- Только пива сначала хлебнем, ладно? - взмолился страдальческим голосом коллега. - Башка раскалывается.
- Это можно, - согласился я. - Компьютерщикам пиво - не помеха. Девчонки, у вас открывашка есть? Ладно, я об стул открою, никто не против?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Пили в "Городище" покруче, чем в "желтушке", не говоря уже о благообразно трезвой районке. Наливали помалу, да выпивали чаще. Бутылка опустела быстро.
- Хорошо пошло на старые дрожжи, - с удовольствием потянулась Маришка. - А дай сигару попробовать.
- На, можешь докурить, сегодня для меня это слишком крепко, - о сексуальных похождениях Антоновой я был наслышан, венерических же заболеваний боюсь панически.
- Ну, - пыхтя сигарой откупорил вторую бутылку Гена, - ты хоть скажи, что это было?
- Ген, на моей работе, чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Мне сказали: вставил дискету - кликнул мышкой, машина перегрузилась - нажал "йес", возникло красное окошко - опять "йес", а не возникло - доставай дискету, перегружайся.
- А ты давно Шереметьеву знаешь? - полюбопытствовала Зина.
- Кого? - хреновый из меня детектив все–таки.
- Ну, Варю Шереметьеву, - того что я до сих пор не удосужился узнать фамилию своей работодательницы пьяная Зина кажется не заметила.
- Мы тут тоже кое–что могем, - подмигнула она мне. - О ней такие отзывы в ментовке. Папа - генерал КГБ, дядя - глава всей областной милиции.
- Так КГБ давно уже нету, - влезла в разговор Мариша. - Ой, а крепкая эта сигара.
- Ну, и папы давно уже нету, - пожала плечами Зина. - Все–равно, КГБ - есть КГБ.
- Для меня она Варвара Викентьевна и этим сказано все, - слава Богу, Гена уже наполнил стаканы и я ухватился за свой. - Вздрогнем, подруги боевые! За прекрасных дам!
- Гусары пьют стоя! - подхватил Гена.
Ну, стоя, так стоя. Дотошная Зина, правда, и после этого не угомонилась:
- Платит хоть хорошо?
- Главное, Зин, что регулярно, - суммой зарплаты я решил коллег не травмировать. Золотую "Зиппо" по этой же причине не доставал, прикуривал от Гениной трехрублевой одноразовой зажигалки. - Я, когда в районке работал, платили вообще раз в пол года.
- У нас вон тоже на месяц задержка, - не стерпев пожаловался Гена.
- Задержка знаешь когда бывает? - громко заржала Антонова.
- Не разглашайте редакционные тайны, - хлопнула ладонью по столу Зина. - Налейте лучше еще, налейте.
- Тебя вчера как чуть не уволили, так ты и начала тайны беречь, - хохотнула Мариша и потянулась к своему стакану. - Да не цеди ты, Гена, водки еще до фига!
- Чуть не уволили? Кто? - не понял я.
- Наш самый наиглавнейший, - разводя руками пожаловалась Зина. - Я же на работу раньше всех пришла. Картинку эту первая увидела. Геры нету. Я помню, какой прошлый раз шум был. Ждать–пождать, никого. Ну взяла и позвонила Панфиловичу. Пьем что ли?
- Гера так орал, - опорожнив стакан и закусив куском колбасы закатила глаза Мариша. - Действительно, чуть не уволил.
- Он что, больной? - тема меня заинтересовала.
- Гера не любит, когда кто–то помимо него с учредителем общается. За кресло свое боится, наверное, - пояснила Зина. - Но тут вообще на меня все посыпалось. Я, дескать, интриганка. Пытаюсь выставить его в дурном свете перед Панфиловичем. Выношу сор из коллектива.
- Круто тут у вас, - покачал головой я. - Прямо оторопь берет.
- Так он вчера еще и Вальку чуть не уволил, - в очередной раз берясь за бутылку хмыкнул Гена.
- Ну это вообще целая истерика была, - поморщилась Зина.
