– Помню, он говорил что-то об изразцах для печей, которые эта мадам выписывала аж из Голландии… Кажется, идея создания зимнего сада тоже принадлежала этой Киселевой…
– Так фамилия купца – Киселев?
– Да, Киселев, теперь я точно вспомнил.
Я решила заняться этим вопросом. Кто знает, может, сам особняк, его стены хранили какие-то тайны или сокровища, и, узнав об этом, Иванов решил выкупить дом, чтобы в спокойной обстановке исследовать его. Но что же там такого могло храниться, чтобы из-за этого были убиты ни в чем не повинные люди, целая, по сути, семья?! Мише исключительно повезло, что доктор, нанятый специально для того, чтобы отправить его на тот свет, отпустил его!
Весь разговор продолжался на фоне звучащих за стеной упражнений Петра. И Миша уже неосознанно, словно весь его организм противился этим звукам, морщился и всем своим видом выказывал недовольство, чем сильно злил меня.
– Петя! – позвала я Петра, не в силах и дальше наблюдать за мучениями Миши. Кроме того, мне давно уже было пора отправляться в сторону Садовой-Самотечной, поближе к дому, в котором проживали Таисия с Леной Борисовой, чтобы попытаться хотя бы увидеть ее детей, прогуливающихся с няней Таней. Думаю, что я тоже, как и Миша, где-то глубоко на уровне подсознания, оттягивала эту поездку, это действие, которое наводило на меня оторопь и вызывало неясный, прохладный страх. Хотя ничего же особенного я не собиралась предпринимать. Увидеть Таню, познакомиться с ней и, если получится, поговорить о возможности выкрасть детей.
Петр вернулся без баяна.
– Поехали, – сказала я с видом самоубийцы. – Лену позови.
– А меня возьмете? – спросила Таисия.
– Думаю, тебе лучше остаться здесь, отдохнуть. Зачем тебе лишний раз нервничать? Оставайтесь с Мишей, подумайте еще над тем, почему именно ваш ресторан решил отжать Иванов… Или… Тая, ты же взрослая, попытайся, пока нас не будет, разобраться в своих отношениях с Мишей. Кроме того, постарайся взглянуть на него как бы со стороны, понять, что он за человек и можно ли ему вообще доверять. Словом, не очаровывайся им, чтобы потом не сильно разочаровываться. Это не моя мысль, но она мне очень нравится. Я вообще пользуюсь этой жизненной формулой, чтобы легче жилось.
– Что ж, мудро, – усмехнулась Таисия. – Обязательно возьму на вооружение.
– Так что, останешься?
– Конечно. Заодно и ужин приготовим с Мишей.
– Кстати говоря, он неплохо готовит, – сказала я, решив напоследок посыпать сахару на голову трусоватого и начинающего раздражать меня Миши.
Лена вышла к нам, кутаясь в одеяло, вид у нее был больной.
– Лена, я понимаю, что тебе тяжело и что ты не в лучшей форме, но нам нужно действовать!
Я произнесла это, понимая, что эти слова были обращены не столько даже к Лене, сколько ко мне самой.
Промелькнула мысль (она еще часто будет мелькать, искриться, маячить где-то в суматохе и хаосе надвигающихся кровавых событий) – а может, бросить все, пока не поздно, да и сбежать со своими миллионами куда подальше! Кто они мне такие, и почему я должна заставлять их самих решать свои же проблемы?
Но кто-то сильный и уверенный в себе, возможно, бутон моего начинающего формироваться самосознания, заставлял меня совершать поступки, один за другим… И уже не было сил остановиться. Да что там, даже бабушка, которую я любила всем сердцем и которой доверяла больше всех на свете, и та не нашла в себе силы, не подыскала нужных слов, чтобы остановить меня! Думаю, во мне уже тогда бурлила, пенясь, по жилам кровь моих родителей, сложное химическое соединение которой сложилось в мощный код – ДНК преступницы. И это они, мои родители, виноваты во всем, что случится позже, да только кто ответит за все? Кто?!
