Панфилович, потрясенный, видимо, тем, что вытворяют столь солидные, по его мнению, люди, начал потихоньку устремляться к выходу. И вовремя, на мини–сцене появился Вовик, - явление в местной культуре, без сомнения, самобытнейшее. Балагур и весельчак, не дурак выпить, а к тому же, певец от Бога. Через динамики дружно грянули электрогитары, взвизгнула губная гармошка и перекрывая разухабистую мелодию сильный, с хрипотцой, голос Вовика, браво затянул лично сочиненную им балладу посвященную почему–то батьке Махно.
Я лично считаю, что успех большинства нынешних эстрадных шлягеров во многом обусловлен их краткостью: публика–дура просто не успевает понять, что ей вновь умудрились подсунуть старенький избитый мотивчик и пару–тройку не менее древних "блатных" аккордов в сочетании с бездарными виршами, целые строфы которых состоят из повторения одного и того же слова.
Почти же четвертьчасовое Вовиково произведение захватило всех так, что даже Варька с Шуркой, оставив насиженное местечко на одном из подоконников, смешались с окружавшей музыкантов толпой и принялись вместе со всеми хохотать и хлопать в такт музыке. Матерные слова то там, то сям вплетавшиеся в ткань песенного повествования мою хозяйку не смущали и веселилась она от души.
По завершению батькиных похождений в зал вернулись, те кто счел своим долгом проводить Панфиловича и иже с ним до выхода из трясущегося от музыки ДК. Впереди вприпрыжку неслась Галка Есина, получившая, наконец, возможность расслабиться. За ней, едва поотстав, благообразная Зина Балагурова, лицо которой тоже свидетельствовало о явном облегчении. Позади с задумчивым видом плелся Хорек.
- Господа! - оказавшись за стойкой громогласно возвестила Балагурова и потянулась за ближайшей бутылкой, чтобы налить себе и виновнице торжества. Налила за одно и мне. - Закусывайте! Нужно все съесть! Закуска оплачена спонсорами!
- Так выпьем за спонсоров, которые оплатили выпивку! - подняв бокал вставил я. - Как жизнь, Зиночка?
Кто–то из вокруг стоявших засмеялся, расслышав мой тост, а в общем–то в этом гаме и сутолоке понять что–либо было уже мудрено. К тому же вновь заиграла музыка.
- Отлично, - невесело усмехнулась Зина. - Читала намедни досье, которое твоя Варюша на меня состряпала. Ну и стерва же она у тебя.
Не так давно по просьбе Панфиловича мы негласно проверяли сотрудников, которых он нанимал в свой "Вестник". Что ж, я всегда говорил Варьке, что наживем мы этим хлопот.
- Варвара Викентьевна, дает только самую объективную информацию и проверенные факты, - вступился я за начальницу. - Зря ты так, Зин.
- Витя, а тебе знакомо такое понятие "право человека на личную жизнь"?
- Мы же про твою последнюю поездку на море ничего не написали, - горячо возразил я. - Именно потому, что это… ну, личная жизнь.
- Только сплетни собираете, Витя, только сплетни!
- Зин, да я своими глазами те фотографии видел! - возмутился я, но заметив как лицо собеседницы вдруг пошло красными пятнами разом опомнился и замолчал.
- Видел? - упавшим голосом переспросила она.
- Да парочку всего, самых таких… невинных, - неуклюже начал оправдываться я. - Ты, Зин, знаешь, если снимаешь чего–нибудь особо интимное… Ну, в проявку и в печать не отдавай. Лучше уж видиокамеру возьми или цифровик. Вот Варя взяла за восемьсот баксов, так… - тут я понял, что начинаю нести лишнее и поспешил отвалить в сторону.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Наступила та необычная раздвоенность сознания, которая иногда возникает в результате неумеренных алкогольных возлияний. Я беседовал с Зинкой, перекинулся парой фраз с Галкой, потом с кем–то еще, глотнул из стакана… М-да, наши спонсоры - среди нас. Самогонка–то совсем не та, что закупали на мероприятие Галка с Севкой. Ту мы на бульваре пробовали. А эта - поядреней будет…
Однако все это время, каким–то краем сознания я продолжал удерживать в поле зрения Хорька. Хрен ему, а не Людка!
