- А что, там свинарник?
- Да нет! Просто нежилой какой-то дом, неуютный.
- А где его жена? - не удержалась я. - Или жены даже в проекте не было?
- Жена была, - ответила Юля. - Я тут от нечего делать полистала альбом с фотографиями… Была жена. А сейчас нет. Мне неудобно его расспрашивать.
- В общем, была, да сплыла, - подвела я итог.
- Можно и так сказать. Ну, ладно, хватит обо мне. Ты-то как?
- Нормально, - ответила я небрежно. - Чуть не убили меня вчера.
Юля икнула.
- Это ты фигурально выражаешься? - спросила она.
- Да нет, к сожалению, - ответила я. - Самым что ни на есть прямолинейным образом выражаюсь. Юля, ты растеряха.
- Почему это? - возмутилась моя собеседница.
- По кочану! Где ключи от квартиры Юрия?
Юля споткнулась на полуслове.
- Забыла, - ответила она растерянно.
- То-то!
- Они у тебя?
- У меня, у меня…
Я немного помолчала и сказала, понизив голос:
- Я ночью была в его квартире.
- Ты с ума сошла! - выдохнула Юля.
- Знаю. И была там не одна.
- А с кем?
- Это я у тебя хотела выяснить. Ну-ка вспомни: был у Юры знакомый мужик высокого роста, которого звали Алик?
- Конечно! - ответила Юля, не раздумывая. - Алик Верховский!
- Кто он такой?
- Приятель Юры, - послушно ответила Юля. - Они раньше вместе работали, потом Алик ушел из института.
- Куда?
- Не знаю, не спрашивала… Ирка, в чем дело? При чем тут Алик?
- Он меня вчера чуть не убил, - ответила я.
- Алик?!
- Алик, Алик… Я тебе почему все это рассказываю: не вздумай ему звонить! Поняла?
- Да зачем мне?
- Я на всякий случай предупреждаю. И еще. Юль, подумай, кого Юра мог называть принцем Дании?
- Боже милостивый! - сказала Юля больным голосом. - Ирка, я так сразу не могу все переварить… Мне нужно как-то обдумать… Боже мой! Тебя чуть не убили!
- Это в прошлом, - сказала я нетерпеливо. - Сейчас важно другое. Мне очень нужно знать, кого Юра называл принцем Дании.
- Гамлета, - слабым голосом подсказала Юля. Я подскочила на месте.
- Какого Гамлета?
- Ну, этого… Из Шекспира…
- Не годится, - ответила я. - Он называл так кого-то из своих знакомых. Думай, Юля, думай, умоляю тебя!
- Я постараюсь, - прошептала Юля. И договорила внезапно окрепшим голосом:
- Ирка, нужно все рассказать Олегу Витальевичу!
- Нужно, - согласилась я со вздохом, так как понимала, какая головомойка меня ожидает. - Я ему уже столько рассказала, что скрывать вчерашнее просто глупо.
- Позвони ему на работу! Немедленно!
- Думаешь, немедленно? - спросила я уныло. Я намеревалась созвониться со следователем вечером после ужина. Говорят, сытый человек добреет.
- Немедленно! - с силой повторила Юля. - Если ты ему не позвонишь, позвоню я!
- Ладно, ладно. Уймись, - проворчала я. - Позвоню я ему, позвоню.
- Немедленно?
- Немедленно.
- Сразу, как только трубку положишь?
- В ту же секунду.
- Тогда пока.
- Пока, - ответила я. И быстро напомнила:
- Принц Дании! Не забудь!
- Не забуду, - ответила Юля и разъединила связь.
Я немного посидела над аппаратом, сделала несколько глубоких вдохов, как перед прыжком в воду и принесла из коридора бумажку, на которой были записаны номера телефонов Олега Витальевича. Быстро, чтобы не передумать, набрала номер его рабочего телефона и застыла в трусливом ожидании.
Сейчас мне задницу надерут по полной програм…
- Да! - неприязненно рявкнул в трубку знакомый голос.
- Олег Витальевич! - залепетала я.
