- Точно - Белка! Ну и шуточки у нее, правда?! После этого случая ее еще больше не взлюбили. И правильно.
В этом я целиком согласен с Галкой. За такие шуточки нужно бить долго. И больно. Я как никогда злился на Белку. Но у меня хватило ума поблагодарить Галку и отпустить ее вслед за Ступаковым.
Вначале я хотел прямиком направиться к Белке и тряхануть ее так, чтобы она наконец созналась во всех своих шуточках. Но Вано меня пресек это мое желание. Решив, что этот вопрос может и подождать. А теперь нам необходимо составить более-менее точный временной график этих странных звонков Ларисы Андреевны. Для чего мы и направились в гостиницу. И отказавшись от назойливых просьб Ли-ли посидеть с ней за чашечкой чая, поднялись в свой номер. День был ужасным. В голове все путалось. А с математикойу меня всегда было не важно, а теперь и подавно. В голове - сплошная каша. Поэтому эти математические задачи стал решать Вано.
- Ну? ты хоть во что-нибудь врубился Ник? - спросил он, развалившись на кровати и подложив руки под голову.
Я последовал его примеру. И даже подумал, что неплохо бы вздремнуть. Но Вано мне этого не позволил.
- Я так и знал, что с часами ты так и не врубился, - с досадой сказал он.
- Почему? Я врубился, что у Угрюмого они отставали на пятнадцать минут. Разве это столь важно?
- Это не просто важно, Ник. Это дает основание для предположения, что нам звонила не Лариса Андреевна. А кто-то другой. Зачем? А затем, чтобы намекнуть, что она хочет и готова покончить с собой. И какой из этого вывод? Ее убили, Ник! Теперь я уверен - ее убили! Но убийца совершил ошибку. Вернее, он не думал ее совершать, но судьба сыграла не в его команде.
И хотя я не был расположен мыслить логически. Потому что моя голова была забита мыслями о Белке. Версию Вано я выслушал с большим интересом.
Мы расстаемся с Ларисой Андреевной приблизительно в час. И она прямиком направляется к Ступакову. Там подтверждаются ее догадки и она точно узнает, что смертельно больна. Доктор дает ей успокоительное и флакон с реланиумом. В 13.45 она уходит. До дома ей идти минут пятнадцать. А если быстрым шагом, то и того меньше. Она собирается срочно нам звонить, чтобы сообщить что-то важное. Скорее всего - по поводу пропавших документов ее мужа. Но у нее дома не работает телефон. И она бежит к Угрюмому. И звонит. Но не в 13.45, как утверждает Угрюмый, а где-то между 14.00 и 14.15. Именно в то время, когда нам звонили от ее имени! Вот почему у нас все это время было занято. Получается, звонили две Ларисы Андреевны одновременно! Но нам звонила не настоящая библиотекарша. Так как Угрюмый - свидетель, что настоящая не дозвонилась.
- Понимаешь, Ник! - глаза Вано горели. Он приподнялся на локтях, глядя на меня. - Хотя для твоих куриных мозгов это и сложно. Но - пойми! И сосредоточься. Убийца не рассчитывал, что она побежит к Угрюмому. Он был уверен, что она будет звонить от себя. А у нас будет все время занято, поскольку убийца намеренно занимал линию. Но случайно телефон библиотекарши в это время был отключен, и она побежала к ближайшему соседу! На наше счастье им оказался Угрюмый!
- Допустим, Вано, - кивнул я. - Но как все четко мог рассчитать преступник? Откуда ему знать, что именно в это время она будет звонить нам?
- И это довольно просто! Скорее всего он следил за домом Ступакова. Если, конечно, это не был сам Ступаков. И как только она выбежала, преступник сразу же стал занимать нашу телефонную линию. Возможно, или скорее всего, здесь действовало двое. Один занимал телефон, а второй следил за библиотекаршей. Она прибежала от Угрюмого домой не дозвонившись. И преступник скорее всего не всполошился. Потому как не знал, что в пустом доме поэта теперь живет Угрюмый. Скорее всего этот гад силой "накормил" ее всеми этими лекарствами. К тому же перед этим она приняла неслабую дозу снотворного и справиться с ней не представляло особого труда. Действовал он, конечно, в перчатках, и на бутылочке от лекарств остались только ее отпечатки пальцев. Все было продумано гениально. К тому же, этот звонок тебе. Вот ты смог бы утверждать на все сто, что звонила Лариса Андреевна?
