Елка пометалась взглядом по нашим лицам, еще раз взглянула на бетон в окнах и, взвыв:
- Снова?! - бросилась к двери.
Она билась в нее и звала Халиля. Довольно неприятное зрелище. А до этого здорово держалась. Для непрофессионала даже слишком здорово. Арабы ей не мешали, сидели по углам, как манекены. Один, после ухода Халиля, даже автомат положил на пол.
- Что, Леля? - с нескрываемым торжеством спросил Халиль. Бронированная дверь неплохо пропускала звук. - А что ты думала? Я давал тебе шанс. Я просил тебя не приходить. Теперь поздно.
- Зачем ты это делаешь?!
- Крыс не удалось достать. Мне жаль, что ты оказалась в одном выводке с этими "детьми смерти". Но что делать, мне приказано испытать вирус на людях.
- Подожди, - тихо сказала Елка. - Но тут же и твои люди тоже. Им же не дадут уйти живыми.
- Не слышу.
Елка повторила эту же фразу так же тихо.
- А, люди, - раздался характерный смешок. - Это не люди. Это тоже крысы. Продажные крысы. Они сотрудничали с сионистским врагом и приговорены к смерти палестинским судом. Благодаря вам они смоют свой позор кровью, а мы пощадим их близких. У них и патронов нет.
- Что? - тихо сказала Елка. - Я ничего не слышу. Говори, пожалуйста, громче.
- Неважно, - прокричал Халиль. - Мне жаль…
- Да говори же громче! - не унималась Елка.
- Жаль, говорю, - уже совсем громко неслось из-за двери, - жаль, что у нас с тобой так получилось! Прости меня, Леля!
- И ты меня прости, - пробормотала Елка.
- Что?.. Это за что же я должен тебя простить, Леля? - обеспокоенно выдохнул Халиль.
Елка резко развернулась от двери, прижалась спиной к стене и вынула руку с пультом из кармана. Вувос упал на Номи.
Термос рванул как надо! Главное, дверь покорежило - образовалась узкая щель. Мы, мешая друг-другу, пытались что-то сделать, но дверь заклинило.
Арабы молились, мы матерились, Номи орала. Спасибо товарищу Калашникову за универсальное изделие - орудуя коллаборационистскими автоматами, как ломами, мы вовремя вскрыли этот крысиный сейф. Как раз, чтобы встретить дружным залпом подбегавшую команду в противогазах.
Елка визжала, но палила по-македонски, из двух пистолетов сразу и довольно прицельно. А выйди мы раньше, блевала бы, небось, сейчас у трупа Халиля. Термос поработал с ним не так аккуратно, как профессор с Козюлей.
Вувос с плачущей Номи в рюкзаке и сотрясающимся "Галилем" в лапах был не правдоподобен, как герой третьесортного мелодраматического боевика. А я чувствовал, что меня вот-вот убьют, потому что хоть все и получалось, но как-то по-дурацки. Если мы и были до сих пор целы, то только благодаря мешавшим нормальной стрельбе противогазам.
Ситуация соскочила на голый экспромт. Вести всех в прорыв должен был я.
Но невменямая Елка вырвалась вперед, а Вувос, как будто за спиной у него не было рюкзака с Номи, рванулся следом. Мне пришлось прикрывать их от появившихся из бокового коридорчика "духов".
Пока я с ними закончил, оказался отрезан - пару раз дергался вперед и получал сильные удары пулей в бронежилет. И больно, и пелефон - вдребезги.
Тем временем в Номи проснулся инстинкт самосохранения, и она стала рваться из рюкзака, как кот из мешка. Как-то развязав тесемки, она плюхнулась на ковер и, прежде чем Вувос отвлекся от стрельбы, уже была на вражеской половине, где шмыгнула под стол и забилась в угол. Елка, с дурацким киновоплем: "Прикройте меня!" бросилась за ней и даже успела пристрелить ближайшего к Номи "духа", но споткнулась о его вытянувшуюся в последней судороге ногу. И скатилась прямо к еще не протянутым ногам его соратника, который, прежде чем я навел на него автомат, успел рвануть ее за солнечную шевелюру и прикрылся Елкой. Этот уже был без противогаза - то ли не хватило, то ли догадался, что вирусы не взрываются.
