Но, похоже, Белка с таким положением дел мириться не желала. Она кокетливо подмигнула мне. Покружилась в своем сарафанчике, чтобы я должным образом смог ее разглядеть. И сообщила. Что сейчас приготовит самый вкусный на свете сок из винограда. Не приминув добавить, что эта общипанная курица Ли-Ли ей в подметки не годится по части приготовления соков. На что Вано, глубоко оскорбленный за свою Венеру, заметил. Что Белке по ее лексикону самое место на базаре - соками торговать. Правда, это он мне сказал на ухо, когда девчонка убежала на кухню. И я в свою очередь зашептал ему, что эта девушка очень опасна. И если Вано позволит подобные публичные выходки в ее адрес. Его труп совсем скоро обнаружат выброшенным на берег. Наше шептание перебил Угрюмый.
- Он меня беспокоит, - кивнул Угрюмый наверх, где размещалась лаборатория профессора. - Он столько сил потратил на изобретение этого лекарства. А теперь у него опустились руки.
- Похоже на то, - согласился я. И задумчиво вгляделся в лицо Угрюмому. - Я думаю, только вы сможете помочь ему.
- Я? - он нахмурился. - Не понимаю вас.
- Вы сильнее его. Вас гораздо больше била жизнь. И вы сможете перешагнуть через личную трагедию. Абстрагироваться от нее. Вы сумеете сосредоточится не на болезни дочери, а на путях ее разрешения. Вы должны помочь профессору. Иначе… Иначе уже никто в этом мире не поможет больным людям.
Угрюмый тяжело вздохнул. И закурил папиросу.
- Я не знаю, я так давно не занимался этим… Я так давно от этого отошел…
- Вы начинали вместе, - сказал я. - И ваш долг - вместе и завершить это дело. Это будет справедливо… Ваша дочь разъединила вашу дружбу, но ее болезнь эту дружбу обязательно восстановит.
- Меня меньше всего интересует наша дружба, - нахмурился Угрюмый. - Меня интересует только дочь.
Похоже, мои высокие слова о мужской дружбе на него не подействовали. Но я был уверен, что в любом случае он задумался о совместной работе с Заманским.
Белка не обманула. Свежий виноградный сок, приготовленный ею, был действительно чудесный. Кисловато-сладкий, густой, с ароматом свежесорванных ягод. И я победоносно взгляду на Вано. Его курица в жизни бы такой сок не приготовила. Такой сок умеют готовить только юные девушки в ожидании своей первой любви.
Заманский спустился примерно через час. Он был несколько взволнован. И бубнил себе под нос.
- Чрезвычайно любопытно, чрезвычайно…
Мы подались вперед. Нам было не менее чрезвычайно любопытно. И мы наперебой поторопили Заманского, чтобы он побыстрее все выкладывал. Профессор плавным жестом руки остановил нас.
- Конечно, для окончательных выводов нужно более подробное ознакомление с бумагами. И более глубокое. Для этого следует не один день провести в библиотеке. Но все же первоначальные выводы сделать можно. Впрочем, для вашего расследование остальное и не столь обязательно. Остальное - это поле для ученых и докторов.
Вано первый не выдержал замысловатой вступительной речи профессора. Видимо решившего, что он выступает перед своими аспирантами.
- Профессор, - прогудел мой друг. - У нас каждая минута на счету. А мы мало того, что распиваем тут эти виноградные соки любви, так еще и…
- Хорошо, я постараюсь быть краток, - кивнул Заманский. - И скажу в общих чертах только то, что вас может заинтересовать.
- И желательно попроще, - заметил Вано.
- Попроще, так попроще. Эти результаты исследователей, в компетентности которых я ни на грамм не сомневаюсь, были сделаны известными учеными. Так вот, они показывают, что это местность, на котором теперь стоит Жемчужный, действительно абсолютно безопасна для жизни. И если здесь люди и заболевают раком. То только по таким же непонятным причинам, как и в любом другом месте. И эти причины никоим образом не связаны с уровнем радиации. Поскольку уровень здесь вполне допустимый. Не выше и не ниже - норма.
