- Всеведущий мистер Доулиш, - с издевкой протянул молодой человек.
Он был тонким, с узкими бедрами, на нем были выцветшие джинсы и свитер под горло. Его светлые, как у девушки, волосы с золотистым отливом были красиво подстрижены "под пажа", чисто вымыты.
Доулиш посмотрел на девушку и мягко произнес:
- Пожалуйста, попросите сэра Хьюго принять меня сразу.
Девушка неохотно повернулась и вошла в дом, просто толкнув громадную дверь. Когда она распахнулась, молодой человек, по всей видимости Дэвид Тэвнотт, двинулся в дом, издав на ходу какой-то визгливый звук, чем-то похожий на воронье карканье, но более громкий и пронзительный.
Этот звук неприятно отдался в голове Доулиша. Но к тому времени, когда Дэвид Тэвнотт подошел к порогу дома, Доулиш овладел собой и направился вслед за ним. Тяжело положив правую руку на плечо юноши, он прежде, чем Дэвид успел воспротивиться, резко повернул его к себе лицом.
- Как вы издаете этот звук? - требовательно спросил он.
- Какой звук?
- Вы знаете, о чем я говорю, - холодно проговорил Доулиш.
Дэвид Тэвнотт язвительно усмехнулся, намеренно медленно скривив губы. Затем с необыкновенной скоростью он двинул коленом, целясь Доулишу в пах.
Доулиш увидел блеск его глаз и слегка переменил позу, так что колено юноши скользнуло по внешней стороне бедра. Не успел Дэвид очухаться, как Доулиш вцепился руками в его плечи и начал его трясти.
Дэвид мгновенно обмяк, выражение его лица стало удивленным и даже испуганным. Доулиш тряс его, медленно раскачивая туда-сюда, туда-сюда. Он представил себе мертвые лица Халла, Эббисса, Уэннекера, безнадежное лицо Бивериджа и тошноту, которая его настигла.
Тело Дэвида напряглось, и так же внезапно, как и раньше, он лягнул Доулиша в колено. Доулиш отодвинул его на длину руки, и Дэвид промахнулся. Он попытался снова, губы его сжались в злобной ухмылке, тело сопротивлялось изо всех сил. Он вновь промахнулся. Доулиш продолжал трясти его, все быстрее и быстрее. Голова юноши моталась взад-вперед. Как будто поняв, что скоро из его тела вытрясут всю силу, он постарался напрячь в комок все мускулы и огромным усилием освободиться.
У него это не вышло.
Теперь Доулиш тряс его еще сильнее, так что голова Дэвида дергалась туда-сюда, как у идиота, рот открылся, язык высунулся, в углу рта начала пениться слюна, а глаза как бы вращались в своих орбитах… Когда Доулиш почти израсходовал свою ярость, а рассудок стал брать верх, он услышал, как открылась дверь и затем восклицание деву шки:
- Прекратите! Прекратите!
Дэвид только похрюкивал.
- Прекратите! - закричала девушка, и Доулиш почувствовал, как она бьет его кулачками по рукам, сжимавшим плечи юноши. - Если вы не прекратите, я пошлю за сэром Хьюго!
Она произнесла это как самую страшную угрозу.
Доулиш постепенно прекратил тряску, сознавая, что потерял самообладание и что не должен был этого делать.
- Что вы себе позволяете? - ахала девушка. - Вы с ума сошли?
Доулиш посмотрел на нее и медленно покачал головой.
- Нет. Я просто потерял самообладание. Считаю, что меня спровоцировали на это. А сейчас я дам ему шанс доказать, чтоон прав. Относительно всеведения полиции… - Он продолжал медленно трясти Дэвида, уже полностью владея собой. - Ну-ка, Дэвид Тэвнотт, что за звук вы издаете?..
Юноша хрюкнул.
- Я с вами разговариваю, - мягко сказал Лоулиш. - Зачем вы издаете этот звук?
- Звук? - тупо повторил Дэвид.
- Он что… издал такой звук, который почти оглушил вас? - спросила девушка, а потом с отвращением добавила: - Ох, Дэвид, какой же ты безмозглый осел! - Она обернулась к Доулишу. - Пожалуйста, отпустите его. Он делает это еще с тех пор, как был ребенком.
