На первых порах дело шло туго, но вскоре ручеек новых счетов превратился в мощный поток. Брокеры в Мюнхене и Гамбурге неплохо заработали на трейдерах из германской провинции, никогда прежде не работавших на рынках капитала иоткрывших для себя мир электронного трейдинга. Я часто встречался с сотрудниками технического отдела банка, внимательно слушавшими мои пояснения касательно апгрейдов трейдинговых систем на СМЕ, которые были аналогичны используемым на бирже Eurex машинам.
Приверженцы технического анализа хорошо представляли себе потенциал электронного рынка. Они быстро догадались, что автоматизированные торговые стратегии переведут трейдера в более эффективный мультизадачный режим работы. Итоговым результатом внедрения банком электронных платформ стали, во-первых, намного более рациональное и продуктивное использование капитала, во-вторых, возможность и механизм для контроля действий трейдеров, что после инцидента с банком Бэрингс (Barings) было очень актуальным. Электронные рынки, проще говоря, позволили финансовым институтам выбивать из своих трейдеров максимум возможного, вместо того, чтобы заставлять их работать по одному-единственному инструменту.
Что случилось с торговой площадкой
По возвращении в Чикаго мне стала очевидна невозможность сохранения на биржевых площадках "статуса кво", которым пришлось делиться с электронными платформами ликвидностью. С увеличением открытого интереса по е-мини контрактам на индексы S amp;P 500 и NASDAQ 100 все хуже шли дела на физической бирже. Ценившееся некогда на вес золота место на площадках сильно подешевело, никакой толчеи на них уже не было, по торговым площадкам можно было свободно прогуливаться. Еще каких-то пять лет назад мы были свидетелями горячих споров по поводу пространства на площадках, особенно при перепродажах брокерских мест. Бывший член совета биржи и Нобелевский лауреат Мертон Миллер (Merton Miller) любил говорить о необходимости продажи мест на площадках с аукциона. Другим членам совета эта идея казалось дикой, но в то время она представляла оптимальную возможность разрешения ситуации.
Мертон был хорошим человеком и прекрасным ученым. Он имел дипломы университетов Гарварда и Джона Хопкинса (John Hopkins University), был профессором Высшей школы бизнеса университета в Чикаго (University of Chicago Graduate School of Business). Мертон всегда находил время для разговора со мной во время наших встреч в опере и в других общественных местах, представляя меня окружающим как своего коллегу по директорату СМЕ. Мало чем в жизни я горжусь больше, нежели званием коллеги Мертона Миллера. Мертон умер летом 2000 и нам всем его очень не хватает.
Мы сблизились, когда он попросил помочь ему прекратить то, о чем отзывался, как о "мерзости под названием "правило 80-А"". Это правило исключало из игры арбитражеров при движении индекса Dow Jones на 50 пунктов вверх или вниз. Чем выше взбирался индекс, тем труднее было фьючерсам наращивать объемы. В своей речи на церемонии присуждения ему ученой степени Мерт совершенно справедливо назвал это правило "анти-фьючерсным".
Неудобное правило перекрывало поток арбитражных ордеров, недостаток ликвидности начинал негативно сказываться на условиях торговли. В качестве президента индексного комитета я связался с моими друзьями в компании Купер Неф, с Винни и Дэнни, которые обещали содействие. Я собирался обратиться к NYSE с предложением об отмене правила 80-А. Отрицательное отношение фондовых экспертов к арбитражерам ни для кого не было секретом. В Нью-Йорке их считали субъектами, паразитирующими на рынке. Встретив как-то в кабине лифта на СМЕ председателя Нью-Йоркской фондовой биржи Дика Грэссо (Dick Grasso), я спросил, что они собираются делать с 50-пунктовым "ошейником". "Мы сделаем его 25-пунктовым", – прошипел он в ответ. К счастью, чиновники в конце концов взялись за ум и поняли, что исключение арбитражеров из процесса торговли приведет к эффекту, обратному тому, на что они рассчитывали, принимая правило 80-А.
Как Мертон и предсказывал за несколько лет до этого, ограничительный "ошейник" привел к исключению из процесса торговли определенной доли ликвидности, вследствие чего возросла волатильность цены. Вместо того чтобы действовать в качестве предохранителя, "ошейник" убивал ликвидность и повышал вероятность панических продаж.
