Лазаренко поднялся со стула.
- Поеду, взгляну на это старое дело, - сказал он. - Если девушка в Дэнске - нанесу ей визит.
- Я с тобой, - сказал Егор и тоже поднялся со стула.
* * *
Дверь квартиры номер 314 медленно открылась. Два ярко-синих глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, внимательно уставились на Егора. Темные короткие влажные волосы, тщательно зачесанные назад, худощавое лицо с острыми скулами, тонкий, чуть вздернутый носик, чувственный рот - она была очень симпатичная, эта Ольга Кержнер.
Она перевела взгляд на Максима Лазаренко.
- Здравствуйте, - с легким поклоном сказал тот. - Я вам сегодня звонил. Лазаренко. Максим Иванович.
- А, следователь, - усмехнулась девушка. - А я сразу не поняла. Проходите.
Она открыла дверь и отошла в сторону, впуская Максима и Егора в квартиру. Кивнув на Егора, Ольга спросила:
- А это кто с вами?
- Это? - Лазаренко покосился на Кремнева и усмехнулся: - Мой стажер.
- Староват для стажера.
- Я просто плохо сохранился, - сказал Егор, ухмыльнувшись. - Если заглянете в мой паспорт - удивитесь.
Девушка хмыкнула.
- Топайте на кухню, - сказала она. - Туфли можете не снимать. У меня для вас нет тапок.
Мужчины прошли на кухню. Девушка заперла дверь на замок и последовала за ними.
- Садитесь, - сказала она. Егор и Максим послушно сели на стулья. Девушка провела ладонью по влажным волосам и спросила: - Кофе будете?
- Да, - вежливо ответил Лазаренко. - Если вам несложно.
- Несложно, - сказала девушка. - Вам крепкий или как получится?
- Как получится, - ответил Лазаренко.
- А мне крепкий черный и без сахара, - сказал Егор Кремнев.
Девушка зажгла плиту и сняла с крючка джезву.
Пока готовился кофе, Егор внимательно осмотрел кухню. На одной из стен красовалась белая пластиковая полочка, а на ней стояли два небольших предмета из желтого металла, похожие на маленькие самовары.
- Это спортивные кубки? - спросил Егор.
Девушка, не оборачиваясь, кивнула:
- Да.
- Ваши?
- Мои.
- А скажите…
Девушка повернулась и поставила на стол три чашки.
- Крепкий и черный, - сказала она. - Как заказывали.
- Спасибо.
- Спасибо.
Девушка села за стол.
- Могу я узнать, каким видом спорта вы занимались? - спросил Лазаренко, перехватывая у Егора инициативу.
- Хоккеем на траве, - ответила девушка.
- На траве? Экзотичный вид спорта.
- Не экзотичней вашего, - ответила девушка. - И давайте-ка сразу к делу. Без этих ваших подходцев.
Лазаренко отпил немного кофе.
- Вкусно, - сказал он. - А вы не очень-то любите милицию.
- А за что мне вас любить? Мне от вас ни холодно, ни жарко.
- Вообще-то мы ловим преступников, - заметил Лазаренко.
- Да что вы! - Тонкие брови девушки стремительно взлетели вверх. - И что, много поймали?
- Меньше, чем хотелось бы, - ответил Максим. - Хорошо ли, плохо ли, но мы защищаем порядок.
- С некоторых пор я предпочитаю защищать себя сама, - жестко ответила девушка. Она подняла руку и посмотрела на часики. - Через полчаса мне надо уходить. Давайте, говорите, зачем пришли.
- Ольга Альбертовна…
- Ольга. Не ломайте себе язык.
- Ольга, я хотел поговорить о том, что случилось с вами три года назад.
- А, вот вы о чем. - Лицо девушки стало непроницаемым, губы плотно сжались. - Меня изнасиловали, - тихо и четко, почти не разжимая губ, произнесла она. - Их было трое. Они трахали меня по очереди. Всю ночь. Потом их оправдали. Это все.
Повисла неловкая пауза. Ольга сидела бледная, бесстрастная. Ее синие глаза были прищурены, тонкие ноздри нервно подрагивали.
