На заре карьеры во фьючерсной индустрии мне пришлось поработать на небольшую компанию по торговле зерном, которая называлась Чикаго Грейн (Chicago Grain). Тогда я еще был студентом университета Лойолы и вел себя соответственно. Страсть к аналитической работе, которую мне привили преподаватели, я использовал для сбора всевозможной информации, имеющей хоть какое-то отношение к трейдингу. Досаждая всем вопросами, я стремился отыскать человека, обладавшего знанием рыночной структуры, и который простыми словами объяснил бы смысл происходящего вокруг меня. Одним из первых, кто привлек мое внимание, был Тед Ли Фишер (Ted Lee Fisher) – эклектический персонаж, которого мы уважительно называли "Доком".
Док был типичным продуктом 60-х, хорошо усвоившим уроки своего поколения и сумевшим воспользоваться ими в процессе рутинной работы. Док работал с клиентскими счетами и вступал в контакт со мной, только когда возникали проблемы с клиентами или у меня были вопросы по открытым позициям. Его выделяла постоянная готовность искренне ответить на все вопросы относительно рынка и трейдинга. Метод работы Дока приводил меня в восхищение. Он как никто другой умел вплетать в мир базовых основ узоры технического анализа. Для новичков, подобных мне, в те славные и такие далекие дни моей молодости, очень важно попытаться как-то рационализировать присущий рынку хаос. Наблюдение за рынком совсем не означает того, что трейдеры и инвесторы сумеют разобраться в истинном характере рыночной ситуации, если они не умеют отслеживать изменения цены и направляющий ее временной фактор.
Док был самым крупным трейдером из числа работавших на компанию Чикаго Грейн, когда я там был, по сути, посыльным. Первый деловой обед, на который я попал, был оплачен Доком, пригласившим всю свою команду с площадки отпраздновать рекордный для него месячный доход от комиссии. На том обеде я понял, что рядом со мной находится неисчерпаемый и щедрый кладезь информации, готовый отвечать на все мои вопросы. За вечер я задал их штук 20. Меня интересовало все – от его прошлого до методологии трейдинга.
Я узнал, что он был бунтарем по натуре, в свое время взявшим в школе Энн Арбор (Ann Arbor) академический отпуск для того, чтобы исколесить страну на мотоцикле. Это был настоящий "Беспечный наездник"! Оказалось, что его познания не ограничиваются исключительно трейдингом, Док имел свое мнение по всем острейшим проблемам современного мира. Методы технического анализа, которыми он руководствовался в своей торговле, нарабатывались на основе наблюдений, сделанных им в молодые годы, пришедшиеся на бурные 60-е.
Я повидал тысячи адептов технического анализа, заявлявших о действенности разработанных ими методов работы на рынках. Должен сказать, что лишь несколько заслуживали хоть какого-то внимания. Из этих нескольких я считаю уникальным только Дока – уникальным и неповторимым в своем подходе к трейдингу. Он десятилетиями избегал и продолжает избегать вплоть до настоящего времени всяческих интервьюеров и журналистов. Док только раз в своей жизни согласился поделиться своими мыслями и идеями касательно структуры рынка и трейдинга.
Интервью с Тедом Фишером
Буруджян: Тед, твой подход к рынку и отношение к техническому анализу уникальны. Многие считают тебя наиболее оригинальным технарем из всех, работающих на современных рынках.
То, каким ты стал сегодня, во многом определяется твоими корнями и пережитым в жизни. Расскажи нам вкратце о своей жизни, о том, где и в каких условиях вырос и каким образом попал на рынок.
Фишер: Не вдаваясь в подробности, могу сказать, я поступил в университет штата Мичиган в 1966 году. Выбор был прост – либо университет, либо Вьетнам. Той зимой я посещал лекции гарвардского профессора, рассказывавшего о межпланетных путешествиях. Звали профессора Тимоти Лири (Timothy Leary, 1920–1996 – писатель и психолог, исследовал влияние психоделиков на нервную систему; один из идеологов движения хиппи – Примеч. пер.). Я также побывал на концерте нью-йоркской рок-группы, сопровождавшемся слайд-шоу одного художника. Группа эта была Вельвет Андеграунд (Velvet Underground), а художника звали Энди Уорхол (Andy Warhol). Все это в большей или меньшей степени определило характер и стиль моих студенческих лет. Но я и учился тоже. После получения степени бакалавра по экономике я защитил степень магистра философии и получил приглашение в социологическую программу, участие в которой требовало знания четырех дисциплин.
Дисциплинами этими были антропология, философия, история и собственно социология. По итогам первого года в магистратуре мои профессоры представили меня к получению Рэком Прайз (Racom Prize). Этот приз в университете Мичигана ежегодно присуждается трем студентам, я оказался одним из них. Приз по тем временам был невероятным – 7500 долларов, что намного превышало стоимость машины Корвет, о которой я мечтал. К тому же мне поручалось ведение учебного курса по составленной мною самим программе, причиталось жалованье лектора, и, самое важное, оплата всех расходов.