Этого я утверждать не мог. Слышимость была плохая. Все время в трубке что-то трещало. А Ларису Андреевну я не знал настолько близко, чтобы сразу узнавать ее по телефону. И отличать ее голос от других. Тем более что голос у нее был самый стандартный.
- Вот видишь, Ник! - Вано торжествовал. Он даже вскочил с койки и стал обмеривать своими широченными шагами комнату. - Но преступник никак не мог рассчитать. Что она побежит к в пустой дом поэта. В котором к тому же оказался Угрюмый. Все сходится!
- Не проще ли было сразу ее прикончить, а потом позвонить?
- Может и проще. Но довольно рискованно. Реальное время смерти тогда могло бы не совпасть с высчитанным милицией. Рискованно, понимаешь?
Версия Вано была вполне аргументированной. И как составная часть преступленной цепочки, убийство Ларисы Андреевной было вполне закономерным звеном. Мы, естественно, не были идиотами, как охарактеризовал нас Угрюмый. И с самого начала не верили в возможное самоубийство адвоката и его жены. Но нам не доставало доказательств. Теперь же, когда время телефонных звонков было высчитано поминутно, мы окончательно убедились в том, что убийца действует продуманно и осторожно. И ума ему не занимать.
Меня все же настораживал один факт. Появление перед смертью двойника библиотекарши, учитывая что в эту игру с двойниками когда-то ловко сыграла Белка. Явно что этому привидению понадобились документы адвоката. Зная, что Лариса Андреевна - натура чувствительная, он воспользовался этим и напугал ее до обморока. Забрал при этом важные бумаги.
Но как увязать с этим Белку? Кроме того, что она уже устраивала подобные выходки. Конечно, ранее это было скорее баловство, при чем открытое, вызывающее. По словам четы Кис-Кис якобы существовал и двойник умершего ученого. И якобы они его видели.
Почти одновременно мы вспомнили про дневник, который нам дал Угрюмый. И Вано тут же вытащил потрепанную школьную тетрадь с записями покойного поэта. Мы уселись на диване и принялись за это сочинение. Опуская незначительные моменты: его стихи, воспоминания о юности, проблемы связанные с женой, тещей и его пристрастием к выпивке. Хоть и бегло, но перед нами вырисовывался портрет довольно измученного, раздираемого противоречиями человека. Который не мог принять мораль этого города. И всегда мечтал отсюда уехать. Но ему не хватало ни воли, ни сил.
Самые любопытные записи были в конце дневника. Сделанные незадолго до смерти.
…
"… Боже, что это со мной было? Конечно, я много выпил… А еще эта кошмарная ночь. Постоянный страх перед ней. Может быть, мне это всего лишь почудилось? Может быть, я действительно болен? Но я видел его… На нем была моя шляпа. Конечно, моя шляпа, я не мог ее ни с чем спутать. Я ее купил год назад у случайно приехавшего иностранца. Довольно глупая шляпа. Темно синяя в серую полоску. Таких шляп не найдешь нигде. Я ею гордился. Она была вызовом нашему идиотскому городу… Еще на нем была моя светлая майка и мои кеды. Но самое страшное - у него было мое лицо. Та же щетина, тот же мрачный взгляд из-под густых бровей. Себя я не смог бы ни с кем спутать. Себя я не мог не узнать. Конечно, это был я. Если, конечно, мое больное воображение не сыграло со мной злую шутку. Не знаю, почему, но после его визита, я остро почувствовал приближение смерти. Это дурная примета, увидеть своего двойника.
