Хорошо, я свидетель преступления, такой ответ тебя устроит?
– Серьезно? – Удивился он. – Это интересно. Отвечаю на твой вопрос: я не знал об ограблении. С чего ты вообще решила задать этот вопрос мне?
– Ну… Скажем так, организовать ограбление банка не так просто. А главное, тебе это может быть выгодно.
– Выгодно, потому что… – не закончил Черненко, выжидающе глядя на меня. То ли он хороший актер, то ли действительно не понимает, куда я клоню.
– Потому что твой банк – главный конкурент этого банка, – все-таки сказала я, и Вадим даже рот приоткрыл, а потом задумался, глядя перед собой. Я ему не мешала. Через пару минут он заговорил.
– Ты, конечно, девушка сообразительная, но у меня большие сомнения, что ты сама дошла до этих мыслей. Хотя бы потому, что не можешь обладать подобной информацией.
– Мне рассказали об этом парни из службы безопасности банка.
– Так и рассказали?
– Они активно интересовались тобой. Решили, что мое появление могло быть неслучайным. Я отказывалась говорить, и тогда они сказали мне про твой банк.
Вадим свернул губы трубочкой, размышляя. Потом усмехнулся.
– Ты же понимаешь, что с их стороны было глупо выдавать тебе такую информацию?
– Они велели никому не рассказывать.
– Безусловно. И тем не менее, я уже об этом знаю. Ты женщина, рассчитывать на твое молчание – бесполезно.
– На что ты намекаешь?
– Не будем сейчас об этом. Ты не думала, что выдавая тебе эту информацию, они как раз и рассчитывали на то, что ты придешь и расскажешь ее мне?
– Какой в этом смысл? – Удивилась я.
– Смысл есть. Посмотреть, как буду дальше действовать я. Долго утаивать факт ограбления им не удастся, информация начнет просачиваться. Они ищут грабителя и думают на меня. Подкопаться ко мне не могут, зато можно воздействовать через тебя. Теперь они будут ждать моей реакции.
– Какой?
– Вот над этим стоит подумать, – сказал Черненко, – расскажи мне об ограблении.
– Я толком ничего не знаю. Просто шла мимо, оттуда выбежал мужик и припустил на Двинскую улицу. Вот и все. Мне не хватило ума вовремя слинять, вот они и носятся со мной, вопросы задают и прочее в том же духе.
Я исказила события, потому как на тот момент пришла к выводу, что Вадиму ничего неизвестно об ограблении, а значит, и мой Джеймс Бонд для него тоже личность сторонняя. Если я расскажу историю про скутер, он непременно заинтересуется, а для меня лучше пока оставить Бонда в тишине и покое. Сама не знаю, почему лучше, честное слово.
– Видимо, они быстро соотнесли тебя со мной. Постой, когда ты приходила ко мне домой… Ты что-то плела про понравившегося тебе мужика…
– Это не имеет отношения к ограблению, – быстро сказала я, он недоверчиво сощурился, – правда. Мне понравился один парень… Мужчина… Но тогда у меня не было возможности подойти к нему…
– Ты серьезно? – Не поверил Вадим, даже не пытаясь это скрыть.
– А ты, конечно, не допускаешь, что я могу влюбиться?
– Ты видела его один раз.
– И что? Тебе трудно помочь?
Вадим вздохнул. Немного подумав, сказал:
– Значит, он писал перьевой ручкой, и ты решила отыскать его через меня?
– Чернила для перьевых ручек привозит только твой магазин и только на заказ. Я думала, если получу список покупателей… Там же есть телефоны.
– Будешь обзванивать и говорить томным голосом? – Не удержался он.
– Ерничай сколько хочешь. Просто скажи – поможешь или нет?
Он опять немного подумал.
– Позвони мне завтра днем, часа в два. Я посмотрю, что можно сделать.
– Спасибо, – я даже удивилась немного, впрочем, он, наверное, чувствует себя обязанным из-за произошедшего. Я снова покраснела, и от него это не скрылось. Усмехнувшись, он отвел взгляд, я поспешно встала.
– Пожалуй, я пойду. Завтра в два позвоню.
– Хорошо. – Он пошел меня проводить. – Кстати, откуда у тебя мой номер?
– От твоего отца, – ответила я, запнувшись на мгновенье. Вадим вздернул глаза к потолку и вздохнул.
– Меня ждет интересный разговор в ближайшую встречу.
– Брось, по-твоему, он не понимает, что ничего не может быть? – Поймав его взгляд, я спешно отвела свой, Вадим опять усмехнулся. Да уж, не может. Две мимолетные встречи, и на третьей мы уже занимаемся сексом.
– Ладно, выкручусь как-нибудь.
Мы были у двери, ведущей в зал.
– Тебе вниз по лестнице, завтра жду звонка.
Я кивнула, мы вышли в мир музыки, и он направился куда-то в сторону, даже ни разу не обернувшись. Я быстро зашагала к лестнице.
Всю обратную дорогу я ехала, коря себя, на чем свет стоит. Как вообще это произошло? После стольких лет, после того, что между нами было, после болезненного разрыва. Я ведь ненавидела его, проклинала, я вычеркнула его из своей жизни и постаралась забыть. И это было правильно. Тогда. А сейчас?