Окончание учебы в университете Мичигана совпало с урезанием никсоновской администрацией программы исследований, которыми я интересовался. Это была своеобразная плата за наше участие в антивоенных выступлениях. Кроме этого, в моей жизни были и другие сложности – у мамы нашли рак груди. К счастью, я сумел уговорить ее пройти курс терапии, и вот уже 35 лет она абсолютно здорова. Но в те дни я очень тяжело переживал навалившиеся на меня проблемы, поэтому и решил: если мне ничего не светит в науке – черт с ней, пойду в бизнес.
У моей семьи были знакомые в компании Сперри Рэнд (Sperry Rand – компания по производству вычислительной техники. – Примеч. пер.), которые устроили мне встречу с руководством. Интервью прошло успешно, они были в восторге от меня. Они решили создать рабочее место в своем вашингтонском офисе, я должен был заниматься лоббированием. Как оказалось, у компании Сперри Рэнд были заводы в различных штатах, поэтому я должен был встречаться с политиками, рассказывать им о том, каким большим влиянием на избирателей мы пользуемся в том или ином округе, и насколько признательны были бы за их поддержку. Но интервьюировавшим меня нужно было получить "добро" из штаб-квартиры компании в Нью-Йорке, поэтому мне было сказано отправляться назад в Энн Арбор, отдохнуть пару недель и дождаться их звонка. Итак, я сижу в Энн Арборе, смотрю баскетбол, и вдруг заходит человек. Человек смотрит на меня и спрашивает: "Чем ты занимаешься? Я никогда не встречал тебя раньше". Я рассказываю ему свою историю, на которую он реагирует своеобразно: "Что? Ты с ума сошел? За какие-то семнадцать с половиной тысяч долларов ты собираешься делать это? Приходи завтра утром ко мне в офис". Он оказался брокером по товарным фьючерсам. Дело происходит в августе 76-го, правительство только что разрешило торговлю золотом в Соединенных Штатах, которое европейцы протащили вверх до 200 долларов за унцию. Как только этот продукт стал легальным для торговли в США, они обвалили цену до 100 долларов за унцию.
В мой первый рабочий день я сидел в офисе и смотрел, как золото торгуется по 101.5 доллара. Раза три-четыре оно ударилось сверху в 101.5, и я решил прикупить его на деньги, оставшиеся у меня со времен моей магистратуры. С того момента цена шла вверх без каких-либо откатов и коррекций, пока не достигла уровня 270 долларов за унцию. С этим человеком мы стали партнерами по брокерской фирме и вместе создали успешный бизнес по товарным фьючерсам. Позже мы переехали в Чикаго и организовали дело совместно с Фредом Брозовски (Fred Brosowski) из компании Чикаго Грейн. Остальное – уже история.
Буруджян: Твой подход к техническому анализу нетрадиционен и отличается от методов других технарей. Ты нашел способ совмещения окружающего мира с исследуемыми тобой графиками. Как ты пришел к своей концепции? Объясни нам, какие именно факторы учитываются тобой в процессе работы?
Фишер: Начнем с того, что я пришел на фьючерсный рынок уже сложившимся экономистом, обладающим пониманием неизбежности наступления эпохи волатильных рынков, как следствие политики администрации Никсона, отпустившей доллар в свободное плавание, и не только. Если тебе нужны все подробности, могу сказать, что на первом этапе карьеры, я хотя и был совершенно прав относительно направления рынка, все равно пару раз получил по голове, вследствие чего проиграл 90 процентов своего счета (смеется).
Из трейдера-экономиста я превратился в трейдера-экономиста/технаря, обогатив технический анализ всеми знаниями, которые получил в университете Мичигана. Первое, что я сделал, – это прочел все написанное о техническом анализе, начиная с девятнадцатого века. Конечно, по мере прочтения и обработки информации я все время рисковал своими собственными деньгами, вживую проверяя на них идеи из числа обдумываемых и усваиваемых. Это был процесс отсева, очистки и закалки, протекавший в плавильной печи, топливом для которой служили мои деньги.
Буруджян: Расскажи нам немного о синтезированных тобой идеях. Чьи работы оказали на тебя самое большое влияние, и как тебе удалось разработать собственный подход к деривативам?
Фишер: Основа моего понимания рыночных истин была заложена благодаря книге. Я настоятельно рекомендую прочитать ее. Это книга "Воспоминания биржевого спекулянта" Эдвина Лефевра (Edwin Lefevre). Фактически книга является биографией великого спекулянта Джесса Ливермора (Jesse Livermore). Нельзя сказать, что книга посвящена именно техническому анализу, – в ней собран анекдотический материал обо всех его фантастических выигрышах и о том, как он в конечном итоге был выбит из всех своих позиций.