- Я понимаю, что вам тяжело об этом говорить, - снова заговорил Лазаренко. - Но…
- С какой стати? - холодно перебила его Ольга.
- Ну… Все-таки это тяжелое воспоминание. Мне неловко говорить, но…
- Неловко? Надо же! А вы слишком чувствительны для милиционера. - Она усмехнулась. - Вы никогда не думали о том, чтобы заняться другой профессией?
- Нет, - покачал головой Лазаренко. - Моя - меня полностью устраивает. М-м… Послушайте, Оля, я читал ваше дело. Подонки избежали наказания, но это еще не повод…
- Подонки? Полегче на поворотах, майор. Суд, между прочим, их оправдал.
- В суде сидят люди, а люди склонны ошибаться.
- Вот как? - Усмешка девушки стала ядовитой. - Ну, если суд ошибается, то что же остается делать нам, маленьким людям?
- На этот вопрос все отвечают по-разному. Кто-то предпочитает обо всем забыть. А кто-то - наоборот. Вот, например, вы… - Лазаренко чуть понизил голос. - …Вы никогда не думали о том, чтобы отомстить своим обидчикам?
- Ого! - Ольга коротко и вымученно рассмеялась. - Вот это поворотец! Вы что, предлагаете мне свои услуги в качестве киллера?
- Действительно, поворотец, - улыбнулся Лазаренко. - Ну, а если бы я предложил, вы бы согласились?
- Смотря по тому, сколько вы берете.
- А сколько вы готовы предложить?
- К сожалению, у меня мало денег. Если хотите, я могу расплатиться собственным телом. Мне ведь не привыкать, правда? Я… как это у вас называется? Порченый товар, да?
На щеках Максима Лазаренко выступили красные пятна.
- Зачем вы так? - с мягким упреком сказал он.
- Как - "так"? Вы же читали материалы дела. Суд объявил меня проституткой. Я сама спровоцировала этих невинных мальчиков. Заманила трех малышей в квартиру и надругалась над ними по очереди. Над всеми тремя. - Она вытянула руку и начала загибать пальцы. - Первый… второй, третий…
- Я уже сказал, что суд не всегда бывает прав, - сказал Лазаренко. - Я не вел это дело, поэтому не знаю всех подробностей. Но мне кажется, что…
Девушка глянула на часики и, сделав нетерпеливый жест, остановила майора.
- Короче, майор, зачем вы пришли? Этих подонков будут судить по новой?
- Нет.
- Тогда что?.. А, понимаю. Вероятно, с кем-то из этих золотых мальчиков случилась беда. Должно быть, он упал с лестницы и сломал себе шейку. И теперь вы думаете, что это я его подтолкнула. У меня ведь есть прекрасный мотив. К тому же, я мастер спорта по хоккею на траве. Я могла избить его клюшкой. Вы видели мою клюшку?
- Нет.
- Жаль. Поверьте мне, это страшное оружие.
- Оля, вы не даете мне сказать…
- Да что вы можете сказать? Черт бы вас всех побрал! Вас и ваш поганый суд! Запомните, майор: мне не нужны проблемы. А что касается милиции и прочих "внутренних органов", то я предпочитаю с этим дерьмом не связываться. Уяснили?
- Да. Но…
- Ну, вот и славно. А теперь извините, мне пора.
- Мы же почти не поговорили, - укоризненно сказал Лазаренко.
- Если хотите поговорить, вызывайте меня повесткой. Или выписывайте ордер на арест. А теперь - до свидания. - Девушка сощурилась и со злостью процедила: - Видеть вас больше не могу.
Лазаренко встал. Кремнев - тоже.
- Зря вы так, - сказал, обращаясь к девушке, Егор. - Мы ведь пришли сюда не воевать. Мы пришли за помощью.
Ольга прищурилась и с ненавистью процедила сквозь зубы:
- Вы уйдете или мне вас вышвырнуть?
Лазаренко вздохнул:
- Если понадоблюсь - звоните. - Он положил на стол визитную карточку.
- Визитка? - Ольга холодно усмехнулась. - Я против писем в один конец! - Она вынула из кармашка джинсов маленький прямоугольничек и сунула его в карман Егору.
- До свидания, - вежливо попрощался Лазаренко.