- Делает что? - Доулиш уже только поддерживал юношу, чтобы тот не упал.
- Издает пугающие звуки.
- Неужели?
- Это только… такая шутка…
- Какая шутка?
- Ему… ему нравится смотреть, как животные… и люди подпрыгивают.
- Вы имеете в виду, нравится пугать их до бесчувствия?
- Это… это такой розыгрыш.
- Это садистская жестокость.
- Он… Я не думаю, что он хочет повредить кому-то.
- Значит, не думаете? - Доулиш отпустил юношу, который, качаясь, добрался до колонны и прислонился к ней, ища опоры. - Вы сказали, что вы племянница сэра Хьюго?
- Да.
- Могу я узнать, как вас зовут?
- Рут Десмонд, - ответила она, - и я не кровная его родственница.
- Я мог бы только посочувствовать вам, если бы вы были кровной родственницей Дэвида, - ядовито проговорил Доулиш. - Что сказал сэр Хьюго?
- Он… он может уделить вам десять минут. - Ее глаза округлились в испуге. - Вы должны идти, он терпеть не может ждать.
- Неужели не может? - переспросил Доулиш. - Не передадите ли вы вашему кузену Дэвиду, что я хочу поговорить с ним после разговора с его отцом и что я хочу знать, почему он завизжал на меня сейчас и что он знает об Элберте Халле.
- О ком?
- Элберте Халле, - отчетливо выговорил Доулиш. - Вам лучше присмотреть за Дэвидом. Я сам найду дорогу.
- Это вторая дверь направо, - сказала она безнадежным тоном, вдруг ее голос стал резким: - Осторожнее, Дэвид!
Доулиш толкнул дверь и обнаружил, что она движется легко, как перышко, и совершенно бесшумно. За ней находился просторный холл, красиво обставленный и светлый. В центре его поднималась лестница, оставляя по бокам как бы два маленьких холла. Стены были облицованы тем же камнем, что и снаружи, но лучше отполированным. Ступени лестницы во всю ширину покрывал ковер, ковры были разбросаны и по плитам холла. Вдоль стен стояли старинные стулья и табуреты, около заполненного поленьями громадного камина - три рыцарских доспеха. По стенам были развешаны картины, на которых, как заметил Доулиш, изображались батальные или охотничьи сцены.
Ничто, ни звук, ни движение, не нарушали тишины.
Доулиш увидел, что вторая дверь справа от того места, где он стоял, закрыта. Это была массивная деревянная дверь ручной полировки, обитая железом, как и все другие двери, ведущие из холла. Свет шел из окон по обеим сторонам холла и с верха лестницы. Доулиш решительно постучал, повернул ручку и вошел.
Сэр Хьюго Тэвнотт сидел за огромным столом в дальнем конце комнаты, вдоль стены которой стояли книжные полки. Это была комната, выдержанная в глубоких каштаново-коричневых и темно-зеленых тонах, с высокими окнами, изливавшими ясный свет на стол и человека за ним. Он выглядел как старое издание Дэвида. Сходство было так велико, что ошеломленный Доулиш остановился в дверях.
Этот человек был почти совсем лысым.
На нем были норфолкский пиджак и свитер под горло, который, казалось, поддерживал его подбородок. Когда он смотрел вверх, двигались только его глаза. Это были усталые глаза, совсем не похожие на глаза его сына. Он сделал слабую попытку подняться, но затем упал обратно в высокое резное кресло.
- Мистер Доулиш?
- Сэр Хьюго Тэвнотт?
- Садитесь… где хотите.
- Благодарю вас.
- Мистер Доулиш, - сказал Тэвнотт, когда Доулиш уселся в такое же кресло с высокой спинкой, как у него, помещенное таким образом, что лицо Тэвнотта было в тени, а на Доулиша падал свет. - Я ничем не могу вам помочь.
- А в какой помощи, по-вашему, я нуждаюсь?
- Мне позвонил мистер Джеймс Хортон, - сказал Тэвнотт. - У вас, кажется, появилась абсурдная мысль, что какой-то человек, содержавшийся в плену в моем поместье, бежал и был умерщвлен кем-то, преследовавшим его. Я считаю это полной чепухой. Такое здесь произойти не могло.