Все это время объект моего наблюдения крутился вокруг кукольнолицей Верки. Как ее там? Веры Петровны! Наведя кое–какие справки, - мы ж не токмо водку пьем, мы детективы - я уже выяснил, что вышеозначенная Верка Ракитина уже около месяца работает аккурат в "Степаныче", то есть под личным руководством Хорька. И судя по маслянисто–похотливому выражению его рожи, а, взяв под руку он сейчас как раз нашептывал что–то ей на ухо, я понял, что работает Верка весьма успешно. Как обычно, в общем.
Вот, сказав нечто, с его точки зрения, очевидно, смешное, он захихикал, поднял голову, машинально обвел глазами холл…
Как интересно все–таки наблюдать за происходящим со стороны. Просто стоять и наблюдать. По–моему, заметив Людку, сидевшую обок от Шурки и беседующую о чем–то со Степаном, Хорек чуть не дернулся вперед, а потом глаза его вдруг испуганно забегали из стороны в сторону. Любопытненько…
Я неспешно пробрался к друзьям.
- Пойду я, наверное, "паленки" куплю, - рассудительно сказал Степка. - Тут мужик один неподалеку недорого продает. Хорошую. А то от этой самогонки голова такая дурная…
Выражение его лица в тот момент, когда он посмотрел в мою сторону несколько омрачилось.
- Ты чего? - не понял я.
- Козел этот на меня заяву в милицию написать хочет, - обиженно сообщил Степан. Я обернулся и понял, что он указывает на все еще вертевшегося вокруг Верки Хорька. - Представляешь, захожу в "Степаныча", а там все сидят с постными рожами. С зарплатой - голяк, бабок - ни у кого, головы у всех с похмелья трещат. "Займи, - говорят, - на пиво". А я сам хотел, но тут такое дело… "Ладно, - говорю, - займу, но только с вами останусь и один стакан выпью. Мне больше не надо." Сидим, пьем, все тихо. Тут откуда–то с улицы Хорек прибегает. Увидал это и сразу ко мне. "Можно, - говорит, - тебя на минуту". Я думал - дело какое, выхожу с ним на лестницу, а он с ходу: "Ты что это против меня мой коллектив настраиваешь!" и хрясь по носу!
- Вот сука! - рассвирепел я обидевшись за тихого всегда спокойного Степку. - А ты?
- А я не люблю, когда меня по носу бьют, - насупился Степка. - Мне его сломали еще когда я первый разряд по боксу зарабатывал. У меня какой–то рефлекс проснулся, я ему в пятачину заехал и с лестницы спустил. Весь пролет так и кувыркался.
- Ну и? - с любопытством поинтересовалась дружески обнявшая Шуру Варька. - А потом?
- Да ничего потом, - пожал плечами Степан. - Перешагнул я через него и пошел к себе в контору. Время–то рабочее было. А он на меня заяву собрался накатать. Нет, вы скажите, за что?
- Хорек, - он и есть Хорек, - констатировал я. - Гнида, одним словом. Я бы, не только перешагнул, а еще бы по ребрам его потоптался!
- Степа, возьмите и за наши деньги "паленки", - улыбнулась Варька и достала из кармана сотню, затем еще одну. Нет, в ценах на предметы первой необходимости она ориентироваться никогда не научится.
- Без сдачи? - получив на руки две сотни изумился он.
- Да какая там сдача, - милостиво отмахнулась владелица детективного агентства "Санта - Барбара", - на все берите.
Степка тут же умчался за "паленкой" и, вероятно, еще на лестнице ведущей на первый этаж встретился с очередным участником этой истории. Хотя вряд ли, - если на лестнице, тот появился бы раньше. Скорее всего профессор Чупрына повстречался Степану где–нибудь на выходе из ДК. Потому что, явись Филя чуть раньше, дальнейшие события могли бы развиваться по другому.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Поскольку Варька и Шурка начали тихонько шептаться, я чтобы не мешать, увлек Людку к стойке. Попутно обнаружил там еще одну откупоренную бутылку водки. Самогону, конечно, оставалось море.