- Но… - попытался было возразил я. Однако профессор не дал мне закончить.
- Правильно, "но" существует. И я приступаю к главному. Я внимательно изучил результаты исследований. Проведенных над первыми жителями Жемчужного. Они чрезвычайно любопытны. Рудники, как вы знаете, существовали очень давно. И с тех пор как их засыпали, уровень радиации пришел в норму. Но первые жители Жемчужного ее все-таки получили, хотя и в крайне малых дозах. В настолько малых, что я смею утверждать теперь, что они были не только безопасны, но и пошли на пользу. В малых дозах радиация даже полезна. Она убивает практически все болезни в самом начале их развития. Тогда в этих дозах радиация вообще не бралась во внимание. Но теперь ученые доказали, что такие дозы можно использовать в лечении различных заболеваний, в том числе и самого рака. Поэтому, ученые были правы, дав добро на строительство этого города.
- Получается, что в Жемчужном вообще не должны болеть!
- Здесь практически и не болеют, - утвердительно кивнул профессор. - Основное и самое опасное заболевание здесь - это рак. Вот здесь-то и лежит ключ к тайне. Уровень этого заболевания никоим образом не должен превышать норму, а возможно должен быть гораздо ниже, чем в других регионах. Поскольку раковые клетки должны погибать в зародыше, благодаря этому минимальному радиоактивному фону.
- Но получается наоборот.
- Вот именно! И это довольно странно. Ко всему прочему это отсылает и к тем мистическим посылам, на которые якобы строил свою теорию граф. Но, я думаю, это вполне объяснимо. Дело в том, что это заболевание стимулируется. И я это сумел доказать. Нам кажется привычным, что ученые всех стран ищут средство спасения от этой болезни. Но никому не пришло в голову, что эту же болезнь можно стимулировать. Это логично. И легче всего это проделывать на людях, которые в минимальной степени облучены. Пусть даже в положительной степени. Все жители Жемчужного имеют минимальную дозу облучения. Которая весьма благоприятно действует на организм, уничтожая вирусы различных заболеваний, в том числе и онкологических. Но именно у этих людей при определенных обстоятельствах легче всего заставить эту болезнь прогрессировать. Ученые не пришли к единому выводу, чем можно стимулировать развитие рака. Возможно, определенными стрессами, специфическими психологическими нагрузками, неправильным питанием или режимом работы. Но я определенно могу сказать, эта болезнь может прогрессировать. И именно у тех людей, которые были подвергнуты положительному воздействию минимальных доз радиации. В данном случае - у жемчужан.
- Да, но здесь благоприятная экология - самое чистое место на земле, прекрасный воздух, вода, чистая пища, за которой установлен строгий контроль, - я стал перечислять все достоинства Жемчужного. И даже мне на миг этот город показался раем. - За рабочими местами тоже не менее строгий контроль. До последнего времени практически никаких стрессов. Ни тебе пьянства, ни наркомании, ни ночных клубов, ни преступности. Этим здесь даже и не пахнет. Что еще нужно для долгой жизни. Учитывая, что и положительный минимальный уровень радиации уничтожает на корню все болезни!
- Вы правы, Ник. Я тоже об этом подумал, - согласился доктор. - Следовательно вывод один - искусственная стимуляция заболеваний!
- Вы хотите сказать…
- Не может быть!..
- Неужели кто-то…
Мы дружно загалдели, но профессор жестом руки вновь остановил нас. Этаким жестом профессионала, выработанным за долгие годы работы со студентами.
- Как бы то ни было, это чудовищно. Но, похоже, существует искусственное средство для стимуляции прогрессирования рака. Я почти всю жизнь положил, чтобы найти средство от его спасения. А кто-то, наверное, всю жизнь искал средство, вызывающее рак. И мне кажется, что здесь надо обратить особое внимание на основателя города, на графа. Похоже, в этом и заключался его чудовищный эксперимент.
