– Непременно, Ирэн.
Я только глаза вылупила.
– Как ты меня назвал?
– Ирэн. Ты имеешь что-то против?
– Я просто не знаю, что на это сказать, – выдала я.
– Тогда скажи, как ты смотришь на обед? Ты успокоишься, и…
– Я не смогу успокоиться, пока ты рядом, – категорично заявила я, – извини, конечно, но ты очень странный персонаж, и я не понимаю, чего от тебя ждать.
– Ты должна научиться доверять мне.
– Доверять тебе? С какой стати?
– По крайней мере, с той, что ты, кажется, ждешь от меня помощи.
Это было правдой, и я опять замолчала, не сводя с него глаз. Странным образом, я не чувствовала никакого страха, мысль, что он может доставить мне неприятности или сделать больно, просто не приходила в голову. Но при этом было какое-то странное чувство беззащитности.
– Это оттого, что ты шагнула за пределы своего привычного я, – услышала я его голос и снова удивилась тому, как ловко он читает мои мысли.
"Что, читает мысли"? – Промелькнуло в голове, и я уставилась на него, словно пытаясь увидеть насквозь. Он рассказывает истории о прошлых жизнях, и я чувствую что-то непонятное, он читает мои мысли, он всегда рядом со мной, кажется, он ничего не боится. Кто он? Разве обычный человек может быть таким? Может залезть в голову к другому, и…
– Человек может все, – не дал он закончить мыслям в моей голове, и я снова вздрогнула, уставившись на него. – Просто он боится это признать. Ведь все – это не только радость и счастье. Это еще страх, боль, потери. Люди не хотят принимать жизнь такой, какая она есть. Всю свою историю человечество кричит о научных и технических открытиях, на основе которых модернизируется общество. Но в конечном итоге, давай взглянем правде в глаза, – он снова перегнулся через столик, – все, что сделали люди, нужно было только ради их собственной безопасности и комфорта, – и снова откинулся в кресле, – автомобили? Прекрасно. Маленькая коробочка, которая укроет от непогоды, доставит куда угодно, и при этом не нужно контактировать с людьми. Можно закрыться в ней и ехать, ехать, ехать в свое полное комфорта будущее. Люди сделали все, что могли, чтобы обезопаситься: они создали бетонные коробки с металлическими дверями, за которыми можно спрятаться. Они сделали пребывание в этих коробках комфортным: там есть все, чтобы не просто выжить, а чтобы жить с удовольствием. Человечество заменило жизнь набором удовольствий: магазины, кино, клубы, и так до бесконечности. – Воодушевившись, он вскочил и теперь ходил по комнате, умудряясь не задевать углы. Он обошел мое кресло и наклонился ко мне сзади, опершись руками на спинку кресла. Я чувствовала его дыхание на своей шее. – Нас сумели убедить, Ирэн, что в этом состоит жизнь, что мы должны стремиться к накоплению вещей. Подменили все ценности, чтобы нами было легче управлять. Чтобы мы перестали жить по-настоящему. Потому что когда человек живет по-настоящему, Ирэн, он свободен. И вот главный вопрос, – он на мгновенье замер, и я, сглотнув, повернула к нему голову. Наши взгляды встретились. – Ты, Ирэн, лично ты хочешь быть свободной?
Наступила тишина. Мы смотрели друг на друга, его лицо было так близко, что, когда я кивнула, то слегка задела его кончиком носа. Быстро отстранившись, он вернулся к своему креслу, но не стал садиться, закурил сигарету и задумчиво уставился в окно.
– Я не предлагаю тебе свободу, Ирэн, – сказал, наконец, – я предлагаю тебе выбор. – И повернулся ко мне. – Ты сама делаешь его. – Тут он вдруг принюхался и широко улыбнулся. – Кажется, обед готов.
