14
Тюрин ушел из больницы страшно раздосадованный. Конечно, может, оно и к лучшему, что Валентин выбывает из игры. Он уже давно несколько тяготил Антона Григорьевича: иногда на важных переговорах, которые, естественно, обставлялись определенным образом - ресторан, баня, девочки, - сидел молчаливым укором, просто мать Тереза какая-то. Тоже мне чистоплюй! В России дела делаются именно так, а в офисах пускай заседают америкашки всякие. Кстати, сколько ему удалось в свое время с американцами выгодных схем провернуть! Сейчас, конечно, тяжелее, после многочисленных скандалов, связанных с "русской мафией". Дошло до того, что человек с русским акцентом в Штатах не может обычный счет в банке открыть, пока его не проверят досконально до двадцать пятого колена. Вопросы задают идиотские, мол, не был ли кто-то из ваших родственников сотрудником российских спецслужб? Можно подумать, что в России есть хоть один человек, у которого таких родственников нет. Какой-нибудь двоюродный дядя, служивший осведомителем в гэбухе обязательно найдется.
И все-таки жалко, что Валик больше не способен к нормальной работе. Тюрин гордился тем, как в свое время ему удалось втянуть в свои комбинации с первого взгляда достаточно ординарного, ничем не выдающегося инструктора ЦК. Он сразу понял, что у Кольцова присутствует редкая комбинация качеств - абсолютная надежность и относительная порядочность. Он был толковым, ответственным администратором, скрупулезно и тщательно прорабатывающим все порученные ему дела. При этом крыша у него никогда не съезжала, если в процессе своей работы он натыкался на какие-то нестыковки, несоответствия, недоработки, зачастую по советским законам грозившие уголовной ответственностью, он никогда не бросался трубить во все колокола, интриговать или вести свою игру. Он был предан команде, в которой работал, и свято соблюдал ее интересы. Даже сейчас, когда Валентин решил выйти из "большого спорта", Тюрина не слишком волновало, что он может поделиться информацией, разглашать которую было бы крайне нежелательно. Может, но не станет.
Помыкавшись на сравнительно мелкомасштабных проектах в кооперативную эпоху, Тюрин быстро смекнул, что времена скоро наступят судьбоносные и денег можно будет заработать вагон и маленькую тележку. В прошлой, советской жизни он был обыкновенным научным сотрудником, впрочем, довольно амбициозным и перспективным. Но, как только подули ветры перестройки, перспектива стать академиком на склоне лет перестала быть интересной. Смекнув, что сейчас империя рухнет, а хитрым и смелым людям может достаться немало из ее сокровищ, он начал действовать. Альянс с Кольцовым в начале девяностых ему был необходим, чтобы заручиться поддержкой номенклатуры. В "Межбанк" слили некоторое количество "золота партии", обеспечив солидный стартовый капитал. Кольцов занял место вице-президента банка, и многие его товарищи по ЦК размещали средства своих предприятий в "Межбанке" или, что стоило еще дороже, рекомендовали своим друзьям и приятелям обращаться именно к Тюрину для финансовых операций. Кольцов своей безупречной номенклатурной репутацией - не выскочка, но и себя в обиду не даст, - служил их банку респектабельной ширмой.
Антону был обеспечен крепкий тыл, и он с командой молодых энергичных сотрудников бросился наращивать капитал банка. Деньги просто пылились на дороге, не уставай поднимать. Никто их не считал и не проверял, кроме самого Тюрина, постоянно переправляющего часть средств в заграничные офшоры на личные счета. Мало ли что может случиться, Россия - страна малопредсказуемая.
Самостоятельные инициативы Тюрина заставляли его собой гордиться. Он, между прочим, придумал первую пирамиду. До сих пор ему обидно, что главным строителем пирамид в России считают Мавроди. Антон внедрил эту схему гораздо раньше. Хотя, надо признать, вряд ли ему по-настоящему хотелось повторить судьбу Мавроди, арестованного в однокомнатной московской квартирке, где он скрывался много лет. Сидел бы себе в Аргентине, что его понесло в Россию? Неужели без березок да русского мата во дворе нельзя прожить? Как эта схема здорово тогда работала! Запускаешь ролик на центральном телевидении, где на фоне нефтяных вышек диктор загробным голосом начитывает: "Ваши деньги будут работать! Ваши деньги будут работать! Купите наши акции!", и народ моментально ведется - люди выстраиваются в очереди, несут свои сбережения. Какие-то дурачки квартиры продали, кто-то вбухнул всю выручку от своего кооперативного кафе. Вместо процентов-дивидендов вкладчики получали акции, распечатанные на бумаге с водяными знаками - почему-то именно количество степеней защиты на бумажках, которые не имели никакой ценности, особенно убеждало людей в солидности и надежности предприятия. Ха-ха-ха! Многие, после того как подержат в руках акции, пощупают-потрогают, на просвет водные знаки разглядят, вынимали еще больше денег и вкладывали в несуществующие предприятия. Хотя нет, не совсем верно: существующие, но вовсе не приносящие прибыль. Ребята из команды Тюрина писали длиннющие отчеты о работе своего фонда, подробно объясняющие вкладчикам, где и как вложены их деньги - в новые производства, в чудо-самолеты, в космические технологии. На собраниях акционеров рассказывали сказки о том, что через несколько лет огромные дивиденды свалятся на головы частных инвесторов и те будут жить припеваючи.