- Ой, знаете, бабы… в смысле, и мужики, - громогласно перебила Мариша. - Эта Аксенова уже задолбала всех своей Анкой и своим журналистским расследованием. Да кто она такая, Аксенова–то? Она же, когда газета начиналась, девочкой на побегушках была, шестеркой! А теперь гонит: "Мы с Анкой так дружили… Анка мне все рассказывала…" А всего–то делов, Анка у нее пару раз переночевала по пьяни, когда к себе на хату лом идти было.
- Ну а истерику–то зачем закатывать? - примирительно вставил я.
- Витя, иди ты в задницу, - совсем по–свойски ругнула меня Антонова. - Сели как люди самогону выпить вон там, - она кивнула в сторону еще одной ведущей из журналистской двери. - Ну, Зинка бутылку взяла. Гена еще на одну наскреб…
- Я ж должна была реабилитироваться, - пояснила Зина поправляя очки. - Скинулись еще кто сколько мог…
- Не важно, - отмахнулась Мариша. - Распили первую, а эта дура, Валюха, ни с того ни с сего, снова как завелась. Гера, конечно, козел, но она его довела. Валюха уже свалила, а у него руки трясутся: "Нет вы слышали, на что она намекала?"
- А на что? - полюбопытствовал я.
- А что не выгодно ему Анку искать. Он же на ее месте сидит. Она много вчера глупостей наговорила, но это…
- Третья пошла, - объявил Гена.
- Не боись, еще две бутылки пива осталось. Заглянцуем, - утешил я своих бывших коллег по журналистскому ремеслу.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Из редакции "Городища" я выбрался около часа дня, в то самое время, когда обыватели бредут с центрального городского рынка по домам. Выбрался, кажется, в самое время. Прямо передо мной бульвар пересекала согнувшаяся под тяжестью забитой съестным сумки щуплая низкорослая фигурка.
- Здравствуйте, Валечка! Разрешите вам помочь?
- От нас? - унюхав исходящий от меня запах, сообразила Валюха Аксенова. - Конечно, где еще с утра могут так напоить.
- Посидели с ребятами, - забирая у нее сумку сообщил я. - С Зиной, Мариной, Геной. Суббота ведь - все отдыхают, а мы пашем, как проклятые.
- Зинка бы лучше Маринке пить не давала. У той уже белка начинается, - хмуро буркнула Аксенова. - Она на той неделе нажралась, такое вытворяла. До гола начала раздеваться посреди редакции. А вдруг бы посетители пришли?
Вспомнив внушительные габариты Мариши, я задумался, может, рано ушел из "Городища"? Была бы компенсация за солярий.
- Редактор ваш что–то приболел, на работе отсутствует, - осторожно начал подводить я, но не тут–то было - темы для беседы Валюха Аксенова всегда выбирала сама. В течении следующего получаса мне пришлось выслушать о том, что:
1). здоровье самой Валюхи расшатано до ужаса и доктора удивляются, как это ей удается успешно заниматься нелегким журналистским трудом при столь плачевном состоянии организма;
2). она дальтоник, в детстве перенесла коклюш и болела свинкой, а лет в четырнадцать сломала левую ногу, упав с лестницы, когда гостила у бабушки в деревне;
3). желудок Валюхи совершенно не переваривает парного молока;
4). мужчины домогаются ее стаями, но такие женщины как она - Валюха - не созданы для семейной жизни;
5). родственники тоже не чают в Валюхе души и лишь сестра, существо жалкое и к жизни совершенно не приспособленное, из–за этого бесится;
6). летающие тарелки действительно существуют и свидетель тому - сама Валюха, наблюдавшая их многократно.
Слушать все это на пьяную голову было невыносимо, но, наконец, как–то само собой, Аксенова коснулась интересующей меня темы:
- Гера прекрасный редактор. Он создал нашу газету. Я сразу же, прочитав первые номера поняла, что именно здесь я и буду работать.
- А Матвеева?
- Ну, Аня тоже много сделала. Мы ведь подруги были. Но, если бы не Гера, ничего бы не вышло. Он настоящий профессионал, настоящий редактор. А Ане было тяжело - незнакомый город, с жильем проблемы, к тому же пить начала.