Доулиш помолчал мгновение, а затем ядовито спросил:
- А если бы произошло, вас это беспокоило бы?
- Особого значения для меня это бы не имело, - твердо и решительно ответил Тэвнотт. - Я поглощен своими собственными делами, своими проблемами и занятиями. Смерть постороннего человека мало или ничего для меня не значит. Я понял из слов мистера Хортона, что этот человек важен для вас. Если это ваш друг, я сожалею.
- Он не был другом, - ответил Доулиш. - Он был, сэр Хьюго, жертвой в высшей степени опасного и злобного преступника.
- Как полицейский вы безусловно знаете, что говорите.
- Как полицейский я должен расследовать возможность того, что он был здесь пленником.
- Это я понимаю.
- Поэтому мне нужна ваша помощь, - продолжал Доулиш.
- Вы имеете в виду, что вам нужно разрешение… обыскать территорию и строения?
- Да, сэр. - Доулиш не стал говорить, что в случае необходимости он сделает то, что ему нужно, без разрешения.
- Вы можете осмотреть все, что хотите. Я прошу только, чтобы люди, проводящие расследование, вели себя с разумной внимательностью и осторожностью, в чем, впрочем, я уверен. Хранилища в подвалах могут быть открыты только моими ключами, и я хотел бы присутствовать, если вы захотите их осмотреть. Для этого вы должны предварительно договориться со мной о времени. Без сомнения, вы захотите осмотреть комнаты моей жены. Как вы, возможно, знаете, она тяжело больна. Все, что связано с ее комнатами, должно быть предварительно оговорено с ее компаньонкой и секретаршей, мисс Джеймсон. В остальном, - Тэвнотт откинулся в кресле, - идите куда хотите, когда хотите, но, пожалуйста, прошу вас, по возможности не беспокойте меня.
- Вы очень добры, сэр Хьюго, - сказал Доулиш. - И невероятно безучастны.
- Разве мистер Хортон дал вам понять, что я буду мешать? - спросил Тэвнотт.
- Он был возмущен и, по-моему, считал, что вас это оскорбит.
- Я слишком стар, чтобы оскорбляться или возмущаться по пустякам, - ответил Тэвнотт, и в голосе его прозвучали нетерпение и усталость. - Я пойду дальше и предупрежу вас, чтобы вас не вводил в заблуждение мой сын. Он очень любит розыгрыши, и ему может показаться забавным представиться вам в качестве подозреваемого в каком-нибудь отвратительном преступлении. - Старик начал что-то быстро писать. Когда он глянул вверх на Доулиша, то ярко напомнил ему своего сына, хотя и не вызвал этого тревожащего ощущения зла. Он выглядел очень и очень усталым. - Вот вам моя записка с разрешением: некоторым моим жильцам и слугам она потребуется. Я повторяю, идите куда хотите и в любое время, какое вам заблагорассудится, но будьте по возможности кратки, прошу вас.
Он снова приподнялся в своем кресле, очевидно прощаясь с Доулишем.
Доулиш остался сидеть на месте.
- Вы нам очень поможете, сэр, если ответите сейчас на несколько вопросов… Это сбережет время позднее.
- А, хорошо, - ответил Тэвнотт не очень дружелюбно и опустился в кресло.
- Сегодня утром у вас были какие-либо посетители? - спросил Доулиш.
- Нет.
- Знаете ли вы всех, живущих в поместье, лично?
- Я знаю тех, кто арендует фермы… Но не тех, кто живет в квартирах или в этих модернизированных коттеджах.
- Можете ли вы поручиться за честность тех, кого знаете?
- Я могу поручиться только за то, что они платят арендную плату, - холодно ответил Тэвнотт.
- И, по-видимому, хорошо себя ведут.
- Меня не касается их личная жизнь, мистер Доулиш, только бы они не нанесли урона той собственности, которую арендуют, и не приставали ни к кому. Все они ведут себя хорошо. Так же, как те, что живут в квартирах. Я не восторгаюсь их внешностью или одеждой, но держатся они пристойно. Мой сын может рассказать вам о них больше. А теперь, мистер Доулиш…
- Я почти закончил, сэр, - прервал его Доулиш. - Знаете ли вы человека по фамилии Коллис?
