– О том, сколько денег ты хочешь… Только не надо изображать из себя девушку, равнодушную к деньгам. Милая, ты играешь по очень правильным правилам, и, возможно, с другим богатеньким Буратино это сработало бы, но только не здесь. Я вижу каждое твое действие на шаг вперед. Я все вижу. Тут твой принцип не сработает. Давай поговорим начистоту, сколько ты хочешь. Только не называй астрономические суммы. Поверь, твои услуги стоят недорого.
– Какие услуги? – Я никак не могла наладить сорвавшееся дыхание.
– Услуги свидетеля, например. Даже если бы тебя и не было на суде, Якова все равно оправдали бы. Хоть ты и лезла из кожи вон, чтобы он чувствовал себя твоим должником, по большому счету от тебя ничего не зависело, ничего. Конечно же, нельзя забыть и про твои услуги интимного характера. Хотя я не думаю, что они что-то стоят. На Ленинградке или на Тверской ты бы зарабатывала не так много. Но даже если бы ты устроилась индивидуалкой и принимала клиентов в салоне или в какой-нибудь съемной квартире, ты бы зарабатывала не больше сорока долларов в час. И то для этого тебя надо было бы хорошо приодеть, сделать дорогой макияж и немного обучить искусству любви. Я плачу тебе не за час, а за ночь. Ночь с девушкой легкого поведения стоит двести долларов. Я плачу тебе за ночь четыреста. И конечно же, мы с Яковом не можем не выплатить тебе моральный и физический ущерб после огнестрельного ранения. В общем, так, дорогая, я даю тебе ровно три тысячи долларов, и ты навсегда покинешь пределы этого дома. Три тысячи долларов – хорошие деньги, особенно для такой малоимущей девушки, как ты.
Я не могла произнести ни слова и не могла оторвать взгляд от слишком красивого и слишком хищного лица женщины. Видно было, что она много перенесла на своем веку. На меня смотрели жесткие, но грустные глаза. Эта женщина готова биться за свое счастье до последнего, она принадлежала к тому типу воительниц, которые строят свою жизнь сами, а не подстраиваются под обстоятельства.
– Я не сказала вам ни одного оскорбительного слова. Вы же, напротив, смешали меня с грязью… Что ж, вас можно понять. Не каждая женщина сможет ходить в любовницах столько времени. Только знайте, что это не дает вам права меня оскорблять. И еще… Тамара, я вам не верю. Я не верю, что Яков велел вам заплатить мне по счетам. Вы все придумали. Что же касается моих интимных услуг… Я спала с Яковом не за деньги. Я спала с ним потому, что мне это нравилось.
Женщина резко подняла голову, а ее колючий взгляд пронзил меня насквозь. И все же она держалась с достоинством. Она положила на стол пачку долларов и тихо произнесла:
– Анжела, возьми, они твои. Не стоит так глупо отказываться от денег. Твоя гордость не вызывает ничего, кроме смеха. Она никому не нужна. Сейчас совсем не то время, чтобы ее кому-то показывать. Эти деньги могут тебе помочь. Ты честно заработала их. Ты играла просто блестяще…
– Я не понимаю, о чем вы.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты не глупая девушка и хоть молодая, но очень сообразительная. Ты делаешь правильные ходы. Возьми деньги. Я думаю, тебе не каждый день предлагают такую сумму. Все равно Яков никогда на тебе не женится. Он не даст тебе ни копейки и выгонит за ворота этого дома. Ты уйдешь ни с чем.
– Всего доброго. – Я выдавила из себя улыбку и развернулась на сто восемьдесят градусов с намерением покинуть гостиную.
– Постой! – Крик женщины заставил меня остановиться. – Анжела, постой. Ты точно не берешь деньги?
– Нет.
Я больше была не в состоянии говорить. Я хотела только одного – вернуться в кинозал, выключить свет, сесть в кресло и подумать… Я хотела просто подумать. Сейчас мне это было особенно необходимо.
– Ты отказываешься от денег? – вновь донесся до меня вопрос.
– Да.
– Тогда извини.
Я удивленно посмотрела на женщину:
– Простите, что вы сказали?
– Я сказала, чтобы ты меня извинила.