- Людмила, можно тебя на минутку?
От елейно–чинного дребезжания хорьковского голоска откуда–то из глубины моего естества вырвалась неуправляемая звериная ярость. Ненависть бродяги–пирата к фарисействующему ростовщику, ненависть полунищего крестоносца к зажравшейся придворной сволочи, ненависть человека всю жизнь дерущегося за свою свободу к тем, для кого холопская доля - слаще всего на свете.
Все эти образы разом промелькнули в моем сознании. Я и не думал, что я, тот прежний, все ниспровергающий идеалист от "свободной" журналистики, столь быстро могу воскреснуть в пьяном сознании себя нынешнего, Варькиного. Одетого в джинсу от черт–знает–кого и, что там говорить, пребывающего в неге и холе.
Нет, надо же! Я медленно обернулся к Хорьку. Степки эта падла испугалась, не подошла к Людке, когда тот рядом с ней был! А я, значит?..
Раздвоенность, а скорее, размноженность сознания вернулась. Совершенно отчетливо, рельефно и сочно я вдруг начал воспринимать все, что происходит вокруг. Горлышко бутылки так удобно улегшейся в мою ладонь. Потупившуюся Людку, нервно теребящую дешевенькие часики на левом запястье. С любопытством таращившуюся на меня и облокотившуюся на стойку Зинку Балагурову. Кукольнолицее создание, опасливо жмущееся к ближайшей колонне. Еще чьи–то лица…
- Воспринимать, но не анализировать, - наставительно сказала Варька, много позднее, когда я пересказывал ей мои ощущения и подлив нам обоим "Бакарди" сердито буркнула себе под нос. - Берксеркер чертов!
Не знаю, может быть, она и права.
- Ты что, козел? - медленно надвигаясь на Хорька и заводя сам себя зарычал я. - Ты что, падаль, думаешь, что я такой же добрый, как Степка? Я тебя, сука, бить не буду. Я тебя, гада, просто убью. Ты у меня слезами кровавыми умоешься!
Хорек увидел бутылку, глаза его испуганно метнулись из стороны в сторону. Бесполезно. Те, в ком сейчас возобладал страх, помехой мне быть никак не могли. Остальные продолжали наблюдать за происходящим с отстраненным любопытством. И верно, что за пьянка без драки? Он осторожно попятился назад.
- Пить надо меньше! - оказавшись на достаточно безопасном расстоянии буркнул Хорьков и ни на кого не глядя скрылся за дверью кинозала.
- Витя, ну что ты в самом деле! - громогласно попеняла Зина Балагурова. - Нам только драки не хватало.
- Драка? Какая такая драка? - раздался радостный голос у меня за спиной.
- Ой, профессор, какими судьбами? - тщетно пытаясь изобразить радушие простонала Зинка.
- Филя, привет! - моментально успокоившись я протянул руку вновь прибывшему.
- Привет… приветик, - здоровался он то с одним, то с другим. - А Галка, где?
- Сейчас найдем, - я со всем старанием обвел глазами затянутый клубами табачного дыма холл. С первой попытки обнаружилось лишь то, что жена профессора Чупрыны, моего приятеля Фили, стоит за его правым плечом. - О, Наташенька, дорогая, здравствуй!
Озирая окрестности второй раз я понял, что, кажется, мой друг достаточно навеселе. Его заметно повело в сторону, да так что пришлось ухватиться за кого–то из мимо проходящих дам.
- Во! - с третьей попытки я наконец обнаружил виновницу торжества. Сидя на подоконнике и куря она оживленно болтала о чем–то с Шурой и Варькой.
Покуда я сопровождал профессорскую чету, Людка, отправилась в туалет. На всякий случай, я решил не упускать из вида дверь кинозала по крайней мере до тех пор, когда моя юная подружка не вернется.
- Варвара Викентьевна, позвольте вам представить. Профессор Филимон Чупрына и его супруга Наташа. Я вам о них рассказывал.