– Да какого черта, – тряхнула я головой и даже вильнула, спугнув проезжавшую рядом машину. Ничего не изменилось. Кем бы он ни стал, нужно помнить, откуда росли все проблемы. Вот и все. И так будет всегда. А я просто поддалась мимолетному порыву. Нужно забыть об этом, сделать вид, что ничего не было.
Сказать это оказалось проще, чем сделать. Воистину, человек, сумевший обуздать свои мысли, – великий человек. Как ни старалась я думать о чем угодно, лежа в постели, то и дело возвращалась к произошедшему. Я даже осознать не могла, как это случилось, почему я не остановилась. Не могу сказать, что в тот момент я прямо уж не понимала, чем все кончится. Понимала, но желание оказалось таким сильным, что затмило все остальные мысли.
– А стоило бы прислушаться, – проворчала я, переворачиваясь с бока на спину. – Насколько бы меньше теперь было проблем.
Утром я проснулась и попыталась перед собой сделать вид, что ничего не произошло. Наверное, мне это не очень удалось, потому что Светка, только увидев меня, спросила:
– Ты чего такая кислая?
– Не выспалась, – это, кстати, была правда.
– Давай поднимай себе настроение. Детишкам и так нерадостно живется, чтобы еще смотреть на твою печальную рожу. Будь красоткой, какой и являешься.
– Какая из меня красотка, – хмыкнула я.
– А чего? – Не согласилась Светка. – Во-первых, красота понятие субъективное и глубоко духовное. Если женщина умеет себя подать, будь она даже невзрачной серой мышкой, вокруг нее будут виться мужики. А тебе вообще грех жаловаться. Фигура зашибись. Волосы – вороново крыло, густые, красивые, глаза огромные, а ямочки на щеках при улыбке… Закачаешься.
– Я сейчас подумаю, что ты в меня влюбилась.
– Детка, я всегда готова, ты же знаешь.
– Буду иметь в виду. Лучше скажи, что мне надо делать в этом детском доме?
– Я сама толком не знаю. Там что-то вроде интенсива. Обучение и игры. Тебе, скорее всего, надо быть на подхвате. Там посмотрим.
Детский дом "Сказка" (кто-то словно в насмешку дал ему такое название) располагался в промышленном районе нашего города. В свое время тут были какие-то рабочие цеха в большом количестве, но когда Советский Союз грохнулся, они отошли в небытие, а точнее, в руки какому-нибудь ушлому предпринимателю, коих в девяностых было немало. Бизнес-центр в таком месте открывать неперспективно, нужно вкладывать огромные деньги на перестройку, а вот для различных складов и баз место оказалось более чем подходящим. Со временем этот район разросся и теперь по праву считался чуть ли не отдельным в нашем городе. По доброй воле сюда вряд ли поедешь, только по работе. Уже подъезжая к этому промышленному монстру начинаешь чувствовать, как тебе повезло в жизни.
– А ведь кто-то там работает, – высказала Светка мои мысли вслух.
– Возможно, им просто не объяснили, что у них есть выбор.
– Может, его нет.
– Выбор есть у всех, – отрезала я, – просто большинство настолько затянуто в кабалу системы, что не могут даже предположить возможность выбора. Им кажется, не выйдешь день на работу, и все рухнет.
– Ты только сиротам свою философию не затирай, они могут не понять.
Детский дом оказался большим серым зданием советского образца. Несмотря на это, выглядел он довольно свежо, чувствовалось, что недавно был проведен ремонт, забор вокруг него был тоже современный, хотя решетка, конечно, есть решетка. Краем глаза я успела заметить, что на территории организованы площадки.
– Видимо, их хорошо спонсируют, – заметила Светка, но тут на нас налетела невысокая полная тетушка в фиолетовом летнем костюме. Оказалось, она заведует организацией мероприятия.
– Задумка отличная. Трехдневный интенсив для ребят-сирот по определению выбора будущей профессии, – распространялась она, пока мы двигали к зданию.
– Вот видишь, – шепнула я Светке, – выбор есть.
Она только скуксилась.
– Вы, Светлана Георгиевна, проходите пока в здание, вам там скажут, куда идти, а вы идите за мной. Простите, как вас зовут?
– Ирина.
– Отлично. Я Ольга Сергеевна.
– Я помню.
– Вот и хорошо. – Мы обогнули здание и оказались на широкой площадке, в данный момент обустроенной для проведения лекций и игр. Здесь сновали люди, расставляя аппаратуру и таская всякие вещи. – У нас сейчас, конечно, полный дурдом. Часть занятий проходит на веранде, вторая здесь. Нужно успеть все окончить к полудню. Я вас передам Антонине Михайловне, она скажет, в чем вы можете помочь.
Антонина Михайловна оказалась улыбчивой тетушкой лет сорока, высокая, статная, полноватая, но не грузная. Когда мы подошли к ней, она зычным голосом кого-то куда-то посылала за стульями.
– Я вам волонтера привела, – заметила Ольга Сергеевна, Антонина Михайловна тут же переключилась на нас.