- Есть люди, которые не верят, что она утонула, - вставил я.
- Конечно, не утонула, - убежденно кивнула Валюха. - Ее убили. Мои источники это подтверждают.
- Зачем? Кому она могла мешать?
- Мало ли кому - КГБ, мафии. Мы же демократическая газета, у нас врагов много. А Анка со всеми общалась. У нее и в милиции связи были, и среди авторитетов. В тот период через нашу область как раз оружие для Чечни перевозили. А оттуда наркотики, доллары фальшивые. И занимались этим бывшие кагэбэшники. А недавно в столице округа банду педофилов взяли. Они порнуху с детьми снимали. Знаешь доходы какие? Да за половину этих денег мафия кого хочешь убила бы!
От всей этой мешанины из кагэбэшников, мафиози, педофилов и чеченцев я начал звереть:
- Так кто ее замочил–то, в конце концов, педофилы или кагэбэшники?
- В этом и надо разобраться. Я в университете курсовую писала по журналистскому расследованию. Вдвоем с Герой мы точно во всем разобрались бы. А он уперся - строкаж, строкаж. Такие материалы за день не делаются. Журналиста надо от текучки освободить хотя бы на месяц, тогда он сможет расследование провести. Вот я, когда курсовую писала…
- Может он боится, редактор ваш? - поспешно перебил я. - Все–таки, кагэбэшники, мафия…
"Не говоря уже о педофилах", - это я добавил мысленно.
- А я им всем вчера так и сказала, - гордо задрала остренькое личико Аксенова. - Вам Анку искать не выгодно, вы боитесь что кое–какая информация выплывет. Только информация не одной Анке была известна и вот эта картинка на компьютере не зря появляется. И появляться будет до тех пор, пока кое у кого совесть не заговорит. А Гера не понял ничего и давай орать.
- Чего не понял?
- Я имела в виду, что он боится влиятельных людей потревожить. А он решил, что я его обвинила будто он Анкино место занял. Вот мой дом. Зайдем?
- Да нет, у меня еще работы навалом. Спасибо за приглашение, - поспешно замотал я головой. - Бежать надо.
Продолжать этот сумбурный разговор меня не могло заставить ни что на свете. По словам Варьки, ознакомившейся с уголовным делом о пропаже гражданки Матвеевой, в деле не было ничего существенного. По собственному опыту я знал, что за наши уездные тайны наши уездные влиятельные люди никого не убивают. Морду набить, конечно, могут, но, скорее, взятку дадут.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
- Фуу, напился! - поморщилась встретившая меня у бассейна Ленка.
- Сейчас протрезвею, - я поспешно скинул шмотки и нырнул в не успевшую еще как следует прогреться воду.
- Холодно же, - Ленка, умница, сбегала за полотенцем и ждала у воды.
- З-зато протрезвел, - похвастался я поспешно вытираясь. - Как день провели?
- В солярии загорали, болтали, видик смотрели…
- Какой фильм?
- "Лолита".
В самый раз по теме.
- А на вечер что придумали?
- Ужин при свечах, - торжественно объявила Ленка и рассмеялась. - Знаешь, у Вари такое белье есть… Вот прикинь, шелковые чулки красные с поясом, перчатки тоже красные по локоть длинной, лифчик красный совсем открытый, он только грудь вот так снизу подпирает, представляешь?
- Гм, - я представил и поспешно начал одеваться.
- Жалко, мне великовато. Маму еле уговорили. Варя обещала, что ты под стол заглядывать не будешь. Мне она чулки шелковые белые нашла с подвязками и шляпку с вуалью. Тоже белую, прикинь!
- Прямо как в "Мастере и Маргарите" получается.
- Где?
- Я найду тебе эту книжку почитать. А танцы будут?
- Танцы? Мама не согласится, - покачала головой Ленка. - Вик ты только представь, как в таком виде медленные танцевать?
- Ну, если не прижиматься.