– Хорошо. Тогда уберите деньги. Оставьте их себе на мороженое.
– Убираю. Девочка моя, тут получится слишком много мороженого…
Тамара сунула в сумочку доллары и встала со своего места.
– Анжела, девочка моя. Я решила не ждать возвращения Якова. Ты же сама понимаешь, что я бизнесвумен, а у деловых женщин, прочно стоящих на ногах, всегда напряженка со временем. Я не буду ждать Якова, тем более что он приедет ко мне сам. Сегодня он обещал остаться у меня ночевать. Проводи меня и, пожалуйста, не держи на меня зла. Я просто очень люблю этого человека. Ты сама понимаешь, когда мы любим, мы сами не ведаем, что творим.
– Вас проводит Вера Анисимовна.
– Нет, девочка моя. Проводи меня сама. Старушка домработница всегда меня недолюбливала, и я стараюсь пореже встречаться с ней. Она всегда боялась, что мы с Яковом будем вместе. Она боится элитных женщин, потому что мы знаем себе цену и с прислугой обращаемся именно так, как заслуживает прислуга. Это для тебя она Вера Анисимовна, а для меня – одна из халдеек Якова. Домработница любит деревенских девушек, потому что сама родилась в деревне.
– Вы хотите, чтобы я вас проводила?
– Хочу. Будь доброй и любезной, девочка моя. Уволь меня от общения с халдеями. Они всегда действовали мне на нервы.
– Как знаете…
Выйдя из дома, мы оказались на красивой, ухоженной аллее, которая была одной из достопримечательностей этого дома. Некоторое время шли молча.
– Мне всегда нравилась эта аллея. Она выполнена с особым вкусом, – нарушила молчание женщина. – Это я нарисовала Якову эскиз и тщательно разработала проект, выбрала растения, которые могли бы смотреться здесь более интересно.
– Вы так давно знаете Якова? Вы были с ним знакомы до того, как он построил этот дом?
– Я была с ним знакома задолго до того, как он построил этот дом.
– Почему он не ушел от жены и не остался с вами?
– Есть такое понятие, "осенний марафон". В молодости я насмотрелась на романы моих подруг с женатыми мужчинами, они никогда не заканчивались чем-нибудь хорошим. Наоборот, приносили одни разочарования, слезы и страдания. Когда я познакомилась с Яковом, я воспринимала его только как таблетку от одиночества. Взяла таблетку, запила водой и на время почувствовала себя кому-то нужной. Таблетка действует недолго, но это время было самым счастливым в моей жизни. Когда Яков ехал к жене, "действие таблетки" заканчивалось и я ждала новой дозы. А затем все это переросло в сложный клубок, который практически невозможно было распутать. Я, как и многие другие, оказалась втянутой в изматывающий душу "осенний марафон". Понимаешь, Яков из тех мужчин, которые не разводятся и тянут двойную лямку до конца своей жизни.
Я испытывала к этой женщине противоречивые чувства. И сострадание, и жалость, и злобу, и даже ненависть. Мне хотелось ее понять, но ее цинизм не позволял мне этого сделать.
Когда мы дошли до ворот, Тамара заговорила снова:
– Вчера я сделала себе подарок… Просто на душе было паршиво, хотелось себя чем-то побаловать. Я купила себе тонированный джип "мерседес", а теперь сама думаю, нужен он мне или нет. Тебе нравятся такие машины?
– Мне вообще нравятся машины.
– Как, все? И "Жигули" тоже?
– "Жигули" тоже неплохая машина. У нас в соседней деревне на такой директор сельсовета ездит.
– Тогда понятно, откуда у тебя такая любовь ко всем машинам, – малоприятно рассмеялась Тамара. – Не пойму я, зачем ты на богатого мужика нацелилась? Тебе и тракторист какой-нибудь подойдет. У тебя запросов-то вообще никаких нет. Кстати, хочешь, я помогу тебе в Москве зацепиться и личную жизнь устроить? Могу с одним знакомым сантехником познакомить. Он иногда ко мне приходит краны чинить. Холостой. Зарплату получает без задержек. Халтура… Так что с голоду не помрете. Правда, он иногда любит стопарик-другой пропустить, но это не страшно. Сама знаешь, работяги выпить любят, от этого никуда не денешься.
