- Вот именно. К тому же успокоили свою совесть тем, что доказали невиновность Угрюмого. А с Заманским что-то упустили. Не думаю, что он такой идиот, чтобы оставить второй шнурок в своем номере. Так убийца не поступает. Даже если он тысячу раз рассеянный гений.
- Если это не Угрюмый и не Заманский, тогда кто же? - я вопросительно взглянул на Вано.
Он глубоко затянулся сигаретой и посмотрел мимо меня, куда-то вдаль. Там, на горизонте солнечные лучи слету пронзали бирюзовую морскую поверхность и уже было непонятно, где заканчивается море и начинается небо.
- Красиво, - задумчиво произнес я. - Однако кто же все-таки это мог быть?
- Это тот, кто более всего был заинтересован в смерти адвоката. Тот, кто ненавидел Заманского и попытался его подставить. Знаешь, в виновности профессора меня окончательно заставило усомниться признание Угрюмого. Даже если допустить, что он бестолковый романтик или идеалист, пекущейся обо всем человечестве. Он все равно не взял бы вину на себя по второму разу. Нет, этого просто не может быть. Он что-то видел. И он точно знал, что Заманский не убийца.
- Или у него были более веские причины, чтобы взять вину на себя.
- Я это тоже допускаю. Только какие? Допустим, он болен раком… Не думаю, чтобы он так пекся о собственной шкуре, мечтая избавиться от этой болезни с помощью профессора. Для чего? Чтобы здоровеньким взойти на эшафот?
- Пожалуй, более точные ответы могут дать только Угрюмый и Заманский. Только если первый молчит, но сидит поблизости, то где же черти носят последнего?
- Это нужно спросить у чертей, - Вано хлопнул меня по плечу. - Или у одного чертика, который спрятал профессора. Вот его поисками и следует, наверное, заняться. Для этого придется напрячь всю свою склеротическую память.
Напрягать память мы решили в гостинице. К тому же там нас должна была ожидать Белка. И мы туда незамедлительно отправились. Впрочем и в желудках у нас уже давно ворчал голод. И успокоить его могла только стряпня Ли-Ли.
Так оно и получилось. Мы подоспели к самому обеду. Ки-Ки уже восседал за столом, а возле него суетилась пухленькая хозяюшка Ли-Ли. Они дружелюбно поприветствовали нас. И Ли-Ли выразила крайнее сожаление, что мы так и не отправились на Лазурный берег. Где действительно смогли бы хорошенько отдохнуть.
- Неужели мы так вам надоели, - подмигнул ей Вано.
- Ну что вы! - Ли-Ли замахала ручками. - Напротив, мы так рады, что вы у нас поселились. Особенно после этой страшной трагедии. Гостиница сразу так опустела. Уже нет этих прекрасных вечеров, где все мы собирались за чашкой душистого мятного чая и играли в дурачка на мудрые высказывания. И все же… Просто мы очень вас понимаем. Вы провели сложную и тяжелую работу. И наверняка нуждаетесь в отдыхе.
Похоже о нашем здоровье пекся не только шеф милиции и Сенечка Горелов. Похоже забота о нашем здоровье и полноценном отдыхе становились смыслом жизни всех жемчужан.
Я огляделся. И хотел уже было направиться к себе в номер, за Белкой. Но все же остановился и решил спросить.
- Скажите, Ли-Ли, а где эта прекрасная рыжеволосая лгунья?
Ли-Ли нахмурилась, но тут же вновь изобразила на лице подобие дружелюбной улыбки.
- Ах, Белка, - ласково промурлыкала она, разве что не сказав "Белочка". - Она вас так долго ждала. Но вы же знаете, она ужасно нетерпеливая девочка… Несмотря даже на ее блестящее образование. Это, конечно, нас страшно потрясло… Мы были так не правы в отношении ее…
Похоже, престижный колледж произвел на всех должное впечатление, подумал я. И сразу же понял, что все-таки ошибся. Поскольку Ки-Ки вдруг буркнул, будто между прочим.