– Хорошо, поехали. – Лена отдала одеяло Таисии, набросила куртку, которую мы купили ей в "Аркадии", никак не отреагировав на подарок, из чего я сделала вывод, что она вообще в тот момент была как бы не в себе, и мы втроем вышли из квартиры.
13. Лука
Роза уже спала, когда услышала звонок. Проснулась, набросила халат и пошла открывать. Лука был белый от снега.
– Ба, там что, снег? Лука, у тебя лицо красное и нос! Ты откуда? – она помогла Луке раздеться. – Проходи на кухню, сейчас покормлю тебя!
Но Лука, злой, с раскрасневшимся лицом и растрепанными влажными волосами, распаренный под капюшоном теплой куртки, прямиком отправился в ванную комнату, где быстро разделся, нервно срывая с себя одежду, и встал под горячую струю душа.
Роза заглянула к нему, поймала его взгляд, мол, проходи, зашла, села на краешек ванны, плотнее запахивая на пышной груди шелковый халат.
– Как дела, Лука? Нашли?
– Нет, не нашли, но хотя бы выяснили, кто это сделал. Представляешь, Роза, это девчонка! Ей то ли семнадцать, то ли восемнадцать лет. Живет одна. Недавно школу закончила, учится в каком-то колледже на меховщика. Такая вот странная девица. Два человека видели ее с сумкой… Один пенсионер видел, как она крутилась возле мусорных баков, другая бабка, глазастая такая, говорит, что видела, как она как раз в то время, что я бежал мимо их дома, шла по направлению к подъезду с сумкой. Бабка еще удивилась, говорит, что девица эта, ее зовут, кстати, Виолетта Мясникова, никогда спортом не увлекалась, поэтому удивилась, когда увидела эту сумку… На сумке же написано "Спорт".
– Ну и?.. – Роза протянула Луке, от которого валил густой пар, мыло. – Вы нашли ее?
– Если бы… Как сквозь землю провалилась. В квартире ее, понятное дело, нет. Квартиру вскрывать не стали, ясно же, что там сумки быть не может. Какой нормальный человек, украв шесть лимонов, оставит сумку с бабками в квартире, а сам слиняет? Понятное дело, что она сбежала. Спряталась, да так, что ее никто найти не может. Я подключил к этому делу одного своего кореша, он опером работает, попросил его пробить, может, эта Виолетта Мясникова рванула куда-нибудь за границу, но ни одного человека с такой фамилией нигде в списках пассажиров ни на один рейс не зарегистрировано. Она же не дура, взрослая девочка, понимать должна, что ее ищут… Может, у друзей своих сидит или родственников… Хотя у нее никого нет, она сирота. Вообще никого! Родители умерли давно, ни тети, ни дяди, ни сестер-братьев, никого… Соседи говорят, что она девушка не очень-то общительная, хотя и вежливая, здоровается с соседями, а одной соседке, когда идет в магазин, хлеб покупает.
– А я бы на твоем месте в квартиру проникла, поискала бы какие-нибудь записные книжки, открытки с адресами. Ну не в лесу же жила, среди людей. Колледж бы ее нашла, не думаю, что в Москве так много колледжей, где меховому делу учатся.
– Да были там уже мои люди, нашли этот колледж, один мой человечек даже познакомился с ее подружкой, но она сказала, что у них в колледже эпидемия гриппа была, на неделю всех отпустили по домам, и что пару дней тому назад все после карантина вернулись на занятия, а Виолетта – нет. И вообще, все о ней отзываются, как о девице необщительной, с тараканами в голове…
– Понятно… Но как она вообще решилась выйти из дома и взять чужую сумку?