Мы стрелять перестали. В нас тоже. Дух стоял с ножом у елкиного горла и кричал:
- Бросай оружие!
Пока я колебался, Вувос покорно сказал:
- Беседэр! - и, как городошную биту, швырнул к ногам Духа свой "Галиль". Елка взвыла - ей попало по голени. Дух дернулся. Следом Вувос швырнул в ту же сторону десантный нож, как прежде в дверь каравана. И пригвоздил ухо Елки к сердцу террориста! Вот романтическая курва!
Полутруп ослабил хватку, Елка рванулась и с диким воплем залегла с "Галилем", прикрывая Номи. С ухом ей пришлось расстаться. Елка поскуливала от боли, а Номи от ужаса, глядя, как левая половина тетиного лица эаливается кровью. Я палил из автомата, как маньяк. Вувос вторил мне из трофейного "Узи". Мы очистили помещение и продвинулись до двери в насквозь простреливаемый коридор. Из боковых дверей поводили рылами стволы. Ловить было нечего. Я сунулся было в окно и чуть не получил пулю в лоб. Террористы опомнились от неожиданного взрыва, сняли противогазы и грамотно выбрали позиции. Прорваться было невозможно, но продержаться какое-то время мы еще могли.
Я в последние дни уже столько раз мысленно умирал, что после всех этих репетиций особого трепета перед премьерой не испытывал. Что меня еще ждало в жизни? Составлять протоколы на иврите, да выплачивать машканту. Надоело.
Вувос успокаивал Номи, следил за дверью, менял обойму.
- Жаль, миньяна нет, - сказал я ему. - Надо бы поблагодарить Господа, что умрем не как крысы, а точно по плану, с оружием в руках. Ты не в курсе, у нас там никакой аидише Валгаллы не предусмотрено?
- Да-а, - вздохнул Вувос, - миньян что-то задерживается. А он бы нам сейчас ох, как пригодился.
- Дурацкая была идея с Умницей, - вдруг выдавила Елка, стягивая голову какой-то косынкой. - Что у вас в спецслужбах - дураки, чтобы этого мудака всерьез принимать? Раскаявшийся террорист, передача взрывчатки… да им подростки по пять раз на день с таким фуфлом звонят… Должен был сам позвонить. Может, еще не поздно? - она кивнула на телефон у окна.
Вувос вступился за меня:
- Нельзя. Засудят.
- За что?! - поразилась Елка. - Это же необходимая оборона!
- У евреев другие представления о необходимой обороне, - грустно сообщил Вувос. - Не спрашивай почему. Сам не понимаю. Боря, хорошо, что успел спросить - а ты понимаешь?
- Ладно, - сказал я. - Лучше уж три пожизненных и Номи на свободе, чем четыре трупа. Пойду звякну…
Я взял трубку, гудка не было. Но все равно, вовремя подошел к окну - зазвенело стекло, к моим ногам упала граната. Я успел выкинуть ее обратно.
Рвануло. Прислушался, в надежде услышать вопли, но было тихо.
- Умница, - сказал я в "длинное ухо", - если ты меня слышишь, вызывай полицию. Найди ближайший телефон и набери 100.
Противная вещь односторонняя связь. Мне тоже захотелось высунуться из окна и прокричать ему указания.
И вдруг началось! Я вскинул руки, как фанат при первых аккордах тяжелого рока:
- Наши! "Дувдаван" в саду! Ещ-щ!!!
- Ха! - сказал повеселевший Вувос, с наслаждением вслушиваясь в стрельбу и взрывы. - А ты говорила - не приедут! Просто в Израиле всегда все опаздывают. Сейчас посмотришь настоящий "Вишневый сад"! Я тебе говорил, что "Дувдаван" на иврите - вишня? Пошли!
- Умница! - заорал я в прибор. - Не звони! Без полиции! Действуй по плану! Начинай!
Мы сорвали с себя куртки, надели фирменные кепочки, достали немногочисленные аксессуары. Поплевали на рукава и стерли, а скорее размазали кровь по елкиному лицу, ничего, в темноте сойдет. Особо тщательно упаковали Номи в рюкзак, туда же спрятали автоматы и куртки.