Прозрачность рынка
Что будет с площадкой? Трейдеры обращались ко мне с этим вопросом каждый раз, когда я появлялся в зале биржи. Поток ордеров на площадку не прекращался, но заказы были крупнее, чем раньше. Надо сказать, что сообщество трейдерв-локалов привыкло кормиться именно розничными ордерами, которые теперь утекли на электронные платформы. В распоряжении трейдеров остались лишь большие институциональные ордера, заработать на которых было сложно. Было ясно, что мы находимся на эволюционном распутье. Я своими глазами наблюдал за трансформацией рынка. Все дело в том, что площадки перестали быть эпицентром торговли. Недостаток информации на площадке ставит традиционного трейдера в незавидное положение. Он явно проигрывает в конкурентной борьбе сидящему за компьютером трейдеру. Как следствие, начинаются душевные метания. Традиционный трейдер терзается вопросом о своей профессиональной состоятельности: трейдер ли он вообще, может, ему просто повезло оказаться в нужное время и в нужном месте – на площадке, где можно скальпировать и для чего особых мозгов не требуется. Кто считает себя настоящим трейдером, более-менее гладко переходит на платформы. Необходимая для профессии скальпера энергия остается без применения в мире электронной торговли. Мантрой членов биржи стало: "Измени подход и возлюби электронную платформу, или перестань считать себя участником рынка".
Трансформацию предстояло пережить не только трейдерам, привыкшим к физической площадке. Сообщество комиссионных торговцев фьючерсами (FMC) стояло на пороге эволюционных перемен, что заставляло многих задумываться о будущих перспективах. Многие старые брокерские конторы приступили к сокращениям своего персонала на биржах, сконцентрировав операционную активность в нью-йоркских офисах. Джим Макналти (Jim McNulty), в то время президент СМЕ, предложил рассчитанный на пять лет план поэтапного закрытия торговых площадок. Многие члены директората, включая и меня, полагали, что принудительная миграция не будет столь эффективной, как решение, принятое с учетом интересов участников рынка. Будучи сотрудником компании Коммерц Фьючерс, я должен был предлагать вниманию клиентов наиболее ликвидные инструменты, но достигалось это немалой ценой. Комиссионные торговцы фьючерсами были вынуждены предлагать своим клиентам две платформы на выбор.
Традиционная платформа голосового рынка включала в себя отделения для приема заказов (order desks), брокеров и процесс обработки ордеров. Новая электронная платформа имела встроенную систему автоматического контроля над рисками. Она вполне подходила на роль продукта для массовой дистрибуции. Я быстро внес изменения в бизнес-план компании Коммерц Фьючерс, сместив акцент со старомодных голосовых рынков на продажу электронно торгуемых инструментов. Для меня не было секретом нежелание определенных групп потребителей, я имею в виду крупные институты, работать с мини-версией контракта на индекс S amp;P 500, но розничные инвесторы были влюблены в нее.
За годы бычьего тренда на фондовом рынке, маржевые требования по фьючерсам на индексы достигли чудовищных величин. Гарантирующая выполнение контракта маржа высчитывается на основе волатильности рынка. Чем выше волатильность, тем больше маржа. Со снижением волатильности сокращаются и требования по марже. Поэтому маржа по контракту на индекс S amp;P 500, номинальная стоимость которого 250000 долларов, может быть в десять раз больше маржи по евродоллару, контракт которого стоит 1000000 долларов. Фондовый рынок намного волатильнее рынка инструментов с фиксированным уровнем доходности и требует более солидного финансового буфера между клиентами и клиринговой палатой. Увеличение гарантий выполнения контрактов ведет к уходу с рынка розничных инвесторов. Речь здесь идет не только о величине стрижки (haircut – слэнговый термин, означающий сумму денег, которая необходима для поддержания позиции. – Примеч. пер.), но и о том, что брокеры, работающие с розничными клиентами, предпочитают открывать позиции, не требующие огромных маржевых затрат. Контракты е-мини все изменили. Теперь мы имеем двухъярусный рынок. Крупные институциональные заказы продолжают идти на голосовой рынок, а заказы от розничных инвесторов создают поток ликвидности на электронных платформах. Все это стало истинным благословением для фьючерсных торговцев, которым приходилось годами бороться с регуляторами и вынужденно снижать размер комиссионных. Экономия, обусловленная ростом объемов, позволила комиссионным торговцам фьючерсами (FCM) продавать продукты и услуги вместе с функционально встроенными системами контроля над рисками. С тем же числом брокеров и сотрудников, что и прежде, фьючерсная компания может теперь открывать и отслеживать в десять раз больше позиций.