Он не зря выбрал это место. Он рассчитывал, что божья кара коснется тех, кто отступил от им же заведенных норм поведения. Ведь это место изначально было объявлено не только экологически чистым, но и безукоризненным по части морали. И похоже, возложив свои надежды исключительно на божье наказание, он просчитался. Небесная кара не всегда настигала оступившегося человека. И вот тогда граф, наверное, решил взять эту миссию на себя. Допускаю, что он был сведущ в медицине и знал много из того, что не знали другие великие ученые. Возможно, он задолго до наших современников понял, как действует на организм человека различные дозы радиации. И что их можно контролировать и использовать в своих целях… И вот он изобретает это средство.
Профессор взволнованно ходил взад-вперед по комнате, заложив руки за спину. И мы заворожено наблюдали за ним, стараясь не пропустить ни единого слова.
- Вы знаете, - с какой-то горечью и трагизмом сказал Заманский после продолжительной паузы. - Вы знаете, этот человек был гением.
- К сожалению, история - или Бог, как хотите - допускает подобное, - не менее трагично произнес я. - Когда злой генийрождается задолго до рождения доброго.
- Вы мне льстите, молодой человек. И тем не менее, к сожалению, это так. Злой гений был рожден много раньше. А добрый, возможно, еще и не родился…
Угрюмый приблизился к Заманскому. И положил руку на его плечо. И заглянул в глаза бывшему другу, когда-то по воле судьбы ставшего врагом.
- Если добрый гений еще не родился целиком, то две разные половинки доброго гения уже есть. И я думаю совсем скоро они сольются воедино.
Глаза профессора увлажнились. И он положил свою руку поверх руки своего врага. Который вновь становился другом. И крепко пожал его ладонь.
Похоже, мы присутствовали при великом историческом моменте. И, похоже, мир будет-таки спасен…
Но нас, увы, ждали сейчас дела гораздо более прозаичные, нежели спасение мира. И мы поспешили покинуть этот дом, в котором жила довольно нетипичная семья из двух отцов и дочки-красавицы. Последнюю я на прощание многозначительно поблагодарил за чудодейственный виноградный напиток. И изъявил желание еще как-нибудь его отпробовать, поскольку она ждала этих теплых слов. А обманывать надежды девушки, жаждущей первой любви, я не мог. Даже если и сомневался, что я и есть эта первая любовь.
Начинал накрапывать мелкий дождь. Резкая перемена погоды нас уже утомила. И я заметил, что не дождусь того дня, когда наконец-то окажусь в своем родном климате. Даже если он достаточно мерзкий и лишенный экологической чистоты.
- Похоже, что кто-то продолжает великое дело графа-экспериментатора, контролируя уровень жизни в Жемчужном, - сделал свой вывод Вано.
- Только непонятно, зачем так рисковать, используя столько древние обряды, предшествующие смерти. Например, призраки. Можно все делать значительно проще, не навлекая лишних подозрений. И с малыми шансами быть пойманным.
- Я тоже подумал об этом, Ник, - согласился Вано. - Это означает одно. Кто-то не просто заинтересован в смерти неугодных, морально неустойчивых жителей. Не просто заинтересован в стерилизации Жемчужного и в отборе чистеньких граждан. Кому-то важно продолжить традиции. Понимаешь?
Пока я не понимал куда клонит Вано. Поэтому он объяснил.
- Это может означать только то, что здесь действует не просто преступник. Которому в руки случайно попали исторические документы и результаты экспериментов графа. Здесь действует какой-то его наследник! Только так можно объяснить, зачем ему нужен весь этот спектакль. Кто-то успешно продолжает дело своих предков. Обычному преступнику было бы на все это плевать. Тем более, что обычным преступником здесь и не пахнет. Тут работает явный маньяк. Нет, Ник. Это фанатизм, передающийся из поколения в поколение. И кто-то испытывает величайшее наслаждение в этой чудовищной игре.
