Я чувствовала, что засыпаю. И именно в этот момент что-то острое больно впилось в правую ладонь, где еще не зажили глубокие царапины от острых краев моего нательного крестика.
Я сильно вздрогнула.
- Все хорошо! - повелительно заговорил голос чуть громче. - Все спокойно. Вы в безопасности.
Но сонливость уже улетела прочь. Взамен пришел страх. Она меня гипнотизирует! Она меня почти загипнотизировала!
Невероятным усилием воли я заставила тело расслабиться. И только незаметно пошарила правой рукой по дивану, отыскивая иголку, которую выпустила из ладони. Эта женщина не должна се заметить.
Нашла тонкую железную спичку, накрыла ее ладонью. И надавила посильней, чтоб чувствовать отрезвляющую силу боли.
- Вы спите и вспоминаете то, что было позавчера вечером, - продолжал голос женщины. - Вы вспоминаете и рассказываете все мне, вашему другу. Мне можно рассказать все. Вы в безопасности. Вы приходите с работы домой. Что потом?
Теперь все зависело от того, насколько убедительно я смогу притвориться. Людей в трансе я видела в основном в телесериалах, поэтому их поведение представляла себе непрофессионально. В отличие от этой женщины, которая, судя по всему, была неплохим гипнотизером.
Тем не менее я должна была попробовать.
Я медленно разомкнула губы:
- Мне…
Сосчитала до трех.
- Звонит…
Опять сосчитала до трех.
- Лешка…
- Кто это? - ровно спросил голос сверху.
- Это… мой… парень…
- Что было потом?
Неужели у меня получается?!
- Мы… договариваемся… встретиться…
- Где вы встречаетесь?
- В парке… за домом… скамейка…
Господи, не оставь!
- Во сколько вы встречаетесь? - монотонно уточняет голос.
- В десять… часов…
- Что вы делаете?
Надеюсь, я не покраснею.
- Мы… гуляем…
- Где?
- По парку…
- Что вы видите?
- Мальчишки… играют… в футбол…
- Еще!
- Мальчишки… уходят…
Притворяться становилось все легче. Наметилась даже какая-то метода. Слово - считаю до трех. Второе слово - считаю до трех. И так далее. Я старалась говорить не очень внятно, словно языку было лень шевелиться.
- Кто приходит вместо них?
- Компания… пьет… пиво…
- Что потом? - спросил голос с чуть заметной ноткой нетерпения.
- Они… уходят…
- Потом? - требовал голос, и я прекрасно понимала, что женщина хочет от меня услышать.
- Сосед… гуляет… с собакой…
- Потом?
- Больше… никого…
- Что вы делаете?
Я мысленно чертыхнулась.
- Мы… сидим… на скамейке…
- Где стоит скамейка?
- Возле… кустов… сирени…
- Дальше!
Я снова чертыхнулась. Ну, была не была!
- Мы… целуемся…
- Дальше!
- Лешка… спрашивает… когда… поженимся…
- Дальше!
- Я… не отвечаю…
- Дальше!
- Он… обижается…
- Дальше! - произнес голос уже устало.
- Мы… уходим… домой…
- Во сколько вы уходите домой? - почти по слогам отчеканила женщина. - Вспомни точно, Ира! Это важно! Вспомни точно!
- В начале… второго…
- Почему ты так думаешь?
- Папа… сказал… что… звонила… моя… подруга… просит позвонить… Я… смотрю… на часы… Половина… второго… половина… второго… половина… второго…
Я так увлеклась, что несколько раз повторила последние слова. Мне было очень важно, чтобы женщина поверила. Возможно, что для меня это был вопрос жизни и смерти.
- Что потом? - спросила женщина, но уже несколько разочарованно.
Потом - самое интересное! Только тебе об этом незачем знать.
- Я… умываюсь…
- Потом?
- Иду… в комнату…
- Потом?
- Я сплю…
- Потом?
- Я сплю…
- Потом?