Я помню эти старые летописи. В которых упоминалось о появлении двойника перед смертью. Он являлся и графу, который жил в нашем особняке. И его дочери, и племяннику… Но я тешу себя мыслью, что меня просто настолько тронули эти записи. И настолько в них поверив, что, в конце - концов под воздействием выпитого, сам создал нарисовал свой портрет и оживил его своим воображением… Пожалуй, выпивка не доведет меня до добра… И пожалуй на время стоит переехать в гостиницу. Там во всяком случае живут люди. Там я попытаюсь бросить пить. Поскольку эти глупые Ли-ли и Ки-Ки постоянно будут за мной следить. Там я наконец смогу закончить свою поэму. И там я смогу избежать смерти. Наверное…"
- Он умер через день, в гостинице, - констатировал сей прискорбный факт Вано. Указав пальцем на последнюю дату в дневнике. - Пытаясь избежать смерти, он отправился прямо в ее объятия. Явившись в гостиницу, он кому-то сильно облегчил задачу.
- Значит, чета Кис-Кис не лгала, когда говорила о том, что видела двойника ученого. Значит кто-то забавляется подобными штучками… Больше всего меня тревожит Белка!
- Это, конечно, может быть и совпадением. Она могла забавляться подобным, но скорее всего не связана со этими смертями, - успокоил Вано. - Меня волнует другое. О каких-таких летописях упоминал поэт в своем дневнике? И где он их читал?
Я пожал плечами.
- В местном музее, наверное. Об этом упоминал и Угрюмый, и Ступаков. Нам следует немедленно туда наведаться. Похоже, все двойники избрали Жемчужное местом своего паломничества, раз появлялись с момента его основания. И, пожалуй, нам давно следовало заняться историей этого городишки. В котором не происходят преступления. Но в котором почему-то слишком часто все умирают естественной смертью.
За информацией о местонахождении музея мы прежде всего обратились к Сенечке Горелову. Он долго сетовал, что мы игнорируем его и не делимся с ним результатами следствия. Выразив в конце концов крайнее удовлетворение тем, что мы наконец-то заинтересовались историей Жемчужного.
- Ну, вот это по делу! - радостно восклицал он. - Молодцы, ребята! Я и сам, если честно, собираюсь писать книгу про Жемчужное. Вы знаете, здесь столько тайн. Несмотря на чистоту нравов нашего города, в нем всегда жили тайны. И, конечно, если напрячь воображение, можно придумать классный роман!
Сенечка загорелся желанием провести нас по городскому музею. Он к нашему удивлению примыкал к колледжу. И его директором по совместительству являлся Модест Демьянович.
Мы встретились у школы минут через двадцать. Сенечка провел нас к кирпичной постройке, выкрашенной, в отличие от беленького колледжа, в темно синий цвет. Вскоре к нам присоединился Модест Демьянович, которого успел предупредить Горелов. И мы вошли в сумрачное и сыроватое помещение. Вполне соответствующе таинственности, напущенной Сенечкой.
Модест Демьянович с гордостью рассказывал о своем маленьком городе. Показывал фотографии своих знаменитых земляков. Хотя надо отметить, история города была не так уж и великолепна. Он был сравнительно молодой - начала двадцатого века. И первой его постройкой была усадьба - теперешняя гостиница. Этот городок не тронули ни войны, ни стихийные бедствия, ни иные катаклизмы. Он как бы плавно переходил из одного десятилетия в другое. И казалось, вообще являл собой отдельное государство, с собственным уставом и собственными нормами жизни.
Основал его граф некий Дарелов. Совершенно на пустом месте. Довольно далеко от других городов. Как гласили летописи, граф желал уединения, и покоя. Он был довольно гордым. Но очень нравственным и совестливым человеком. Сохранились даже некоторые его высказывания. В которых он утверждает, что только уединение спасает от ошибок и разочарований. Любое общение неизбежно влечет за собой дурные мысли и дурные действия. Человек ищет легкого пути в своей жизни. А легкий путь, как правило, оказывается самым грешным. И спасти может только одиночество. Дружба порождает вражду. Любовь порождает ненависть…
Тем не менее граф не стал монахом. Он построил шикарный особняк. Обзавелся семьей. Сама жизнь вынудила его построить на этом месте город. И все же своим принципам граф изменять не собирался. Свою идею высокой морали и высоких нравственных принципов он решил воплотить в образе жизни этого города, назвав его Жемчужным.
