- Говори, - ответила я коротко.
- Это не телефонный разговор. Давай встретимся.
- Нет, - ответила я так же коротко.
- Дура, - пробормотал Верховский в сторону.
Я усмехнулась.
- Она у тебя? - снова спросил он, понизив голос.
- Кто "она"?
- Не прикидывайся дурой!
- Ты только что сказал, что я дура, - напомнила я. - Чего ж мне прикидываться?
- Вот и не будь еще большей дурой! - разозлился умный Алик. - Просто ответь, да или нет!
- Скажи, что ты имеешь в виду, и я отвечу да или нет, - невозмутимо ответила я.
Минуту он молчал, сердито сопел в трубку. Потом проговорил с каким-то сожалением:
- Я хотел как лучше…
- Ты меня пугаешь? - вскинулась я.
- Я хочу понять, с кем ты и против кого.
- В каком смысле?
Он чертыхнулся.
- Ира! Ты сама видишь, это не телефонный разговор. Нужно встретиться, - начал он вкрадчиво.
- Иди к черту, - ответила я и положила трубку.
Минуту сидела, обдумывая разговор. И ровно через минуту аппарат взорвался истерической трелью.
- Господи!
Я невольно подскочила на месте. Звук нашего телефона хорошо слышен и с двадцати шагов, а уж в непосредственной близости от слуховых центров может запросто довести до заикания.
Я сняла трубку и сказала:
- Да!
- Ира!..
Я снова бросила трубку на рычаг и вытащила из гнезда вилку сети. Встретиться нам надо, вот как… Может, я и дура, но не до такой же степени!
Нужно купить телефон с определителем номера. Там есть функция блокирования нежелательных абонентов. Да и звук нашего "Сименса", честно говоря, давно расшатывает мою нервную систему.
Так я сидела минут десять, обхватив ладонями пылающие щеки. Мысли разлетелись, душа трусливо спряталась в пятках. Наконец я вставила вилку на место и набрала номер Юли.
- Я позвонила ему.
- Ну-ну! - заторопила меня подруга.
- Ничего особенного, - ответила я вяло. - Он хочет встретиться. Разговор у него не телефонный.
Юля молчала. В трубке что-то шипело и потрескивало.
- Встречаться не надо, - наконец, резюмировала подруга.
- Это и дуре понятно! Кстати! Он тебя дурой не называл?
- Алик? - поразилась Юля. - Не-ет, ни разу…
- А меня три раза за две минуты, - похвастала я.
- Не может быть!
Я разозлилась.
- Слушай, что ты его все время защищаешь?! Между прочим, именно он умыкнул Юрины запасные ключи! И залез в его квартиру! Ночью!
- Ну и что? - тоже повысила голос подруга. - Между прочим, ты тоже залезла в его квартиру ночью! Я же не делаю из этого глобальных вы…
Я с треском впечатала трубку в телефон.
Договорились! Я залезла в Юркину квартиру!
Я отнесла телефон в прихожую. Поставила его на место и минуту постояла, ожидая, что Юля перезвонит и извинится. Но телефон молчал, и я пошла на кухню.
Папочка уже поужинал и отбыл в гостиную. Я включила маленький телевизор, подаренный Славой, плюхнулась на табуретку и уставилась в экран.
Реклама.
Я полистала каналы.
Везде реклама.
У меня есть смутное подозрение, что телевизионщики договорились показывать рекламные блоки в строго определенное время. Так сказать, всем миром.
Действительно, что делает человек, когда его вынуждают смотреть рекламу на одном канале?
Переключается на другой!
Во всяком случае, так было раньше. А попробуйте это сделать сейчас!
Если рекламный блок начинается, к примеру, на первом канале и вы переключаетесь на "Россию", то выясняется, что там вас ждет все та же осточертевшая "рекламная пауза"!
Думаете, на "ТВЦ" будет лучше? Ничего подобного!
И на "НТВ" все тот же рекламный блок.
И нам, хотим мы этого или не хотим, приходится поглощать "разумное, доброе, вечное", данное в переводе на потребительский язык!