Я сделала длинную паузу. Отделила, так сказать, день последующий от предыдущего.
- Открываю… глаза… Вижу… часы… Семь… часов…
- Хватит, - сказала женщина устало. Вздохнула, что-то неразборчиво пробормотала себе под нос.
- На счет "три" ты проснешься, - заговорила она громко после минутной паузы. - Этого разговора не было. Ты его не помнишь. Ты просто захотела спать и ненадолго уснула. Раз, два…
Она помедлила, а я внутренне подобралась.
- Три!
Я резко распахнула глаза и минуту добросовестно пялилась в потолок по возможности безумным взглядом. Потом повернула голову и спросила:
- Что случилось?
- Мы беседовали, и вы заснули, - улыбаясь, ответила мне гостья.
- И что это значит? - испугалась я. - Шок, да? Скрытый?
- Нет-нет, - успокоила меня женщина. - Совсем наоборот. Организм справляется со стрессом. У вас могут быть приступы подобной сонливости, но бояться не нужно.
- Долго у меня будут такие приступы? - недовольно поинтересовалась я.
- Недолго, - ответила женщина и поднялась с кресла. - Попейте настойку пустырника на ночь.
- И все?
- И все.
Я послушно кивнула головой. Женщина двинулась на выход.
Что и говорить, ценную психологическую помощь мне оказали!
- Голова не болит? - вскользь поинтересовалась женщина, надевая босоножки и не глядя мне в лицо.
- Да нет, не болит…
- Ну и хорошо.
Женщина надела обувь, улыбнулась мне на прощание и вышла на лестничную клетку.
Я захлопнула дверь и дважды повернула ключ. Только сейчас мое сердце превратилось в зайца и принялось барабанить в грудную клетку.
Поверила или нет?
* * *
Спала я плохо. Хотя, зачем это сообщать? И так ясно…
Утро выдалось пасмурным. Я долго лежала на диване и смотрела в окно. Мыслей в голове не было. Мною правило состояние общего глубокого уныния.
Тем не менее день, данный мне богом, следовало попытаться прожить.
Я с кряхтением приподнялась с дивана, влезла в халат и потопала на кухню.
Папочка сидел возле стола и смотрел в окно.
- Привет, - хмуро поздоровалась я.
Папочка немного встрепенулся и обернулся ко мне.
- Привет, - ответил он. И добавил:
- Что-то ты поздно. А на работу не опоздаешь?
Я села напротив него и стала молча смотреть ему в глаза. Папочка так же молча смотрел на меня.
Бесполезно. Все бесполезно. Я никогда не дозовусь его обратно.
- Я тебе вчера уже говорила, - сказала я, устав от молчания. - Я в отпуске.
- А-а-а…
Он успокоился и спросил:
- Чай налить?
- Лучше кофе.
- А у нас кофе есть?
Я молча поднялась с табуретки, подошла к висячему шкафчику и достала банку растворимого "Нескафе".
Как неустанно и совершенно справедливо внушает своим читательницам Донцова, натуральная "Арабика", конечно, гораздо лучше. И если бы у меня, как у нее, была домработница, то я пила бы только этот кофе. И с утра пораньше не возилась с коричневой кофейной массой, оседающей в чашке, и не отчищала бурый налет по бокам посуды.
Мысль насмешила меня своей абсурдностью.
Домработница! У меня! Ха-ха!
До такого я не доживу.
Я залила коричневый порошок кипятком, уселась на прежнее место и принялась помешивать горячий напиток.
Мысли бродили в голове унылые, тусклые и безрадостные. Бороться за такое существование мне совершенно не хотелось, и я невольно подумала, что, если меня должны убить, пускай уж сделают это поскорей. Но тут же посмотрела на папочку, сидящего напротив, и устыдилась.
А с ним что будет?
- Ты ничего не ешь, - рассудительно заметил папа. - Хочешь, бутерброд тебе сделаю?
- Хочу, - ответила я со слабой улыбкой.
- Сейчас.