"Город должен быть чистым, как жемчужина, только что выброшенная морем на берег, - писал граф. - И никакая цивилизация, влекущая за собой распри и ненависть, пороки и бездушие не должна коснуться его".
И действительно, пляжи и увеселительные заведения здесь были запрещены изначально. И автомобили, и телевизоры, и газеты здесь появились гораздо позднее. И то - в ограниченном количестве, по крайней необходимости. Со времен основания Жемчужного здесь не было зафиксировано ни одного крупного преступления. Кроме мелких краж и нескольких пьяных дебошей, которые тут же были пресечены органами правопорядка. А виновные выселены из города. По принуждению в Жемчужном никто не оставался. Но покидали его крайне малое количество горожан.
Похоже, им нравилось жить здесь. Возможно, они боялись другого образа жизни. Возможно, они боялись самой жизни…
Все это мы прочли на стендах музея. Под стеклом которых были не только оригиналы графских рукописей. Там можно было увидеть и фотографии потомков графа. Мягкий голос Модеста Демьяновича, поясняющий и объясняющий все и вся, сопровождал наш просмотр.
Возле одного стенда нам пришлось задержаться подольше. На месте, где должны быть какие-то фотографии, сияла пустота. Я провел пальцем по стеклу.
- Раз, два, три. Три фотографии. Где они, Модест Демьянович?
Он тяжело вздохнул и рукой пригладил свою седую шевелюру.
- Как знать… Они очень давно пропали. Лет двадцать назад.
- Ну, Модест Демьянович. Двадцать лет назад вы уже жили. И, смею полагать, пребывали не в младенческом возрасте, - съехидничал Вано. - Вы должны помнить эти фотки.
- Я помню, молодой человек, - сухо ответил Модест Демьянович. - Это единственные фотографии графа. Очень нечеткие фотографии… Это крайне неприятная история. И я сделал все, чтобы о ней не упоминалось в истории нашего города. Пропали они после посещения родственников графа, прибывших из-за границы. Это крайне интеллигентные люди. Сами понимаете - потомки древнего рода. И я сделал все, чтобы этот факт остался незамеченным. Конечно, мне это не удалось. Жемчужане сразу обнаружили пропажу. И потребовали, чтобы это было сохранено как память. Эти пустые места от фотографий. Я согласился. В любом случае печать неблаговидного поступка не могла пасть на наш город. Поскольку родственники графа были приезжими. Проведшими долгое время вне обычаев Жемчужного и, естественно, не сумевшие сохранить чистоту нравов нашего города. Это была кража, совершенная чужими… Хотя с тех пор мы крайне осторожно относимся к чужеземцам.
- Да, но что означает эта фраза, - я кивнул на большие прописные буквы, выделенные красным карандашом. - "Я не зря выбрал это место. Только здесь я смогу доказать, что все во власти Божьей. И каждому отпущен свой срок. Не больше и не меньше. И каждый во власти свой срок увеличить или укоротить. Бог на стороне праведных."
- Это как бы - девиз нашего города, придуманный графом, - пояснил Сенечка Горелов. - Граф был убежден, что только моральные принципы спасут человека и удлинят ему жизнь. Вот он и старался привить их нашему городу. И надо сказать, ему это удалось.
И Сенечка за спиной Модеста хитро и лукаво нам подмигнул. Похоже, он не был фанатом этого как бы девиза.
После просмотра небольшого зала, где нашему вниманию были так же предоставлены старинные предметы, книги, ручки, тетради. Мы попросили Модеста Демьяновича показать летопись города. Как заметил учитель, ее писал сам граф, а потом и его потомки. И первое время - по причудам графа - летопись сознательно писалась старославянской кириллицей.