Несколько минут я тупо наблюдала за тем, как женщина в рекламе, явно сделанной не у нас, носится по какому-то кафе, сея вокруг себя хаос и разрушения. Как она со зловещей энергией смешивает какао, масло, кетчуп и еще какие-то продукты, а потом опрокидывает этот жуткий коктейль на белую рубашку первого встречного. И облитый встречный поднимается со стула с беспомощным возгласом:
- Что же вы делаете?
Да. Реклама явно сделана не у нас. Вы представляете, что сказал бы даме наш человек, специально облитый ядовитым составом?!
Но у этой рекламы, как и у всякой сказки, был добрый конец. С несчастного снимали рубашку, выдавали взамен желтую майку лидера, а пятно выводили чудодейственным порошком. И счастливчик со слезами на глазах благодарил даму за стирку.
Редкий идиотизм. А уж на эту даму с ее зловещей энергичностью, я просто не могу смотреть без раздражения.
Есть рекламные ролики, которые меня смешат. Знаете, где снимается один и тот же актер, но в разных ситуациях. Так сказать, с разными семьями.
Вот благообразный дяденька, работающий отцом в одной рекламной семье. Дура-жена возвращается домой с семинара о пользе йодированных продуктов, и решает теперь кормить детей и мужа исключительно пакетной продукцией. Разводит в кипятке всю химию, какая находится в доме, и приглашает семейство к столу:
- Кушайте на зда-аровье!
И благородный отец с идиотическим восторгом замечает, хлопая в ладоши:
- Бульончик!
А восторг-то, как выясняется во второй рекламе, был ненатуральный. Липовый восторг был.
У благородного отца, оказывается, есть еще одна семья. И я его, честно говоря, не виню. Кто выдержит такую жену и такой рацион питания?
Правильно. Никто.
Вторая семья мужчины с благородной сединой и добрым выражением лица, была полной противоположностью первой.
За столом, заставленным дымящимися кушаньями, сидела вторая жена, во всем бывшая полной противоположностью первой. И фигура у нее была стройней, и лицо симпатичней, и натура шире.
Добрая бабушка сновала между кухней и домочадцами, приговаривая:
- Ешьте, ешьте, на работе-то, небось, одни бутерброды…
Мужчина наворачивал, невнятно соглашаясь.
- А вот тебе и "мезим"! - заботливо говорила вторая жена, выкладывая на стол упаковку лекарства от последствий обжорства.
Хорошая женщина.
Вот такая у благородного отца жизнь. День - бульончик, день - обжорство. И лекарство на десерт.
Не позавидуешь мужику. Желудок, наверное, ни к черту не годится.
Я выключила телевизор, убрала со стола, перемыла посуду и отправилась в свою комнату.
Лягу сегодня пораньше. Только лекарство папочке дам.
* * *
Утром меня разбудил телефонный звонок. Я бросила взгляд на часы. Половина десятого.
Да, привыкла я хорошо отсыпаться. К хорошему вообще привыкаешь как-то быстро и незаметно.
Я поднялась и побрела в коридор. Телефон надрывался с неослабевающим энтузиазмом.
- Да, - сказала я, зевая в трубку.
- Ирочка!
- Да…
- Привет.
- Привет.
- Не узнала?
Голос был женский и очень знакомый.
- Не узнала.
Женщина засмеялась.
- Вот так! А еще соседка по барахолке!
- Ленка!
- Наконец-то!
Теперь мы рассмеялись обе.
- Ириша, ты что, уволилась?
- Я в отпуске.
- А-а-а, - протянула моя соседка по рабочему месту. - Вот оно что! А то я смотрю, вместо тебя другая девчонка работает. Думаю, ну все. Не увижу больше Ирку. Вернешься-то когда?
- Через полторы недели. Как у тебя дела?
- Отлично, - похвастала Ленка. - Перестала краситься, и покатило, покатило… Ты, девка, психолог.
- Да ладно, - скромно потупилась я.
- Не ладно! А я-то думаю, чего бабы мою каморку обходят? Оказывается, вот почему! Не хотят, чтобы их мужики на мой боевой раскрас пялились!