Очень удачно они поработали с промышленными предприятиями. У Кольцова было много связей с "красными" директорами, которые ему доверяли. Уговорить их закачивать бюджет своего завода в "Межбанк" и держать там несколько месяцев было довольно легко, особенно когда на переговорах с одной стороны сидел Кольцов, внушавший совковым руководителям бесконечное доверие, а с другой -
Тюрин показывал пачки наличных денег. На взятки приходилось тратить до двадцати процентов прибыли, но оно того стоило. Конечно, время от времени у Валентина случались приступы угрызений совести - мол, люди без зарплат сидят годами, им детей не на что кормить, но Антону всегда удавалось его успокоить следующим аргументом:
- Они сами выбрали этот путь. Тебе кто важнее - своя дочь или чьи-то сопливые дети? Понимаешь, эти люди - отработанный материал. Как ты думаешь, нормальный человек будет на работе сидеть полгода, зная, что зарплаты нет и все равно не будет?
- Я не знаю, а если у них нет другого выхода…
- Как это нет? Можно поменять работу, заняться бизнесом, наконец, начать забастовку. Во Франции или в Италии начинают бастовать, когда требуют повышения зарплаты даже на два процента. А тут годами им ничего не платят, а они только иногда касками постучат, да и то, когда их специально для этого сорганизуют. Было бы у меня еще свободное время, я бы обязательно организовывал профсоюзы и шантажировал работодателей. Знаешь, как в Америке в начале двадцатого века. Махнул своим людям, и завод встал. Правда, у нас это пока не очень выгодно, потому что работа наших предприятий мало кому нужна.
- Тоша, мы и так с трудом справляемся со всеми нашими проектами. Какие еще профсоюзы?!
- Как какие? Обыкновенные. Независимые. Тут ты прав, конечно, нельзя на два фронта работать одновременно, но дело можно было бы поставить очень выгодно.
- Антон, мне иногда кажется, что даже из похорон родной матери ты мог бы состряпать выгодное дельце, - укоризненно покачал головой Кольцов.
- Так и состряпал. Мама умерла, когда я еще был студентом. Я ужасно обрадовался - квартира теперь была полностью в моем распоряжении, а то ни девушку пригласить, ни пьянку-гулянку устроить. Но я изобразил на лице мировую скорбь, и все родственники и мамины друзья по работе меня неплохо ссудили деньгами. Думали, что я бедный сирота.
- Как ты так можешь о матери?
- Да ты не думай, конечно, я переживал, но не всю же жизнь слезы лить! Надо и о будущем позаботиться.
- Антон, ты знаешь, что начальник валютного отдела ворует деньги?
- Конечно, знаю. Я внимательно слежу, и как только он планку, приемлемую для нас, перейдет, мы его выгоним. Кстати, ты проверил работу кредитного отдела?
- Там все в порядке. Но я одного не понимаю, кто соглашается на такие ставки кредитования? Это же самоубийство для любого бизнеса?
- А почему ты решил, что деньги кто-то собирается отдавать?
- Как же иначе?
- Валик, там другая схема работает. Я тебе потом объясню.
Тюрин вздохнул, отбросил воспоминания о чудесном времени - начале 90-х годов, когда стать богатым можно было в одночасье. Хватит сентиментальничать, нужно срочно решать сегодняшние проблемы. Год предвыборный, политические страсти накалились до упора, под шумок можно очень неплохо заработать. Пожалуй, снова, как в девяносто втором году. Он подошел к своему бронированному "мерседесу", охранник открыл дверцу автомобиля. Обидно, что сейчас приходится много времени проводить в Сибири, но надо держать руку на пульсе событий. Новый губернатор края пока не все еще взял под свой контроль, да и с полпредом президента у них какие-то трения возникли. Надо будет разрулить ситуацию.
- Послушай, - неожиданно обратился Тюрин к водителю, - тебе не кажется, что этот джип за нами уже с утра ехал?
- Антон Григорьевич, я бы заметил. Наверное, вам показалось.
- Ну-ка, покрутись по городу. Надо проверить. Мне еще только слежки не хватало. А ты, как домой приедем, проверь и машину, и офис на наличие жучков, - приказал он охраннику.
