Юля открыла мне дверь сразу же после звонка, словно поджидала меня в коридоре.
- Вот умница, быстро приехала! - сказала она. - Ну, зачем ты?!
Второе предложение относилось к коробке конфет и бутылке вина, купленных по дороге.
- В первый раз в дом с пустыми руками не приходят, - ответила я и разулась.
- Проходи.
Юля, не выпуская из рук принесенных мной подарков, повернулась и пошла по коридору.
Даже в полутьме было заметно, что я не ошиблась относительно кубатуры. Коридор был не очень широким, но длинным.
А комната, в которую мы вошли, поразила меня невообразимыми для жителя панельного дома размерами.
- Господи! - ахнула я и обвела глазами высокие потолки. - Сколько здесь?!
- Двадцать восемь метров, - скромно ответила хозяйка. И быстро уточнила:
- Общий объем.
- Ясно, что не в высоту, - ответила я. - Кстати, а потолки?
- Четыре метра.
- Офигеть можно!
Я еще раз задрала голову. Где-то очень высоко мерцала хрустальными переливами отмытая до блеска люстра.
- И как ты тут лампочки вкручиваешь?
- У меня стремянка есть.
- Не страшно?
Юля вдруг присела на диван и медленно опустила на пол мои подарки.
- Страшно, - ответила она тихо. Я поняла, о ком она подумала.
- Прости.
- Ничего.
Юля незаметно вытерла глаза. Ну и скотина же я бестактная!
По счастью, в комнату неторопливо, по-хозяйски, пошла огромная пушистая кошка. Посмотрела на меня голубыми глазами и вопросительно мяукнула.
- Это Соня, - представила ее хозяйка.
- Красавица!
- Да.
- Персидская?
- Дворовая, - с улыбкой ответила Юля. - А впрочем… Я ее мамочку во дворе подобрала уже беременную, про кавалера не спрашивала. Возможно, есть в Соньке и персидская кровь.
- А, так у тебя мама и дочка? - сообразила я, вспомнив, что Юля упоминала двух кошек.
- Да. Семейную пару я не потяну. Что с котятами делать? Я Сонечкиных братьев-сестричек полгода раздавала, пока не пристроила. Топить не умею.
- Я тоже, - призналась я.
- А у тебя есть кошка? - заинтересовалась Юля.
- Нет. Говорю же, топить котят не умею.
- Это просто! - отмахнулась Юля. - Можно стерилизовать.
- Жалко.
- Тогда мучиться будет.
- Тоже жалко.
- Тогда не заводи, - сказала Юля нетерпеливо.
- Я и не завожу.
Юля рассмеялась.
- Ладно, оставим… Возраст у тебя еще не тот, чтобы кошками обрастать. Парень-то есть?
- Не-а.
Сама не знаю, почему я это ляпнула. А Лешка?
- Нет? - удивилась Юля. - Странно… Почему?
- Учиться хочу, - ответила я коротко. И торопливо попросила:
- Дай бутерброд, если не жалко. Я с утра ничего не ела.
- Господи! Ну, конечно!
Юля всплеснула руками, подхватила вино и конфеты и убежала на кухню. А я неторопливо осмотрелась.
Да. Не зря я люблю такие дома.
Огромная квадратная комната. Светлая. Окно в полстены. Добротные двойные рамы. Старенькие, правда, но аккуратно выкрашенные белой краской.
Широкий подоконник, на котором так удобно сидеть и смотреть во двор.
Соня, словно прочитав мои мысли, вскочила на подоконник и призывно мяукнула.
- Что? - спросила я.
Подошла к окну и погладила пушистую шерстку палевого цвета. Соня деликатно прогнула спину и ушла из-под моих пальцев.
- Чего звала тогда? - спросила я.
Соня уселась на краю подоконника, аккуратно обложила себя пушистым хвостом и стала рассматривать меня невообразимыми голубыми глазами. Есть, есть в ней персидская кровь! Это у персов глаза голубые!