- Вик, у меня ведь папа есть, - стала вдруг серьезной Ленка. - Они порознь живут. Но знаешь, в последнее время он иногда заходит. Почти не пьет теперь. Может у них все еще получится, а?
- Я же не собираюсь к твоей маме приставать. Пусть они с Варей танцуют, а мы с тобой.
- Со мной можешь, - разрешила она. - Только не слишком прижимайся. Вик, а расскажи мне, кто такие лесбиянки?
- С чего бы это?
- Мне просто интересно.
- Ну… знаешь, многие исследователи этого вопроса считают, что женщины по самой своей сути бисексуальны.
- Чего? - наморщила лоб собеседница. - Ты понятнее не можешь?
- Могу, только дай сначала сосредоточиться, - попросил я. - Вопрос, честно говоря, не из легких.
Вечером, когда мы с Варькой собрались в курительной с традиционными бокалами "Баккарди" в руках я пересказал содержание этой беседы.
- Ты не переусердствовал в пропаганде, а? - насупилась хозяйка.
- Да нет, Ленка нормальная гетеросексуальная девочка. Мне просто не хотелось чтобы она считала, что ее мать вытворяет Бог знает какие ужасы.
- При ребенке мы ничего такого не вытворяли. Хотя эти твои танцы… - улыбнулась вдруг она.
- По–моему, все остались довольны.
- Для Зои это слишком смело. И не зачем было усаживать Ленку на колени. Знаешь скольких трудов мне стоило убедить Зою, что с тобой девочке ничего не грозит?
- Ты кого хочешь можешь убедить в чем захочешь, - польстил я.
- Мы в солярии только об этом и разговаривали.
- Надеюсь, не при Ленке?
- Почему? Она достаточно взрослая. По нашим дурацким законам, мужчина, который переспит с ней через полгода, не несет никакой ответственности. Если, конечно, все будет по взаимному согласию. Так что откровенный разговор на эту тему не повредил.
- И насколько откровенный? - кажется я начал краснеть.
- Достаточно откровенный женский разговор, - рассмеялась она. - По крайней мере, сегодня Зоя знала, что Ленка опять собирается у тебя ночевать. Слышал бы ты ее инструктаж по технике безопасности.
- Так может я недостаточно смел?
- Нет, лучше, будь еще осторожнее. Может быть, через полгода, если она в кого–нибудь не влюбится…
- Если? - невесело улыбнулся я.
- А ты что думал, она будет с тобой всю жизнь?
- Эх, сестрена, не надо о грустном.
- Зоя тоже вот–вот помирится с мужем и тогда… - вздохнув Варька не стала договаривать. - Ладно, Ватсон, каковы результаты вашей сегодняшней пьянки с бывшими коллегами?
- Потрясающие, Холмс! Мне удалось выяснить, что Анка Матвеева убита в результате заговора чеченских мафиози и кагэбэшных педофилов.
- Боже, какой пассаж! - восхитилась владелица "Санта - Барбары".
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
В воскресенье мы развлекались во всю. С утра Варька повезла Зою в секс–шоп. Эдакий культпоход и поиски острых ощущений. Выяснилось, что в подобных заведениях Зоя ни разу в жизни не бывала. Покуда они там пропадали, мы с Ленкой самозабвенно целовались на заднем сидении машины. Женщины вернулись с ворохом коробок, закупив кучу немыслимо сексуального белья, в том числе и для Ленки. Одну коробку, не смотря на все уговоры, нам с Ленкой так и не показали.
Обедали под открытым небом. Слава Богу, вода в бассейне уже достаточно прогрелась и можно было купаться не рискуя простудиться. Ужинали опять при свечах и опять танцевали.
А в понедельник около десяти утра за мной приехали. Спасибо полковнику Дрожко, решив не конфликтовать с племянницей областного генерала, тот заранее позвонил Варьке и к приезду ментов я уже знал в чем обвиняюсь. Поместили меня в КПЗ, что показалось достаточно обидным: я‑то думал сразу поведут на допрос. Хорошо еще не взял с собой "Роллекс" и золотую "Зиппо".