– Прекратите! – Меня затрясло, и, не сдержавшись, я отвесила женщине пощечину. – Немедленно прекратите! Если вы думаете, что за меня некому заступиться, то вы глубоко ошибаетесь.
Тамара прищурила глаза и тяжело задышала. Не кинулась на меня с кулаками, не стала кричать и браниться. Она никак не среагировала на мою пощечину, сдержалась и тихо произнесла:
– Извини. Я и в самом деле перегнула палку. Вижу, ты далеко пойдешь. У тебя слишком много терпения. Чтобы в этой жизни чего-то добиться, нужно иметь огромное терпение, а у тебя оно есть. И вправду говорят, что в деревенских бабах слишком много терпения. У них нам, москвичкам, поучиться надо. От Зойки муж открыто гулял, а она все терпела и терпела. Слезы с соплями жевала и все равно терпела. Меня иногда от этого терпения просто тошнило. Другая бы не выдержала и все поломала, а она терпела. Это же как себя не уважать надо, чтобы столько терпеть. Ладно, дело прошлое. Давай я тебе лучше похвастаюсь, какой я джип прикупила.
– Мне это совсем не интересно.
– Да ладно, посмотри… Оцени по достоинству. Проводи меня за ворота. Покажи свое гостеприимство. Ты же сейчас в этом доме временно исполняющая обязанности хозяйки дома. Ешь за ее столом, спишь на ее кровати. Скоро начнешь надевать ее платья…
– Не говорите глупости. Всего вам доброго. Я надеюсь, у вас будет все хорошо. Придет время, и вы устанете ходить в вечных любовницах. Вы наконец станете чьей-то женой.
– Конечно, стану. Не сомневайся. Я обязательно ею стану.
Я вышла за ворота и увидела, что в нескольких метрах от забора стоит блестящий черный джип, от его вида буквально захватывало дух и замирало сердце.
Мы стояли с Тамарой у ворот и не могли отвести друг от друга глаз.
– Я не держу на вас зла, – сказала я, но мне казалось, что не я говорю, а кто-то посторонний. – Я вас понимаю. Конечно, я молода и не могу давать вам советы… Но мне кажется…
– Что тебе кажется? – напряглась женщина.
– Мне кажется, что вы никогда не будете счастливы с Яковом. Яков не женился на вас за столько лет вашего знакомства, и я сомневаюсь, что он женится на вас сейчас. Он должен был сделать свой выбор раньше, намного раньше, и он его сделал, но только не в вашу пользу. Мужчина, который любит, всегда выбирает. А который говорит, что не в состоянии выбрать, тот просто вас использует. Пользуется тем, чего не имеет в браке. Подумайте, нужен ли вам человек, который на протяжении долгого времени проявлял малодушие.
– Ты действительно слишком молода и ничего не знаешь о жизни. Ничего… Придет время, повзрослеешь и будешь смотреть на все совсем другими глазами… Давай не будем о грустном. Ты лучше посмотри, какая у меня машина и какой у нее салон.
– Желаю вам ровной дороги.
Я стояла и наблюдала за тем, как женщина грациозно садится за руль, поправляет свою прическу и включает двигатель. Тамара открыла окно и подъехала ко мне.
– Ну как машина?
– Красивая, впрочем, как и вы сама…
Женщина улыбнулась, в ее глазах опять появились слезы…
– Анжелочка, деточка, ты не держи на меня зла. Я ни в чем не виновата. Я просто люблю. Понимаешь, люблю… Когда человек любит, он ни в чем не виноват, потому что он любит. За любовь можно простить все. Ты когда-нибудь любила?
– Нет пока…
– Дай бог, чтобы когда-нибудь ты полюбила и узнала, что это такое, и чтобы твой мужчина был свободен. Если на твоем пути встретится несвободный мужчина, связанный семейными цепями, беги от него, как от проказы. Слышишь, беги! И не оглядывайся. Беги, как бы тебе ни было больно, потому что потом может стать поздно. Запомни: верный способ остаться одной – это попробовать заполучить чужого мужа.
– Хорошо, я учту все, что вы мне сказали. Я обязательно это учту.