- Топайте уже! - выдохнула Oльгa.
Через пять минут Максим и Егор сидели в "шкоде" Максима и задумчиво дымили сигаретами.
- Ну, вот и пообщались, - сказал Егор. - Хорошая девчонка, но после изнасилования обросла иголками. Теперь к ней не так просто приблизиться.
- Такое бывает, - заметил Лазаренко. - Интересно, имеет она какое-то отношение ко всем этим убийствам?
- Вполне может быть, - задумчиво ответил Егор. - Хотя… - Он несколько секунд думал, затем покачал головой: - Нет, не похоже. Она не из тех, кто носит все в себе и неделями готовит план мести.
- Дай бог, чтобы ты оказался прав, - сказал Лазаренко и выбросил окурок в открытое окно.
3
Полчаса спустя "шкода" майора Лазаренко остановилась возле здания облпрокуратуры. Егор и Максим выбрались из машины и двинулись к крыльцу. Но почти тотчас перед ними, словно из-под земли, выросла мощная фигура в темном костюме и солнцезащитных очках.
- Капитан госбезопасности Еременко, - представился верзила и махнул перед глазами майора Лазаренко раскрытым удостоверением.
Максим посмотрел на верзилу снизу вверх и сухо поинтересовался:
- Чем могу помочь?
- Сядьте, пожалуйста, в машину.
Верзила кивнул квадратным подбородком в сторону припаркованной у крыльца черной "ауди".
Егор посмотрел на машину и сказал:
- Красивая.
- Мне тоже нравится, - согласился с ним Лазаренко и перевел взгляд на капитана Еременко. - А вот ты мне совсем не нравишься, - холодно сказал он. - Уйди с дороги.
Однако верзила не пошевелился.
- Садитесь в машину, - снова отчеканил он, и на этот раз в его голосе послышалась явная угроза.
Лазаренко сжал кулаки. На его скулах выступили красные пятна.
- Послушай, приятель… - начал он свирепым голосом, но Егор его перебил.
- Максим, не горячись, - сказал он. - Послушайте, капитан, - обратился он к верзиле вежливым голосом, - вы же знаете, что мы никуда с вами не поедем, пока вы не проясните ситуацию. Зачем тянуть время? Либо объяснитесь, либо уйдите с дороги. А если не годятся оба варианта, то мы просто возьмем вас под мышки и перенесем на пару метров правее.
- Или левее, - холодно заметил Лазаренко.
Верзила смерил Егора холодным взглядом и едва заметно усмехнулся.
- Седайте в авто, хлопци, - сказал он уже более мягким голосом. - Вас ждет Юлия Витальевна.
Егор повернулся и вопросительно посмотрел на Лазаренко.
- Макс, ты знаешь, кто такая Юлия Витальевна?
- М-м… - Лазаренко пощипал себя пальцами за подбородок. - Дай подумать… Знавал я одну Юлию Витальевну, она торговала буряком и картоплей на Болотном рынке. Но у нее никогда не было такой красивой машины. Да и денег на нее не было.
- Значит, уже заработала, - резюмировал Егор и перевел взгляд на верзилу: - Ладно, капитан, беги открывай двери. Мы идем.
Кремнев много раз видел это лицо по телевизору, но впервые лицезрел его "вживую" и вблизи. Гладкая кожа, красивый очерк скул, густые волосы, уложенные в высокую прическу. И глаза - темные, пристальные, немигающее, как у змеи.
- Присаживайтесь! - пригласила Юлия Витальевна, оторвавшись от просмотра бумаг и ответив на приветствие вошедших в кабинет людей легким кивком.
Егор и майор Лазаренко прошли к столу и уселись в мягкие кресла.
- А ты свободен, - сухо сказала она верзиле.
Капитан Еременко повернулся и вышел из кабинета.
- Пани премьер-министр… - начал было Лазаренко, но Юлия Витальевна остановила его жестом:
- Подождите. Дайте сказать. Прежде всего, я хочу извиниться за то, что пришлось вызвать вас к себе таким экзотическим способом. У меня мало времени, а дело не терпит. Я хочу поговорить с вами о расследовании, которым вы сейчас занимаетесь.