Папа достал из холодильника сыр, который, судя по названию, был земляком Ивана Сусанина.
И его же современником, судя по намертво высохшей корке.
Папочка с трудом отпилил толстый кусок, шлепнул его на такой же толстый ломоть хлеба и протянул мне.
- Ешь!
Я приняла бутерброд, достойный кисти Ван Гога, и поблагодарила:
- Спасибо, папуля.
- Ты сегодня уходишь?
Я немного подумала.
- Уйду, наверное.
- Надолго?
- Нет. Зайду к Светке за справочниками для поступающих.
- А-а-а…
И папочка вышел из кухни.
Я завернула чудовищный бутерброд в газету. Вынесу на улицу, покрошу птицам. Если получится его раскрошить, конечно.
Допила кофе, вымыла посуду, прихватила газетный сверток и положила его в коридоре, чтобы не забыть. Быстренько умылась, собралась, прибрала в комнате и отбыла из дома.
Несмотря на серое неприветливое небо, воздух был теплым. Я немного постояла возле подъезда, закрыв глаза и втягивая носом запахи цветения. Все же этот странный и страшный мир иногда бывает невероятно привлекателен.
- Ира, здравствуй!
Я открыла глаза. Дворничиха тетя Нина тащила к мусорным бакам доверху нагруженную тележку из мусоропровода.
- Здрасте, - ответила я и перестала дышать. Пахла тележка отнюдь не весной.
Тетя Нина остановилась рядом со мной. Судя по ее невозмутимому лицу, она к этим запахам давным-давно адаптировалась.
- Слушай, - сказала она, почесав нос в каком-то затруднении, - тут тебя один мужик спрашивал.
- Высокий? - спросила я обречено.
- Высокий, - подтвердила тетя Нина и посмотрела на меня с удивлением. - Откуда знаешь?
- В окно увидела…
- Знакомый, что ли?
- Да нет.
- То-то он все выспрашивал, кто ты, да что ты, да в какой квартире ты проживаешь…
- Сказали? - спросила я безнадежным голосом.
Тетя Нина нахмурилась.
- Вот еще! Мало ли кто тут ходит, выспрашивает!
- А почему он про меня выспрашивал?
Тетя Нина пожала плечами.
- В метро, говорит, увидел. Понравилась, говорит, девушка. Познакомиться, говорит, хочу!
- А вы что?
- А я сказала, что в его возрасте люди умнее бывают! - отрезала тетя Нина. - Мужику явно за сорок перевалило, а он все за девочками бегает!
Тут она подавилась и с тревогой спросила:
- А может, зря я его отшила? Может, ты познакомиться хотела?
- Боже сохрани!
- А, ну ладно тогда!
Дворничиха оттаяла.
- Незачем тебе! Лешка - парень хороший, а от добра добра не ищут.
- Вот именно, - подтвердила я и поблагодарила:
- Спасибо.
- Не за что.
И тетя Нина потащила тележку к мусорке. А я пошла дальше.
Вот, значит, как. Понравилась я тому типусу так, что он меня до дома сопроводил. А проще говоря, выследил.
Так что он теперь точно знает, что живу я в одном доме с покойным Казицким. И не знать о его смерти никак не могу.
Ну и черт с ним! С высоким типом, имею в виду!
Пускай только сунется еще раз!
Я вошла в подъезд и позвонила в дверь Светкиной квартиры. Мне открыла Светкина мама.
- Здравствуйте, Светлана Георгиевна!
- Здравствуй, Ирочка.
Мою одноклассницу назвали в честь ее матери. Может, потому что Светка похожа на нее внешне. А может, все хотели, чтобы она была похожа на нее не только внешне.
Светлана Георгиевна - очаровательная женщина. Умная, красивая, с обаятельной манерой общения. Лично я считаю, что Светке до нее еще далеко. Хотя, какие ее годы?
- Входи, детка…
И она удалилась вглубь квартиры.
Я вошла в коридор и застыла на пороге.