- Мы ее вышвырнули отсюда, - коротко сказал он. И вновь принялся шумно хлебать горячий супчик.
Ага! Изменить привычки все-таки удается не сразу. Особенно дурные.
- Ну, что ты, Ки-Ки, - закудахтала Ли-Ли, обращаясь к мужу. - Зачем же так грубо. Конечно, мы вынуждены были попросить ее…
- Мы ее вышвырнули за шкирку, - вновь коротко и невозмутимо промычал Ки-Ки, пережевывая кислую капусту.
- Ой, какой ты невыносимый, - всплеснула руками Ли-Ли.
Похоже комедия продолжалась. Прежде чем сказать несколько нужных слов, они по часу толкут воду в ступе. Неужели вновь придется на них рявкнуть. Но рявкнуть мне не довелось. Поскольку Ли-Ли, уловив мой гневный взгляд, тут же пресекла мои возможные грубости. Вновь защебетав.
- Вы знаете, эта девушка очень любопытна. Я ее застала в номере профессора. А Гога Савнидзе приказал мне туда никого не пускать. А она шарила там по шкафам. Вот я и попросила ее…
- Вот мы и вышвырнули ее, - вновь промычал Ки-Ки. Похоже, ему доставляло удовольствие вспоминать сам процесс вышвыривания Белки.
Мы с Вано переглянулись.
- Она ничего с собой не унесла? - спросил мой товарищ.
- В руках у нее ничего не было, - ответила Ли-Ли. - Но как знать… Мы же не могли ее обыскивать. А она носит такие широкие платья, не по размеру. Так что утверждать…
- Наверняка что-нибудь утащила, - крякнул Ки-Ки.
- А как она объяснила свое присутствие в номере профессора? - попробывал расспросить хозяев Вано.
- Никак. Она гордо заявила, что все работники органов правопорядка - тупоголовые чурбаны, - Ли-Ли не выдержала и поморщилась. - Она их еще как-то там называла. Но мое воспитание не позволяет… Так вот она заявила, что сама отыщет этого негодяя Заманского. Знаете, я до сих пор не перестаю удивляться тому, что эта девушка могла закончить такое престижное…
- Ну, в любом случае вам с нею, милая, не сравниться, - откровенно язвительно заметил я. Но Ли-Ли не поняла моего сарказма. И слегка покраснела, как и положено воспитанной дамочке, услышавшей комплименты в свой адрес.
Мы уселись за стол. И по примеру Ки-Ки принялись за горячие щи, причмокивая от удовольствия. Может, Ли-Ли и полная дура, но - надо отдать ей должное - готовила она превосходно.
- С вами уже говорил Гога Савнидзе по поводу вчерашнего вечера? - на всякий случай полюбопытствовал я.
- Да, да, - с готовностью ответила Ли-Ли. - Конечно. Но, увы, никто ничего не заметил. Но зато все подтвердили, что профессор ближе всех находился к выключателю. Похоже, он специально там стал. Это ужасно! Такой с первого взгляда интеллигентный и воспитанный человек. К тому же - выдающийся ученый. У меня просто в голове не укладывается. Хотя надо сказать, он всегда вел себя странно. Пропадал по вечерам. Пренебрегал нашими вечеринками. И даже блестящими лекциями адвоката, царство ему небесное. И вообще с неохотой с нами беседовал… Опять же эти его странные посещения кладбища.
Про себя я, впрочем, отметил, что с некоторыми странностями профессора сам был во многом солидарен.
- И вообще, - продолжала Ли-Ли кудахтать и махать крыльями. - Недаром его недолюбливал адвокат. Конечно, адвокат не был совершенством. Особенно после всего того, что мы о нем узнали. Но любой человек имеет право на слабости. И нельзя же из-за человеческих слабостей человека убивать. А потом еще так нагло бежать от правосудия. Мы, конечно, все виноваты, не досмотрели. Уткнулись как бараны в записи адвоката. Хотя они так любопытны. И все же… Зачем я побежала? Надо было мне затушить последнюю свечу, а не просить об этом у девчонки…
У меня уже начинала болеть голова от ее болтовни, но при последних словах я резко прекратил свой внутренний зубной скрежет. А Вано чуть не подпрыгнул на стуле.