Тэвнотт помедлил какое-то время, потом ответил:
- Я знаю Джеймса Колиса, партнера в фирме "Колис, Марсден и Смит" в Иннер-Темпле.
- Я знаю эту фирму, - сказал Доулиш. - Но меня интересует Коллис с двумя "л".
- Тогда я его не знаю.
- Знаете ли вы человека по имени Элберт Халл?
- Нет, не знаю, - без колебания ответил Тэвнотт.
- Спасибо. Зачем вы посылали свою племянницу в Бэнфорд… и почему полиция не должна была знать о вашем поручении? - спросил Доулиш, не меняя интонации, как бы продолжая фразу.
Сначала то, что он сказал, не дошло до сознания сэра Хьюго Тэвнотта. Когда же наконец он понял, о чем его спросили, резкая перемена его лица, самого его облика была поразительна: казалось, внезапно он стал одержим духом своего сына.
9
Ярость
Доулиш даже отодвинулся назад в кресле, как бы в страхе, что Тэвнотт бросится через стол. Губы старика напряглись и задрожали, ноздри раздулись, а суставы пальцев, вцепившихся в край стола, побелели, как фарфор.
- Кто вам это сказал? - требовательно спросил он резким звенящим голосом. - Кто вам это сказал? Если это Рут сказала, я ее научу разговаривать, я ее научу… - Он оборвал себя, все еще не отпуская край стола. - Кто вам это сказал?
Доулиш встал. Он возвышался, как башня, над сидящим стариком, который, казалось, стал еще меньше, как-то съежился, когда Доулиш приблизился к столу. Наклонившись над столом, так что его руки оперлись о стол прямо перед Тэвноттом, он произнес:
- С меня уже хватит Тэвноттов, хоть сумасшедших, хоть нормальных. Три человека были убиты за последние двенадцать часов на вашей территории или рядом с ней. Трое! Мне нужно ваше полное содействие. Если у меня его не будет, я получу ордер на обыск и перетряхну здесь все, пока не узнаю правду. А теперь отвечайте на вопросы немедленно. Зачем ваша племянница поехала в Бэнфорд? Почему полиция не должна была об этом знать?
Выражение лица Тэвнотта снова медленно изменилось, очень медленно. Ощущение зла исчезало. Почти обычным голосом он спросил:
- Что вы имеете в виду, говоря "нормальных или сумасшедших"?
- Я имел в виду, что вы сейчас выглядели как сумасшедший.
- Моя… моя жена больна!
- Меня не касается, что происходит с вашей женой. Что случилось вчера ночью?
Тэвнотт сел поглубже в кресло, и Доулиш увидел испарину, выступившую у него на лбу и лысине. Тэвнот потянулся к графину с водой, налил себе немного и выпил.
- Могу ли я ответить неофициально?
- Я никому не расскажу, если только это не имеет отношения к расследованию убийства! - согласился Доулиш.
- Это… это не может иметь никакого отношения. Мой… мой сын… - Тэвнотт глотнул. - Сегодня - тот день, когда я плачу жалованье работникам поместья. Я взял вчера из банка больше тысячи фунтов для выплаты жалованья. Мой сын… мой сын украл… позаимствовал их в течение ночи. Он употребил их для уплаты долгов… личных долгов. Рут поехала достать еще денег. Она поехала к моему другу, управляющему банком, который для нее открыл банк пораньше. Он знал, что надо всем заплатить, чтобы ни в коем случае не было скандала. Я… я не хотел сообщать об этом полиции, они могли… они могли бы считать себя обязанными возбудить против моего сына уголовное дело.
- И может быть, это было бы к лучшему, - пробурчал Доулиш.
- Мне… мне этого не вынести, - беспомощно пробормотал Тэвнотт. - Я никак не могу этого допустить.
- Он раньше делал подобные вещи?
- Он… да, делал.
- Зачем ему понадобилось столько денег?
- Уплатить долги. Я же говорю вам… карточные долги этого молодого дурака.
- И вы не можете прекратить его игру? - требовательно спросил Доулиш.