Неожиданно Тамара обернулась и быстро проговорила:
– Ребята, пора действовать. Время пришло. Эта деревенщина окончательно вывела меня из себя!
Ничего не поняв, я попыталась рассмотреть, с кем она разговаривает, но за тонированными стеклами ничего не было видно. Из машины выскочили двое мужчин, одетых в черные маски, я вскрикнула и хотела было броситься к дому, но не успела. Они скрутили мне руки, сунули в рот кляп, затащили в машину положили прямо на пол между передними и задними сиденьями и придавили меня ногами. От охватившего меня ужаса я закрыла глаза.
– Дорогая, никогда не вставай на пути у тех, кто по-настоящему любит, – послышался жесткий голос Тамары. – Никогда… Я предлагала тебе деньги, но ты не взяла. Нельзя быть такой жадной. Ты не захотела довольствоваться малым, не захотела денег. Ты захотела Якова. Дорогая, я же сразу сказала тебе, что никому его не отдам! Почему ты меня не послушала?
Машина взревела, как зверь, и понесла меня в неизвестность.
Глава 11
Я лежала, уткнувшись лицом в пол, и тяжело дышала. Мне было себя неимоверно жаль… От жуткого отчаяния и невыносимой тревоги хотелось кричать. Но я не могла, потому что во рту у меня был кляп.
Мне так и не удалось заполучить этого богатого мужчину, хотя казалось, я была в двух шагах от намеченной цели. Моя роль безгранично преданной женщины, которая совершенно равнодушна к деньгам, не удалась… Я думала о Зое, о Тамаре, о Якове. О том, почему некоторым мужчинам всегда нужно больше одной женщины и почему любящий свою жену муж, никогда бы не бросивший семью, спит с другой женщиной и старается не разрушать ее надежд… Почему Зоя сносила все унижения? Безоглядно его любила? Получается, что любовь слепа… Бог мой, а ведь любовь действительно слепа! У нее просто-напросто отсутствует зрение. Считала ли Зоя свой брак удачным? Я видела ее всего один-единственный раз в жизни, она произвела впечатление глубоко несчастной женщины. У меня было слишком много вопросов, но я не находила ответов…
Я знала, что понравилась Якову. Тому самому Якову, который знает толк в женщинах. Я удивила его… Смогла его удивить… В этом я не сомневалась. Он хотел, чтобы я осталась в его доме, потому что я была для него чем-то новым и необычным, настоящим сюрпризом. Я была и навсегда останусь для него загадкой. Загадкой, которую он не смог разгадать. Очень жаль, что нам с Яковом было отпущено так мало времени, что он так и не смог разбудить во мне чувства, растревожить мою душу и сердце… И конечно же, жаль, что мы не смогли постигнуть вечную науку любви, не прочитали ее постельную азбуку… Я бы смогла стать для него феноменом, который постоянно открывает в любви что-то новое, все ее многочисленные грани. Одним словом, у нас все могло быть, но у нас ничего не получилось. Где-то там, вдалеке, остался роскошный дом, принадлежащий Якову. Только с первого взгляда он кажется раем, только с первого взгляда… Мои мысли становились сбивчивыми. Я лежала и чувствовала, как на меня давят чужие ноги. Сильные, накачанные, тяжелые. Будто символ того, что на меня всю жизнь давят мужчины. Давят меня своими ногами. Просто ставят на меня свои ноги и при желании могут их об меня вытереть.
Тамара не пойдет на мокрое дело и вряд ли прикажет меня убить, вдруг подумала я. Вывезет куда-нибудь в лес, велит своим ребятам хорошенько меня побить, наговорит кучу угроз и с пожеланиями никогда больше не встретиться навсегда уйдет из моей жизни. Тем не менее мне было страшно. Я сжала голову руками и старалась справиться с нарастающей тревогой. Нет, Тамара никогда не пойдет на мокрое дело, не позволит меня убить. Она хочет меня испугать. Ей необходимо было убрать меня из дома, и она сделала это. Я попыталась поменять позу, дернуться и скинуть чужие ноги, но это оказалось невозможным.
– Ну что, мальчики, приехали, – послышался усталый голос Тамары.