– Роза, это ты у нас ангел… А я вот, к примеру, если бы увидел, как на моих глазах крутой чувак бросает сумку на улице, а сам бежит, только пятки сверкают, сам бы взял эту сумку… Я такой.
– Может, и я тоже так сделала бы… не знаю…
Лука смыл с себя душистую густую пену, выключил воду, выбрался из ванны, Роза набросила ему на плечи махровый черный халат. Не вытерпела, обняла его, чувствуя, как кровь ударяет в голову, как шампанское, от одного вида Луки.
– Так люблю тебя, – она прижалась к нему, вдыхая мыльный запах и чувствуя под халатом его горячее тело. – Чем я могу тебе помочь? Как?
– Фамилию я тебе ее назвал, адрес напишу… Если есть у тебя знакомые, которые могли бы реально помочь ее найти, сама знаешь, за мной не заржавеет…
– У меня кролик в сметане, – сказала Роза, ставя на стол глиняный горшок, пылающий жаром, и накладывая ему в тарелку мясо. – Вот, ешь, три куска хватит? Еще капуста квашеная, пиво холодное… Если хочешь, картошки могу отварить.
– Кролик – это круто, – Лука сидел за столом, пил ледяную водку, закусывая солеными помидорами. – Не надо картошки.
– Что ты сделаешь, если найдешь ее?
– Эту… Виолетту? – Лука ухмыльнулся. – Если все деньги на месте будут – не трону.
– А ты сам бы не потратил?
– Я бы сразу махнул за границу. Купил бы себе паспорт и уехал бы к черту на рога! Правда! Никто бы даже не успел ничего сообразить… Конечно, надо знакомых знать, к кому обратиться за паспортом… Но она… фартовая девка, ничего не скажешь. Вот просто так выскочила из хаты, схватила мою сумку и…
Он отшвырнул от себя вилку, она ударилась о тонкую ножку хрустальной рюмки, со звоном разбив ее. На скатерти засверкали алмазные крошки.
– Прости, Роза… – теплая и сильная ладонь Луки опустилась Розе на руку. – Куплю тебе новые рюмки.
– Что Стелла? Видел ее?
– Нет, не видел. Она звонит, ты думаешь, зачем? Машину разбила, ее надо на гарантийный ремонт отвезти, а хозяин-то я, вот она и названивает.
– А… – немного обиженно вздохнула Роза, и щеки ее запылали стыдом и жгучей ревностью к своей молодой и красивой сопернице. – Понятно.
– Да ничего тебе не понятно, – уставившись в одну точку и думая о чем-то своем, произнес Лука. – Ничего.
Потом поднял глаза на Розу.
– Ты мне брось ревновать. Стелла – это другое. А ты – моя женщина, поняла? Стелла в любую минуту может предать меня и отправиться на Ямайку с каким-нибудь папиком, ей надо жизнь свою личную устраивать, у нее все по-другому, понимаешь? А мы с тобой повязаны самой жизнью…
– Я ребенка хочу от тебя, Лука.
– Вот найду бабки, тогда и решим. А сейчас что? Вот подстрелят меня, подрежут или исчезну я надолго… И что ты будешь делать с ребенком? На что жить? И кто тебя будет защищать? А с деньгами увезу тебя за границу, купим дом, родишь, вот это жизнь, понимаешь?!
Роза почувствовала, как предательские слезы закипают в носу, подступают к глазам, и мысленно упрекнула Луку: думаешь, я не знаю, скольким женщинам ты обещаешь райскую жизнь за границей? Но промолчала, только подвинула ему корзинку с хлебом, подложила на тарелку еще один кусок кролика.
– Где же искать эту, мать ее, Виолетту? Имя-то какое? Приметное, запоминающееся.
– А этот… депутат… Он ведь тоже ищет ее, как ты думаешь?