- Да!
- Это Ира…
Я уже собралась было пуститься в объяснения, но этого не потребовалось. Следователь тяжело вздохнул и спросил вполне человеческим голосом:
- Что ты еще натворила?
И я рассказала все без прикрас и утаиваний. Рассказала честно, как и обещала Юле.
- Боже мой! - плачущим голосом простонал Олег Витальевич, выслушав мои откровения, - за что мне все это! Заявление писать будешь?
- Нет! - отрезала я.
Следователь что-то неразборчиво пробормотал себе под нос.
- Дома сиди! - велел он неприязненно. - В обед приеду. С часу до двух.
Не знаю, как у Олега Витальевича обстояло дело с предками, но точностью он отличался поистине королевской. Ровно в тринадцать ноль-ноль раздался звонок в дверь.
Я открыла, стараясь смотреть в сторону. Почему-то встречаться глазами с гостем мне не хотелось.
Олег Витальевич не мог скрыть раздражения. А может, не считал нужным его скрывать.
Он быстро разулся и, не ожидая приглашения, пошел на кухню. Я трусила следом как жертвенная овца.
Следователь плотно прикрыл дверь и обрушился на меня с мощностью урагана "Энни". Правда, бушевал он вполголоса, очевидно, чтобы не тревожить папочку.
- Когда это кончится?! Я тебя спрашиваю! Какого рожна ты лезешь, куда тебя не просят?!
- Я помочь хотела, - начала я слезливо.
- Помочь она хотела! Тогда делай, что тебе говорят! Заявление напиши! Развяжи мне руки!
- Заявление не напишу…
- Пойми ты, балда, я этому парню, который тебя чуть не прибил, никаких претензий предъявить не могу! Нет у меня оснований!
- Не предъявляйте, - обиделась я. - Я не за себя переживаю… За дело.
Олег Витальевич с шумом втянул носом воздух. Я воспользовалась паузой и вкрадчиво предложила:
- Пообедайте со мной. У нас сегодня грибной борщ.
Олег Витальевич замер. Потом немного посверлил меня взглядом и ворчливо уточнил:
- С консервированными грибами?
- Да вы что! - всплеснула я руками. - У них ни вкуса, ни запаха! С настоящими, сушеными…
- С сушеными?
Олег Витальевич посмотрел на часы. Но я видела, что его зацепило.
- Только быстро, - сказал он, сдаваясь. - Вообще-то, я хотел дома пообедать…
- Я, конечно, готовлю не так здорово, как Юля, - сказала я, ставя перед ним тарелку, налитую до краев, - но вполне съедобно. Никто еще не отравился.
- Да, Юлия Павловна готовит очень вкусно, - сознался следователь.
Я поставила перед собой вторую тарелку и спросила:
- Вы, что, по имени-отчеству к ней обращаетесь?
- Ну да! - удивился гость. - А как же?
- И она к вам по имени-отчеству?
- И она, - ответил Олег Витальевич уже строже. Попробовал борщ и снова подобрел.
- Сама готовила?
- Сама.
- Молодец.
Несколько минут в кухне царила напряженная тишина. Гость ел быстро, но аккуратно. Не проливал на стол лужицы, не ронял на пол кусочки капусты. В общем, не производил неприятного впечатления.
Я ела скорее из вежливости. И думала о том, что у меня сегодня странный день: приходится кормить уже второго мужчину. И аппетит у обоих весьма неплохой, дай бог им здоровья. Есть же несчастные женщины, которые вынуждены готовить три раза в сутки. А еще работа, дети, стирка, уборка…
М-да. Семейное счастье. Как же без него хорошо!
Гость доел остатки борща и отодвинул тарелку.
- Спасибо, - сказал он чуть милостивей. - Действительно, очень вкусно.
- Ну, вас теперь ничем не удивишь, - вежливо ответила я.
Убрала тарелку и налила гостю чай.
- Это точно.
Олег Витальевич взглядом поискал сахарницу и бухнул в чашку три полные ложки. Еще один сладкоежка.