Равные условия деятельности
То, что для фьючерсных трейдеров оказалось золотой жилой, стало для других проклятием. Трейдеры, которые зарабатывали на исполнении розничных ордеров, стали постепенно исчезать со сцены. Трейдеры, исполнявшие некогда по сто контрактов, приходили к пониманию того, что их навыки маркет-мейкеров уже не востребованы. Все было ясно, как Божий день: поток малых ордеров уходил прямо на торговые платформы, где и комиссия была ниже, и риск-контроль присутствовал.
До появления электронных платформ фьючерсным брокерам приходилось тщательно следить за состоянием каждого счета во избежание дебета по нему. Во фьючерсной индустрии зарегистрированный брокер являет собой первую линию обороны на случай дефицита баланса по клиентскому счету. На второй линии обороны располагаются комиссионные торговцы фьючерсами (FCM), а последним гарантом всех сделок является сама биржа. С открытием все новых счетов уменьшался поток направляемых на площадку розничных ордеров. Популяция трейдеров, торгующих на площадке, сокращалась. Между 2000 и 2004 годами с биржи ушло больше половины маркет-мейкеров. Многие из этих людей помнили еще старую биржу СМЕ на 444 W.Jackson (адрес старого помещения СМЕ, функционировавшего до ноября 1982 года. – Примеч. пер.).
Быстрое развитие электронных продуктов за последние годы не может не поразить воображение. Но, продолжая считать Чикаго центром Вселенной, мы не можем не осознавать, что рост наших рынков многим обязан развивающемуся глобальному ландшафту трейдинга и инвестиций. Во время моего пребывания в Германии в первой половине 2001 года я обратил внимание на недостаточную вовлеченность среднего европейского инвестора в торговлю корпоративными бумагами. Этому есть объяснение: государственная система пенсионного обеспечения и чрезмерно развитая бюрократия среднего уровня.
С изменением пенсионного законодательства, совпавшего во времени с ослаблением доллара, начался отток капитала из всех уголков Еврозоны. В Европе возникла мода на американские акции. При всем уважении к европейской клиентской базе, ее масштаб не сравним с возможностями, которые могут придти из Азии. Лет через пять-десять поток ордеров из Китая вполне может затмить все, что было до этого.
Кому могло придти в голову, что запуск на СВОТ фьючерса на индекс Dow Jones ознаменует начало новой эпохи? Вспомните слова Лео Меламида: "В любом несчастье отыщется чудесное зернышко благоприятной возможности". Он поделился с нами своим видением будущего фьючерсной индустрии за много лет до этого, когда выпустил в 1996 году свою книгу "Побег во фьючерсы". Его мечты стали нашей реальностью. Лео был государственным деятелем, философом рынка, успешным трейдером, величайшим инноватором в истории СМЕ, а теперь о нем можно говорить и как о Пророке с Вэкер Драйв (Wacker Drive – улица в Чикаго, на которой располагается штаб-квартира СМЕ. – Примеч. пер.).
Глава 6
Технический анализ
Инструменты торговли
Когда я в середине 90-х годов был занят организацией собственного брокерского бизнеса на площадках индексных фьючерсов, я вычерчивал собственные графики по инструментам, с которыми работал. Поиску узнаваемых графических моделей предшествовало аккуратное нанесение на миллиметровку дневных максимума (high), минимума (low) и цены закрытия (close) сессии. Разглядывая графики, я старался найти подсказку, которая помогла бы мне при составлении торгового плана для проведения выигрышного трейда. У меня было четкое понимание того, что технический анализ может быть позитивным добавлением к получаемому моими клиентами сервису. Искусство графического анализа рынков имеет давнюю историю. Существует множество способов графического отображения поведения рынка и различных вариаций на данную тему, чему свидетельство огромное количество литературы по этому вопросу.
Как трейдер, я чувствовал необходимость информации об уровнях поддержки (support) и сопротивления (resistance), учитываемых другими участниками рынка при принятии решений. О важности уровней поддержки и сопротивления можно рассуждать долго, но самая главная причина, по которой с ними следует работать, состоит в том, что все сообщество трейдеров разглядывает тот же график, что и вы, поэтому у вас те же уровни, что и у остальных.
Однажды вечером, когда я обновлял графики, в кабинет вошел мой семилетний сын, решивший понаблюдать за тем, что я делаю. Ему было кое-что известно о моей профессии, вместе с сестричкой и мамой он не раз наблюдал за работой трейдеров с галереи для посетителей СМЕ. Представление о короткой позиции было ему известно чуть ли не с пеленок. Он понимал возможность продажи без предварительной покупки. Разглядывая графики, сын задавал мне уйму вопросов о том, что я делаю. Я ответил, что изучаю ситуацию на рынке по фьючерсу на индекс NASDAQ – фондовому индексу, составленному из акций высокотехнологических компаний, в том числе и той, что произвела стоящий на столе компьютер.