Я также уставилась в узкие кошачьи зрачки, которые то расширялись, то сходились в тонкую полоску поперек выпуклого голубого шарика. Невозможные глаза. Как это сказал Саша Черный про кошку?
"Пушистая муфта с глазами русалки…"
Точно.
Соня словно прочитала мои мысли. Дотронулась до моей ладони, лежавшей на подоконнике, мягкой объемной лапой и тихо мяукнула. Словно хотела сказать: "Не отвлекайся!"
- Что случилось? - спросила я.
В голубом кошачьем глазу отражалась вся комната, выгнутая, как в кривом зеркале. Вот стенка, вот диван, вот торшер… Какая-то фигура бесшумно переместилась от входа к окну, ко мне поближе. Юля вернулась!
Я обернулась и застыла с открытым ртом. Из головы мгновенно вылетели все слова, которые я собиралась сказать.
Комната была пуста.
Минуту я стояла молча и глотала воздух открытым ртом. По коже побежали ледяные мурашки.
- Юля! - позвала я, наконец, дрожащим голосом.
- Сейчас иду, - издалека откликнулась хозяйка.
Я прижалась спиной к стене и зашарила по комнате испуганным взглядом. Соня опять тихо мяукнула. Позвала. Но ничто не могло заставить меня снова взглянуть в живое голубое зеркало, отражающее такие страшные вещи!
Я оторвалась от стены и почти побежала по длинному полутемному коридору. Свернула в правый рукав коридорной кишки и оказалась на кухне.
Юля хлопотала возле стола. На столе стоял поднос, уставленной всяческой снедью.
- Сейчас хлеб порежу и пойдем в комнату…
- Не надо! - оборвала я ее на полуслове. - Посидим на кухне!
- Почему? Тебе в комнате не понравилось?
Я немного отдышалась.
- Понравилось, - ответила я. - Но я кухню больше люблю. Давай здесь посидим. Ладно?
- Как хочешь, - ответила озадаченная Юля.
Включила электрочайник, посмотрела на меня и озабоченно спросила:
- Ты себя неважно чувствуешь?
- Нормально я себя чувствую.
- Ты бледная.
- Не обращай внимания.
Я села поближе к окну и спросила:
- Юль, ты в привидения веришь?
- Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
- Просто так, - солгала я. - Кстати, тебе известно, что кошки способны видеть призраков?
- Да, египтяне так считали, - равнодушно ответила Юля. - Суеверие.
"Ничего себе, суеверие!" - подумала я, вспомнив размытую человеческую фигуру, отразившуюся в голубых Сониных глазах.
Но вслух ничего не сказала. Нечего пугать Юлю. Ей и так досталось.
- Садись, - пригласила меня хозяйка.
Она налила мне чай, открыла сахарницу и подвинула многочисленные блюда и блюдечки.
- Пирожки! - застонала я.
- С мясом, с капустой, с луком и яйцами, - перечисляла Юля. - Тесто удачное вышло, попробуй. Третий день стоят и не черствеют.
- Обалдеть! - заверила я с набитым ртом.
- Правда?
- Угу!
Я запихала в рот вкуснейший пирожок с мясом и, не успев прожевать его, потянулась за вторым.
- А ты не печешь?
Я замотала головой. Отхлебнула глоток горячего сладкого чая и сделала мощное глотательное движение.
- Я не умею.
- Это просто! - оживилась Юля. - Хочешь, научу?
- Хочу. Но не сегодня.
- Ладно. Научу в другой раз, - покладисто согласилась хозяйка. - Ты ешь, ешь… Попробуй рыбу в маринаде. Это окунь. Он не очень костлявый. Филе.
- Еще как попробую, - пообещала я и навалилась на угощение.
Через полчаса я отодвинулась от стола. По-моему, мой живот перестал помещаться в отведенном ему пространстве.
- Какая же ты умница! - сказала я искренне.
Юля отмахнулась. Она открыла принесенное мной вино и пила его небольшими глотками. Причем налила только себе. Мне не предложила. Не от жадности, конечно. Мне показалось, что она думает о чем-то своем и никак не может отогнать от себя эти мысли.