- В чем дело? - испугалась Ли-Ли, заметя наши горящие выпученные глаза.
- Вы… Вы сказали, что попросили Белку затушить свечу? Значит, она не пошла со всеми к роялю.
- Ну, да, возможно. Да, да. Она и затушила. И пожалуй, осталась. А что такое? В этом нет ничего удивительного. Ей всегда было плевать на лекции несчастного адвоката. Она никогда ими не интересовалась. Так что с какой стати она должна была вместе со всеми бежать и смотреть на эти записи…
Информация была настолько ценной, что я сразу же простил этой общипанной курице ее несусветную болтовню.
- Значит осталась одна Белка. И значит - она могла видеть, кто…
- Ах вот вы о чем, - всплеснула руками Ли-Ли. - А я и не подумала сразу. Да, конечно, могла. Но… Но вряд ли видела. Иначе она бы об этом сказала. Наверняка бы сказала. Она так ненавидит профессора. И она наверняка бы подтвердила, что именно он нажал на выключатель.
Мы с Вано, не намереваясь больше наслаждаться ее болтовней, быстро поблагодарили за ужин и поднялись к себе наверх. Чтобы обсудить детали.
- Так, Никита, - Вано в предвкушении удачи потер руки. - Нам немедленно нужно ее разыскать. Если Заманский все-таки убийца, настолько хладнокровный, невозмутимый и даже талантливый, что даже нас ввел в заблуждение. Значит Белке может угрожать опасность. Учитывая, что она скорее всего ему никакая не дочь. Но наверняка она что-то знает. И наверняка что-то украла из номера Заманского. А возможно, даже знает где он.
- А если все-таки он не убийца? - вернулся я к нашим недавним сомнениям.
- В таком случае существует угроза Заманскому. Опять же - Белка. Если она находилась поодаль от рояля, ближе всего к выходу, вполне могла видеть в какую он побежал сторону. И затем, пошарив в его номере, окончательно выйти на след. Учитывая ее ненависть к Заманскому, эта бестолковая дура может выдать профессора. И мы уже ничего не сможем сделать. В городе ведь всех устраивает, что он - убийца. Во-первых, приезжий, значит горожане остаются чистыми. Во-вторых, гений, значит это преступление в чем-то сделает их паршивый городок знаменитым. А Гога, возможно, нам даже не позволит встретиться с Заманским. И наконец-то вышвырнет отсюда. И ничто уже не сможет помочь профессору… В любом случае нам сейчас нужна Белка. Либо для ее спасения, либо для спасения Заманского. Я склонен ко второму.
Куда бежать на поиски этой бестолковой девчонки мы не имели понятия. Оставался только ее дом. Может быть, там мы сможем найти след, ведущий к ней и Заманскому.
Не мешкая, мы бросились к окраине города, к берегу моря, где жила Белка. Эта рыжеволосая бестия, не раз заставлявшая громко стучать мое сердце.
К дому Белки мы шли, обсуждая сложившуюся ситуацию. Которая выглядела довольно странно. Белка явно что-то скрывала. Она определенно видела того, кто выключил свет, помогая тем самым профессору сбежать. Но почему она умолчала об этом? Я вполне допускал, что она не доверяла Гоге Савнидзе. Но она вполне могла все рассказать нам.
Либо она чего-то боялась. Либо сама решила разрешить эту задачу, желая отомстить за отца. Вполне возможно, что существовало еще третье "либо". Но мы его не могли сейчас вычислить. И нам оставалось только молиться, чтобы эта наглая девчонка оказалась дома.
Наши молитвы не были услышаны. Дом был заперт на ключ. На всякий случай мы постучали во все окна, но на стуки никто не откликнулся. Оставался единственный способ: Вано должен был вспомнить, что он прекрасно разбирается в замках. Этот был весьма незатейлив. И Вано, ковырнув пару раз отмычкой, легко его "откупорил".