Похоже, Вано был прав. И все же…
- На насколько мы поняли из документов и рассказов Модеста, все родственника графа эмигрировали. И, думаю, что жемчужане обязательно бы знали, если бы какой-нибудь из них обосновался здесь. Не тебе рассказывать, какие они тут всезнающие и болтливые.
- Да, похоже, что они искренне этого не знают. И кто-то очень умело маскируется. Но в любом случае, преступник обязательно должен разбираться в медицине. Без этого не обойтись. Имея на руках только формулу лекарства, стимулирующего заболевания, он все равно ничего бы не смог добиться, не имей он медицинского образования. Здесь важен тонкий расчет. Но насколько мне известно, из подозреваемых только один - врач. Наш безответно влюбленный Ступаков. Который, заметь, очень тщательно скрывал истории болезней.
На сей раз, чтобы не терять времени, мы решили действовать с Вано порознь. И быстро распределили обязанности. Он вызвался прогуляться по Жемчужному, пройтись "по гостям" и попытаться выведать, кто и когда умер от рака. И что особенно интересно, узнать про моральный облик умерших. И попытаться найти в их смертях определенную закономерность. Я же решил навестить Ступакова. И взять у него список больных в данное время.
В дверях докторского дома я нос к носу столкнулся с Сенечкой. Он уже собирался уходить. Но, завидев меня, вернулся вместе со мной в комнату. Там находились Ступаков, его племянница и Ки-Ки. Вид у Сенечки был крайне удрученный и я спросил, что его еще мучает. Кроме призрака. Он ответит, что в последнее время его беспокоит вообще все на свете. И местожительство, и здешний климат, и земляки, и страшная болезнь. Сенечка сморщился, словно от боли. И Ступаков, которого мало порадовало мое появление, кивнул на журналиста.
- Этот чудак вбил себе в голову, что непременно болен. Даже потребовал провести срочное обследование.
- А вы что думаете по этому поводу? - поинтересовался я у доктора.
- А я уверен, что он здоров, как бык. Впрочем, как и всегда.
Я ободряюще похлопал Сенечку по плечу. Но Сенечку не успокоил мой жест. И он тихо сказал.
- Знаешь, Ник, если это кара за грешки, то я пропал…
Я в свою очередь уверил его, что пьянство - это не столько грех, сколько беда. И за него не наказывают. От него спасают.
Пока мы шептали, я краем глаза наблюдал за Ступаковым, который что-то горячо говорил Ки-Ки. А тот в свою очередь молча кивал своей бычьей головой.
- Но вы, Ки-ки, надеюсь, не поддались всеобщей панике, - обратился я к нему. - И не пришли к Ступакову проверяться на рак.
Ки-Ки молча посмотрел на меня. На помощь ему сразу же пришел Ступаков.
- Да, нет, у него другие проблемы. Сильный удар. Вот я ему и дал соответствующую мазь, которая быстро заживляет раны.
- Болит? - я с сочувствием взглянул на Ки-Ки.
Он отвел взгляд и поспешил к выходу. Но я его остановил. Попросив ненадолго задержаться.
- У меня есть к вам просьба. Ко всем вам, - уточнил я. - Но в частности, к доктору Ступакову, поскольку он более сведущ в медицине. И должным образом сможет уговорить всех, в отличие от меня.
Ступаков нахмурился. И его глаза из-под толстенных линз недовольно блеснули.
- Если это не касается врачебной тайны, то есть врачебной клятвы…
- Вы чрезвычайно проницательны, доктор. Смею заверить, я знаком с основными положениями этой клятвы. И просьба моя никоим образом не повредит жителям Жемчужного. К тому же она касается только лиц, которые непосредственным образом могут быть связаны с преступлением. И поэтому… Поэтому я прошу, чтобы вы назвали мне людей, больных раком. Также я убедительно прошу вас, чтобы те, кто не обследовался на онкологическое заболевание, немедленно это сделал. И одна, и другая просьбы касаются в первую очередь тех граждан, которые присутствовали на ужине в гостинице в ночь убийства адвоката.