Александр Ветров, или Саша Ветер, как он предложил называть его, сидел напротив меня за большим изысканно накрытым столом и поедал запеченное мясо с морковью и горошком. Вид он имел самый что ни на есть благоденствующий, так что если бы пять минут назад я собственными ушами не слышала, как он толкает речи, то ни за что не поверила бы, что этот мужчина, напоминающий подростка, в замызганной одежде и с растрепанными волосами, тот же самый человек. Инна Сергеевна, как он предложил мне называть живущую с ним женщину, сидела на другом конце стола, положив руки на столешницу и наблюдая за Сашей. Он молча поглощал свой обед, и тишина его вовсе не напрягала. Когда с едой было покончено, Инна Сергеевна поставила перед нами чай и бисквитный торт с заварным кремом, желе и взбитыми сливками. Я даже не сомневалась, что он тоже ее творение. Надо признать, Саша Ветер оказался прав: готовила она прекрасно.
– Хоть бы переоделся к столу, – сделала укор женщина.
– Не было времени, – безмятежно ответил он, приступая к десерту.
– Как обычно.
После чая мы вернулись в кабинет, и Саша снова закурил, устроившись в кресле. Посмотрев на него, я хмыкнула.
– Инна Сергеевна права, ты выглядишь совершенно неподобающе для этого дома.
– Да ладно, рубашка сухая и почти не пахнет, – ответил он, и я рассмеялась, не удержавшись. – Что ж, думаю, теперь можно поговорить о делах. Что мы имеем? Как я понимаю, у ребят из банка появилось подозрение, что это ты убила Хмелева?
– Откуда ты все знаешь?
– Это моя работа. Так что?
– Они склонны думать, что убийца не я, но не исключают, что следствие может удовлетвориться данной версией.
Ветер немного подумал, я заметила, как изменилось его настроение, и сам он словно бы стал другим.
– Тебе следует быть внимательной и осторожной, – сказал мне, – смотри по сторонам, много не болтай, будь благожелательна с ребятами из органов и банка. Главное, старайся ничем себя не компрометировать.
– Я уже скомпрометировала себя тем, что улизнула тайком из квартиры и где-то пропадаю весь день. Неизменно возникнут вопросы.
– Тебя никто не видел, в твою квартиру никто не поднимался с того момента, как ты ушла, так что предполагается, что ты все еще дома.
– Откуда ты знаешь? – Уставилась я на него.
– Мои люди тоже присматривают за твоей квартирой. Они видели, как ты садилась в маршрутку и ручаются за то, что кроме них тебя больше никто не засек.
– Ловко.
– Мы вернем тебя в квартиру незамеченной, так что ты останешься вне подозрений. Ты поняла, как действовать?
Я кивнула.
– Тогда пошли, тебя отвезут домой, – он поднялся, но я даже не пошевелилась от возмущения.
– Это все? – Поинтересовалась у него.
– Все, что требуется от тебя. Мне необходимо время, чтобы разобраться в ситуации. Как только что-нибудь появится, я тебе сообщу.
– Ну уж нет. Я не собираюсь сидеть дома и ждать у моря погоды. – Я скрестила на груди руки и сердито посмотрела на него, пытаясь дать понять, что никуда не уйду. Не знаю, на какую реакцию с его стороны я рассчитывала, но точно не на мимолетную улыбку, пробежавшую по лицу. Он застыл позади своего кресла, поставив руки на спинку и глядя на меня.
– Мне нравится твой ответ, – сказал, наконец, – значит, ты хочешь поучаствовать в расследовании?
– Именно.
– Ты представляешь себе, как это происходит? – Саша вытащил очередную сигарету и закурил.
– Я читала детективы.
– Это ценно, – усмехнулся он, выдыхая дым вверх. – Расследование строится на нескольких моментах, – Саша сел в кресло и перегнулся ко мне, загибая пальцы, – сбор информации, анализ информации и, собственно, само раскрытие преступления. На этом все. Преследования, перестрелки, захват заложников и прочее, о чем пишут в книгах или показывают в кино, – тоже может случаться. Хотя к расследованию прямого отношения они не имеют, могут доставить массу неудобств, иногда с летальным исходом. Ты готова к такому?
– А часто с тобой такое случается?
– Постоянно. Я умираю и возрождаюсь из пепла.
Пару мгновений он серьезно смотрел на меня, я даже почувствовала бег мурашек по спине, но потом рассмеялся и затянулся сигаретой, откинувшись в кресле.