Мы осторожно вошли в дом. В комнате витал запах жареной яичницы с луком - похоже, Белка совсем недавно отсюда убежала, не забыв перед этим перекусить.
- И что мы будем делать? - мрачно спросил Вано. - Очень уж сомневаюсь, что обыск этой лачуги нам что-нибудь даст. И уж тем более не верю, что здесь мы отыщем карту, на которой будет указан путь к убежищу профессора.
Я бухнулся на диван, который при этом вызывающе скрипнул.
- Эта девчонка сама нарывается на неприятности, - заметил я с раздражением. - Возможно, ей угрожает опасность. Но это не значит, что мы сейчас станем бегать по всему городу и разыскать Белку. Чтобы, как благородные рыцари, броситься в бой со злым профессором.
- Я все же склонен думать, что опасность грозит профессору, - возразил Вано. - И если Белка его вычислила, ему уже ничто не поможет. Гога с удовольствием предъявит ему обвинение. И твой гадкий хомяк в этом ему с удовольствием поможет. Даже если Угрюмый по-прежнему будет настаивать на своей виновности, никто его не признает виновным. Все шишки посыплются на Заманского.
- А это еще как сказать, - возразил я. - Заманский не глуп. Он легко может подготовить себе защиту, учитывая огромные связи. А уж если он и впрямь не виновен… Он приложит все силы, чтобы доказать свою непричастность к убийству. И никакой Гога не сможет воспрепятствовать этому. У Заманского наверняка среди знакомых есть прекрасные адвокаты. И он легко выйдет из игры. А кто останется? Только Угрюмый. Который добровольно сделал признание. И никому уже не будет дела - почему он взял вину на себя. Для Савнидзе ведь главное - повесить на свою башку лавровый венок и возвратить безукоризненную репутацию городу. А Модест Демьянович, наверняка, еще подготовит блестящую речь. В которой убедительно докажет, что их высоконравственный город приложил все усилия, чтобы спасти эту заблудшую душу. Но, видно, напрасно. Поскольку эта душа уже давно находилась на дне. А так как третьего не дано… И выбора нет тоже. Либо Заманский, либо Угрюмый…
Не успел я произнести последнюю фразу до конца. Как случилось непредвиденное. Неожиданно мы услышали шум в соседней комнате, в которую не заглянули по своей природной тупости. Этот шум был настолько внезапным. Что поначалу мы даже ничего не сообразили. Какой-то грохот, звон стекла, шлепок о землю…
Спотыкаясь, мы бросились на эти звуки. И вбежав в комнату, сразу же заметили открытое настежь окно и фигуру человека, шмыгнувшего за угол дома. Не сговариваясь, мы тут же распределили роли: я бросился к окну, легко перепрыгнул через него и упал в кусты, а Вано побежал к двери. Мы решили окружить незнакомца. И нам это удалось. Когда я обежал угол дома, то заметил Вано, который повалил наземь какого-то человека и чуть ли не уселся на него верхом. Я, перепрыгивая через кустарники и цветы, которых в Белкином саду было более чем предостаточно, в мгновение ока очутился возле своего приятеля. И тут же узнал поверженного врага.
- Ай да встреча, профессор! - улыбнулся я. - Вот уж никак не ожидал вас здесь встретить. Прекрасное вы подыскали убежище. Никто бы в жизни не скумекал, что вы прячетесь у девушки, которая вас ненавидит. А как же свое пребывание вы скрывали от нее самой? Прятались на время прихода Белки в кустах? А ночью, когда она засыпала, пробирались тайком в ее дом, чтобы прикорнуть на диванчике? Зря вы так рисковали профессор. Белка натура нервная, она плохо спит по ночам. Она могла вас запросто застукать. Или вы настолько боитесь холода и дискомфорта, что предпочитаете быть пойманным, нежели ночевать как бомж на улице. Я прекрасно вас понимаю! Южные ночи - такие холодные! А вы - такая утонченная натура…
Он не дал мне излить желчь до конца. И крикнул.