Светлана Георгиевна вернулась назад довольно быстро. В руках у нее была стопка толстеньких справочников. Забыла сказать, что перед выходом из дома я созвонилась со Светкой и попросила оставить для меня нужную литературу.
- Извини, Света тебя не дождалась. У нее занятия, скоро экзамены.
- Ничего страшного. Трудно ей учиться? - спросила я.
Светлана Георгиевна пожала плечами.
- Как всем… Куда поступать собираешься?
- Не решила еще, - ответила я дипломатично. - Дорого все очень.
- И не говори. Бедные вы, бедные…
Светлана Георгиевна покачала головой.
- В мое время образование бесплатным было.
- Как сыр в мышеловке, - договорила я машинально.
- Это только для бездарных, - не согласилась со мной Светкина мама. - А для способных людей - действительно бесплатное.
- Так не бывает.
Минуту Светлана Георгиевна смотрела на меня грустными глазами.
- Какие же выросли…
- Какие? - не поняла я.
- Циничные, - ответила она сразу.
- Жизнь такая.
- Она такая, - согласилась Светлана Георгиевна и спросила без всякого перехода:
- Чаю выпьем?
- Спасибо, не могу, - отказалась я. - Папа один не любит надолго оставаться.
- Как он?
- Ничего.
Светкина мать немного помялась.
- Ирочка… только не обижайся… может…
Она неловко отвела глаза в сторону.
- В общем…
И выдохнула:
- Деньги у тебя есть?
Мне стало смешно. Нашла, чего стесняться!
- Спасибо, есть. И деньги есть, и все есть…
- Ну, умница, - ответила мать моей одноклассницы. - Если что-то понадобится, звони мне. Поняла?
- Поняла. Спасибо.
- Не за что, - повторила Светлана Георгиевна.
Я вышла на лестничную клетку, повернулась и сказала:
- До свидания. Светке привет.
- Передам, - ответила Светлана Георгиевна.
Я, не вызывая лифт, побежала вниз по лестнице. И только пробежав два лестничных пролета, услышала, как щелкнул замок закрытой двери.
Светлане Георгиевне меня жалко. Интересно почему?
Мало ли на свете людей, находящихся в гораздо более худшем положении, чем я? Бездомные, например! Почему бы людям не собраться, и не попытаться как-то им помочь? Я-то со своими проблемами и сама справляюсь.
Я выскочила на улицу и машинально огляделась.
Как говорят разведчики, "чисто". Никаких высоких мужчин.
- Это называется невроз, - сказала я вслух. Проходившая мимо молодая женщина удивленно оглянулась на меня.
Нужно поменьше думать о неприятном. Тогда и нервничать буду меньше. А чтобы не забивать голову грустными мыслями, займусь-ка я подготовкой к экзаменам.
Дома меня ждал еще один сюрприз.
- Тебе звонили, - сообщил папочка.
- Кто? - спросила я и положила справочники на телефонную тумбочку. - Машка?
- Нет, - ответил папочка. - Не Машка. Незнакомая женщина.
- Незнакомая? Мне? - удивилась я.
Круг наших знакомств очерчен с предельной ясностью и, я бы сказала, лаконичностью.
- Я записал.
Папочка удалился в гостиную за бумажкой. Неудивительно, что ему пришлось записывать. Говорю же, незнакомые женщины мне не звонят. Как, впрочем, и незнакомые мужчины.
- Юля! - довел папочка до моего сведения, возвращаясь.
- Какая Юля? - снова удивилась я.
Папочка еще раз внимательно осмотрел бумажку. Но дополнительной информации она не содержала.
- Не знаю.
Я пожала плечами, собрала свои талмуды и двинулась в свою комнату.
- Ошиблась, наверное, - предположила я.
- А-а-а…
В комнате я разложила справочники на диване и в задумчивости оглядела их. Так, какой посимпатичней? С какого начать?
Телефон зазвонил с неприятной настойчивостью. И тут мне почему-то вспомнилась вчерашняя женщина, одетая в легкомысленную маечку с эмблемой министерства чрезвычайных ситуаций.