– Ты очаровательна, – высказал мне, я разозлилась, но промолчала. А что сказать, если веду себя, как дура?
– Я готова, – ответила вместо этого, – каков наш план действий?
– Что ж… У нас два варианта. Ты можешь вернуться домой и в дальнейшем предпринимать попытки тайком удирать из дома, пока тебя, наконец, не засекут. Либо ты исчезнешь прямо сейчас.
– То есть?
– Ты не будешь возвращаться домой до тех пор, пока мы не найдем убийцу.
Теперь я откинулась в кресле. Первый вариант, конечно, неплох, но Ветер прав, я достаточно быстро спалюсь. Стоит только кому-нибудь прийти ко мне домой. Это вызовет кучу вопросов, на которые я не смогу ответить. Но просто взять и исчезнуть? Никому ничего не сказав?
– Сколько нам понадобится времени? – Задала я вопрос. Саша пожал плечами.
– Может, день, может, неделю, может, месяц. Все зависит от хитрости нашего противника. – Он все так же не сводил с меня глаз. – Помни, что ты все еще можешь вернуться домой и ничего не делать, доверившись мне.
– Почему ты мне помогаешь?
– Потому что ты обратилась ко мне за помощью, – пожал он плечами, – и потому, что я верю в твою невиновность и считаю, что убийца должен сидеть в тюрьме.
– Твои нравственные основы входят в разногласия с твоими действиями.
– Ты имеешь в виду ограбление? – Усмехнулся Ветер, на мгновенье посмотрев куда-то в сторону, словно вспоминая что-то. – Поверь, настанет момент, и я все тебе расскажу.
– Безусловно, – закатила я глаза, – а также о всех этих записках, ребятишках, снующих по дворам, о всех людях, связанных с тобой?
– Их слишком много, и не все они достойны того, чтобы я рассказывал о них. Ирэн, доверься мне, и со временем ты обо всем узнаешь.
– Ты не боишься, что я сообщу о тебе полиции?
– Нет, – ответил Саша просто.
– Почему?
– Потому, что я знаю, что ты этого не сделаешь. Что ж, теперь о наших баранах. У меня есть знакомые в отделении, так что кое-какие подробности убийства Хмелева известны. Убит он был около половины третьего ночи в своей квартире в холле. Убит выстрелом в спину с близкого расстояния, пуля вошла в сердце, смерть мгновенная. Утром к нему заехал приятель, квартира была открыта, он зашел внутрь и увидел тело. Хмелев лежал лицом вниз, одетый в один халат. Рядом с ним валялся пустой бокал, на столике в комнате стояла открытая бутылка виски.
– Это тоже приятель рассказал? – Удивилась я.
– Нет, это уже по знакомству следак поделился. Кстати, если у ребят из банка подозрение пало на тебя, то скоро следователь тобой заинтересуется.
– Надеюсь, к этому моменту мы уже найдем убийцу.
Ветер вздохнул, мимолетом бросив взгляд на часы.
– Будем надеяться. Скажи мне, какие выводы ты можешь сделать из рассказанного мной об убийстве?
Я хмыкнула, но тут же поняла, что он спрашивает всерьез, и задумалась.
– Он знал убийцу и пустил его в дом. – Сказала, наконец. – Он не боялся его, потому повернулся спиной.
– Верно. Мы имеем два варианта: это либо близкий друг, перед которым Хмелев позволял себе ходить в халате, либо женщина. Другие варианты под вопросом. Таким образом, круг наших подозреваемых сужается.
– Ты знаешь тех, с кем он на короткой ноге?
– Пару человек, но поклясться, что они так уж близки, не могу. Кстати, нашедший его входит в это количество.
– А женщина?
– Тут вопрос более тонкий. Дело в том, что многоуважаемый скончавшийся был женат. В браке состоял по момент смерти, имеет двух сыновей: одному двадцать один, второму восемнадцать.
– А жена?..
– Чисто гипотетически могла. Так же, как и дети. Однако Хмелев не славился супружеской верностью, поговаривают, любовниц у него было немало, так что этот вариант тоже стоит рассмотреть тщательней.