– Да по-любому. Эти пенсионеры… С ними же нужно было осторожно, чтобы не привлекать особенно-то внимания. Мои-то люди представились ментами… Один свидетель даже сказал, мол, я же вашим уже все рассказал… А это о чем говорит? О том, что и депутат не идиот… Но ищут эту Виолетту и деньги, я так предполагаю, неофициально. Во всяком случае, нигде, ни в одном деле не будут упомянуты бабки, может, какие-нибудь важные, типа депутатские, документы пропали… Хотя и у него, может, есть враги, или его просто пасут, следят за ним… Кто их знает, этих депутатов… Но меня это не… Сама понимаешь… Мне бы Виолетту найти – и все! Но она просто исчезла. А это о чем говорит?
– О чем?
– О том, что ей есть где спрятаться, у кого, понимаешь? То есть она не одна на этом свете! И надо же, такая тихоня… Затаилась…
– А я не думаю, что она у родственников спряталась или друзей. Может, она просто села на поезд или наняла тачку и поехала куда-нибудь в глубинку. Найдет там нужных людей, купит фальшивый паспорт, сейчас это сделать не проблема, или вообще, внешность себе поменяет. И с твоими бабками – за границу… Но в свою квартиру она точно не вернется.
– Вот спасибо, Роза, успокоила!
– У меня есть знакомые в прокуратуре… Если бы ты мне разрешил, я бы узнала о ней побольше. Не в капусте же ее нашли.
– Меня другое волнует, Роза… Эти люди, я имею в виду свидетелей… Что, если их станут допрашивать, расспрашивать по третьему уже кругу те люди, что и раньше, работающие на депутата Ч., и они расскажут о моих людях… А через них выйдут и на меня? Есть хорошие следователи, умные, и за отдельную плату они без особого труда найдут моих людей, чтобы выяснить, почему у них-то такой интерес к этой Виолетте, и что будет тогда? Мои люди – далеко не профессионалы, так, сброд, отморозки и пьяницы… Если на них нажать, то они сразу сдадут меня, понимаешь? И тогда депутату Ч. сразу же доложат обо мне, о том, что и я тоже ее разыскиваю…
– Постой! Так ты хочешь сказать, что депутату Ч. известно, что у тебя этих денег нет?
– Да, я просто забыл тебе сказать. В одном из дворов, через которые я тогда бежал, меня засекла одна из установленных там видеокамер, там видно, что я без сумки…
– Вон оно что, а то я слушаю и никак не могу взять в толк, зачем следователям опрашивать соседей в том доме… – произнесла Роза, в глубине души испытывая чувство, похожее на жалость, к Луке, к этому сильному и умному мужчине, оказавшемуся в такой идиотской ситуации. Ведь он потому и не может пока встретиться со своей красоткой Стеллой, которой наверняка наобещал золотые горы, что все свои сокровища свалил за мусорным контейнером, унося ноги…
Да уж, Стелла вряд ли пожалела бы его, расскажи он ей всю правду о потерянных им шести миллионах. И не накормила бы, как Роза. Скорее, отравила бы своим презрением.
Стелла… И что за отношения их вообще связывают? Неужели только красота Стеллы притягивает Луку к ней? Или, быть может, ее независимый характер, ее ветреность, расчетливость и цинизм, которые она даже не дает себе труда скрывать? Легкомысленная и очень красивая стерва, как магнитом притягивающая к себе мужиков…
Роза откровенно ее ненавидела и презирала. Была бы ее воля, удушила бы ее собственными руками…
– Роза, принеси мне, пожалуйста, пепельницу, – услышала она и вернулась в настоящее, к Луке, к своим вечерним надеждам на его любовь и нежность. – И спасибо за ужин.