- Очень приятно, - благосклонно улыбнулась Варька.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
- Так с кем ты драться собрался? - поинтересовался Филя, извинившись перед Галкой за опоздание произошедшее по причине обильных возлияний на дне рождения сестры присутствовавшей рядом жены.
- Хорек, сволочь, совсем оборзел, - чувствуя себя не совсем в своей тарелке под Варькиным вопрошающим взглядом сообщил я.
- Да Хорьковскую харю давно начистить пора! Вить, давай ему морду набьем, козлу! А? - оживился профессор.
Тридцативосьмилетний Филимон Чупрына - личность в нашем городе достаточно известная. Кстати, он действительно профессор кафедры философии, а ученое свое звание умудрился заслужить в младые годы, когда ставшая ему родной кафедра занималась еще философией марксистско–ленинской. Естественно, никем иным кроме ортодоксального марксиста–ленинца Филя в те годы стать не мог и однажды даже умудрился быть избранным в нашу городскую думу от КПРФ.
В этом качестве он героически бился, то со свободной - в кавычках и без - прессой, то с ночным засильем эротики на местных каналах кабельного телевидения, то с новой "демократической" властью. Мы с ним пару раз схлестывались на страницах разных изданий, не будучи знакомы очно.
В последствии, когда я уже наелся до сыта полунищей "свободы" и "демократии", а Филя вышел из КПРФ и разругался с руководителями местной партийной ячейки, обвинив их в сотрудничестве с антинародными, по его мнению, властями, мы встретились в "Желтушке" и на удивление быстро сошлись. Я там экспериментировал по части воздействия на коллективное бессознательное массового читателя, Филя же проповедовал свои идеалы, сражаясь одновременно и с коммунистами и с демократами. В общем, всю свою сознательную жизнь профессор Чупрына против кого–нибудь да боролся.
Особенно яростно сражался он с хорьковским изданием, главным образом потому, что Хорек со свойственной ему трусостью боявшийся затронуть сколь–нибудь значительное лицо в нашей местной политике, весь пафос обличающих "звериный оскал коммунизма" статей направлял в адрес безвредного, в общем–то, профессора. Каких только гадостей не писали там о Чупрыне.
Так что Хорькова Филя ненавидел яростно и пылко, а ненависть свою нес открыто и гордо, подобно тому, как "Свобода на баррикадах" с картины Делакруа, несет под красным знаменем свой оголенный бюст.
- Мальчики, давайте договоримся. Только без жертв! - нахмурилась моя хозяйка.
- Ну что вы, Варвара Викентьевна, - с трудом осилив ее отчество развел руками пьяный профессор. - Обижаете!
Тут как раз прибыл Степан с шестью бутылками водки и наступило всеобщее оживление. Некоторое время ушло на то, чтобы поделиться пойлом с окружающими и Степка начал разливать. Вскоре выяснилось, что Филимону не хватает стакана, а Наташка завредничала и не захотела отдавать ему свой. В экспедицию за стаканами мы с Филей отправились к стойке.
- Ну что, не убил еще никого? - беззлобно поинтересовалась как и прежде торчавшая там Балагурова.
- Да идет он на хрен этот Хорек, - достаточно мирно ответил я находя пустой пластмассовый стаканчик и наливая другу–профессору. - Ты знаешь, что у них со Степкой произошло?
- То–то в "Степаныче" на следующий день вся лестничная клетка в крови была, - выслушав мой пересказ усмехнулась Зина. - А Хорьков другое говорил. Дескать, пришел пьяный Степан, накинулся на него ни с того, ни с сего.
Я залпом опрокинул свою рюмку и убежденно сказал:
- Врет. Степка - парень спокойный. Даже если совсем пьяный.
- Не ну, блин! Хорек и козел! - выпив свою водку крякнув занюхал рукавом профессор. - Мочить его надо. Пойдем, Витя, прямо сейчас и замочим.
- Ой, Филя! Витя! - скривилась Зинка.
- Ну, морду набьем, - сформулировал свою мысль точнее Филимон.