- Юлия Павловна такие вкусности готовит! Иногда даже не знаю, как они называются.
Он размешал сахар и попробовал. Пробормотал: "Не сладкий," - и добавил еще одну ложку сахара. Я с трудом удержала на месте отваливающуюся челюсть.
- Так, - начал Олег Витальевич уже спокойным тоном. - Давай еще раз. Он что-нибудь искал?
- Нет. Он сразу пошел в ту комнату… Смежную с залом.
- Это кабинет Казицкого.
- Я догадалась. Вошел, сел за стол, включил лампу и стал рассматривать рисунки. Вы их видели?
- Видел. Два портрета Юлии Павловны и еще два рисунка… Похожие на картинки в книжке.
- На иллюстрации, - поправила я. - Да, я почему-то тоже об этом подумала. Не верится, что эту даму он нарисовал с натуры.
- Нет, не с натуры, - неохотно поделился со мной следователь. - Наш программист говорит, что есть какие-то специальные приемы, с помощью которых можно определить, с натуры нарисован человек или это фоторобот…
- Фоторобот можно определить и без приемов, - не удержалась я.
- В общем, мы друг друга поняли! - повысил голос Олег Витальевич.
- Поняли, - торопливо поддакнула я.
Еще немного помолчали.
- Что, ты говоришь, он у тебя спросил? - подал голос следователь.
- "Она у тебя"?
- Прямо так? Я имею в виду, ты дословно помнишь?
- Дословно.
- "Она…"
Олег Витальевич задумался.
- Корона? - предположил он вполголоса.
- А в кармане она могла поместиться?
- Почему именно в кармане?
- Потому, что убийца обыскивал карманы Казицкого.
- Может, искал какую-нибудь бумажку? - неожиданно предположил следователь.
Я подавилась чаем.
- Какую бумажку?
- Ну, не знаю… С инструкциями, например, как "её" найти…
И водянистые серо-голубые глаза вцепились в мое лицо.
Я пожала плечами, как могла непринужденно.
- Возможно…
- Тебе такая бумажка случайно не попадалась?
- Не попадалась, - ответила я твердо.
Про последние слова Казицкого и ту бумагу, которую он сунул мне в руку, я умолчала. Не знаю почему. Мне хотелось сначала разобраться самой, а потом небрежно подкинуть следствию верную ниточку.
И еще мне ужасно хотелось первой взять в руки то, что Верховский назвал словом "она". Желание мое было абсолютно бескорыстным. Мне хотелось подержать "её" и посмотреть на "нее" до того, как наши доблестные органы заграбастают ценность и упрячут ее за семь замков вместе с другими вещественными доказательствами.
И вообще, я за разделение труда. Милиция пускай ищет убийцу, а я буду искать драгоценность. И посмотрим, у кого получится лучше. Вступим, так сказать, в соцсоревнование.
- Ничего такого мне не попадалось, - твердо повторила я.
- Боюсь я, что ты, Ира, темнишь, - озабоченно поделился следователь.
- Ну, конечно! Вот и рассказывай вам после этого свои секреты! - возмутилась я. - Возьму и не скажу, что я нашла в квартире Казицкого!
- Говори! - велел следователь коротко. - У меня перерыв кончается!
Я убежала в свою комнату и вернулась обратно с бумажкой желтого цвета.
- Пришлось вырвать из справочника Казицкого, - объяснила я. - У меня с собой бумаги не было.
- Что это? - спросил Олег Витальевич и близоруко сощурился.
- Это номера телефонов, - сказала я. - На стене были нацарапаны. Карандашом.
У следователя отвисла челюсть, а я невинно добавила, упиваясь своим триумфом:
- Неужели не заметили?
Олег Витальевич сунул бумажку за пазуху. Несколько минут молча смотрел на меня, потом мстительно сказал:
- Дуракам везет.
- Вот спасибо! - обиделась я.
Следователь поднялся с места и поблагодарил:
- Спасибо за обед. Все было очень вкусно.
- Не за что, - пробурчала я.