После того, как я прочитал "Воспоминания…", я проштудировал все работы Ганна (Gann). Мне пришлось потратить солидные деньги на приобретение документов Ганна, которые он продавал своим студентам за 30–40 тысяч долларов – огромные деньги для 30–40 годов. Затем я прочитал Ральфа Дистэна (Ralf Distan), Уайкоффа (Wyckoff) и Эллиота (Elliott). Должен сказать, что Эллиот и его теория волн оказали на меня серьезное влияние. Но с Эллиотом надо вести себя очень осторожно, реальное применение теории – дело непростое. Если вы подписываетесь на рассылку эксперта, позиционирующего себя в качестве знатока теории волн Эллиота, то помните, что такие люди больше озабочены объемами продаж своих книг, нежели тем, чтобы помочь вам разбогатеть. Чтобы не тянуть резину, скажу сразу: используемый мной на протяжении многих лет метод технического анализа можно считать синтезом того, что я называю структурным анализом.
Структурный анализ рассматривает цену и время по существу, следовательно, имеет дело с графиками. На биржу я принес с собой понимание сути бизнес-циклов, исследованием этих циклов я занимался в университете Мичигана. Можно сказать, что цикличность экономической активности была любимой темой моих научных изысканий. Задолго до того, как я решил стать трейдером, мне доводилось слышать от многих людей об использовании различных лунных и солнечных фаз для биржевой торговли, и о прочей тому подобной чепухе. Но меня в то время больше всего интересовали мультигенерационные циклы, напрямую соотносящиеся с жизнью и смертью самого капитала. Базисом теории является положение об органическом характере капитала, который обладает естественной цикличностью жизни и смерти. Второй посыл, лежащий в основе теории, заключается в утверждении, согласно которому сын никогда не учится на ошибках отца. Соединение двух этих посылов превращается в полезный инструмент при ретроспективном историческом обзоре.
У меня есть график доходности 10-летних облигаций, начиная с 1812 года. Даже новичок сможет увидеть на нем размах колебаний времени. Циклическая модель совершенно явственна. К несчастью, подход большинства людей к трейдингу близорук. Для них цикл, длящийся с 1942-го по 1981 год, абсолютно иррелевантен и бесполезен. Ну а для меня он чрезвычайно важен и может оказать огромное влияние на мою работу. Я всегда стараюсь идентифицировать долгосрочные тренды по всем инструментам, с которыми работаю. Меня не очень интересуют внутридневные колебания, я рассчитываю позиции, которые имеет смысл держать открытыми в течение многих недель. Большую амплитуду колебаний я рассматриваю в качестве союзницы. Обнаружив таковую, я задействую мой структурный анализ и определяю импульс движения, стремясь продержаться как можно дольше с открытой выигрышной позицией в тренде.
Буруджян: Твоя концепция структурного анализа единственна в своем роде. Понимание рыночной структуры формируется на основе фундаментального анализа условий работы, рынков капитала. Считаешь ли ты себя технарем, поверяющим свои выводы фундаменталиями или, наоборот, изначальным фундаменталистом, для которого технический анализ является дополнительным и вторичным инструментом?
Фишер: Я верю в то, что рынок предсказывает события, а не события предсказывают рынок. Если вы желаете заглянуть в будущее, вам следует исследовать структуру рынка. Самообразование и подготовительная работа не помогут вам предсказать то или иное событие, но ведь можно должным образом подготовить себя к участию в тренде, который инициирует событие. Классической иллюстрацией сказанного может быть 9/11 (9 сентября, день атаки террористов на бизнес-центер в Нью-Йорке. – Примеч. пер.). Впрочем, я могу припомнить и другие случаи.
В июне 2001 года я написал очень короткий доклад и отправил его всем моим клиентам, среди которых были менеджеры коммерческих и инвестиционных банков Нью-Йорка, менеджеры различных фондов и т. д. и т. п. В то время ставка рефинансирования ФРС (Fed funds rate) была 6 %, и все вокруг ожидали нового повышения. В написанном в июне 2001-го года докладе я утверждал, что в скором будущем ставка опустится до уровня 1.25 %. Я открыл очень существенные позиции на покупку евродолларов, продажу индекса S amp;P 500, покупку золота и швейцарского франка. Все мои позиции неплохо себя чувствовали в июле-августе. 11 сентября оказало чудовищное по масштабу воздействие на рынки, но ни один из трендов, по которым я работал, не был перебит.