Лазаренко чуть прищурил карие глаза и невозмутимо проговорил:
- В настоящий момент я занимаюсь тем, что беседую с симпатичной женщиной. Если вы хотите поговорить об этом…
- Не паясничайте, Максим Иванович! - На этот раз голос Юлии Витальевны прозвучал жестко и холодно. - Берите пример с Егора Ивановича - он абсолютно серьезен и, по-моему, вполне готов к разговору. Я права, пан Кремнев?
"Паном меня еще никто не называл", - насмешливо подумал Егор. А вслух сказал:
- Я весь внимание.
Премьер-министр кивнула и заговорила снова:
- Я знаю, что основная ваша версия - это убийство по политическим мотивам. Вы считаете, что дэнский клан - мои враги. И что я пойду на все, лишь бы насолить им и расстроить их планы.
- Страх - довольно жуткая штука, - философски заметил Егор. - Он заставляет человека делать неприятные вещи.
Зрачки Юлии Витальевны холодно и хищно сузились. Губы превратились в жесткую, четко очерченную полоску.
- Вы думаете, что я боюсь "дэнских"? - хрипло спросила она.
Егор решил, что, будь он на месте Лазаренко, он бы уже в штаны напустил от такого взгляда и такого голоса. "Хорошо, что я нездешний", - насмешливо подумал он. А вслух сказал:
- Если они придут к власти, вам не сдобровать. Эти ребята не только откопают старые уголовные дела, но и заведут новые. Между прочим, в России уголовное дело на вас до сих пор не закрыто. Оно лишь отложено. До лучших времен.
Юлия Витальевна усмехнулась красивым жестким ртом.
- Ну, хватит, - сказала она скорей устало, чем рассерженно. - С чего вы решили, что можете разговаривать в подобном тоне с премьер-министром суверенного государства?
Егор потупил взгляд.
- Простите, - сказал он. - Я не хотел вас обидеть. Просто я хотел сказать, что у дэнского клана…
- Нет ни единого шанса на победу, - повысила голос пани премьер-министр. - Угорский народ не пойдет за ставленниками Москвы.
Кремнев сдвинул брови и небрежно поинтересовался:
- Вы в этом уверены?
- Да. Я в этом уверена. - Юлия Витальевна быстро облизнула сухие губы кончиком языка и добавила: - Поэтому мне нет никакого смысла "ликвидировать" кого-то. Наоборот, эти страшные убийства навредят мне. Они поднимут волну слухов. В нашей державе любят патриотов, но не любят убийц.
- В России к убийцам тоже относятся плохо, - мягко проговорил Кремнев. - И кстати, патриот вполне может оказаться убийцей. Я такое встречал.
Юлия Витальевна смотрела на Кремнева с холодным интересом. Когда он замолчал, она неторопливо и спокойно проговорила:
- Я не хочу вступать с вами в дискуссию, Егор Иванович. У нас слишком разный уровень, и доводы у нас с вами будут совершенно разными. И позвала я вас вовсе не за тем, чтобы спорить. И даже не за тем, чтобы что-то с вами обсуждать.
- Зачем же вы нас позвали? - вежливо осведомился Кремнев.
- Я позвала вас, чтобы предупредить: если вы будете "копать" под меня или мое окружение, мне придется принять меры. Я ясно выражаюсь?
Егор улыбнулся.
- Вы нас убьете? - поинтересовался он.
Юлия Витальевна улыбнулась в ответ:
- Не думаю. Есть множество других способов осложнить человеку жизнь и сделать его несчастным.
- Какие, например?
- Будете мне мешать - узнаете.
Юлия Витальевна перевела взгляд на Лазаренко.
- А что касается вас, Максим Иванович, то с сегодняшнего дня вы отстранены от ведения этого дела.
Майор Лазаренко слегка побледнел, а на скулах его проступили красные пятна.
- Не думаю, что губернатор согласится с вашим решением, - сказал он подрагивающим от волнения и ярости голосом.
- Не думаю, что меня волнует его мнение, - с ядовитой усмешкой ответила премьер-министр. - Я уже сказала, но повторю еще раз: вы больше не работаете над этим делом.