Затем я рассказал о моих поисках уровня сопротивления, под которым я смог бы открыть короткую позицию, продав фьючерс. Я собирался продавать при достижении рынком определенного уровня. Если это не сработает, я выкуплю проданный контракт и постараюсь продать его еще раз, но уже на более высоком уровне. Помолчав несколько секунд, ребенок поднял на меня глаза, потом опять посмотрел на расстеленный перед нами график и сказал: "Папа, зачем ты продаешь его? Ведь это глупо. Цена идет вверх!". Я расхохотался и подумал о том, насколько смышлен мой маленький мальчик – уже имеет собственное мнение о рынке! После того, как он вышел из комнаты, я продолжал изучать рынок, пока меня вдруг не осенила, как вспышка, мысль о том, что мой сын совершенно прав. С какой стати продавать, если наименьшее сопротивление цена встречает именно на пути вверх? Внезапно я понял, что в моем распоряжении была верная информация, которую я не использовал должным образом.
Работает ли технический анализ на самом деле
Начинающие трейдеры сталкиваются с проблемой избыточного количества материалов по техническому анализу, с которыми необходимо – по крайней мере, как они полагают – ознакомиться. Обычный трейдер находит для себя пару-другую технических "фишек", помогающих ему считывать ситуацию на рынке. Существует много методов графического отображения рынка. Общеизвестные учения – это методология Ганна (Gann), теория волн Эллиота (Elliott Wave Theory), а также бесчисленное множество других проверенных стратегий. По каждой из них существует обширная литература – десятки, если не сотни, многократно изданных и переизданных книг с подробными комментариями к методам работы со стратегией. Вы можете начертить график крестиков-ноликов (point-and-figure chart), берущий в расчет исключительно движение цены. Существуют и временные графики, позволяющие отслеживать движение рынка в определенные интервалы торговой сессии. Вы можете узнать о показателе относительной силы рынка с помощью скользящих средних (moving average), указывающих цене путь наименьшего сопротивления. Определиться с набором методов технического анализа – это все равно, что выбрать подходящую пару туфель: то, что хорошо для Вас, может не подойти другим.
Участвуя в работе различных семинаров и конференций, я нередко поражался поверхностности участников. В один памятный день я обнаружил себя сидящим в президиуме. Я находился между "экспертом" по японским свечам (japanese candlestick) и технарем-астрологом, составлявшим прогноз будущего движения цены на основании взаимодействия небесных тел. Все это было довольно смешно. Ведь я сам ни во что не верю меньше, чем в астрологию, а к японским свечам отношусь как к бесполезному с практической точки зрения художественному увлечению. Я выслушал доклады обоих искушенных коллег, посвятивших аудиторию (200 душ) в тонкости собственных стратегий, после чего пришел мой черед поведать правду.
Я начал с просьбы, обращенной к слушателям в зале, мгновенно позабыть обо всем только что сказанном. Ошеломленные люди смотрели на меня, будто не могли поверить в то, что я не шучу. Краешком глаза я сумел уловить, что и мои соседи по президиуму возмущены комментарием. Я считал важным дать слушателям представление о фундаментальном аспекте рынков. Я обратился к присутствующим с вопросом, занимался ли кто-нибудь из них фундаментальным исследованием рынков, на которых они работают в настоящее время. К моему удивлению, лишь несколько человек заявили о том, что изучали с фундаментальной точки зрения рынки перед тем, как совершать на них сделки.
Главной задачей моей презентации было дать техническим трейдерам ощущение фундаментальной составляющей рынка. Ведь многие закаленные в боях ветераны скажут вам, что принимают решение о входе в рынок после тщательного анализа, как фундаментальных основ рынка, так и технической картины. Прекрасный пример тому – мой старый друг и клиент Винс Маклафлин. Винни мог часами рассуждать о фундаментальном анализе, уходя от обсуждения технических индикаторов. Каждый раз, когда я заводил разговор об уровнях поддержки и сопротивления, Винни отмахивался от меня: "Брось ты все эти вуду-прибамбасы". Так продолжалось, пока он не занялся арбитражем.
В качестве арбитражера Винни должен был сам позаботиться об обнаружении возможных подводных камней. Смысл арбитражной операции заключается в одновременной продаже и покупке схожих инструментов, что приводит к моментальной фиксации прибыли, возникающей за счет образовавшегося на рынке ценового различия. Став арбитражером, Винни превратился в трейдера-технаря и завел привычку обсуждать со мной внутридневные уровни поддержки и сопротивления.