- До чего же вкусно! - не умолкала я, в надежде отвлечь ее от грустных раздумий.
- Да. Юрке тоже нравилось, как я готовлю.
Праздничное настроение вмиг испарилось. Почему у меня все выходит в противоположном направлении?
- Прости, что я все время его вспоминаю, - виновато сказала Юля.
- Глупости. Если хочешь, вспоминай.
Может, ей нужно выплакаться?
- Тебя это не раздражает? - спросила Юля.
- Что ты! Нисколько!
Я преодолела сытую дремоту, снова подвинулась к столу и попросила:
- Расскажи мне о нем. Что он был за человек, чем жил, с кем общался… И вообще… Я же его совсем не знала.
Юля еще минуту недоверчиво смотрела мне в глаза.
- Тебе правда интересно?
- Очень! - ответила я совершенно искренне. Кто знает, не поможет ли мне Юля найти убийцу?
"Лучше бы не помогла," - как всегда неприятно высказалось благоразумие.
"Цыц!" - гаркнула моя авантюрная душа.
И благоразумие испарилось.
- Рассказать, как мы познакомились?
- Конечно!
- В театре, - сразу ответила Юля. Ее щеки немного раскраснелись от вина. - Мы познакомились в театре. Ты будешь смеяться, но мы в театр ходили.
- Что тут смешного? - не поняла я.
- Ну, как? Мне тридцать шесть, ему сорок два… было…
Юля оперлась щекой на руку и пригорюнилась.
- Юрка, как и я, ни разу женат не был.
- Почему?
- У него мама болела. Ты не знала?
Я молча покачала головой. Стыдно, конечно, жить в одном доме и ничего друг о друге не знать.
- Тяжело болела?
- Невроз, - коротко ответила Юля.
- Ну, это пустяки!
- Не скажи. Разные есть формы. Юркина мама, например, не могла к окну подойти. Ей все время казалось, что она сейчас наружу упадет с седьмого этажа. В метро вообще не ездила, поездов боялась… Говорила, что ее рельсы притягивают. В общем, она даже на улицу одна не выходила.
- Господи! - поразилась я. - С чего бы это?
- Она тяжело пережила смерть мужа, - ответила Юля, и я невольно стиснула руки под столом.
- В общем, проболела она восемь лет.
Я хрустнула пальцами. Восемь лет!
- Что с тобой?
- Извини, - быстро сказала я. - Просто представила, что это такое.
- Откуда тебе про такое знать! - махнула рукой Юля. - Да не дай бог тебе это представить!
Я промолчала.
- В общем, сама понимаешь. Не до женщин было. Да и какая женщина захотела бы на себя такое бремя взвалить?
- Все не так страшно, - снова не утерпела я. - Ты, например, справилась бы, я уверена.
- Не знаю. Мы познакомились, когда Юрочка уже один жил.
Она вдруг рассмеялась.
- Знаешь, он такой забавный был. Все время вокруг меня суетился. То чай принесет, то плед подаст, то мои вещи перегладит… Трогательно очень.
Она всхлипнула и замолчала. Я молча погладила ее по плечу. Юля быстро вытерла нос.
- У меня эти полгода были самые лучшие в жизни, - сказала она негромко.
- Все еще будет, - пообещала я.
Она молча отмахнулась.
- Будет! Вот увидишь!
Юля подняла голову и посмотрела на меня безнадежными пустыми глазами.
- Ты не понимаешь. Дело не в том, есть ли мужчина. Дело в том, чтобы с ним хорошо было. Это редко бывает.
И добавило совсем тихо.
- А так хорошо, как с Юркой, мне ни с кем не было. И не будет.
"Нужно ее о чем-нибудь спросить," - быстро подумала я.
- Юлечка, а друзья у Юры были?
Она пожала плечами.
- Нет. Были знакомые. Только они почти не виделись. Юрке не до компаний было.
- Да, я понимаю. А ты кого-нибудь из них знаешь?
Юля нахмурила брови, припоминая.
- Видела, конечно, но уже и не вспомню… Я у него на работе всего два раза была.