Сокамерники попались безобидные - два симпатичных старичка–пенсионера: один пришел давать жалобу на соседа с которым вот уже полгода не мог поделить двор, но в запале обматерил следователя и был посажен для острастки. Другой напился в усмерть, был подобран ПМГ, но начал кидаться на патрульных. Так себе контингент.
До пенсии оба старичка работали на одном заводе и были между собой знакомы, так что в камере поладили. Кроме того, - как тесен наш городок - неудачливый жалобщик оказался папашей Светки из "Городища" и не без основания надеялся на то что дочка в скорости его высвободит. Услышав, что я здесь "за убийство", стариканы разом притихли и отодвинулись подальше.
- Да не убивал я никого!
Если мое заявление их успокоило, то виду они не подали и где–то около часа в камере царила напряженная тишина.
- Эй, убивец, выходи!
- Жека, а ты что, все еще служишь?
С Женькой мы когда–то занимались в художественной самодеятельности и десятилетняя разница в возрасте дружбе нашей не мешала. Потом я как–то встречал его в милицейской форме, а вскоре вовсе потерял из виду. Надо же!.
- Твое дело Багров ведет, - сообщил Женька конвоируя меня по коридорам ОВД. - Мужик он башковитый, так что не переживай.
В то, что я действительно мог кого–то замочить Женька не поверил и я ему искренне по сей день благодарен.
За свою журналистскую карьеру я бывал в ОВД редко, а последние два года и вовсе не бывал. Связей здесь у меня на сегодняшний день не было. Женька - не в счет. Лицо Багрова, правда, показалось знакомым, хотя в таком маленьком городе, как наш, это не удивительно.
Прежде всего он взял с меня подписку об ответственности за дачу ложных показаний, чем окончательно загнал в тупик: кто я все–таки, обвиняемый или свидетель?
- В каких отношениях вы находились с убитой?
- А кого убили? Матвееву? - звоня Варьке начальник ОВД категорически растаивал на том, что "этого звонка не было". Пришлось выкручиваться.
- Не валяй дурака! - озлился следователь. - Репортер газеты "Городище" Аксенова обнаружена мертвой в своей квартире. Она отравлена.
- Если вы имеете в виду Валентину Аксенову, то лично я ни в каких. Наша фирма расследует случай незаконного проникновения в компьютеры "Городища". Встречались только по этому делу.
- Когда вы последний раз с ней встречались? - взгляд из подлобья казалось вот–вот пробуравит меня насквозь.
- Позавчера, когда вышел из редакции "Городища". Она шла с рынка, я помог поднести сумку. У ее подъезда мы расстались.
- Допустим, - терпеливо согласился Багров. - О чем шел разговор?
- О, Сереженька, дорогой! Сколько лет, сколько зим! - сухопарый седовласый субъект возник на пороге кабинета. - Как здоровье?
- Спасибо, Вячеслав Федорович, - улыбнулся мой инквизитор. - Ваше–то здоровье как? Какими судьбами у нас?
- Этого молодого человека защищать буду, - елейным голоском объявил седовласый. - Честь имею представиться, Щепкин Вячеслав Федорович, защищаю интересы Варвары Викентьевны Шереметьевой, ее агентства и, следовательно, вас тоже. Вы ведь господин Сковорода?
- Можно просто Виктор… Николаевич.
Так я впервые увидел знаменитого адвоката Щепкина. В нашем городе о нем легенды ходят, поверьте. Дела он, правда, вел в основном в округе и стоили его услуги немало, но уж если брался за дело… В общем, Варька и здесь не изменила своей привычке выбирать все самое дорогое и самое лучшее.
- Но, Вячеслав Федорович, право слово, - смущенно промямлил Багров, - гражданин Сковорода всего лишь свидетель…
- Но был ведь некий анонимный звонок, утверждавший, что его видели выходящим из квартиры покойной? - поднял брови Щепкин.
- Вы хорошо осведомлены, Вячеслав Федорович, - посмурнел следователь.
- Давайте, мой клиент просто напишет свои показания, - радушно предложил Щепкин. - Или вы, господин Сковорода, хотели бы сначала со мной проконсультироваться?