- Новости есть? - спросила я.
- Да какие у нас могут быть новости? Ничего хорошего. Места опять подорожали. Придется на ценнике еще один нолик дорисовывать. Хотя это не твои проблемы… Женькины.
- Почему не мои? И мои тоже! Заработок от чего зависит?
- Тоже верно, - уныло согласилась Ленка. И тут же сменила грустный тон на бодрый:
- Ладно, не будем о неприятном, раз ты в отпуске. Возвращайся, поболтаем. А то одной скучно сидеть.
- Вернусь, - ответила я. - Через десять дней.
- Ир!
- А?
- Я у тебя в долгу! - напомнила Ленка.
- Да забудь ты про долги!
- Еще чего! - возмутилась Ленка. - Ни за что! Ты мне раз пять клиентов подбрасывала! Все! Вернешься - ставлю вискарь с хорошими конфетами!
- Ладно.
- Или нет…
Ленка оживилась.
- Пойдем в ресторан! Ладно? Расфуфыримся, раскрасим морды, как индейцы, - и вперед. Отведем душу. Я приглашаю.
- Договорились, - ответила я.
- Ладно, пока.
- Пока.
Я положила трубку и пошла умываться. Но не успела дойти до ванной, как раздался второй телефонный звонок.
"Становлюсь популярной, - подумала я. - Давненько я не пользовалась таким спросом."
Сняла трубку и сказала терпеливым голосом:
- Алло.
- Ира, привет.
- Слава? Ты чего так рано? - всполошилась я.
- Ничего себе рано! Десять!
- Нет, я не в этом смысле… Есть новости?
- Сажусь за компьютер, - проинформировал меня сообщник. - Новости будут к вечеру.
- А-а-а. - протянула я разочарованно. И спросила:
- Может, притащить тебе что-нибудь съедобное?
- Я работаю не дома. У знакомого.
Я удивилась.
- Почему не у себя?
- Мне нужен интернет. А в Немчиновке его нет.
- Ясно.
- Я перезвоню, как только раскопаю побольше интересного.
- Хорошо.
- Вопросы есть? - спросил Слава.
- Есть, - ответила я.
- Слушаю.
- Кого могли называть принцем Дании?
- Гамлета, - ответил Слава, не раздумывая.
- Нет, ты не понял. Принцем Дании мой покойный сосед называл какого-то своего знакомого. Вполне возможно, что этот человек его и убил.
- С чего ты так решила? - удивился Слава.
- Это не телефонный разговор, - ответила я фразой Верховского. - Слава, как ты думаешь, можно принцем назвать богатого человека.
- Молено… А Дания тут при чем?
- Не знаю! Поэтому испрашиваю. Вдруг тебе в процессе раскопок попадется что-то связанное с этим вопросом. Не проходи мимо. Понимаешь?
- Нет, - ответил Слава. - Но постараюсь не пройти.
- Тогда до вечера.
- Ир!
- А?
Слава сделал небольшую паузу.
- Не выходи сегодня из дома. Мало ли кто тебя может поджидать у подъезда.
Я уже открыла рот, чтобы рассказать о телефонном разговоре с Верховским, потом подумала и решила, что пока не стоит. В конце концов, ничего интересного он мне не сказал.
- Ты чего молчишь? - спросил Слава.
- Я думаю.
- О чем?
- Идти за хлебом или нет.
- Лучше не ходи. Я сам тебе привезу. Вечером.
- Ладно, посмотрим.
- Ну, пока.
- Пока.
Я, наконец, дошла до ванной и, зевая, влезла под душ. Разленилась, барышня, разленилась… Неужели каких-то две недели назад я вскакивала в половине седьмого и не считала это ранью?
Трудно представить.
Когда я появилась на кухне, папочка уже с нетерпением меня ждал.
- Доброе утро!
- Доброе утро! - ответила я и чмокнула папу в щеку. - Как спалось?
- Хорошо. А тебе?
- И мне.
- Завтракать будем?
- А как же! Обязательно!