- Но…
- Что касается вас, пан Кремнев, то вы здесь - всего лишь наблюдатель. Ваш статус не позволяет вам вмешиваться в расследование. Однако я хочу проявить лояльность и готовность к сотрудничеству.
- И в чем это будет заключаться? - вежливо осведомился Кремнев.
Юлия Витальевна улыбнулась, блеснув полоской белоснежных зубов:
- Я лично распоряжусь, чтобы вы получали отсчеты о ведении следственной работы, - сказала она. - Так что, сидите в отеле и читайте отсчеты.
- И все?
- И все. - Юлия Витальевна прищурила темные глаза и сказала, на этот раз совершенно не скрывая насмешки: - На этом я считаю наш разговор законченным. Вы свободны, господа.
4
Майор сидел на стуле и задумчиво смотрел на окно, покрытое крапинками дождевых капель.
- Ну? - спросил у него Егор. - Что скажешь?
Лазаренко поморщился.
- А что тут говорить? Меня много раз пугали, но впервые это сделал человек, способный отстранить меня от дела.
- Ты будешь жаловаться? - осведомился Крем нев.
- Жаловаться? - Максим усмехнулся. - Я что, похож на обиженного ребенка? Да и кому на нее пожалуешься? Разве только самому президенту.
- Но губернатор может вмешаться, - возразил Кремнев.
- Мог бы - уже вмешался бы, - холодно парировал Лазаренко. - И вообще, нечего тут обсуждать.
В ближайшие полчаса мы узнаем имя следователя, которому передали это дело. Я тебя ему представлю, и ты продолжишь "наблюдать".
На столе у Лазаренко зазвонил телефон. Егор, сидевший ближе к телефону, снял трубку и протянул ее Максиму.
Тот кивнул в благодарность, взял трубку и прижал ее к уху.
- Слушаю вас.
- Здравствуйте, - услышал он в ответ. - Могу я поговорить со следователем Лазаренко?
- Можете. Я вас слушаю.
- Простите, я вас сразу не узнал.
- Бывает. Кто вы?
- Я? Василий Сергеевич Стрельцов, коллега Владомира Николаевича Голышева. Мы с вами встречались сразу после его убийства. Вы меня допрашивали или что-то вроде того.
Лазаренко сдвинул брови и назидательно проговорил:
- Не допрашивал, а беседовал. Что-то случилось?
- Да нет… Не то чтобы случилось, но… Скажите, Максим Иванович, вот вы спрашивали насчет того, не угрожал ли кто-нибудь Голышеву. Ну, там в шутку или вспылив…
- Вы что-то вспомнили? - насторожился Лазаренко.
- Да. Не знаю, почему мне это сразу в голову не пришло. Ведь Владомиру действительно угрожали.
Лазаренко стиснул пальцами трубку и сухо спросил:
- Кто?
- Его младший брат. Павел Голышев.
- Продолжайте. Я слушаю.
- Этот Павел - он художник. По крайней мере, он так считает. Понимаете, они никогда друг с другом не ладили. Но в последнее "время им приходилось часто встречаться. Дело в том, что у Павла отняли квартиру. Не то за карточные долги, не то еще за что-то. В общем, темная история. Ну, Владомир и приютил его у себя на даче.
- Давно это случилось?
- Да почти год назад.
- Ясно. Вы знакомы с этим Павлом?
- Да. Он ведь жил на даче, а мы время от времени собирались у Владомира. Ну, там, знаете, шашлычок пожарить, коньячку попить…
- Значит, они часто ссорились?
- Да, частенько. Особенно после рюмки-другой коньяку.
- Из-за чего происходили ссоры?
- Да из-за всего. Вы знаете, этот Павел совершенно невыносимый субъект. Но дело не в этом. Недели три назад я слышал, как Владомир разговаривал со своим братом по телефону. И тон их беседы мне очень не понравился.
- Можно подробнее?
- Да. Сейчас… Дайте вспомнить… Э-э… Владомир сказал: "Если ты еще хоть раз заикнещься об этом, я вышвырну тебя на улицу". А потом еще, что-то вроде: "Я найду способ заткнуть тебе рот".
- Это все?
- Да.
- Получается, что это сам Владомир Николаевич угрожал своему брату.