Нескольких оставшихся в коридоре растерянных террористов наш внешний вид деморализовал полностью, а наши пистолеты добили. Мы пробрались к выходу и застыли у приоткрытой двери, чутко вслушиваясь в какафонию боя.
- Где эта скотина? - вопрошал Вувос.
И Умница отозвался. Усиленный мегафоном голос перекрыл стрельбу:
- Внимание! Не стрелять! Съемочная группа Си-Эн-Эн!!! Дайте выйти журналистам из-под обстрела!
Он повторял это на английском, иврите и арабском. А мы уже бежали навстречу его прожектору через сад, через калитку заднего двора, петляя и цепляя ветки кинокамерой, фотоаппаратом "Киев" с допотопной вспышкой и палкой раздвижного микрофона, стараясь попадать в пятна света, чтобы видны были наши майки с большими буквами Си-Эн-Эн. Елка вопила что-то по-английски. Стрельба поутихла. Нас не тронули! Наши, видимо, не хотели лишних проблем. А арабы привыкли, что журналисты на их стороне.
Умница уже пересел на пассажирское сиденье и пригнулся. Я на бегу перехватил у Вувоса рюкзак, и он прыгнул за руль своего "Форда", на котором Умница успел намалевать три заветные буквы. Рванули с места. Я успел заметить удивленно приоткрытый рот нашего солдатика в арабской одежде.
Хорошие ребята у нас в спецподразделениях, и Ай-кью у них, говорят, высокий.
Только наивные.
Я осмотрел нашу "съемочную группу" и меня разобрал истерический смех.
Мы неслись в сторону Иерихона. На выезде из Маале-Адумим нам на хвост села Ленка, и Вувос поехал медленней. Умница тарахтел не переставая. "Длинное ухо" работало исправно - у него был полный эффект присутствия. И ему надо было с кем-то поделиться острыми впечатлениями:
- Я-то сразу все понял, как только услышал, что дверь поменяли. Это так всегда - если дверь меняют, значит "мышеловка". А поняли почему он вас так обманул, когда про барашка сказал, и вообще, что отпускает?
- Потому что сука, - буркнул Вувос, ускоряясь так, что мне стало страшно за Ленку.
- Значит, не поняли! - обрадовался Умница. - Просто он боялся, что вы стрелять начнете. До того, как он выйдет. Вообще, ужасно интересно было! Представляю, как Елка мучительно решала: взрывать, не взрывать… врет, не врет… Зато когда ты стала ему кричать: "Громче! Не слышу!", я сразу понял, что ты его к замку подманиваешь, чтобы взрывом дверь открыло.
- Еще бы ты не понял, - подколол я, - тебя самого так на днях Авигдорушка сделал в подъезде.
Умница нахмурил лоб, затем лик его прояснился и он сказал:
- Классную я бомбу все-таки сделал, да? А спорим, Елка, ты еще боялась, что "Дувдаван" взрыв не услышит и не начнет атаку? А их-то все равно еще не было! Они проехали мимо меня как раз когда ты меня… - он запнулся и укорил, - мудаком называла. Я, правда, не до конца был уверен, что это они - хорошо все-таки маскируются… - тут он замолк, обернулся, с детской обидой посмотрел на Елку и мстительно сказал:
- А ты, я вижу, там за буй заплывала?
- Заткнись, дурак, - посоветовала Елка.
- Чего это он? - не понял Вувос.
- Это у меня куплетики такие есть, вроде как пристойные, но похабные, - с готовностью пояснил Умница. - Давно, еще студентом сочинил.
И он, как заяц в цирке, забарабанил по "бардачку" и спел:
Спасатель отрывает… ухо.
Зачем? Для улучшенья слуха.
Порядок знай и не балуй!
Елка заплакала.
- Не плачь, - сказал Вувос. - Посмотри лучше в моем рюкзаке, в левом кармане. Это мой свадебный подарок.
Елка, всхлипывая и улыбаясь, полезла в карман и завизжала, вытащив окровавленный кусочек плоти.
- Господи… мое ухо! - потрясенно прошептала она.
- Хоть бы сережку прицепил, кавалер, - хмыкнул я, расслабляясь. Очень мне не нравилась мысль, что мы оставили там явную улику. Да и Елку было жалко.