Я открыла хлебницу и проверила, сколько хлеба у нас в запасе. Мало, очень мало. Придется все-таки выйти в магазин. До вечера не дотянем. Папа без хлеба ничего не ест.
После завтрака я прихватила полиэтиленовый пакет, деньги и отправилась в "Рябинку".
Вышла на улицу, втянула в себя запахи цветущего мира. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Кстати, кто назвал Землю "лучшим из миров"? Какой-то фантаст. Брэдбери, Шекли, Азимов? Не помню. Вот так всегда: нахватаюсь по верхам, а основательных знаний - никаких. Хотя нет, думаю, что историю древнего Востока я могу сдать хоть сейчас на твердую "четверку".
Размышляя таким образом, я дошла до перекрестка и остановилась, ожидая, когда светофор загорится оптимистичным зеленым светом. Возле меня притормозила тяжелая черная машина, открылась дверь, и меня окликнул смутно знакомый мужской голос:
- Ира!
Я испуганно шарахнулась назад, подальше от дороги, к остановке, где было довольно людно. Где я слышала этот голос?
Из машины выбрался здоровенный детина, одетый в корректный черный костюм. Его я видела первый раз в жизни.
Мужчина подошел ко мне, снял черные очки и, не здороваясь, произнес следующую фразу:
- С вами хотят поговорить.
Несмотря на ужас, охвативший меня, я чуть не расхохоталась.
Боже мой! Да что за напасть такая! Все хотят со мной поговорить! Все жаждут общения! И именно со мной!
На всякий случай я отодвинулась подальше от собеседника.
- Кто хочет со мной поговорить? - спросила я подозрительно.
Человек в черном повернулся к машине и указал на нее квадратным боксерским подбородком.
- Вы охранник? - уточнила я. Человек молча кивнул, хотя и так было ясно. Такие шкафы с антресолями в черных костюмах не могут быть хозяевами жизни. У них, как у динозавров, все пошло в габариты, а не в голову.
- Кто хочет со мной поговорить? - повторила я вопрос.
- Хозяин.
- Кто ваш хозяин?
Охранник молча смотрел на меня. Очевидно, на последнем сказанном слове инструкции, которыми его снабдили перед выходом, закончились.
- Ира!
Я обернулась на голос. Из машины выбирался невысокий плотный человек и приветливо помахивал мне рукой.
Вот кто жаждал моего общества!
Человек, с которым Верховский курил на ступеньках крыльца перед институтом. Человек, которого мы со Славой видели вчера возле ювелирного магазина. И опять-таки в обществе Верховского.
Я помахала в ответ. Неуверенно.
Человек отлепился от машины и неторопливо пошел в нашу сторону.
- Добрый день! - весело улыбаясь, поздоровался он. У него было приятное круглое лицо и отличные зубы.
- Добрый, - ответила я без улыбки.
- А я вам только что звонил!
- А я вышла.
- А я знаю! Мне ваш папа сказал.
Я промолчала. Папу лучше в мои дела не впутывать.
- Я хотел вам перезвонить попозже, вдруг, смотрю, вы идете! Как говорится, на ловца и зверь бежит!
Он весело рассмеялся, но я не стала его поддерживать. Собеседник замолчал и огляделся.
- Здесь очень неудобно разговаривать, - пожаловался он.
- Мне удобно, - сухо ответила я.
- Вы боитесь садиться в машину? - догадался собеседник.
- Просто не считаю нужным.
Он снова огляделся вокруг и взмахнул рукой.
- Видите кафе через дорогу?
Я посмотрела направо. Кафе - это громко сказано. Автозаправка и при ней харчевня на свежем воздухе, прямо возле проезжей части. Насколько свеж там воздух, сами понимаете.
- Посидим? - предложил собеседник.
Я пожала плечами. Место, конечно, людное…
- У меня к вам предложение. Выгодное предложение, - подчеркнул собеседник вполголоса и многозначительно обвел взглядом толпу на остановке.
- Ну, хорошо, - решилась я. - Только пусть ваши гориллы сидят в машине.