- Я вас не понимаю, - Ступаков почти взвизгнул. Он вообще после смерти библиотекарши плохо владел собой. - Я абсолютно вас не понимаю! Это касается только жемчужан! С какой стати вы даете такие указания! И, позвольте полюбопытствовать, чем они вызваны!
- К тому же, - решительно встрял Ки-Ки, - я ни за что не буду делать рентген! И сдавать кровь! И никогда! И если я болен, я узнаю об этом в последнюю очередь! Я не собираюсь каждый день дрожать от страха! Умру, так умру - и это никого не касается!
- Увы, - я развел руками, - боюсь что это касается всех. И в первую очередь вас, доктор. Вы как ни кто должны быть заинтересованы в здоровье ваших земляков. Вы за них отвечаете. И в ваших интересах, чтобы они были живы-здоровы.
- Я не понимаю, каким образом это связано с обязательной сдачей анализов. Это личное дело каждого…
- Было личным делом каждого! - торжественно произнес я. И в комнате стало удивительно тихо. Словно все, в том числе и стены дома, замерли в ожидании сенсационной новости. И она была сказана. - Дело в том, что профессор Заманский закончил свои опыты. И весьма благополучно. Лекарство от рака найдено! И жемчужанам теперь нечего опасаться за свою жизнь.
И Ступаков, и Сенечка, и Ки-Ки замерли на месте. Их словно парализовало. Они во все глаза смотрели на меня. Еще не понимая до конца значение того, что я сказал. Наконец первым опомнился Ступаков. Поскольку новость касалась непосредственно медицины.
- Вы сказали… - пробормотал он. И выпалил на одном дыхании. - Я не ослышался? Но… Но этого не может быть!
- Почему же, доктор? - с любопытством на него посмотрел я. - Почему вы уверены, что этого не может быть?
Ступаков попытался взять себя в руки. И уже более спокойно ответил.
- Ну, хотя бы потому, что Заманский пропал.
- Во-первых, он же не умер. Во-вторых, он не пропал. Заманский живет и здравствует. Более того, все это время он работал не покладая рук. И наконец пришел к прекрасным результатам. Эти результаты ошеломляющие. Они действительно потрясут мир и перевернут всю науку. К тому же, совсем скоро он предстанет перед вами. Как только Гога отменит санкцию на его арест и публично признает его невиновность.
Сенечка неожиданно подскочил ко мне и затряс мою руку. А потом обнял. Похоже, до него только теперь дошло значение этой новости.
- Ник! О, Боже! Фу, ты! Как здорово! Ну все, к черту теперь страхи! Нужно работать! Я сегодня же напишу огромную статью. Пока еще эта ошеломляющая новость не долетела до столичных журналистов! Жемчужный прославиться не только тем, что здесь было изобретено лекарство. Но и тем, что жемчужане узнали об этом первыми!
- Конечно, я тоже безмерно рад этой новости, - доктор старался изобразить на лице некое подобие радости. Но казалось, он этому не так уж и рад. - И все же почему вы требуете результатов анализов в первую очередь у определенных лиц?
- А потому что на данный момент у них, больше чем у кого-либо, велик фактор риска этого заболевания. Возможно, каждый из них что-то знает про смерть адвоката. И каждый из них в таком случае подвергается опасности. Потому что преступник попытается избавиться от них так называемым естественным путем.
Поскольку Ступаков еще ничего не понимал, я вкратце рассказал ему о документах, присланных этим утром. И изученных Заманским. В которых прямо указана возможность стимулирования болезни с помощью специального препарата, чей рецепт находится в руках убийцы.
- Поэтому, доктор, я возлагаю на вас самые большие надежды. Вы должны убедить людей в необходимости обследования. И не забудьте при этом их успокоить тем, что эта болезнь уже не представляет опасности. Главное - не доводить ее до финальной точки.
Напоследок я попросил Ступакова назвать больных раком среди подозреваемых. Он вздохнул и по привычке протер платком стекла очков, хотя они были безукоризненно чистые.