На фоне всего происходящего мне было крайне тяжело принять успех моего трейдинга. Вследствие трагедии, постигшей тысячи людей в сентябре 2001 года, все мои позиции принесли большую прибыль. Они платили мне и до 9/11, а после катастрофы – тем более. Сформировавшиеся тренды продолжались от 6 до 18 месяцев после сентября 2001 года. Депозитные ставки были снижены точно до 1.25 %. Эти самые 1.25 % я не из шляпы вытащил, а подсчитал на основании структурной конфигурации рынков капитала.
Буруджян: В последние годы мы наблюдаем бурный рост электронного трейдинга на мировых фьючерсных биржах. Это связано с распространением моды на контракты е-мини. Открытый интерес переместился с физических бирж на электронные платформы. Мы видим, как электронные продукты и услуги завоевывают мир. Какое воздействие все это оказало на технический анализ, и в особенности, на Вашу работу?
Фишер: Начнем с того, что, чем выше объемы и открытый интерес на рынке, тем более надежным и ценным становится технический анализ. На маленьком рынке с небольшим числом участников на цену можно влиять, нарушая при этом характер движения. Полностью изменить движение не удастся, но внести определенные изменения можно. Поэтому чем выше объемы и открытый интерес, тем лучше для специалистов технического анализа. В сущности, здесь вы должны решить для себя, являетесь ли вы на самом деле технарем.
Когда на площадке вы видите, что бид-оффер по цене 4 к 5, и у вас уже куплено по 4, а все вокруг еще продолжают покупать, то в таких случаях мы говорим, что вы – на переднем крае. Потому что у вас имеется длинная позиция по 4 и есть возможность продать по 5 или закрыться в ноль, если 4 начнет уходить. Пробраться на передний край – мечта любого скальпера. Ну а мой стиль работы подразумевает – и этого не понимает большинство людей – отказ от нахождения на переднем крае рынка. Потому что я, как правило, не покупаю предложенную и не продаю запрашиваемую цену.
Обычно, если цена идет вверх и переписывает максимумы, я покупаю по цене предложения (оффер), а если рынок валится, продаю по цене спроса (бид). Иными словами, я покупаю силу и продаю слабость рынка. Многие трейдеры не приемлют подобной тактики, поскольку стремятся купить дешевле и продать дороже. Но нахождение на переднем крае рынка, если вы действительно понимаете смысл этих слов, означает открытие позиции при развороте рынка. Ни с чем не сравнима прелесть момента превращения 5 на оффере в 5 на биде сразу после того, как вы купили! Вот где передний край оказывается действительно полезным агрессивному трейдеру, который пытается поймать рынок за хвост.
В старые добрые времена на площадке я покупал, когда рынок переписывал дневные максимумы, а все вокруг радовались тому, что нашелся добрый человек, готовый купить у них. Я покупаю по 5, и вдруг 5 из оффера перескакивает на бид! Те из трейдеров, кто не успел скинуть позицию другому, теперь страхуются, делая спред по другому контракту. Теперь у них на руках короткая позиция по 5, а 5 – на биде. Они уже не на передней линии рынка. Вот в чем заключается самая большая тайна понимания трейдинга и сути нахождения на переднем крае рынка. Восприятие подчас не совпадает с реальностью и то, что вы считаете краем рынка, на самом деле таковым не является. Вы будете испытывать трудности с трейдингом, пока внутренне не согласитесь с тем, что край рынка – понятие не постоянное и не абсолютное. Для того чтобы успешно торговать, надо следовать за краем.
Буруджян: Я задам тебе еще один вопрос. Ты рассказал о нахождении на крае рынка, и это очень полезная информация. Что еще мог бы ты сказать людям, которые собираются овладеть мастерством трейдинга? На что они должны обратить внимание для того, чтобы стать успешными трейдерами?
Фишер: Начнем с того, что каждый новый трейдер должен понимать риск. Проблема в том, что большинство людей воспринимают риск в абсолютном смысле. Для них потеря денег связана с возможным их вложением в тот или иной инструмент. Люди испытывают страх понести убытки по инвестициям, не понимая того, что деньги можно потерять, и не вкладывая их. Риск именно в этом!
В моей жизни мне пришлось жить во времена, когда казалось, что весь мир создан для спекуляций. При желании увеличить свой капитал можно было рискнуть его частью – ситуация для этого была подходящей. Если вы были правы в оценке рынка и готовы рискнуть деньгами, прибыль была бы огромной. Можно было заработать целое состояние. Но случались и иные периоды в жизни моего поколения, когда лучше было не рисковать средствами, а поддерживать паритет покупательной способности. Для лучшего понимания паритета покупательной способности представьте, что вы захотели получить бриллиант, стоящий сегодня на рынке 100 долларов. Захотели настолько сильно, что вас не волнует текущее состояние вашего банковского счета. Сумеете ли вы заработать в следующем месяце 100 долларов или 10000 долларов – вам все равно. Здесь и сейчас, вы хотите приобрести этот реальный, осязаемый, конкретной стоимости бриллиант.