- Договорились! - весело воскликнул он. Повернулся к охраннику и спросил:
- Слышал?
Тот молча кивнул.
- Выполняй.
Охранник, сохраняя все тоже каменное выражение лица, развернулся и потопал к автомобилю. Уселся в него и захлопнул дверь.
- Что-нибудь еще? - спросил собеседник.
- Да. Представьтесь, пожалуйста.
- Ox…
Мужчина спохватился и торопливо выхватил из внутреннего кармана бумажник. Достал паспорт и протянул мне.
- Во избежание недоразумений и недоверия, - пояснил он.
Я приняла документ, стараясь сохранять на лице безразличное милицейское выражение.
Данилевич Эдуард Алексеевич. Год рождения - семидесятый, место прописки - город Москва. Очень приятно.
- Можно просто Эдик, - предложил мой новый знакомый и снова продемонстрировал свои отличные зубы.
- Ира, - сказала я, возвращая документ. - Впрочем, вы и так знаете.
Тот быстро закивал.
- Ну, идемте, - нерешительно сказала я. - Поговорим.
Эдик немедленно подхватил меня под руку, впрочем, не очень крепко, скорее галантно. Мы перебежали через дорогу и уселись за свободный столик под тентом.
- Пожалуйста, - сказал мой новый знакомый светским тоном, протягивая мне папку с меню. - Выбирайте.
Я обвела взглядом неопрятную обстановку.
- Я воздержусь.
- Мудро, - одобрил Эдик. - Но для проформы нужно. Как вы думаете, сок нам не повредит? В запечатанном пакете, разумеется?
Мы заказали сок и порцию шашлыка, который скормили попрошайке-дворняге, сновавшей между столиками, на чем сочли свой общественный долг выполненным.
- Ну, говорите, - поторопила я. - Слушаю вас.
- Ирочка, я буду говорить прямо.
- Да, так лучше всего.
Эдик вздохнул и уставился на проезжающие машины цепкими голубыми глазами. Когда он переставал улыбаться, то выглядел гораздо старше своих лет. Возможно, мне так казалось из-за его комплекции. В нем вообще была заметна… не знаю, как сказать… привычка к солидности. Да. Он был солидным человеком.
Я вдруг с удивлением подумала о том, что он младше Славы. На два года. А выглядит почти как его папочка. Или, в лучшем случае, как его дядюшка.
Богатый дядюшка.
- Как вы уже знаете, в вашем доме убили человека.
Я молча смотрела на собеседника. Не буду ничего говорить до тех пор, пока он не выскажется. И постараюсь сохранять на лице равнодушную мину.
- Юра был моим хорошим знакомым. Точнее, у нас с ним были деловые отношения. Видите ли, я владею ювелирным магазином, и у меня есть солидные клиенты. Юра хотел продать одну ценную вещь и обратился ко мне с просьбой о посредничестве.
Эдик побарабанил пальцами по столу. Потом спохватился, отдернул руку, достал платок и брезгливо вытер ладонь.
- Так вот. Юра… умер, не успев продать вещь. А мой клиент очень хочет ее приобрести.
Он замолчал и уставился на меня холодными голубыми глазками. Мне было трудно, но я выдержала его взгляд.
- Поэтому мой клиент уполномочил меня сделать вам предложение.
Еще одна пауза. Цепкий взгляд, высасывающий мозг.
Мне было тяжело молчать, но я молчала. Пусть выскажется до конца.
- Пятьдесят тысяч долларов, - тихо и отчетливо проговорил мой новый знакомый. И тут же снова вцепился в меня взглядом: проняло или нет?
Мы молчали очень долго. Наконец я поняла, что больше Эдик ничего говорить не намерен. Моя очередь.
Я откашлялась и спросила:
- Почему вы думаете, что она у меня?
- Она не у вас?
- Нет.
Эдик быстро кивнул. Что-то прикинул в уме и мягко напомнил.
- Ира, вы никогда не продадите ее сами!
- Я и не собираюсь, - ответила я, пожимая плечами. - У меня действительно ее нет!