Водитель Тюрина был заслуженным виртуозом автовождения, и он припустил "мерс" по заснеженной Москве самыми запутанными маршрутами, проезжая по сквозным дворам, иногда резко сворачивая в неположенном месте, петляя вокруг одних и тех же кварталов… Оказалось, что хозяин был прав. За ними следил не только джип, но еще и вишневая девятка. Работали они явно в паре, потому оторваться удалось только на втором часу шпионских игр. Кто же это может быть? Тюрин серьезно задумался. Милиция на таких машинах, слава богу, пока что не ездит, во всяком случае, по служебной необходимости. Чекисты тоже предпочитают другую стилистику. Слежка за ними велась явно профессионалами, иначе им удалось бы оторваться намного раньше. Да и сейчас, вполне вероятно, их просто оставили в покое, заметив, что слежка обнаружена. Что же делать? Надо срочно разобраться, кто это решил заняться его, Антона Григорьевича Тюрина, делами. Надо будет разобраться с этой историей и на фиг уволить всю охрану. Что это, блин, за телохранители, которые банальную слежку обнаружить не могут?!
15
Варвара сладко потянулась. Шелковые простыни приятно скользили по телу. Она прильнула к сильному мускулистому телу своего возлюбленного и глубоко вздохнула. Никогда раньше она не была так счастлива. Размеренная благополучная жизнь с Кольцовым казалась ей теперь пресной и скучной. Случайная встреча в офисе детективного агентства "Глория" с отцом Машиной подружки перевернула налаженное существование с ног на голову. Евгений Мансуров всего на несколько лет моложе ее мужа, но секс с ним был восхитительным, захватывающим аттракционом. Ирония судьбы: Валентин работает в управлении делами президента, а Евгений - в администрации. Можно сказать, коллеги. Варвара никогда не спрашивала Евгения, знаком ли он с ее мужем, а он никогда в свою очередь не говорил о Валентине, из чего она сделала небесспорный, хотя и вполне логичный, вывод, что знаком.
Еще лет пять назад, когда безошибочная женская интуиция подсказала, что муж ей изменяет, Варвара не стала прекращать с ним интимные отношения. Просто положила ему в рабочий стол в кабинете брошюру о безопасном сексе и стала регулярно проверяться у врача. К счастью, видимо, муж внял ее предупреждениям, и никаких неприятных заболеваний у нее обнаружено не было. Надо сказать, что даже самым раскованным людям подобные переживания не придают особой раскованности, для Варвары с тех пор секс с мужем стал не самым приятным времяпрепровождением. Постепенно близость между супругами сошла на нет. Она впала в асексуальную летаргию, а он добирал свое на стороне. К тому времени уже прошло больше семи лет их брака, и Кольцова утешала себя тем, что большинство супругов охладевают друг к другу значительно раньше. Ей никогда в голову не приходило завести любовника, видимо, сыграло роль пуританское советское воспитание. Выбрать (завоевать!) мужа с карьерой, положением, средствами - уже было колоссальным прорывом в системе ценностей тех лет, где уж тут об оргазмах думать. Есть муж - не пьет, семью обеспечивает, дочку любит - сиди и не рыпайся.
Ей удалось найти отдушину в своей профессиональной деятельности. К счастью, в отличие от большинства преподавателей журфака, ей не приходилось сбиваться с ног в поисках заработка, и она действительно разработала очень недурную методику журналистских расследований, обобщив опыт новой постсоветской прессы. Когда академические изыскания ее утомили, она придумала себе забавное занятие: писать детективы. Начиналось все действительно очень забавно, как-то случайно ее коллега попросила срочно ей помочь выполнить одну халтуру.
- Варь, у нас полная запарка, а из графика никак нельзя выпадать. У тебя же дома есть компьютер? Помоги, а?
- А что нужно делать?
- Да немножко понегритянствовать, - сказала знакомая, понизив голос.
- Это как? - удивилась Варвара.
- Ты про литературных негров когда-нибудь слышала? - Подруга оттеснила ее в укромный уголок преподавательского закутка в деканате, чтобы их никто не слышал.
- Это которых Александр Дюма придумал?
- Варвара, ну вечно ты умничаешь! Дюма-то тут при чем…
- Кажется, это он первый предложил своим ученикам писать за него тексты по заданному им сюжету.
- Ну, может быть, Дюма, не в этом дело, - раздраженно перебила ее приятельница. - Я пишу за одну известную детективщицу ее книжки. Имя тебе говорить не буду - это страшная тайна. Конечно, я не одна пишу, обычно работает команда из нескольких человек. Поскольку о таких вакансиях объявления на столбах не развешаны, попасть в эту артель довольно трудно. А вот потерять свое место довольно легко. Разок-другой не успела выполнить задание в срок - и пролетела мимо кассы. А сколько безработных филологов-журналистов-писателей по улицам бродит, знаешь? Сейчас случился страшный облом - ребенок в больнице, мне нужно к нему каждый день таскаться с передачами, а добить заказ нет никаких сил. Попробуй, а? У тебя получится. Разумеется, гонорар за то, что сделаешь, я тебе передам.