14. Стелла
– Послушай, я уже устала тебе повторять – я сделала все так, как ты и сказал… Ты же сам знаешь, как все было, я держала тебя в курсе всех его планов и перемещений… Все должно было сработать – и сумку я оставила в машине, к которой он направлялся, и где Луку должны были убрать, я же все проплатила, план был идеальный! И те, кто пас тебя все эти месяцы, должны были понять, что тебя грабанули, что денег этих у тебя нет! Но кто мог предположить, что кто-то поменял местами сумки и у Луки окажутся настоящие деньги?! И что он так бездарно попадется, и в последний момент появятся полицейские и бросятся за ним по пятам?! И откуда только они взялись?
Депутат Ч., высокий полный мужчина в черных брюках и полосатой, белой с голубым, рубашке с расстегнутым воротом, стоял возле окна и жадно курил.
Круглая белая гостиная его загородного дома плавала в дыму, за прозрачными французскими окнами падал редкий легкий снег.
Стелла (она же Таня Толоконникова) сидела на толстом белом ковре посреди гостиной и липкой от крови рукой то и дело подбирала с подбородка кровавые слюни, которые накапливались у нее во рту после того, как она выплюнула три передних выбитых любовником зуба. Белый свитер ее был забрызган кровью, спутанные волосы клоками свисали, закрывая разбитое лицо, кожа головы зудела от боли – Ч. вырвал несколько прядей ее волос с корнями…
Депутат Ч. потирал отбитую во время беспорядочных ударов по лицу Стеллы руку. Ему нисколько не было ее жаль. Бездарная, глупая, тупая курица, которая наверняка предала его, рассказав своему молодому любовнику Луке весь план. А план был поистине блестящий!
Вдова Норкина, которую его люди запугали до полусмерти возможными последствиями ее вступления в наследство после смерти мужа-чиновника, согласилась продать гостиницу почти за полцены, чтобы потом переехать на постоянное жительство за границу. И только один Ч. знал, как сложно было все это устроить, организовать. Не желая светиться банковскими платежами, он собирался заплатить за гостиницу наличными, документально оформив ее на свою дочь.
Однако человек, из которого Ч. вытряс в свое время эти деньги путем угроз и шантажа, знал о готовящейся сделке Ч. с Норкиной, пас Ч., и по информации, полученной Ч. от своих людей, он собирался пригласить в ресторан, где планировалась передача денег Норкиной, журналистов с целью спровоцировать скандал вокруг этой сделки.
Лука же, действия которого были срежессированы Ч. не без помощи Стеллы, должен был как бы помешать осуществиться сделке. Лука должен был украсть сумку с деньгами и быть подстрелен при попытке бегства (деньги при этом раскладе должны были просто исчезнуть). Причем деньги Лука должен был выкрасть из салона старой "Лады", куда Стелла должна была поместить сумку с фальшивыми деньгами. Сумка же с настоящими деньгами должна была находиться в его кабинете до вечера, и все бы так и случилось, если бы не звонок, в котором хорошо известный ему человек предупредил его о готовящемся у него обыске. У Ч., по словам этого доброжелателя, было в распоряжении всего полчаса, чтобы вынести сумку из Думы и спрятать, к примеру, в автомобиле. Так сумка оказалась в "Ламборджини", автомобиле, на котором Ч. вечером должен был отвезти деньги Норкиной в гостиницу, где их и поджидали дочка с нотариусом, чтобы оформить сделку!
Но Лука вместо того, чтобы разбить окно "Лады", нафаршированной фальшивыми деньгами, вскрыл "Ламборджини" и украл сумку с настоящими миллионами. Кто как не Стелла развалила весь план Ч. и сплясала под дудку Луки?
– Откуда он узнал о том, что деньги находятся в "Ламборджини"? – прорычал Ч. – Откуда, если даже я не мог знать об этом?
– Вот именно! Если ты об этом не знал, то откуда было мне знать об этом, чтобы предупредить его? – рыдала, давясь слезами и кровью, Стелла. – Я-то сделала все правильно! Можешь проверить – в старой "Ладе" лежит сумка с фальшивыми евро! Может, тот человек, который предупредил тебя об обыске в кабинете, был подкуплен Лукой?!