Елка держала на ладошке ухо, как раненого птенца:
- Вова… ты думаешь, что можно…
- Естественно, - пожал плечами Вувос. - Я просто подумал, а вдруг не убьют… В больнице не стоит светиться, так Боря нас забросит домой. У нас доктор классный, приштопает.
- Так езжайте скорее, - посоветовал Умница. - А то не приживется.
Вувос резко свернул к вади Кельт. Вскоре мы вылезли и облили нависший над вади "Форд" бензином. Вувос кинул Умнице зажигалку:
- Щелкни!
- Что, жалко самому? - догадался Умница. - Ну, ладно. Я еще никогда машины не сжигал! Прямо как в кино! Интересно попробовать!
Мы отошли. Умница суетился, примериваясь.
- Жалко, - обиженно передразнил Вувос. - Совок. А если меня страховая компания на детектор лжи погонит? Я должен сказать правду, что не поджигал свою машину.
Через несколько минут пылающий "Форд" летел под откос. А мы, переодевшись в нейтральное, гнали на "Шкоде" с места преступления в Кирьят-Арбу, пришивать ухо и пить водку.
18. Шашлык для гуманоида
Как мало человеку надо для счастья! Вернуться домой живым и не наступить ночью на собачий труп. И чтоб теща в Эйлате. И чтоб Умница остался ночевать в Кирьят-Арбе у местной активистки какой-то маленькой партии.
Левик спал в тещиной, черт, даже сам начал ее так называть, комнате. А мы продолжили. Открыли бутылку хорошего вина - Умница, к счастью, алкоголем не интересовался, а от Клуба я ее догадался спрятать. Поджарили тосты.
Зажгли свечи. Ленка торжественно добавила в наш семейный календарь мой пятый день рождения, первый, приобретенный в Израиле. Произнесла лестный и трогательный тост.
Засыпая в моих объятиях, прямо как до рождения Левика, она вдруг засмеялась и сонно спросила:
- Ну что, агар-агар больше на мозги не давит, дурачок неграмотный?
Я поцеловал ее в ухо и шепнул:
- К чему ты прикололась?
- Как ты себе представляешь агар-агар? Ты мне тогда не ответил.
- Дрянь какая-то биологическая, из спермы делают.
Ленка зашлась в хохоте:
- Боренька, из спермы детей делают! Такая вот биологическая дрянь. А агар-агар делают из водорослей каких-то. Стандартная питательная среда в микробиологии…
Ленка уснула, а я не мог. Агар-агар давил мне на мозги. Праздник одного вечера кончился, а с ним и отсрочка приговора. И все свелось к тому, что вместо того, чтобы умереть, как мужчина, я снова должен буду умирать, как крыса, правда в миньяне. В очень большом миньяне. Надо было снова искать вирус. Задача сводила с ума своей простотой. Вувос, Елка, грузчики, Ирочка, Левик и я отметались полностью. У Архара было вполне сносное алиби. Максика и Капланчиков я отмел скорее интуитивно, но до этого интуиция меня еще не подводила. Не они это.
Остались жена и теща. Все как в прошлый раз. Но зачем? Скажем, чтобы обезопасить человечество от мудака-Умницы. Но тогда бы они мне сказали. И они обе были здорово напуганы, не наиграно. Правда, Ленка в последнее время как-то подуспокоилась… привыкла? Теща тоже успокоилась, но у нее предсвадебная эйфория. Очень не хотелось ковырять собственную семью.
Есть еще, правда, сам Умница. Потерпевший. Ну и что? Тут я уперся в тупик. Мозги работали тяжело, словно на них что-то давило. Агар-агар? Не придумал же я сам, что он из спермы. Не фантазирую я на биологические темы.
Это информация последних дней. Или дезинформация. Явно связана с "ахматовской культурой"… Про сперму я, допустим, знаю с начальной школы. А вот агар-агар… откуда я знаю этот термин? Словечко, конечно, специфическое, запоминается сразу. Все же ясно! Последние дни сперма означала совсем не то, что в начальной школе, а питательную среду для вируса. Но и агар-агар, оказывается, питательная среда. Следовательно, кто-то сказал мне, что в термосе вирус в агар-агаре. Но сказать это мне мог только Умница. А он мне этого не говорил. Он как раз все время говорил, что там сперма. И в аэропорту, и когда нужно было сделать фальшивку для Халиля… Стоп. Есть! Он говорил про агар-агар при мне. Теще. Да, конечно, в ночь после кражи. Она его спросила, мол, на какой среде вырастил вирус, а он ей и сказал, что на агар-агаре.