Мы вышли в коридор. Олег Витальевич влез в ботинки и сказал:
- Ну?
- Что? - не поняла я.
- Ключи давай!
Я неохотно выдвинула ящик и достала из него связку Казицкого.
- Пойду проверю, закрыта ли дверь, - пробормотал себе под нос Олег Витальевич.
- Только будьте осторожны!
- Уж кто бы говорил, - ответил он мне, но уже беззлобно.
- Можно я с вами пойду?
- Нельзя!
- Пожалуйста! Я у подъезда постою! Мало ли что!
- Ой, Ирка, какой же ты репей! - выругался следователь. - Идем! Нет у меня сил с тобой спорить. Я сытый, как удав…
Во дворе мне пришлось стоять недолго, минут десять. Олег Витальевич вышел из подъезда Казицкого и неторопливо подошел ко мне.
- Дверь была закрыта, - поделился он. - Ключом, между прочим. Никаких царапин, никаких следов отмычек.
Он почесал кончик длинного носа и уточнил:
- Рисунки-то на столе оставались?
- На столе, - поспешила заверить я. - В папке.
- Ну да, ну да, - пробормотал Олег Витальевич. - В папке.
Посмотрел на меня и сказал в полный голос:
- Нет там папки.
- Как? - поразилась я. - Была же!
- А теперь нет. Кстати, а что твой спаситель Слава делал возле этого дома после двух часов ночи?
Я задумалась. Этот вопрос как-то не приходил мне в голову.
- Не знаю…
- Вот и я не знаю.
Олег Витальевич немного помолчал и сказал своим обычным благожелательным тоном:
- Ира! Занимайся хозяйством! Ты в отпуске!
- Скучно, - пожаловалась я.
- Неважно. Если ты еще раз сунешь свой нос не в свое дело, то я сделаю то, что не успел Верховский.
- То есть?
- Шею тебе сверну, - ласково ответил гость.
Сел в потрепанную "четверку" и уехал прочь.
Я вернулась домой. В душе бушевал пожар. Нет на свете справедливости!
Я рискую собственной шеей, помогая следователю, а он мне обещает эту шею свернуть! Свинство, вот как это называется!
Я набрала домашний номер Олега Витальевича. Юля ответила немедленно, словно сидела у аппарата.
- Да…
- Юль, это я.
- Рассказала? - спросила подруга без предисловий.
- Только что выпроводила твоего домохозяина, - ответила я неприязненно. И пожаловалась.
- Неблагодарный он какой-то! Занялась бы перевоспитанием!
- Да? - удивилась Юля. - Не заметила. По-моему, наоборот, очень воспитанный и вежливый человек…
- Не заметила, - повторила я реплику подруги язвительным тоном. И попросила:
- Юль, не говори ему ничего про принца Дании.
- Ира!
- Юль, я еще сама не знаю, важно это или нет, - повысила я голос. - Вот вспомнишь, тогда я пойму…
- И расскажешь Олегу Витальевичу?
- В ту же минуту! - с жаром пообещала я.
- И сама ни во что не полезешь?
- Клянусь, не полезу!
Юля помолчала и ответила на пару тонов ниже.
- Ладно.
Немного подумала и пожаловалась:
- Самое странно, что у меня есть какие-то ассоциации на принца Дании. Только не могу вспомнить, какие.
- Вспоминай! - приказала я и повесила трубку.
Два дня после нашего разговора я честно старалась вести образ жизни нормальной российской домохозяйки. Перестирала все залежи грязного белья. Перемыла окна. Перестирала занавески. Устроила в доме генеральную уборку. Разморозила холодильник. Приготовила обед. Перебрала книги и почистила их с помощью пылесоса.
Все. Больше дел не оставалось.
На третий день я проснулась с чувством глубокого неудовлетворения. Квартира сияла сказочной, невозможной чистотой. По образному выражению моей покойной бабушки, просто плюнуть было некуда. Пахло свежестью и чистыми занавесками.
"Чем бы заняться? - подумала я. - Перегладить белье?"