Тамара вышла из машины и громко хлопнула дверью. "Мальчики" выволокли меня и швырнули на землю. Я огляделась и пришла в ужас. Мы были на городской свалке, огромной и вонючей, смрад был невыносимый. Мужчины подняли меня, Тамара встала напротив, поправила прическу и достала зеркальце, чтобы припудрить свой носик.
– Ребята, вытащите ей кляп. Здесь она может орать сколько ей вздумается. Все равно никто не услышит. – Сунув косметичку в сумочку, она одарила меня надменным взглядом: – Анжела, девочка моя, а ты, я смотрю, вся дрожишь. Тебе что, страшно?
– Я не понимаю, зачем вы меня сюда привезли, – стараясь скрыть дрожь в голосе, проблеяла я.
– Я привезла тебя туда, где твое истинное место. – Тамара повела носом и сморщилась. – Бог мой, воняет-то как! И как только здесь бомжи живут?! Наверное, уже принюхались. Деточка, для тебя, наверное, это родные запахи. Ты же родилась точно в таком же дерьме!
Я затравленно смотрела на Тамару, стараясь предугадать, как она поведет себя дальше.
К нам стали подтягиваться бомжи, еще недавно увлеченные разбором мусорных куч. Они не скрывали своего любопытства. Один, неопределенного возраста и пола, подошел к Тамаре вплотную и прокашлялся.
– Здравствуйте, люди добрые. Вы к нам по делу пожаловали?
– По делу, – пробурчала Тамара. – Катись прочь.
– Не могу. Я тут самый главный, это моя территория. Тут все порядки мои.
– Это свалка, какая тут территория… Проваливай!
– Это для тебя – свалка, а для меня – моя работа, мой дом. Я имею полное право спросить, для каких целей вы привезли сюда девушку. Провинилась, что ли? – Бомж осмотрел меня с ног до головы и игриво подмигнул: – Так что, провинилась?
– Провинилась.
– И в чем она провинилась?
– В том, что хотела увести у меня мужика.
– Понятно. Дело житейское. Только к нам в первый раз такую провинившуюся привезли. Все больше тех возят, кто денег должен.
– А что, сюда часто возят? – В голосе Тамары слышалось разочарование. Наверное, она думала, что способ мести, который она выбрала, самый изощренный и далеко не распространенный.
– Сюда возят каждый день.
– Так уж и каждый день?
– Ну, почти каждый день. Так вы ее что… за это дело мочить, что ли, будете? – никак не мог успокоиться бомж.
– Да тебе-то какая разница?! Слышишь, отойди отсюда! Тоже мне, начальник помойки нашелся! – вскипела Тамара.
– Да, начальник! Я начальником был и начальником всегда останусь, – не меньше Тамары разозлился бомж. – Я тебя спрашиваю: ты свою соперницу мочить будешь или нет? Если мочить, то я на нашей территории это сделать не позволю. У нас здесь просто помойка, а не эшафот. К нам обычно готовые трупы привозят.
– Что к вам привозят?
– Готовые трупы. Привозят и нам отдают. Мы сами хороним их так, что комар носу не подточит, ни один мусорщик не найдет. Только, сама понимаешь, мы делаем это за соответствующую плату.
– А деньги вам зачем, если вы со свалки питаетесь и одеваетесь?
– Деньги всем нужны, – ухмыльнулся бомж. – На то они и деньги. На деньги можно себе и новую одежду купить, и новую пищу. И бутылочку чего-нибудь горячительного.
– Ты хочешь сказать, что сюда трупы каждый день привозят?! Никогда не поверю. Тогда это не свалка, а кладбище.
– Трупы нам привозят не каждый день, а вот кого-нибудь наказывают каждый день или, точнее сказать, каждую ночь. Сюда обычно привозят людей пугать. Только чем их пугают, непонятно. Мусором, что ли? Так что, люди добрые, я вас сразу предупреждаю: пугать пугайте, а убивать я здесь не позволю. Это мое государство, и здесь я государь, а в своем государстве я учинять беспредел не позволю.
– Да не будет ее никто мочить! Проваливай отсюда! – все больше и больше теряла терпение Тамара. – Сами разберемся!
У меня отлегло от сердца.