- Прекратите! Это уже не смешно!
- В убийстве я вообще нахожу мало смешного! - также резко оборвал его я.
Не знаю почему, но в эту минуту я был убежден на все сто, что Заманский и является убийцей. И доводы Вано, и мои подозрения, которые вселила в душу поганая кошка сомнений, показались в этот момент всего лишь нашими фантазиями. Профессор лежал на земле. И вид у него был отвратительный. Всклоченные немытые волосы. Грязный дорогой костюм. Красивое лицо скривлено, словно от зубной боли.
В этот момент он очень был похож на убийцу.
Наконец Вано помог ему подняться. Заманский даже не соизволил встряхнуть с одежды песок и пригладить свою шевелюру. Он неожиданно прямо посмотрел мне в глаза. Затем так же откровенно взглянул на Вано. И, уже обращаясь к моему товарищу, решив, видимо, что он более внушает доверия и менее похож на клоуна. Твердо заявил.
- Я должен идти.
Я не выдержал и расхохотался во весь голос.
- Как невинно и как наивно! Вы должны идти? А позвольте узнать, куда? У вас видимо срочное дело? Смею предположить, что вы еще кого-то не успели укокошить. Наверное, какого-то важного свидетеля и теперь пытаетесь наверстать упущенное. Может быть, вам помочь? Я могу, к примеру, подержать кирпич, пока вы будете связывать невинную жертву.
Заманский полностью проигнорировал мои насмешки. И даже не взглянул в мою сторону. Его взгляд по-прежнему был устремлен на Вано.
- Я хочу пойти в прокуратуру с признанием. Конечно, я могу позволить, чтобы вы сопровождали меня. Но тогда это уже будет выглядеть иначе. Вы, думаю, согласитесь со мной, что добровольное признание на данный момент - единственный для меня выход.
Вано хмурился, словно что-то соображая. Наконец он сказал.
- Профессор, вы сейчас бежали, чтобы отправиться в прокуратуру?
Заманский утвердительно кивнул. И я вновь рассмеялся.
- Вано, ты что спятил? Твое прямодушие меня поражает! Или ты впал в детство и стал верить всем людям на слово?!
- Прекрати, Никита! - грубо прервал меня товарищ. - Это не цирк. Мы должны разобраться…
- Не удивлюсь, что пока ты будешь разбираться, профессор успеет вытащить револьвер. И укокошит нас на месте.
Заманский в ответ на мои слова, покорно вывернул карманы, так же не смотря в мою сторону.
- Это уже лишнее, профессор, - ответил ему благородный Вано. - Лучше пройдемте в дом. Здесь нас могут увидеть. А там мы спокойно сможем поговорить.
Но профессор уперся как баран. Вновь доказывая, что его долг - немедленно явиться в прокуратуру. Иначе может быть поздно. К тому же он боялся, что вот-вот появиться Белка.
- О, вы стали чересчур пугливы! - по-прежнему изгалялся я. - Боитесь какой-то девчонки. Поверьте, пока вы с нами, она вас и пальцем не тронет. Мы сумеем вас защитить!
- Я ее не боюсь, - сухо отрезал профессор. - Я боюсь другого. Она может помешать мне пойти в прокуратуру.
Я присвистнул от удивления. А Вано, похоже, не удивился. Он по-прежнему морщил лоб, что-то соображая.
- Нет, профессор, - наконец строго и четко произнес мой напарник. - Пока мы от вас не узнаем всю правду, вы никуда не уйдете. И поверьте, ваше благородство никому не принесет пользы. Кроме настоящего убийцы. Думаю, вы не собираетесь ублажать преступника?
Заманский безнадежно махнул рукой, и торопливо направился в дом. Мы последовали за ним. На ходу я не переставал удивляться, бросая ехидные реплики.
- Благородство! С каких пор, Вано, убийство стало именоваться благородством. Не со времен ли Каина? Вполне возможно, что он тоже имел веские причины для убийства, если только капнуть поглубже…
Вано не слушал мой бред. Он по-прежнему хмурился и морщил свой большой лоб.