– Оружие?
– Пистолет принадлежал самому Хмелеву, лежал на тумбочке. Отпечатков никаких.
– И никто не услышал выстрела?
– Глушитель.
– Если пистолет его, значит, это точно кто-то из близких.
– Хмелев давал кому-то свой пистолет? Как ты себе это представляешь?
– Его могли украсть, чтобы запутать следствие. Человек застрелен из собственного оружия и никаких следов…
– Вот что, – Саша хлопнул ладонями по столу, – чем гадать, лучше заняться делом. Ты сейчас отправишься к другу, нашедшему тело.
– Я? – Уставилась я на него. – Я думала, ты будешь вести расследование…
– А ты путаться под ногами? Извини, Ирэн, но все не так просто. Половину сегодняшнего дня я добровольно посвятил тебе, потому что пришло время нам с тобой, так сказать, познакомиться. Однако у меня дел по горло, и многие не требуют отлагательств.
– И что же мне делать? – Я так растерялась, что готова была расплакаться. Конечно, я читала детективы, но вот дело дошло собственно до расследования, и я впала в панический ужас.
– Ничего не бойся, – он поднялся, маня меня за собой, – встретишься с этим парнем и вызнаешь у него все, что сможешь.
– А если он не захочет со мной говорить?
– О встрече я договорюсь, так что на эту тему не тревожься.
Мы вышли из кабинета и, пройдя по коридору, оказались у другой двери.
– Что там? – Спросила я.
– Моя спальня.
– А… – начала я, но так и не закончила, потому что, открыв дверь, Саша юркнул внутрь, и я застыла, не в силах ничего сказать. Комната представляла собой оранжерею, заполненную самыми различными растениями. Тут были цветы, кустарники, стены увиты плющом, а сверху то тут, то там свисали растения, похожие на лианы. По центру шла условно сделанная дорожка.
– Ты где там? – Услышала я голос Ветра и двинула внутрь, то и дело ожидая, что мимо меня пронесется обезьяна или пролетит птица. Ветер оказался за правым поворотом дорожки. Налево было очищенное от растений пространство, занятое матрасом, застеленным постельным бельем и покрытым сверху покрывалом. Направо же расположился высокий старинный шкаф.
– Это твоя спальня? – Поинтересовалась я, уставившись на него. Ветер недоуменно окинул комнату, словно впервые ее увидел, и сказал:
– Я люблю свежий воздух. Растения выделяют его в достаточном количестве, чтобы спать с наслаждением. К тому же, это просто красиво.
– Тебе никто не говорил, что ты псих?
– Сто раз, – заметил он, открывая шкаф.
– Ну конечно, – буркнула я, наблюдая за ним. За створками шкафа обнаружилась перекладина, на которой на вешалках аккуратно висело несколько костюмов и рубашек.
– А ты аскет, – хмыкнула я, он, потянувшись в шкаф, что-то нажал, задняя стенка открылась, словно дверь. Я уставилась на Ветра.
– Тайная комната? – Спросила почему-то шепотом.
– Я храню там головы убитых мной девиц, – расширив глаза, прошептал он в ответ.
– Очень смешно.
Саша шагнул в шкаф и, распахнув дверь, скользнул за нее, приглашая меня пройти следом. Я зашла и оказалась… в огромной гардеробной. Тут можно было разгуляться: по всему периметру стояли открытые шкафы, забитые шмотками, один полностью состоял из обуви. В двух других на полках лежали какие-то непонятные вещи. Вокруг так же висели парики на крючках. Оглядев это все, я присвистнула и снова посмотрела на Ветра.
– Ты этим реально пользуешься?
Он пожал плечами.
– По мере необходимости. Но я тебя привел не для осмотра моей гардеробной. Вот, переодевайся. – Ветер передал мне рюкзак, я вытащила из него красный костюм: брюки и куртка с логотипом местной пиццерии. На дне лежала их кепка. Я уставилась на него вопросительно.
– За тобой могут следить, – сказал он просто, словно это было самым обычным делом.
– Кто? Ты же сказал, что позаботился обо всем?