Когда же он врал? Ясно когда. Про сперму он сказал мне в аэропорту, когда посылал меня за термосом, то есть, когда нужно было доказать, что это принадлежит ему. И тут он врать не мог. А теще мог. А зачем? Затем, чтобы сбить с толку профессионала. Хоть и старого, и одной ногой в маразме, но профессионала. Зачем?
Я вытянул из-под ленкиной головы затекшую руку и пошлепал на кухню курить и варить кофе.
Кофе у меня сбежал, потому что я отвлекся, вспоминая почему Ленка спрашивала меня про агар-агар дважды. Потому что в первый раз, когда она как раз на этой самой кухне спросила, как я представляю агар-агар, присутствовал Умница. И ловко перевел разговор на другую тему прежде, чем я успел ответить, а значит и получить объяснения. И подловить его на вранье. Но раз он врал, значит было что скрывать. Либо у него не украли термос, либо в термосе был не вирус. Первое совершенно непонятно. А второе… мне ведь еще тогда показалось странным, что он той ночью открыл термос просто так, без всяких мер предосторожности. А потом сказал, что путь заражения - воздушно-капельный. То есть, если бы пробирка разбилась, что в дороге вполне вероятно, то… Профессионал так не поступит. И это снова значит, что в термосе был не вирус… А вирус он приплел, чтобы к термосу никто не приближался. И я был наивен, как мальчик из "Дувдавана", когда поверил, что в полиции он был косноязычным от волнения. Умница категорически не хотел, чтобы термос искала полиция и устроил этот балаган у моего шефа. Значит в термосе во-первых не вирус, а во-вторых что-то такое, о чем полиция знать не должна.
Что в термосе знают два человека - Умница и Ахмат. И что интересно, Ахмат тоже скрыл от Халиля, что там не вирус. Хотя подробно и достаточно профессионально его консультировал насчет каких-то экспресс-методов. Значит, там и не бриллианты, и не уран, а все-таки что-то имеющее отношение к биологии. И для Ахмата было вопросом жизни и смерти это получить. А это что-то украли. Или Умница валяет дурака и сам это спрятал, чтобы, скажем, не делиться…
Я разбудил Максика и попросил его помочь мне разбудить Ахмата. Максик меня затейливо обложил - было, все-таки, в кого пойти Авигдорушке - но номер телефона дал. Разбудить Ахмата не удалось - телефон не отвечал. Если в семье с тремя детьми, тещей и свекровью ночью не берут трубку, то все ясно. Любой бы на его месте слинял.
Выпив большую чайную чашку горячего и крепкого кофе, я понял, что готов поставить над этим биологом острый эксперимент.
Скотство, конечно, было будить Вувоса в эту ночь, но я не утерпел.
Трубку долго не брали. Наконец, Вувос ненавидяще прорычал:
- Алло!
- Надеюсь, что я тебя разбудил, - куртуазно сказал я. - В смысле, надеюсь, что не помешал.
- Ну?
- Я тут пил кофе и кое-что понял. В термосе не вирус.
- Ну, хорошо. Значит не подохнем. Ты звонишь только чтобы мне это сообщить?.. А что там, кстати?
- Вот я и хотел у Умницы об этом спросить. Совсем уж было собрался к вам подъехать, а потом подумал - если там не вирус, то какого черта… Почему я должен этим заниматься? Вроде это не мое дело.
Вувос помолчал, посопел и твердо заявил:
- Не твое? Тогда теперь это мое дело… Я тебя правильно понял, что эта сука объявила меня вором вируса зная, что вируса и не было? И потом молчала об этом и когда у меня террористы сперли дочь, и когда мы лезли в "мышеловку"?
- Боюсь, что да.
- Боишься или да?
- Есть способ проверить. Хочешь?
- Да. Что надо делать?
Я на несколько секунд задумался, и план эксперимента обрел недостающие детали:
- У тебя с соседкой хорошие отношения? С которой Умница ночует?
- Отличные.