- А он у тебя на работе был? - спросила я. Сама не знаю зачем. Наверное, боялась, что Юля расплачется.
- Что ты!
И к моему облегчению она рассмеялась.
- Ко мне на работу так просто не придешь!
- Почему?
- Я в Гохране работаю.
- Что это? - не поняла я.
- Не знаешь, что такое "Гохран"? - удивилась Юля. - Темнота! Государственное хранилище драгоценных камней!
- Bay!
Я посмотрела на хозяйку с интересом.
- И какие камни у вас хранятся?
- Разные. Алмазы, например.
- Ничего себе!
Я присвистнула.
- Никогда в жизни не видела алмаза.
- Ты не много потеряла, - заверила меня Юля.
- Почему?
- Они некрасивые. Тусклые, пыльные… Совсем не похожи на драгоценные камни.
- Да? - в свою очередь удивилась я. - А я думала, что алмаз - это большой не отшлифованный бриллиант! В смысле, тоже сверкает и переливается.
- Нет!
Юля снова рассмеялась. У меня отлегло от сердца, Пусть хоть ненадолго забудет о своем горе.
- Сверкать камень начинает только после огранки.
- И как это делается?
- Способов много.
Я спохватилась.
- Слушай, ничего, что я расспрашиваю? Может, тебе нельзя об этом рассказывать.
- Ничего секретного я тебе не расскажу, - успокоила меня Юля. Открыла рот, чтобы продолжить рассказ, и вдруг споткнулась.
- Слушай, а ведь Юрка меня тоже об этом расспрашивал, - сказала она растерянно.
- О чем? Об алмазах?
- Ну да!
Мы смотрели друг на друга, захваченные общей догадкой.
- И как гранится камень, и где добывают, и сколько стоит карат, - медленно перечисляла Юля.
- И сколько стоит карат? - не удержалась я.
- Смотря какой камень.
Юлины глаза смотрели в одну точку у меня за спиной.
- Наши камни дешевле африканских, - говорила она механически, думая о чем-то другом. - Сибирские алмазы не такой чистой воды. С желтизной. В среднем - пятьдесят пять долларов за карат.
- Так дешево! - не сдержала я разочарования.
- Что?
Юля оторвала взгляд от точки за моей спиной. Ее глаза снова стали осмысленными.
- Дешево, говорю! - повторила я с обидой.
- Это технические камни. А есть раритеты. Их стоимость со стоимостью технических камней несопоставима. Тем более, если у камня есть история…
- История?
- Ну, да! Знаменитый владелец, легенда, связанная с самим камнем, или что-то еще… Возраст, например.
- И сколько стоят такие раритеты?
Юля беспомощно пожала плечами.
- Да сколько угодно! Миллионы!
- Долларов?
- Можно и в евро.
- Да-а…
Мы снова переглянулись.
- Как ты думаешь, почему он тебя об этом расспрашивал?
Юля покачала головой.
- Знаешь, Ирка, мне только сейчас это в голову пришло. Пожалуй, что не просто так. Тогда я на тот разговор и внимания не обратила. Ну, мало ли почему он об этом расспрашивал! Интересно, где невеста работает, например! Я вон тоже расспрашивала про его лингвистику. Хоть и не понимаю в ней ни черта…
Она снова покачала головой.
- Точно! - повторила она уверенно. - Он не любопытствовал. Он что-то уточнял.
- А он тебе ничего не показывал? - рискнула я задать мучивший меня вопрос.
- Ничего! - твердо ответила Юля.
- Правда?
- Правда.
- Правда?! - еще раз с нажимом повторила я.
Юля цепко и быстро поймала мой взгляд.
- Ирка, да ты сама что-то знаешь! - сказала она удивленно.
- Ничего.
- Правда?
- Клянусь! - тут же прекратила я ненужное объяснение. И тихо добавила:
- Но очень хочу узнать. А ты?
- Я боюсь, - сразу ответила Юля. - Юрку убили из-за этого…
Она поискала слово и с ненавистью договорила:
- раритета…
Несколько минут мы сидели молча, размышляя каждая о своем.