- Морду бить не будем, а поговорить не мешает, - решился вдруг я. - Объясним ему, что заявой на Степку пусть лучше сразу подотрется. Без шума, без скандала. Пошли.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Вот ведь странное дело - человеческая психика. Появись профессор минут на десять раньше, с Хорьком разругался бы он, а я, уверен, сумел бы Филю успокоить. С другой стороны, приди Филя еще минут на десять позже, кто–нибудь оказался бы в кинозале раньше, чем мы. С третьей стороны, что бы этой дуре - Зинке, не промолчать? Мы оба и не вспомнили бы о несостоявшейся драке.
- Хоре–ок! Выходи подлый трус! - протяжно и ласково возвестил Филимон едва мы закрыли за собой двери кинозала. - Гля, блин, и нету нигде!
- Как нету? - не понял я и почему–то начал пробираться между рядами к дальней от нас двери, выходящей на служебную лестницу. - Эй, хватит прятаться! Бить не будем! Разговор есть!
- Да пропал он! - недоуменно крутил головой профессор. - А через сцену не мог уйти?
Я посмотрел в сторону сцены:
- Черт его знает.
- Значит ушел через другую дверь! - обиженно объявил Чупрына. - Значит надо его, гада, найти и замочить!
Я в этот момент уже оказался рядом с дверью на служебную лестницу и толкнув ее убедился, что она не заперта.
- Вот сюда и ушел, - согласился я и повернувшись в сторону подходившего ко мне приятеля, чисто машинально взглянул себе под ноги. - Ох, и влипли мы с тобой, Филя!
- Да найдем мы этого Хорька! - ободрил профессор наконец–то пробравшись между рядами кресел и оказавшись рядом со мной. - Не переживай!
- Лучше бы мы его не находили, - все еще глядя себе под ноги и едва не плача от досады пробормотал я и тут только Филя удосужился проследить за тем, на что это, собственно говоря, я смотрю. Челюсть у него отвисла, а глаза сразу же заметно округлились.
- Филь, ты это… - уповая на могущество отечественной философской мысли негромко произнес я. - Не знаешь, как они там, в американских фильмах пальцем шею щупают. На предмет: есть пульс - нету.
- Кто у нас детектив ты или я? - резонно возразил философ. - Может, смоемся?
- Не-а, - покачал я головой. - Все видели, как мы сюда вошли. Господи, обидно–то как!
Обижаться было от чего. Лишь месяц назад, проведя несколько часов в КПЗ в качестве подозреваемого в отравительстве, я решил, что стану лучшим, если не в стране, то, по крайней мере, в городе, специалистом по созданию алиби самому себе. А теперь так по–дурацки влип.
- А нас ведь подозревать будут! - осенило профессора.
- Если удерем, точно будут, - согласился я. - В общем, стой тут, к трупу никого не подпускай. Я к Варваре. Она милицию вызовет, объяснит все и нас, может быть, хоть в КПЗ не запрут.
- А почему это я с трупаком–то? - ошеломленно спросил Филимон. - Давай ты, а я - к Варваре.
- Потому что тебя за такое известие она сразу убьет, а меня перед этим ей, может быть, хоть помучить захочется, - объяснил я. - Жизнь тебе, дураку, спасаю.
Шею мертвеца я щупать не стал. Тем более кусок провода был затянут на этой шее настолько туго что глубоко врезался под кожу, а лицо посинело и набрякло так, что живому человеку принадлежать явно не могло.
Вместо этого я взглянул на часы ничком валявшегося между двумя последними рядами покойника.
- Тело гражданина Хорькова со следами насильственной смерти было обнаружено нами в двадцать три часа четырнадцать минут, - официальным тоном сообщил я профессору.
- Вот ведь одни неприятности от козла! - выругавшись мрачно пожаловался Филимон. - Он, гад, при жизни людям ничего хорошего не сделал, так теперь и после смерти нагадил!
- Держись, Филька, мы скоро! - сбивая колени о сидения и проклиная свою невоздержанность по части алкоголя, я поспешно ринулся к ведущим в холл дверям. Нужно было торопиться. Во–первых: я боялся, что профессорские нервы не выдержат и он смоется. А во–вторых: при расследовании убийства, да еще по горячим следам, каждая секунда дорога. Уж мы–то, частные детективы, знаем это как никто другой.