– Так и есть. Но никогда не стоит недооценивать противника. И хотя я по-прежнему уверен в том, что о твоем нахождении здесь никому неизвестно… В общем, я хочу, чтобы так оно и было. Светиться на улицах тоже ни к чему, особенно, если кому-то уже пришло в голову проверить твою квартиру. А кого-то более неприметного, чем развозчик пиццы, и придумать трудно. Иди в комнату и позови меня, как будешь готова.
Я вылезла из шкафа и скрывшись в кустах, быстро натянула форму поверх шорт и футболки, стараясь особенно не задаваться вопросом, какого черта я вообще творю.
– Готово, – крикнула ему, выходя на дорожку, он появился, быстро что-то нажал и тайная дверь закрылась, снова превратившись в стену шкафа.
– Тебе идет.
– Что же мне, с этим другом Хмелева так встречаться?
– На месте переоденешься. На обратном пути советую вернуться к этому костюмчику, он спрячет тебя от случайных встреч. – Ветер вдруг поднес руки к моему лицу и взяв волосы, скрутил их пучком. Наши лица оказались так близко, что я против воли почувствовала, как мое сердце забилось быстрее. Это было странно и как-то непривычно. Он смотрел на мои волосы, но порой опускал глаза на лицо. Я не заметила за ним никаких особенных эмоций, зато сама разнервничалась так, что стало казаться, будто я дрожу. Саша тем временем взял из моей руки кепку и надел ее мне на голову, так, что волосы оказались спрятаны. Мгновенье он не убирал руки от моей головы, но потом вдруг резко отстранился, и все движения снова стали обычными, а не замедленными, как мне казалось эти мгновенья. Я почувствовала себя неловко, но Ветер, кажется, ничего подобного не ощущал.
– Ирэн, – серьезно позвал он меня, и я подняла на него глаза, – надеюсь, ты понимаешь, что все, что ты видела в моем доме, что узнала обо мне, все должно остаться здесь? Ты никому не должна рассказывать.
Я немного помолчала.
– Почему… Почему ты мне открыл все это?
Он вдруг усмехнулся.
– Сам не знаю. Помню тот момент, когда я, угрожая тебе пистолетом, пытаюсь забрать скутер, а ты так смотришь, вроде как говоря мне: "ага, сейчас".
– Он мне дорог.
– Я так и понял.
– Поэтому ты его вернул?
– Не только. Я подумал, что такая, как ты… Что ты особенная. Когда ты шлем сняла, и я увидел твое лицо, глаза, такие большие и хитрые, темные вьющиеся волосы… И твой взгляд. Я подумал: да, в ней что-то есть.
Смутившись, я покраснела, а Ветер рассмеялся.
– Думаю, я недалек от истины. Вот вникнешь в процесс и покажешь себя во всей красе.
– В процесс? – Нахмурилась я, тут раздался звонок в дверь, я уставилась на Ветра.
– Нам пора, – он направился в сторону лестницы, я семенила следом, засовывая свою сумку в рюкзак, тоже, кстати, фирменный пиццерийный.
– Как зовут этого друга-то?
– Ковалев Антон. Сорок два года, не женат, владелец ресторана "Атлант". Он будет ждать тебя через час в кафе "Мираж" на улице Оскаленко, среднего роста, блондин, представительный. Расспросишь его об убийстве и о самом Хмелеве. Все, что сможешь.
– А про ограбление можно упоминать?
– Можно, но не стоит заострять на нем внимание специально. Узнай просто, осведомлен ли он о нем вообще. Хмелев делал все возможное, чтобы информация не просочилась. Ты никому не говорила? – Вопрос он задал, неожиданно остановившись на лестнице и повернувшись ко мне. Я, не рассчитав, наткнулась на него. Ветер смотрел внимательно. Я не решилась соврать.
– Не то что бы, – ответила маловразумительно. В дверь снова позвонили, но Саша и бровью не повел, Инна Сергеевна тоже не появлялась.
– Это значит да или нет?
– Ну сказала, – ответила я сердито, обходя его и продолжая спуск, – что в этом такого?
– Кому?
– Одному приятелю.
– Как его зовут?