Тем же вечером Варя села перед своим компьютером и, к некоторому собственному изумлению, написала пару глав неизвестного ей романа неизвестной писательницы. Так как работала она хорошо и быстро, через некоторое время ей предложили "место" в негритянской бригаде. Поначалу эта работа казалась ей очень забавной. Особенно когда она вычислила, за кого они пишут, и полистала на развалах книжки, состряпанные их бригадой. Писать по заданному сюжету, разбитому на эпизоды, было довольно удобно, словно крестиком вышивать по канве с заданным рисунком. Но вскоре это стало скучным, в предлагаемых им синопсисах встречались совершенно нелепые повороты сюжета, по законам жанра надо было подробно и тщательно описывать "роскошную" жизнь богатых людей, а она никак не могла понять, что особенного в ванной комнате двадцати квадратных метров с джакузи и гидромассажем? Это было нормой жизни у всех людей их круга, и ей было трудно проникнуться эмоциями жителей хрущевок, ездящих в метро и читающих запоем эти книжицы.
Детали прорабатывались очень небрежно, логика характеров персонажей была довольно загадочной. Наконец Варваре просто захотелось написать что-нибудь свое и выступить перед публикой под собственным именем.
Не прекращая негритянской работы - это была неплохая школа мастерства, - она напряженно соображала, какую бы изюминку придумать для своих собственных романов. Внимательно читала специализированные издания для книжного бизнеса, интервью директоров и владельцев крупных издательств, лидирующих на рынке. Все в один голос жаловались на кризис, безденежье, умирание издательского дела, но почему-то у прилавков книжных магазинов было не протолкнуться, да и те, кто давали жалостливые интервью, ездили отнюдь не на "копейках" и отдыхали не в ближнем Подмосковье на шести сотках.
Со свойственной ей методичностью Варвара стала изучать руководства по написанию бестселлеров. Заказала через Интернет несколько книг на английском, почитала мемуары известных беллетристов. Проглотила кучу западных блокбастеров - от Сандры Браун до Джона Гришема. Конечно, у западников с мастерством в области популярного чтива дело обстояло получше. Они сразу писали с прицелом на сценарий голливудского фильма, и сюжет закручивали хорошо. Действие было энергичным, читатель не успевал соскучиться. Надо было выбрать "фишку", по которой ее романы отличались бы от уже существующих. Писать "ментовские" детективы она не могла, потому что не была знакома с этой средой, да и ниша эта уже была забита под завязку. Детективы "бабские" для глупых домохозяек у нее тоже вряд ли бы получились. Оставалось сделать ставку на то, что она хорошо знает, - журналистские расследования, тем более что под эту схему можно было подогнать любую фактуру.
И Кольцова сконструировала центрального персонажа - честного голубоглазого журналиста, борющегося за правду. Он действительно был немного похож на Степана Исправникова, вернее, на его публичный имидж. Степа на самом деле был еще тем типчиком, своеобразным моральным садистом, но телезрителям нравилось думать, что Исправников - этакий рыцарь, борющийся за права униженных и оскорбленных. Если "пипл" хавает такую сказку про телезвезду, то про героя детективов - и подавно проглотит. Детективный сюжет, развивающийся на фоне останкинских дрязг и интриг в печатных СМИ, был закручен довольно ловко. Долго тыкаться по издательствам ей не пришлось, директор одной из фирм первой пятерки был ее школьным приятелем.
- Варя, мы прочитали твои опусы. Вполне приемлемо. Берем. Даже не думал, что ты у нас такая разносторонняя. Хорошее, качественное чтиво накатала. Честно говоря, когда меня просили посмотреть, я испугался, что это какая-нибудь эстетская чушь, - пробасил он в телефон через неделю после встречи в его офисе.
- Правда, Валера? Я так рада. Может, что-нибудь подправить?
- Это ты с нашим редактором обговаривай. Вроде все тип-топ. Только сразу предупреждаю, что бы там в газетах ни писали, никакая раскрутка на народ кардинально повлиять не может. Для меня до сих пор загадка, на что они ведутся. Десять лет в этом бизнесе, а так до сих пор врубиться не могу. Что точно рынок не примет - знаю, а от чего народ потащится - это можно проверить только методом тыка. Так что, дорогая, если вдруг не побьешь рекорды бестселлерности - не обессудь. Но вроде бы шансы быть замеченной публикой у тебя есть.
- Валерка, ты же знаешь, я с голоду не умру, мне это просто интересно. А договорчик обсудить я пришлю своего адвоката. Дружба дружбой, а контракты контрактами.