Неужели?!.
Я вышла в коридор и застыла возле аппарата.
Аппарат надрывался.
- Ну? - спросил папочка, появляясь на пороге гостиной. - Почему ты трубку не берешь?
И мне не осталось ничего другого, как ответить.
- Да…
- Ира? - спросила трубка робким женским голосом.
Отпираться было бесполезно.
- Я слушаю.
- Ира, это Юля.
Внезапно я все вспомнила. С души свалился огромнейший валун.
- Юля! Как хорошо, что это ты!
- Правда?
Она немного ожила.
- А я думала, что тебе не до меня.
- Почему?
- Ну, не знаю. Ты же про себя ничего не рассказала. Ты, наверное, учишься?
- Нет. Пока нет, - поправилась я. - Хочу поступать.
- Куда?
- Пока не определилась.
- Пора определяться. Экзамены скоро.
- Да.
Она еще немного помолчала, потом неуверенно спросила:
- Я у тебя дома ничего не натворила?
- В каком смысле?
- В смысле, меня не тошнило?
- Нет.
- Слава богу!
Она вздохнула и покаялась:
- Не умею я пить. Ты прости, если что не так.
- Перестань!
- Перестала.
Мы еще немного помолчали, потом она предложила:
- Приходи в гости.
- С удовольствием, - ответила я, стараясь не смотреть в открытую дверь своей комнаты. Справочники лежали на диване, как материальное воплощение укоров совести.
- Прямо сейчас! - еще больше обрадовалась Юля.
- С удовольствием!
- Здорово! Адрес пиши.
Я вооружилась ручкой, листком бумаги и записала ее координаты. Честно говоря, сидеть дома и листать справочники не было никакого желания.
- Скоро приеду, - пообещала я. - Купить что-нибудь?
- Не нужно, - отказалась Юля. - Все есть.
- Выезжаю.
Я положила трубку и немного постояла возле телефона. Почему мне кажется, что мой покойный сосед чего-то упорно от меня добивается?
- Чего ты хочешь? - спросила я вслух.
Ответа, разумеется, не дождалась. Только вспомнила мучительное выражение, застывшее в мертвых глазах, и вздрогнула.
Да что же это такое?! Не отпускает - и все!
Говорят, что души убитых людей не могут успокоиться до тех пор, пока убийца не будет найден. Наверное, это правда. Не понимаю только одного: почему Казицкий добивается справедливости через меня, когда для поиска убийц существуют компетентные органы? Им бы и являлся!
Я вздохнула.
Не доверяет им, наверное. Впрочем, я его понимаю.
И потом, я же видела, как его убили…
- Но лица-то не разглядела! - вслух укорила я своего покойного соседа.
- Что?
Папочка снова вышел из зала.
- Папуля, я ухожу, - быстро сказала я.
- Надолго? - покорно спросил папа.
Я подошла к нему и взяла его за руку.
- Ты боишься один?
- Нет.
- Хочешь, попрошу кого-нибудь побыть с тобой, пока меня не будет? - предложила я, лихорадочно соображая, к кому же я могу обратиться с подобной просьбой.
- Не надо! - категорически отказался папочка, чем снял с моей души большую тяжесть. Попросить-то некого…
- Я вернусь не поздно.
- Хорошо.
- Ты пока книжку почитай, поспи.
- Хорошо.
- Купить тебе что-нибудь?
- Нет.
Я влезла в босоножки и сказала:
- Пока.
- Пока, - откликнулся папочка.
Я закрыла дверь. Не знаю, будут ли у меня когда-нибудь дети, но что это такое, я хорошо понимаю.
Дом, в котором жила бывшая невеста Казицкого, я нашла сразу. "Люблю такие основательные, невысокие постройки," - думала я, разглядывая скромный фасад здания. Как правило, в них высокие потолки и большие светлые комнаты. А также коридоры, в которых можно развернуться даже вдвоем.