- Я пришел к выводу, что это невозможно, - беспомощно ответил Тэвнотт. - Сомневаюсь, что я могу это сделать. Но он мой сын, мистер Доулиш. В прошлом я делал… я делал все возможное, чтобы как-то его дисциплинировать, даже несмотря на серьезные личные переживания. И своими попытками я очень расстроил его мать. Это произошло много лет назад. И… и я несмогу вынести снова… видеть его опозоренным или… - его голос упал до шепота, - или быть опозоренным самому. У меня гордое имя с гордой историей. Я не хочу его замарать. - Теперь он съежился в своем кресле, напомнив Доулишу, как выглядел Биверидж, но здесь была слабость духа, а не тела. - Я слишком устал, чтобы заниматься этим. Пожалуйста… пожалуйста, попросите сюда мою племянницу. Нам надо заняться жалованьем.
- Я поищу ее, - пообещал Доулиш, наконец вставая.
Он вышел из комнаты, слишком громко закрыл за собой дверь, потом тихо приоткрыл ее и заглянул в комнату. Тэвнотт откинулся в большом кресле, поникнув головой, закрыв глаза, его поза и лицо выражали огромную усталость. Доулиш снова закрыл дверь, на этот раз беззвучно, и медленно повернулся. Его движения были по-кошачьи вкрадчивыми, что редко бывает у таких больших людей.
У другой двери стояла Рут и глядела на него с нескрываемым отвращением на лице.
- Мне было бы противно быть полицейским, - сказала она.
Доулиш сохранил невозмутимый вид.
- В ближайшем будущем вам это не грозит, - сухо заметил он. - Ваш дядя хочет вас немедленно видеть.
Она кивнула и прошла мимо него в дверь.
Когда она скрылась в большой комнате, Доулиш стал действовать со скоростью, невероятной для его обычно спокойных движений. Он быстро вышел из дома и, свернув налево, стал около одного из окон комнаты Тэвнотта. Он остановился сбоку от окна и заглянул в него.
Рут стояла с противоположной стороны стола и смотрела на дядю с несомненным участием и симпатией. Тот поднял левую руку, и она села в кресло, в котором перед этим сидел Доулиш, пододвинув его ближе к столу. Тэвнотт открыл ящик стола и вытащил пачку банкнотов и бумажные мешочки с монетами. Они занимались тем, чем и собирался заниматься старик.
Доулиш обернулся.
Примерно в двадцати футах от него стоял Дэвид Тэвнотт и глядел на него с такой ярковыраженной упорной злобой, что она казалась просто нереальной, как будто он позировал для картины "Ненависть".
- Где это вы научились издавать такой звук? - требовательно спросил Доулиш.
- Матерью клянусь, - ответил Дэвид, - если еще когда-нибудь вы коснетесь меня своими толстыми лапами, я вас убью. Понятно? Я вас убью.
Он повернулся на каблуках и пошел прочь.
Доулиш, наблюдая за ним, вдруг понял, что еще кто-то стоит с другой стороны окна за большим кустом рододендрона. В третий раз за несколько минут к нему приближались, а он не замечал. Он либо потерял свою способность к наблюдению, либо оглох.
Внезапно он вспомнил о ватных тампонах в ушах. Неудивительно, что люди могут спокойно к нему подкрадываться!
Он сдержал порыв вытащить их, и ему вдруг подумалось: каким же пронзительным, оглушающим был бы без них визг Дэвида? Гораздо, гораздо громче, чем ему это показалось. Он сделал вид, будто не замечает, что за ним наблюдают, сделал шаг вперед, искоса поглядел и узнал Сима.
Дэвид исчез за углом дома, направляясь к конюшням.
Сим выступил вперед.
- На вашем месте, сэр, я был бы поосторожнее с этим молодым негодяем, - произнес он. - Он всерьез говорил, что убьет вас.
Лицо полицейского из Скотленд-Ярда потемнело от отвращения и было серьезным. Уже то, что на него произвела впечатление эта угроза, было необычным. Какое-то время они постояли вместе около окна, любуясь богатой зеленью лужайки и великолепных деревьев и уголком беседки, из которой вышел Дэвид, чтобы тут же исчезнуть в ней.
- Да, - ответил наконец Доулиш. - Я буду присматривать за ним. Что-нибудь новенькое есть в рапортах?