И вспомнила, что это я уже сделала вчера.
Я присела на диване и мрачно подперла рукой подбородок. Убрала, постирала, приготовила обед и перегладила белье. Ужас. Заняться нечем.
Как была, в пижаме, переместилась на кухню и, неумытая и непричесанная, плюхнулась на табуретку.
Пойти, что ли, погулять?
- Доброе утро, - сказал папочка, появляясь в дверях.
- Привет, - ответила я мрачно.
- Будем пить чай?
- А как же!
- Я могу сам все приготовить.
- Будь добр.
Папочка занялся хозяйством, а я удалилась в ванную. Настроение было таким гнусным, что не хотелось даже умываться. Но я преодолела уныние и привела себя в надлежащий вид.
К тому же, мне в голову пришла неплохая идея.
Сразу после завтрака, даже не перемыв посуду, я рванулась к телефону. Быстренько набрала рабочий номер Олега Витальевича и замерла с трубкой, прижатой к уху.
- Да! - неприязненно выкрикнул он через минуту, но я уже была пуганая, поэтому не обратила на его тон никакого внимания.
- Добрый день! - начала я жизнерадостно.
- Опять ты!
Начало разговора меня немного смутило. Никакой радости в голосе собеседника я не уловила. Более того. Мне показалось, что в его словах содержится некоторый оскорбительный подтекст.
- А вы мне не рады?
- Давай короче, - потребовал следователь. - Что еще произошло?
- Вы понимаете, - заюлила я, - пришла в голову мысль.
- Какая?
- Я все равно дома сижу…
- И что из этого?
- Ну, просто я могла бы вам помочь. Давайте, к примеру, я выясню, кому принадлежат телефоны, записанные у Казицкого на стене…
- Ира! - сказал Олег Витальевич жестким, я бы сказала, ржавым голосом. - Этот вопрос я уже выяснил без тебя. Когда ты на работу выходишь?
- Через две недели, - ответила я угрюмо.
- Умоляю, запри себя на ключ в своей комнате! На две недели! - страстно попросил следователь и положил трубку.
- Ну, ладно, - пробормотала я угрожающе.
Невиноватая я. Он первый начал. Хотелось по-хорошему, но мне не дали так поступить. Пусть пеняют на себя.
Я перебрала бумажные обрывки, валяющиеся возле телефона. Безобразие какое-то. Нужно переписать номера в записную книжку, а эти лохмотья выбросить. Да и переписывать не нужно. Все равно помню наизусть. Выбросить что ли? Ладно, успею.
Я отыскала номер телефона Славы и уверенно набрала заветные семь цифр. Гудки неслись мне в ухо долго, почти три минуты. После чего Слава, наконец, отозвался. Сонным голосом.
- Алло…
- Разбудила? - удивилась я. - Уже десять!
Он немного помолчал. Потом ответил без особой радости:
- Ира…
- Это я.
Слава душераздирающе зевнул.
- Ты прости, что я тебя разбудила, - из вежливости покаялась я.
- Ничего…
- У меня есть просьба.
- Валяй.
Я почесала бровь и спросила:
- У тебя есть программа, по которой можно определить адрес телефонного абонента?
- Что? - не понял собеседник. - Говори медленней, я еще не проснулся.
- Я говорю, можешь по номеру телефона определить адрес? - повторила я очень раздельно и медленно.
- Легко!
Я возрадовалась.
- Поможешь мне это сделать?
- Легко! - повторил Слава.
- Записывай.
Дело в том, что у меня зеркальная память на цифры. Увидев один раз телефонный номер, я не забуду его никогда. Честное слово! В моей голове, как в компьютере, хранятся номера телефонов десятилетней давности. Я забываю, кому они принадлежат, но никогда не забываю сам номер.
Вот и с теми номерами, которые я переписала с обоев Казицкого вышла та же история. Они намертво врезались в мою подкорку и будут сидеть там всю оставшуюся жизнь без всякого моего на то желания.
Ничего не поделаешь!
- Слушаю, - сказал Слава уже вполне трезвым голосом.