- Тебя уже в милицию вызывали? - наконец деловито спросила я.
- Нет. А должны?
- Думаю, да. Ты была его единственным близким человеком.
- Думаешь, меня найдут?
- Найдут! - ответила я уверенно, вспомнив нашу Веронику.
- Да я же ничего не знаю!
- Зато можешь догадываться, - ответила я.
Юля вздрогнула.
- Ну, знаешь! Если я о чем-то и догадаюсь, то в милиции этого не скажу.
- Почему?
- Жить хочу! - ответила она с нажимом.
Налила в бокал еще вина и залпом выпила. Со стуком, как у меня, впечатала стакан в стол. Вытерла губы.
- А как же Юра? - спросила я, отбрасывая деликатность. - Пускай его убийца гуляет? Не наказанный, да?
Юля вздрогнула и заплакала. Мне стало ее жалко.
- Тебе хорошо говорить, - прошептала Юля, размазывая слезы по лицу. - Тебя это не касается. А мне страшно! Знаешь, как страшно!
- Знаю, - ответила я, треснувшим голосом. Откашлялась и повторила:
- Знаю. Но меня это касается.
Юля быстро подняла голову.
- Он мне хочет что-то сказать, - объяснила я, прекрасно зная, как сейчас выгляжу. - Юра. Но я не могу понять. А вдвоем мы сможем.
Юля безмолвствовала. Только ее глаза раскрылись широко-широко. И плакать она перестала.
- Ира?!
Она не договорила.
Я встала и сказала:
- Спасибо за угощение. Ты потрясающая хозяйка.
Юля поднялась с табуретки и пошла следом за мной по полутемному коридору.
Я обулась, стараясь не столкнуться с ней взглядом. Выпрямилась.
- Ира? - повторила Юля неуверенным голосом.
- Я не могу сейчас, - оборвала я ее. - Потом, ладно?
Она кивнула, потрясенная, испуганная.
- Ничего не бойся, - сказала я. - Нас теперь двое.
Она снова молча кивнула. Из гостиной, задрав хвост трубой, вышла голубоглазая Соня и уверенно двинулась ко мне. Наверное, принесла очередное послание.
Но я торопливо открыла дверь и выскочила из квартиры.
Можно сказать, сбежала.
Боюсь, что слишком часто повторяюсь, но все же повторюсь.
Спала я очень и очень плохо.
Сны, которые снились мне этой ночью, можно смело назвать шизофреническими. Самая жуткая и неприятная мешанина, которую я видела в жизни.
Мне снилось, что я живу в одной комнате с цыганской семьей. Женщин было много, мужчин мало. И еще помню множество маленьких детишек, которые носились по комнате и не давали мне ни минуты покоя.
Помню, что я решила навести в комнате порядок и принялась выметать веником мусор из-под огромного пианино, занимавшего половину комнаты. Мусор был странный: какие-то отвратительно пахнущие предметы, упакованные в бумагу. Помню, что я долго размышляла, посмотреть мне, что в свертке, или лучше не надо. Мудро решила воздержаться и, как апофеоз, вымела из-за пианино половину лошадиной туши. Лошадь при жизни была белой. Помню, что меня совершенно не удивила моя жуткая находка. Я только зажала нос, отошла подальше и принялась с тоской размышлять, как же я одна вынесу на улицу этот полуразложившийся труп.
В таком положении я и проснулась. Нос был крепко зажат рукой, тело плавало в холодном поту.
Первое чувство, которое я испытала, было облегчение оттого, что мне не нужно убирать тухлую лошадиную тушу.
Потом я нащупала на стене выключатель и зажгла бра. Над моей головой вспыхнула неяркая лампочка.
Я посмотрела на часы. Половина четвертого.
Я поднялась с дивана и подошла к окну. Ночь еще оставалась хозяйкой положения, но к городу уже неотвратимо приближался ранний весенний рассвет. Горизонт переливался всеми оттенками густого синего бархата, луна бледнела, и на глазах превращалась в свой призрак.
Призрак!
Я вздрогнула и обернулась. Комната была пуста.