– Отлично. Вы, Ольга Сергеевна, идите, у вас полно дел, я же знаю.
Та удалилась, и тетушка тут же заявила:
– Хорошая женщина, но что касается организаторского процесса – никуда не годится. Вас как зовут?
– Ирина.
– Давайте без отчеств, сэкономим время. Я Тоня. Вы девушка хрупкая, так что нагружать тяжелой работой не буду. Пойдемте. Все как всегда делается в последний момент, вы же понимаете.
В итоге мне досталась пустяковая работа: я формировала стенд с книгами.
– Вот что, девочка моя, – через полчаса подошла ко мне Тоня, – у нас тут в двенадцать начнется форменное безобразие, все будут носиться еще больше. Я тебя переброшу в здание, будешь там присматривать за ребятами, просто следить за порядком. Воспитатели там тоже будут, но их могут вызывать в этот дурдом, так что ты пригодишься.
Таким образом, само мероприятие оказалось мне недоступно, я очутилась в одном из классов с группой мальчиков и девочек лет шести-семи, вместе со мной была одна из учительниц, Настя, девушка лет тридцати, худощавая, невысокая, с короткой стрижкой, выкрашенной в бордовый цвет. Характер у нее оказался боевой, правда, позже выяснилось, что в свое время она два года отработала в психиатрической клинике. Она периодически убегала по делам мероприятия, но мне удалось с ней переговорить.
– Здесь работа вообще сахар по сравнению с тем, что в психушке творится. – Рассказывала Настя, вернувшись в очередной раз. – Хотя и тут проблем хватает. Дети-сироты, что с них взять? Многие потенциальные наркоманы и воры. Правда, мы тут стараемся, интенсив вот, театры, кино, все такое. Повезло, что нам хорошо жертвуют, иначе, конечно, все было бы не так шоколадно.
– И кто же этот благодетель? – Спросила я на удачу.
– Ну их несколько. Хотя, честно говоря, главный-то, конечно, один. Он сюда приезжает частенько, с детишками общается, наставляет, так сказать. Здесь его все обожают, чуть ли не на руках носят.
– Он известная личность в нашем городе?
Настя пожала плечами.
– В газетах я его не видела, если ты об этом. По-моему, он старается особенно не светиться.
– Интересно, почему?
Девушка снова пожала плечами.
– Может, славы не ищет? Разные люди бывают.
– Так ты знаешь, как его зовут? – Не выдержала я.
– Конечно. Святослав Хлебников.
Я тут же начала усиленно рыться в памяти, но ничего не отрыла. Имя, между тем, запоминающееся.
– Кто он? – Посмотрела я на нее. – Откуда у него деньги?
– Не знаю. Мне он об этом не рассказывал. Из персонала он мало с кем общается. Нет, конечно, учтив со всеми, вежлив, но чтобы беседы вести – такого нет. Разве что Тоня с ним на короткой ноге, бывает, прохаживаются по территории и все о чем-то говорят. Но Тоня хорошая, с ней сложно не подружиться.
– Он часто приезжает?
– Раза четыре в год.
– Как он вообще выглядит? – Наконец, сообразила я и тут же заметила на щеках Насти легкий румянец. Она оглянулась на детей и заговорила, понизив голос:
– Красив, как Бог. Лет тридцати пяти, высокий, темноволосый, всегда элегантно одет. Смотришь на него и такое странное ощущение охватывает, как будто он…
– Может что-нибудь эдакое, – закончила я задумчиво.
– Точно! – Настя посмотрела на меня с удивлением. – Вот точнее и не скажешь. Надо запомнить это выражение. А как ты поняла?
– По твоему описанию, как еще.
Итак, фотография положена в раствор, и картинка начинает проявляться. Мистер Бонд, я все ближе. Святослав Хлебников, наверняка, тот самый парень из кинотеатра и ночного клуба. Теперь я знаю его имя, значит, могу найти и его самого.
– Тут нет случайно его фото? – Обратилась я к Насте. – Может, в какой-то из приездов делали?
– Он не любит фотографироваться, к тому же не хочет афишировать свою благотворительность. Естественно, руководство идет ему навстречу. Они вообще готовы ради него на все.
– Что не удивляет, – снова протянула я в задумчивости. Бросив взгляд в окно, я приметила идущую по дороге Тоню, с кем-то говорящую по телефону и одновременно раздающую указания.
– Тоня давно здесь работает?
– По-моему, она была всегда, – хмыкнула Настя, – но я сама тут всего три года, так что точно не скажу. Тоня, вообще-то, завхоз, но строит всех будь здоров. При этом характер у нее золотой, добрая, незлопамятная. Дети ее тоже любят, она с ними много времени проводит.
– Очень интересно… А когда Святослав приезжал последний раз?
Настя в задумчивости уставилась в потолок.
– В конце мая. Как раз внес идею об интенсиве, дал координаты, с кем можно связаться. Ну и закрутилось.
Я задала еще несколько вопросов, но по всей видимости Настя рассказала все, что знала. Улучив момент, когда она снова ушла, я подкатила к трем мальчишкам, показавшимся мне наиболее бойкими.