- Что-то ваш манускрипт меньше всего похож на старославянскую летопись. Уж больно почерк современный. Каллиграфический, - усмехнулся я.
- Это мой сын переписывал книгу, - Модест с гордостью встряхнул седой головой. - Он в университете изучал старославянский. И весьма преуспел в этом деле. Он удивительно талантливый молодой человек. И очень добросовестный. Увы, не многие ваши ровесники могут похвастаться сим бесценным качеством.
- А я терпеть не могу прошлое, - Сенечка скривил свой веснушчатый нос. - Современность - вот моя стихия. Наверное, поэтому я так и не дописал свою книгу про историю Жемчужного. А если бы корпеть над старославянским… Да еще в такую жару… Я бы совсем свихнулся…
- Сенечка, - Модест укоряюще его перебил и погрозил пальцем. Но со стороны и дураку было видно, как потеплел взгляд Модеста, глядя на своего любимого ученика.
- А что, - вступил в разговор мой друг. - Вы вместе с сыном работали над летописью?
Сенечка дернул его за рукав и шепнул.
- Не надо про это. Это самый больной вопрос Модеста. Он никогда не видел своего сына. Тот куда-то исчез, так и не сообщив ему свой адрес. Говорят женился - и прощай папочка.
- Не надо, Сеня, - Модест вытер носовым платком вспотевший от волнения лоб. Немного помолчал и продолжил. - Не знаю, что вам сказал Сенечка, но смею догадываться. Он прав. Мне тяжело говорить о сыне. И с вашего позволения давайте прекратим этот бессмысленный разговор. И перейдем к делу, с которым вы и пожаловали… Ну-с, и как вы находите эту великолепную книгу?
Книжка была толстенная. В хорошем кожаном переплете. На ее прочтение требовалось как минимум неделя, с учетом того, что тогда не оставалось бы времени ни на еду, ни на сон. Не говоря уже о прогулках по городу. И все же мы решили подержать ее хотя бы в руках. И слегка полистать. Чтобы ощутить высоко моральный дух города. Едва я собирался попросить ее на дом. Как Модест тут же прервал меня на первых звуках. Предупредив.
- На дом мы никому не даем, - строго заявил он. - Это крайне ценная вещь. И рисковать мы не имеем права. Потомки нам этого не простят.
Я сомневался, чтобы потомки вообще в нее заглядывали. Но решил не перечить. И попросил о маленькой услуге. Не преминув сообщить, что к покойной библиотекарше заглядывал некий призрак. А в дневнике поэта тоже упоминалось о неких двойниках. Который якобы существовали с момента основания Жемчужного. Поэтому я и попросил учителя, чтобы он нашел главу в книге. Где про это рассказывалось бы достаточно подробно. Модест Демьянович замешкался. И, мне даже показалось, несколько смутился.
- М-да, молодые люди. Про это здесь есть глава. Я, если честно, стараюсь при осмотре музея не затрагивать эту тему. Слишком неправдоподобной и необъяснимой она выглядит. Что бы я смог ответить нашим гостям, возникни у них вопросы по этому поводу? Но коль вы уже знаете… Не думаю, чтобы это вам помогло. Впрочем, судите сами.
Модест Демьянович недолго искал нужные страницы. Через пару минут нужная глава была перед нами.
Действительно, в ней описывались случаи с людьми, к которым перед смертью являлись их двойники. Описания были сделаны с слов самих этих людей. А также по рассказам свидетелей, которые по случайности столкнулись с двойниками позднее умерших. Не знаю, насколько это было фантазией или бредом. Но практически в каждом поколении упоминались случаи столкновения с двойниками перед смертью. При чем, как я успел заметить, такие умершие не достигли преклонного возраста и уходили из жизни раньше времени. Самое же странное было то, что все они умерли от заболевания раком! Черт побери! Похоже, что привидения являлись исключительно онкологическим больным.
Мы с Вано переглянулись. И, пожалуй, подумали об одном и том же. О самом месте основания этого города, про которое здесь почему-то никто не знал. И про которое ничего не было написано в этой летописи.